Бог - мой судья.

      Девушка лет двадцати — двадцати пяти стоит на крыше смирно, даже не дрожа от зябкого холодного ветра, укутавшего в свои цепкие объятия. Она наконец моргает когда роговицы глаз становятся совсем уж сухими и начинают приносить дискомфорт. В лицо бьют светлые, почти белые волосы, доходящие до поясницы. Она вздыхает, когда смотрит время на часах смартфона, что только сменилось на 4:02.       Её имя было Даниэла. Его происхождение относится к древнееврейскому языку, а значение трактуется как «Бог — мой судья». Это значение имени было для неё как жизненное кредо, оберег, молитва, что можно услышать из её уст довольно часто. Как мантра, заученная вдоль и поперек. Имя это, данное отцом, ей подходило как никому другому. Он знал, что в ней его продолжение. Знал, что она продолжит его историю. Даниэла знала, что оставит отпечаток в истории.

***

      Девушка рвано расчесывает длинные волосы надеясь, что по дороге к месту проведению съёмок в её любимом зале она успеет это сделать более тщательно, дабы не выглядеть настолько ужасно в кадре, как могла бы. Её нелюбимая привычка опаздывать преследовала еще со школы. И если в школьные времена можно было невинно опустив глаза промямлить что-то наподобие «извините, я проспала» и тебя впускали в кабинет, то в таком случае тебя даже слушать не станут. Вход нашла, значит и выход найдешь. На сбор уже опоздала, осталось не опоздать на саму съемку. Ну или хотя бы не опоздать слишком сильно.       Даниэла останавливается у зеркала, чтобы поправить красную помаду на губах, но, конечно, не может не достать из-под воротника платья амулет, подаренный когда-то отцом, и прошептать пару слов для удачи. Это нельзя было назвать ритуалом, лишь успокоение самой себя. Психосоматика.       На самом деле Даниэла не была из боязливых людей. Своё волнение она потеряла в ту самую двадцатую битву. Но частичка того забытого чувства появлялась в такие моменты, когда та оставалась с самой собой наедине. Другим показывать волнение, или того хуже, страх — было дело подобное смерти. «Хищники всё чувствуют. Не дай им завладеть твоими слабостями. Они обязательно воспользуются ими тогда когда им будет это выгодно» — твердил отец каждый раз перед важным событием будь то первый учебный день или выступление на школьном празднике.       Даниэла быстро захватывает небольшой черный чемоданчик с красной пентаграммой на нём — он был куплен года четыре назад в каком-то аля «эзотерическом» магазине на окраине Москвы. Однако вещи там были просто под этот стиль, даже не ритуальные. Девушка снова смотрит в зеркало, рукой дотягиваясь до комода и берет ключи от своего нового mercedes’a, закрывает дверь в квартиру и бежит по лестнице вниз.       У здания в котором проходят съемки спокойно. Она успела и приехала на целых три минуты раньше. Ей это на руку — любимые сигареты никогда не будут лишними. Даниэла достаёт пачку вишневых сигарет вынимая одну, зажигая и оставляя ядовито-красную помаду на фильтре. Закрывает глаза, блаженно представляя лица людей в зале.       Там уже все собрались, Марат злиться из-за отсутствия последней. Бубнит себе под нос, но не проклинает, что та задерживает съемки, хоть и буквально на пять минут. Не проклинает, знает, что это опасно. Марат удивился, когда узнал о том, что в этом зале появятся Матвеев с Синдарэ, что пропали с публики почти в один момент на все последующие года. Ему уже было известно, Матвеев провел это время в Китае. Даниэла же не объясняла свою пропажу. Ровно так же как и появление.       Ему натерпелось задать кучу каверзных вопросов, подогреть интерес зрителей и возможно даже узнать ответы на некоторые. Марат в нетерпении трёт руки, когда отворяется главная дверь, но узнает вошедшую не сразу.       Точно так же не узнают её и экстрасенсы. Особенно он. Тот, кто провел с Даниэлой больше всего времени. Он чувствовал её запах. Он трогал её чуть загорелую кожу. Он обожал её любимые брюки и кеды. Он любил её привычку не краситься. Он слышал её стоны в своей кровати. Он знал что и как ей нравится. Он гладил её шелковистые черные короткие волосы.       Матвеев знал её ровно наполовину. То, что она позволяла узнать о ней. То, что она могла позволить. Матвеев еле заметно поднимает брови, не увидев привычный черный цвет волос и длины. Он увидел бледную прозрачную кожу. Он увидел короткое платье похожее на ночнушку, кожаное пальто и массивные ботинки. Он увидел острые стрелки с ярко-красной помадой. Он, черт возьми, увидел почти белые длинные волосы.       Он увидел не её. Нет. Ему сначала показалось, что эта девушка зашла сюда по ошибке. Но нет, Матвеев видит родные карие глаза. Но они больше не горят, больше не искрят в нежности. Они бьют в лицо самой сильной пощечиной.       Даниэла тоже не сразу понимает, что перед ней он. Тот, кто снимал с неё маску, что она надевала в нужный момент. Тот, кто выглядел невинно и добродушно. Теперь его взгляд был холоден.       Но она не задерживает взгляд. Смотрит столько, сколько нужно ей. Дальше осматривает остальных, подмечая знакомые лица. Переводит взгляд на Марата, стоящего в немом шоке. Ему нечего было скрывать, он показывал свои эмоции чересчур. И её это бесило. — Даниэла, ты ли это? — первым подает голос Влад, которого девушка и в глаза не видела. Она поворачивает голову и рассматривает парня. — А мы знакомы? — выдает негромко, но так, что он и другие услышали. Голос чуть осип от сигарет, но это не мешает ей держать лицо. — Нет, я из двадцать третьей битвы, — он облизывает губу, чуть почесывая затылок и снова смотрит в её глаза, — Я удивлен твоим появлением. О тебе, впрочем, как и о Диме, мало чего было известно в последнее время. И оба вы изменились до неузнаваемости.       Даниэла хочет закончить разговор. Она не любит когда затрагивают эту тему. Она в принципе не любит когда незнакомый ей человек лезет к ней с расспросами. Та лишь сдержанно улыбается пообещав поговорить после съемок. — Пришла снова, чтобы показать насколько твои силы невелики? — Даниэла еле поворачивает голову, но этого хватает, для того чтобы рассмотреть Марьяну с которой отношения не заладились с первой встречи. Она знала её еще до проекта, та делала свои еще мало кому известные ритуалы недалеко от её дома. Виделись всего пару раз, особо не общались, но всё равно воздух между ними был напряжен. Её отношение к ней она давно знала. — А ты хочешь чтобы мои «невеликие» силы однажды перегрызли тебе глотку? Не советую пробовать, — оскаливается Даниэла, внутри даже торжествуя от реакции остальных, кто запомнил её в жизни доброжелательной и неконфликтной особой. Впрочем… даже смотрящие битву по телевизору запомнили её абсолютно такой же. Теперь зубки выросли и превратились в клыки.       Даниэлу бесило всё здесь, хоть на это и не было оснований. Но её бесили эти глаза, оценивающе глазея на неё вдоль и поперек как на зверька в зоопарке. Её бесило то, что здесь был он. Её бесило, что он на неё не поднял глаз с её появления. С того момента как понял, что за человек стоит перед ним. Все её мысли находились не здесь. Ни в речи Марата как тот рад всех видеть и что начинается новая, легендарная битва сильнейших. Они витали, окутывая каждый вопрос в свои объятья. Но объятья прекращаются ровно в тот момент, когда ведущий обращается в её сторону. — Даниэль, Вас мы рады видеть особенно. Вас не узнать! — Башаров вновь говорит в своей привычной монете и тембре. Она на долю секунды вспоминает давнюю битву и те забытые чувства нахождения здесь, — Откройте же нам секрет где Вы пропадали всё это время. Так же странствовали как Дмитрий? — Я тоже рада Вас видеть, — она прищуривается и еле заметно вскидывая подбородок вверх, но всё еще смотрит исподлобья. Как хищник. Больше не жертва. — Я не думаю, что Вам это нужно знать, — Даниэла улыбается всего краешком губ, но этот жест выглядит агрессивно в сочетании с положением головы, — Если, конечно, хотите остаться целым и невредимым, Марат. — Вот это новости, — мужчина вскидывает брови в удивлении от слов уже блондинки, что раньше вела себя совершенно иначе, — Что же, тогда не будем доставать Вас расспросами.       Марат продолжает говорить с некоторыми участниками. Даниэла лишь подмечает изменились ли люди которых та знала или же запоминала хоть что-то о тех, кого еще не видела. Например — Влад, единственный, кто подошел к ней в её приход. Остальные лишь поздоровались. Но она чувствовала горький привкус соперничества на губах.