Янтарный махо

В тронном зале Палаццо деи Приори раздалось эхо ласкового баритона Аро Вольтури. — Ну же, покажи нам, на что ты способен, — с присущим ему детским любопытством протянул он, восседая на троне. Остальные лидеры молча рассматривали пожаловавшего к ним чужестранца: высокий бледный брюнет с острыми чертами лица. Белая камиса, чёрный вельветовый костюм, кушак, обтянутый вокруг талии, за которым, как правило, прятали наваху, кожаные эспадрильи говорили о том, что это был махо из Испании. Взор красных глаз, глядевших исподлобья, тяжело нависших бровей коснулся Аро, который пытался всячески уловить настроение незнакомца. — Мессер, ваш дар — проникать в чужие думы? — Тебе предстоит поработать над собой, — Кайус сурово вступил в диалог, не обделив гостя пристальным вниманием. Расслабленно свисавшие ладони легко соприкасались с лепниной подлокотника его трона. Маркус же разглядывал испанца с толикой едва уловимого любопытства. В отличие от него, Аро, не отрывая взгляда, спустился по ступеням мраморной лестницы и приблизился к мужчине. — Неплохой потенциал, — промолвил он, склонившись к нему, чтобы выхватить его ладонь. Незнакомец сначала оторопел от жеста Аро, но не подал вида. Когда тот застыл на несколько секунд в чарующем самопомрачении, он понял: господин читал мысли того, кого коснётся. Отпустив ладонь, Аро улыбнулся и прошептал: — Элеазар, — впервые он произнёс его имя, отчего присутствовавшие в тронном зале стали с ещё большим интересом рассматривать его, — попробуй сделать иначе: представь себе, что твой дар — это не наваха, которую вы, испанцы, так любите носить с собой. Позволь чужой силе проникнуть в твой разум, но, подобно хищнику, схвати её, — ободряюще кивнул он, отходя на шаг, и окинул блуждающим взглядом зал. — Так, кого бы нам выбрать? — его взгляд остановился на одном из членов гвардии, — Афтон. Тот сошёл с места и направился к нему. Элеазар смерил его беспристрастным взором и прислушался к настоянию Аро, что мгновенно дало результат. — Мессер, ваш дар… Он сравним с развеивающимся дымом. Присутствовавшие не сдержали удивлённых вздохов и даже восхищённых перешёптываний. И в подтверждение, Афтон исчез перед ним и вновь материализовался подле супруги. — Невероятно, — промолвил Аро, весь воодушевлённый, словно ему удалось раздобыть драгоценный камень среди известняка. Затем его глаза загорелись ещё более ярким пламенем. — Но как бы ты справился с ней? Аро обратил взор на Ренату. Девушка, облачённая в платье из бордовой парчи двинулась к ему. Бархатный ободок обрамлял её голову и открывал лоб, каштановые изогнутые брови, делавшие её взгляд пытливым. Элеазару пришлось чуть наклонить голову, чтобы лучше разглядеть невысокую стражницу. Заметив одобряющий кивок Аро, девушка, понимая, как с треском провалит испытание иностранец, слегка улыбнулась. Атмосфера в зале накалилась: все замерли в ожидании от разыгрывавшегося представления. Только Элеазар сосредоточится, как Рената отбрасывала щитом его попытки познать её силу. Поиски затянулись. Все молчали. Элеазар, просветлённый азартом итальянских аристократов, не спешил выдвигать предположений. Он засмотрелся в глаза Ренаты и поразился её силе. Мало того, что та не давала выяснить её дар, она же заставляла забывать, что именно он хотел сделать. Аро, завидев, что тот не мог справится, наклонился к нему и прошептал: — А вот здесь, mi querido amigo, ты должен пользоваться своей силой как навахой. Сильная противница — сильные меры. Элеазар, заметив, как уголки её губ поднялись в победной усмешке, сосредоточился. Но, как бы безобидно и хрупко ни выглядела Рената, она не собиралась ослаблять хватку. Он уже хотел было прервать зрительный контакт и выдохнуть, но гордость ему не позволяла сдаться. Собрав все силы, он сделал попытку вторгнуться в ветви её сил, но в итоге его вновь одарили забавной ухмылкой. — Донна, признаться, не хотелось бы Вас ранить навахой, но я могу и без своего таланта сказать, что вы сейчас сбивали меня с толку. Улыбка сошла с лица Ренаты, а смех Аро разразился по всему залу: — Искромётно! — воскликнул он в радости, предвкушая, как их аристократическое общество разбавит присутствие этого щеголя. — Думаю, со всеми остальными ты познакомишься позже. — Позволь задать вопрос, почему махо хочет присоединиться к политической элите вампиров? — скептицизм не сходил с Кайуса. Его взгляд был пронзительным, словно он пытался проникнуть в самые глубины его души. — Кайус, — начал он, — я больше не могу найти смысл в высмеивании тех, кто уже мертв в моих глазах. Мое существование стало поиском того, что действительно имеет ценность. Мои стремления стали бесполезны в мире, где я не могу найти себе место. Но я верю, что наши цели могут совпасть. Вместе мы можем создать что-то большее, что будет служить не только нашим интересам, но и всем вампирам. Сквозь свет, проникавших с окошек, освещавших всё вокруг, глаза Элеазара сверкали решимостью. В тот день его приняли в свой круг. На следующий вечер Элеазар застал Ренату в саду. Та поливала розы. — Надеюсь, донна, Вы не в обиде на меня? Моя фраза могла прозвучать двусмысленно. Рената только подняла голову. На фоне тёмно-зелёных кустов в своём бордовом одеянии она сама выглядела как одна из этих роз. — В обиде? Кажется, это Вы так и не смогли использовать свою силу, а прибегнули к общим умозаключениям. Глядя на неё, его охватило сожаление, что тот обошёлся с ней в прошлый раз сурово. Она выглядела хрупкой, несмотря на дар. — И всё же, я мог сказать, что не в силах справиться с задачей, но предпочёл не признавать поражения. Рената вновь окинула его пристальным взглядом: это уже был не тот дерзкий махо. В голосе звучала неловкость, а взгляд выражал нечто несвойственное для него — что-то похожее на стыд. — Что ж, в тот день ты перед всеми сказал, что предпочёл бы не ранить такую даму, как я, ножом. Думаю, ты сдержишь своё слово, — её лица коснулась улыбка. Рената поймала себя на том, что впервые что-то ощутила, стоя рядом с чужим мужчиной. Что-то яркое, тёплое. Это было ни с чем не сравнить.

***

С тех пор они стали проводить больше времени. Это обязывали походы и факт, что оба были членами правящего клана. Рената охраняла Аро и других, а Элеазар искал возможность применить свою силу и узнавать накануне мероприятий дары врагов, чтобы непосредственно в бою их ослабить. Они были счастливы принадлежать обществу, где они бдили законы и правила и следили за тем, как это делали остальные. В каждом бою и военном походе оба гордо и с бесстрастием наблюдали, как головы врагов падали ниц. Он — гордый махо, дерзко опережавший противников, и она — приближённое и доверенное лицо самого Аро. Порой самого Элеазара поражали грани возможностей дара Ренаты — от того, как на поле боя она не позволяла повстанцам приближаться к господину, вплоть до влиятельных вампиров, которые по её невидимой указке, неожиданно меняли мнение, либо не могли озвучить то, что собирались. Он помнил их первое взаимодействие в тронном зале: её озорной взгляд, туман в голове, его попытки сопротивляться ему, сравнимые с размахиванием рук в дыму. — А ведь я так и не угадал твой дар, — задумчиво произнёс Элеазар, неторопливо шагая в такт с ней под лунным светом в саду. Тени деревьев мягко плелись по тропинкам, создавая замысловатые игры света и тьмы. Звезды мерцали на небе, словно драгоценные камни на черном бархате. Свет луны падал на цветы, придавая им призрачное сияние. — Достаточно того, что увидел, как он действует на других, — ласково произнесла она в ответ. — Боюсь представить себя безвольным, — с усмешкой произнёс он. Её ладонь скользнула к его ладони, их пальцы непроизвольно сплелись. Воцарилось молчание. Их шаги, доныне лёгкие и неспешные, утяжелели, словно их ноги были налиты свинцом. — Меньше всего мне хотелось бы лишать тебя воли, — промолвила она. Он улыбнулся уголком губ. — Я был частично лишён её ещё в первый день, Рената, — на что та резко обернулась, — За всё время ты единственная, кого мне не удалось распознать. И это не даёт мне покоя. — А мне было в радость. Ты оценивал всех вокруг, и только моё появление смутило тебя. — Скорее, пленило, — поправил он хрипло. Элеазар обхватил её за талию, словно желая удержать её рядом с собой навсегда. Взгляды их были полны страсти и нежности, и в этот момент время словно остановилось. Вихрь эмоций и чувств кружился вокруг них, как мягкая дымка, и слова стали лишними. В этом молчании они осознали, что были большим, чем просто сослуживцами. Их губы были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Это был поцелуй, полный нежности и страсти, мягкое слияние двух душ, которые нашли друг друга в этом бескрайнем океане чувств. — Говорят, на этот раз ты с Кайусом поедешь к себе на Родину, — Рената нежно прервал поцелуй, медленно отводя свое лицо. — Привези мне что-нибудь. — Привезу, — он приобнял её и зарылся носом в её макушку. Не прошло и пару недель, как Элеазар, с улыбкой на лице, держал в руках маленькую коробочку, из которой торжественно извлек ярко-жёлтые бусы из янтаря. Он знал, что эти бусы особенные, именно как их носительница. — Кантабрия подобна сказочному миру. Горы окутаны туманами, море. Но для меня волшебным открытием стал янтарь. Золотистое сияние напоминает мне, как солнце бликует на волнах Кантабрийского моря, — он подошел к Ренате. Та стояла перед зеркалом, наблюдая приближавшуюся его фигуру. Он отодвинул её волосы вперёд, коснувшись кожи. Под шеей блеснули ярко-желтые бусы из янтаря, словно маленькие солнечные лучи. Когда застежка защелкнулась, Рената почувствовала, как весь мир замер.