***
Мокрые деревья испаряли влагу и в воздухе было безумно влажно. Пахло деревом и свежестью. На траве с ночи остались капли дождя, что окутывают руку Даниэль в холод, когда та проводит по росинкам длинными пальцами, собирая влагу на их кончиках. Их начинает чуть покалывать, хотя на дворе, казалось бы, май. Но суровая погода не удосужилась поприветствовать экстрасенсов солнцем и теплом, они получили дождь и легкий морозец. Но Даниэль нравилось это ощущение свежести в легких, когда вдыхаешь влажный воздух сразу после очередной сигареты. Это было словно второе дыхание. И хоть ехать им было не так много, как могло быть, а могло быть намного хуже: другой город, в которой нужно лететь на самолете. До своего места назначения они ехали как казалось недолгие два часа. Даниэла познакомилась в том баре с Владом получше и узнала, что тот тоже чернокнижник и работает с демоном по прозвищу «Толик». С Олегом успела поболтать в машине, чуть получше узнав парня. Первой на задание вызвалась она, хоть и не любила дневное время суток. Приятнее было работать ночь или вечер. Тогда, когда вся сущность показывает себя. Но ей было интересно почувствовать те самые ощущения неизвестности, когда той нужно узнать, что произошло и для чего её вызвали. Эдакая игра в «слабо» с самой собой и внутренними силами. Сможет? Или нет? Снова провалится в самый последний момент? Она с горечью помнила как уступила Матвееву в двадцатой битве. Помнила, как было досадно и больно. Теперь такого допустить она не может. Знакомится с людьми, что узнают её и удивляются появлению Синдарэ на проекте. Даниэла берет конверт с фотографией, прикладывая руку и начиная работать. — Девушка молодая, но боль на душе как у человека прожившего ад, — облизывает губы, переводя взгляд на другую девушку стоящую здесь, — Ты. Подойди сюда. Она смотрит исподлобья пугая рыжую девчушку, та подойти боится, хоть и надо. Даниэла улыбается не меняя положения головы. Знает, как страшно выглядит и ей эта энергетика нравится. Энергетика страха. — Не укушу, не бойся, — тихо проговаривает она. Девушка всё же подходит, Даниэла пристально смотрит в глаза, — Близки были. Вот тут частичка её, — говорит монотонно не отводя взгляда и показывая на себе пальцем в середину груди. Девушка, стоящая перед ней удивляется, доставая кулон. Объясняет, что тот был подарен погибшей. — Часто гуляли по опасным местам, смерть притягивали, но она и так была рядом. Нечего было пробовать всякое, — шепчет тихо, но девушка и микрофон всё равно улавливают голос. Даниэла резко поворачивает голову на съемочную команду, — Принесите мои вещи. Даниэль кладёт на холодную землю зеркало, на него свечу и поджигает её, что-то читая из своей книжки. Тараторит быстро, не на русском, что-то на своем. Её трясет как в дикий холод, взгляд буйный и сумасшедший. Зрачки расширяются. — Стоит тут, говорит мне что-то. Мамочка., — она поднимает голову к женщине заставляя её белеть от сказанных чернокнижницей слов. Еще больше от того, как на этом слове меняется её голос, — Мама, тут так холодно. Принеси мне курточку мою, красненькую, — Эти слова говорит уже смотря прямо в глаза женщине, что еле сдерживает рыдания от слов, что так режут душу. Шепчет Ларионову, что та говорит правду. Дочь её обожала курточку красную, подаренную той отцом на день рождение. Почти не снимала, всегда в ней ходила. — Прости, пожалуйста, что не уберегла себя говорит, — Даниэла резко отворачивается, зажмуриваясь и показывая пальцем на дорогу, — Туда говорит ступай, туда ведет. Дух девушки Марины и вправду привел её на место, где тело и было найдено, но говорить больше не хотела. Что-то мешало, будто связывало ей язык и мешало дышать. — Говори всё, — шепчет Даниэла, выдавливая капли крови в огонь, снова тараторя что-то на незнакомом другим языке, — Олег. Брата зовёт, скучает и мышонком его называет. Мама Марины уже не сдерживала себя, плача от услышанных слов о втором сыне, которого дочь и вправду ласково прозвала «мышонком». — Не своя смерть была, поклясться готова, — отрешенно говорит Даниэль всё еще сидя на сырой земле, — Напоили бедненькую, накачали наркотой да и бросили тут. Следы свои все стерли.. гады, — её снова трясет, — Пять дней, пять дней, пять дней. Всё время повторяет, плачет, на парня с татуировками и с лысиной указывает и другого высокого, рыжего. Говорит я сама попросила дозу, но они больше дали. Говорит прости меня мамочка, я не хотела, но так вышло. Они её убивать не планировали, только накачать да и изнасиловать в таком состоянии. Не рассчитали парни. Даниэль трясет всё сильнее и сильнее. Все боятся, что с ней что-то не так, но на предложение о помощи лишь отмахивается рукой, хватаясь за голову, когда подруга умершей объясняет, что экспертиза показала, что умерла Марина за пять дней до обнаружения её тела. — Не плачет, кричит. Кричит и спрашивает почему их не поймали. Они же над ней издевались эти пять дней, потом только как мусор выкинули. Над трупом, блять, издевались, уже не над живой. Но той было так больно, так больно., — последнее Даниэла шепчет, стирая слезы с лица тыльной стороной ладони и слышит, как мама девушки подтверждает. Тело нашли ужасно изуродованным и со следами насильственных действий. Но биоматериал не обнаружили, поздно было.***
В зале неспокойно. Все переживают, особенно тройка, что вчера была на задание. Даниэла стоит на месте не двигаясь, ждёт начало съемки чтобы наконец-то поехать домой. Устала дико, сил потратила много, слез пролила не меньше. Она на себе чувствовала как над умершей издевались, чувствовала ту боль и обиду. Видела и чувствовала, всё через себя прочувствовала. А тут и сбор общий решили устроить сразу на следующий день, силы восстановиться не успели, отказывались. Даниэла даже не хотела как-то наряжаться, выбирать наряд. Лишь надела первую попавшуюся одежду. Это оказалось черное платье в пол с большим разрезом на ноге, шнуровкой на талии и длинными рукавами, но с глубоким декольте. Она заговорила только тогда, когда слова Марата были направленны к ней. Ей хотелось просто узнать свои баллы, не более. Дальше поехать домой и напиться в хлам, слушая музыку на всю громкость. — Даниэла, как думаете, уступили ли Вы своим коллегам, что получили довольно высокие результаты — 8,5 и 9,3 баллов? — обращается к ней Марат, заставляя девушку вздыхать от ненависти к его любви тянуть. — Сейчас узнаем, — коротко и ясно. Больше не пристает и правильно делает. На экране появляется мать, подруга, брат и отец той самой погибшей девушки. Все держат в руках её фото. Даниэль начинает потряхивать от волнения. — Даниэла, я была поражена Вашей точности, — десять баллов. — Спасибо Вам, Даниэла, за шанс снова почувствовать подругу рядом, — десять баллов. — Вы молодцы, сказали всю правду, — десять баллов. — Мне нечего сказать, — десять баллов. Она выдыхает с облегчением. Все десятки, как и думала. Выложилась на всю, было бы странно, если бы всё сложилось иначе. — Даниэла, Вы огромная молодец! Смотрите, все десятки. Вы утираете нос соперникам, — Марат улыбается, смотря на девушку, — Это отличное начало. — Иначе быть не могло, — ухмыляется она, чуть наклоняя голову в бок, — Я очень благодарна этим людям за эти оценки. Дальше было самое сложное — оценивание их работы другими экстрасенсами. Теми, кто, черт возьми, соревнуется. Теми, кто будет суров и не пощадит никого. Даниэла снова прикусывает губу, когда из конвертов все достают её фотографию. И она удивляется, когда почти все оценки были высокими. — Марьяна, объясните, что значит ваше чисто «шесть»? — удивляется Башаров. Но, конечно, не только он, но и другие экстрасенсы, что в большинстве поставили оценку «10». — Мне не хватило от неё информации. Всё скованно, сухо. Я бы посоветовала ей говорить больше. Стерва. Думает Даниэль. Она то знает, что справилась отлично. — А Вы, Дмитрий, поставили высокую оценку из-за личного знакомства с Даниэль? Что вы написали под оценкой? Она глаз на него не перевела, лишь на черную сторону фотографии с красиво нарисованной оценкой. А под оценкой китайские иероглифы, что она помнила отлично. Иероглифы, что когда-то они вместе с Матвеевым набили в одном из тату салонов. Иероглифы переводившиеся как «память не сотрёт тебя».