Великая сила искусства

— Ну что, адвокатов они себе ещё не нашли? — усмехнулся Чимин, заходя в отделение. — Сложно, наверное, в цирке адвокаты не работают. — Не издевайся над поверженным противником, — фыркнул Тэхён. Он ждал напарника в кабинете, позволив оперативным сотрудникам взять на себя оформление задержания. — Шеф с ними. Будешь кофе? — Я поговорил с Лорой, не могу не издеваться, — отозвался Чимин и тут же кивнул. — Буду. Давай быстро выпьем по чашке и пойдём, побеседуем с ними. — Что она рассказала? — Тэхён достал банку с остатками молотого вчера кофе, ужаснувшись мимолётно — сколько же они его выпили за последние двое суток. — В два предложения это не уложишь, потом расскажу. Кстати, Юй Ди будет жить, но об этом им знать необязательно. — Это хорошо. Было бы обидно столько сил потратить только для того, чтобы госпожа Шан смогла его похоронить. Чимин только мельком подумал над тем, что надо бы переодеться перед тем, как идти к задержанным, но быстро отмёл эту мысль. А зачем? Он себя и в своём «раскованном» виде прекрасно чувствовал, и работать ему это точно не мешало. — Ну что, господа, — войдя в помещение, он устроился напротив мужчин и подождал, пока Тэхён тоже сядет рядом. С ума сойти — их первый совместный допрос задержанных! Ещё одно историческое событие. — Рассказывайте, — и почти улыбнулся, открывая блокнот. Ма Цзя, которого больше не колотило от ярости, а скорее, от осознания происходящего, напряжённо сжал челюсть. — Что рассказывать? — Всё, по порядку, — ровно отозвался Чимин. — Что вы сделали, зачем и как. Почему вы это сделали и так далее. Или будем играть в невиновность? Только сразу отмечу, что это не сработает. Вас арестовали с похищенным человеком и статуэткой, все разговоры в номере отеля — записывались, так что никакие отступления вам уже не помогут. Срок вы всё равно получите. А какой — это уже от вас зависит. Прокуроры любят чистосердечные признания. А ещё очень любят наказывать за предумышленное убийство смертной казнью. Ну, так, чтобы остальным гражданам был урок. Напомню, вы при нас желали двум людям смерти. И если господин Юй всё-таки умрёт… Так что, с кого начнём? Или вы стесняетесь говорить при друг друге? Мы можем выслушать вас по отдельности. — Мне нечего стесняться, — Ма Цзя вскинул подбородок и посмотрел на коллегу, мол, можешь, начинать. — Малыш, значит? — прошептал Тяньхэ, во все глаза глядя на агента перед собой. И спросил требовательно: — Он умрёт? — Я не провидец, — дёрнул плечами тот. — Но вероятность этого велика — так сказали в скорой помощи. Так кто тут задаёт вопросы? Или мне в отчёте писать, что сотрудничать вы отказались? — Chusheng, — прошипел Тяньхэ, глядя на фокусника. Тэхён понимающе усмехнулся. После короткой паузы Гао Тяньхэ глубоко вздохнул и начал говорить: — С Шан Вэньцзе мы знакомы с детства. Тогда она жила в Китае. Потом уехала, мы не смогли её найти. А здесь, в Лос-Анджелесе, встретили господина Юй Ди. Он сказал, что они собираются пожениться. И… — он зажмурился на миг, запирая все эмоции внутри. — Я решил его похитить. Из ревности. — А статуэтку зачем забрали? От любви к мандаринкам? — не удержался Чимин, записывая его слова бегло, но всё равно красиво. — А? — рассеянно моргнул задержанный. — Юй Ди так рассказывал, разливался, о том, что пара мандаринок — это символ любви и брака. Что это нетипичная мандаринка, потому что обычно парами их и делали… Что-то перемкнуло в голове. Он сам чувствовал себя такой мандаринкой, одинокой уткой-мандаринкой, оставшейся без своей пары. Ма Цзя едва не зарычал. — Не надо вводить людей в заблуждение, Тяньхэ, — вмешался он. — Это была моя идея — похитить Юй Ди. Я хотел отомстить Вэньцзе. Она украла из нашего дома ценные реликвии и сбежала с ними. С картиной восьмого века! Хранившейся в нашем доме с незапамятных времён! Я хотел, чтобы она поняла, как чувствуют себя люди, когда у них крадут что-то ценное. Пишите, пишите. Всё это — моя идея. Господин Гао здесь совершенно не причем. — Чимин, — Тэхён склонился к уху напарника. — Их надо допрашивать по отдельности. Они нам сейчас такую складную историю на два голоса сочинят, вовек не разберёмся! Глаза агента Пака хищно сузились, но он заметил: — Госпожа Шан уже поведала нам свою версию событий. Она любила вас, господин Гао. Она хотела, чтобы вы уехали с ней. Но вы отказались. К чему ревность спустя столько лет? Вы сами отказались быть с ней. Да и если бы она осталась, она всё равно не стала бы вашей женой, правда, господин Ма? — Совершенно верно, — оскалился тот. — Никогда бы не допустил этого брака. Не с ним. Моя сестра была предназначена другому мужчине. — Она… — начал было Тяньхэ, но замолчал и развернулся к фокуснику. — Что? Предназначена другому? Цзя-гэ, я любил её, я бы всё сделал, чтобы она… Он смотрел потрясённо; сейчас не только пальцы выдавали его смятение, но весь вид. — Знаю я, как ты её любил, можешь мне не рассказывать, — процедил фокусник. — Но она предназначалась господину Фэну. Господа агенты, позвольте, дальнейшие показания мы всё-таки будем давать отдельно? Тяньхэ метнулся к нему так быстро, что агенты даже ахнуть не успели. Взметнул руками, рванув цепочку от наручников к шее коллеги, затягивая её, и захрипел так, словно это его здесь удушить пытались. — Как ты мог. Так. С нами?! Тэхён опомнился и бросился вперёд, с трудом разжимая пальцы Тяньхэ и отрывая от Ма Цзя. Ещё не хватало остаться без одного из подозреваемых. — Уведи его, — рыкнул Чимин. А фокусник прижал руки к шее и добавил в спину очень ровно: — Уймись, Тяньхэ, не надо лишать себя будущего. Тэхён был федеральным агентом, но не садистом, а не дать Гао успокоительного было бы равно издевательству. Оставив его в отдельной камере, он вернулся к допросу. Всё равно говорить с этим директором цирка сейчас бесполезно, когда он рывками хватал воздух и выглядел так, словно ему тоже скоро понадобится доктор. — Так вы по-прежнему уверяете, господин Ма, что всё это ваших рук дело? Что это была ваша идея и ваша реализация? — спросил Чимин, как раз когда напарник вернулся к ним. — Совершенно верно, — подтвердил фокусник. — Даже после произошедшего сейчас вы пытаетесь выгородить своего директора? — Чимин смотрел ему прямо в глаза, но фокусник не прятался от такого взгляда. — Я не пытаюсь никого выгораживать, агент Пак, — спокойно сказал он, хотя на шее красным ожерельем отпечатался след от попытки задушить. — Господин Гао — мой коллега и друг, не только директор. Он всего лишь хотел найти госпожу Шан и поговорить с ней. Понять, почему она его бросила. Почему она всё-таки уехала, хотя он просил её остаться. Он довольно… Впечатлительный, и его психика бывает нестабильна. Но он совершенно точно не был инициатором этой идеи. Я её предложил, я всё устроил. Ему оставалось только надеяться, что это сработает. Тяньхэ несколько раз предлагал его отпустить, пока мы были в Лос-Анджелесе. Напомню, что он и предложил вам посмотреть на пленника. А мне это вообще не понравилось. У нас были разные цели встречи с Шан Вэньцзе, но, как бы я ни был зол, я всерьёз не желаю ей смерти. И надеюсь, что господин Юй Ди всё же выкарабкается. Не пытаюсь оправдаться, но, пожалуйста, поймите, эмоций было слишком много при этой встрече. — Она ваша младшая сестра, да? — уточнил Чимин. — Да, но двоюродная, по матери, однако жила она с нами, её родители рано покинули наш мир. — Признание напишете? — Чимин протянул бумагу и ручку. Ма Цзя кивнул и попросил освободить его руки. — И никаких фокусов, — предупредил агент Пак. Тэхён не стал спорить с напарником — он вообще старался это делать только наедине — но напрягся, следя за каждым движением Ма Цзя. Тот писал быстро, не очень уверенно, письменный английский давался ему не очень хорошо, но фокусами это не сопровождалось. А подпись была размашистой и красивой. — У нас есть ещё какие-нибудь вопросы к задержанному? — уточнил Чимин, переняв бумагу. — Что вы собирались делать с Юй Ди, если бы Лора… Шан Вэньцзе не объявилась? — спросил Тэхён. Он расслабился, только когда у Ма Цзя забрали ручку и бумагу. — Избавился бы от него, — спокойно сказал тот. — Возить его с собой — это слишком накладно. Я надеялся, что она появится раньше. Она же любила Тяньхэ. Агента передёрнуло от такой откровенности, но у него был ещё один вопрос. — Где сейчас остановился ваш цирк? — Мы сняли пока небольшой дом, я напишу вам адрес. О выступлениях пока не договаривались подробнее. — Диктуйте, — велел Тэхён и сам взял карандаш. Послушно продиктовав, Ма Цзя опустил взгляд на собственные руки. Теперь оставалось надеяться, что Юй Ди всё-таки выживет — был бы какой-то шанс, что магия в этих руках ещё появится и кому-нибудь пригодится. Кто-нибудь ещё будет ей рукоплескать. — Надо отправить группу на задержание, — сказал Тэхён, как только Ма Цзя увели. — Не знаю, насколько вся их труппа в курсе их дел, но допросить придётся всех. И заметь, как они оба молчат о том парне, который, собственно, и вывел Юй Ди из музея. С ним тоже нужно побеседовать отдельно. Чимин согласно покивал и устало добавил: — А вообще, жаль, хороший был цирк. Ты их представления не видел, но поверь мне на слово — посмотреть там было на что. И с похищенным надо тоже поговорить, когда он очнётся. — С Гао Тяньхэ будем говорить сейчас? — Тэхён потёр глаза. — Надеюсь, он успокоился. Нам нужен ещё кофе. — Я сделаю, — пообещал Чимин. — В любом случае, даже если этот разговор придётся отложить. У Тяньхэ всё ещё подрагивали руки, но отвечать на вопросы это не мешало. — Я директор труппы, — говорил он. — Без моего на то согласия ни один член команды ничего не сделает. Я велел привести Юй Ди к нам и запереть его. Да, мы с Ма Цзя преследовали разные цели, но без моего слова ни одна его инициатива не была бы исполнена. Я принимал решение — я несу ответственность за всё произошедшее. Мне и нести наказание. Он резко тряхнул головой, откидывая назад растрепавшиеся волосы. — Я правлю этим цирком многие годы. У меня мышь в реквизите не заведется без моего на то одобрения. Весь план похищения — моя идея. — Идея с этими запутанными записками — точно его, — шепнул Тэхён напарнику. — Ма Цзя не стал бы всё так усложнять, писал бы прямым текстом. Чимин вновь согласился с ним. — Вы понимали, что на территории Соединенных Штатов довольно суровые наказания за похищение человека? — Да? — Тяньхэ, кажется, даже удивился. — Насколько суровые? — Минимальный срок, который вы получите, — двадцать пять лет. Тяньхэ беззвучно ахнул, побледнел, но смотрел так же твёрдо. — Это моя ответственность. — Признание писать будете? — повторил Чимин, протягивая ему всё необходимое. — Издеваетесь? — у Тэхёна был какой-то особо ласковый тон для разговора с допрашиваемыми, но Гао почти вздрогнул, отрывая ручку от листа с первой строкой иероглифов. — У меня очень плохой письменный английский, — смутился он. — Я могу только так или продиктовать. — Не страшно, у нас есть переводчики, — успокоил Чимин. Не агентам, конечно, разбираться, кому выносить приговор. Они своё основное дело уже сделали. Остальное — за прокурором и судьями. Всю труппу привезли уже глубокой ночью. Агенты проследили, чтобы их поместили в камеры, но допросы оставили до утра. Циркачи как один отвечали, что ни о чём не знают: какой-то человек в цирке был, но никто его не видел, а господин директор и его заместитель велели им не вмешиваться. Какое-то разнообразие было только при допросе Цай Чэнъю, который смотрел испуганно, трепетал ресницами и признавался, что он добавил Юй Ди какие-то капли в чай, чтобы вывести его из музея и привести в цирк. — Госпожа Шан снова звонила, — оповестил Чимин уже в кабинете, повесив трубку. — Она едет в бюро. Не знаю, что она нам ещё хочет рассказать, но если ей придёт в голову брать на себя всю вину, я её просто выставлю из здания! Мин Юнги сегодня тоже был здесь, Чимин не хотел, чтобы тот сидел один дома и скучал. Поэтому он скучал у них в кабинете, рисуя на бумаге для печатных машинок наброски с агентов за отчётами. Брать вину на себя Лора Шан, к счастью, не стала. Но она просила встречи с Гао Тяньхэ. Выслушав её, Чимин переглянулся с коллегами. Пока задержанные находились под их ответственностью, он мог это устроить, но такая просьба его удивила не меньше, чем признание вины. — Вы подписывали бумаги о защите моих интересов, — строго добавила Лора, хотя и понимала, что в договоре не было пунктов о том, чтобы видеться с подозреваемыми. — Пожалуйста? Это не займёт много времени. — Просто проводи госпожу Шан в допросную, — предложил Тэхён, поднимаясь с места. — А я приведу подозреваемого. «Это будет быстрее и проще, чем остановить эту женщину», — осталось висеть в воздухе. Гао Тяньхэ не красила ночь, проведённая в камере. Но, едва услышав о встрече, он побледнел ещё больше, долго причёсывал волосы пятерней и поправлял смятый костюм. Круги под глазами от бессонной ночи никуда было не деть, конечно. — Невозможно же, — словно оправдываясь, сказал он Тэхёну, когда они вышли. — В таком виде — и встречаться с дамой. Шан Вэньцзе смотрелась так неестественно в пустом помещении с двумя стульями и голыми стенами, ей точно не пошло бы сидеть в тюрьме. Такую женщину — а сегодня она была ещё красивее, чем всегда — должны были окружать только роскошь и удобства. Чимин впустил задержанного, кивнул напарнику, а сам остался стоять у дверей на всякий случай. — Ты… — Лора проследила за Тяньхэ взглядом, пока он садился. — Что же ты наделал? Кто тебя вынудил это сделать? Кто это придумал? Мой брат? — Цзя-гэ тут не при чём, — тот смотрел только на возлюбленную, ничего не видя вокруг. — Меня никто не вынуждал. Это моя вина… — и спросил, нервно кусая губу. — Твой… жених в порядке? — Мой… жених, — её голос дрогнул, — сидит сейчас передо мной. И я не знаю, как помочь ему выкарабкаться! Что же ты наделал?.. Тяньхэ вспыхнул таким отчаянным, горячечным счастьем, словно его впереди медовый месяц ждал, а не десятилетия заключения. И, потянувшись навстречу, накрыл ладони Вэнь Цзе своими, скованными. — Что мне теперь с этим делать? — продолжала Лора свои вопросы. Руки её дрогнули, но смотрела она в ответ пристально, не отводила глаз. — Как мне теперь жить? Ты — мужчина, ты хотел быть моим мужчиной, почему ты… не подумал обо мне? О том, как я буду страдать? За что ты меня обрекаешь на эти страдания? Что я тебе сделала, Тяньхэ?! — Я… виноват, — он признал это сразу, склонил голову. — Я ревнивый глупец! Когда я услышал про Юй Ди, у меня в голове всё помутилось. Но я никогда не думал причинять ему вреда. Он замолчал, смотрел подбито и горько, моля взглядом: «Не вынуждай меня произносить вслух, что я хотел причинить тебе боль… Что я хотел, чтобы ты, пусть ненадолго, испытала это отчаяние и боль потери». — Ревнивый глупец, — повторила Лора тоскливым эхом. — Господи!.. И опустила голову, так резко, будто в её шее что-то сломалось, скрывая лицо волосами. Даже Чимин у дверей вздрогнул. Но Лора продолжала говорить, почти шептала. — Я всегда любила только тебя. Все эти годы. Я хранила твой образ глубоко в сердце. И не желала знать других. Мой брак с господином Юй Ди — это просто формальность, необходимость. Он хороший человек и помогал мне в делах, но я не смогу за него выйти. Увидев тебя снова… Я не смогу! — Вэньцзе… — её нужно было обнять. Обнять, прижать к груди, убаюкать, осушить не пролившиеся слёзы. Но Гао Тяньхэ не мог сделать ничего из этого. Только сжимать её пальцы, сильно, но нежно. Он оказался очень плохим мужчиной для своей Вэньцзе, он не смог о ней позаботиться. Он заставил её страдать. И как бы не хотелось сказать, что всё наладится, как он мог лгать ей? — Это будет очень долго. Не жди меня. — Не указывай мне, ждать или нет! — прошипела Лора. — Я буду ждать. Я буду ждать хоть вечность, когда ты снова вернёшься ко мне. Он влюбился много лет назад не за красоту, не за нежность, а за эту решительность, от которой Ма Цзя только зубами скрипел. Мог ли он роптать сейчас? Шан Вэньцзе сделает так, как считает нужным. — Целая вечность и пройдёт, — почти прошептал Тяньхэ. — Если ты будешь ждать, то и я приложу все усилия, чтобы выйти из тюрьмы. В конце концов, — по губам пробежала едва заметная усмешка, — это же Америка. Цивилизованная страна. Я выдержу и вернусь к тебе. — Может быть, хоть поумнеешь, — звучало почти ласково, но всё же несчастно. Чимин галантно отвёл взгляд, когда госпожа Шан потянулась к губам возлюбленного, коснулась их пусть и коротко, но чётко, а потом буквально взлетела к дверям. Не хотелось ей показывать своих слёз. Никому не хотелось, особенно — одному очень глупому мужчине. Агент Пак привёл Лору Шан обратно в кабинет и предложил чашку кофе, женщина согласилась скорее автоматически, смотря куда-то сквозь пространство и, может быть, даже время. Сколько ей будет лет, когда Тяньхэ выпустят? Как она будет выглядеть? Что будет её окружать? Сможет ли она дождаться его? Выдержит ли она этот срок или снова найдёт себе какого-то хорошего удобного человека, которого не сможет полюбить? Юнги, всё так же развлекающийся рисованием, дождался, пока она выпьет свой кофе, и негромко спросил: — Этот человек вам нужен? — А? — Лора даже не сразу поняла, что тот вопрос был обращён к ней. Она не слушала чужих разговоров о делах, не участвовала в них, поэтому на Юнги посмотрела слегка растерянно, но тут же собралась с мыслями. — Пока мы не встретились вновь, я даже не знала, насколько. Юнги подсел к ней поближе, спокойно глядя в глаза, и заговорил вполголоса: — Во-первых, ему нужен хороший адвокат по уголовным делам. Если у вас нет таких, посоветуйтесь с тем же Хаттори Хандзо, у него обширные связи. Он может отказываться от всего, что уже успел сказать здесь без адвоката — языковой барьер, состояние стресса, да любая причина подойдёт. Во-вторых, вы можете внести залог, и задержанного освободят до суда. Дальше можно найти много процессуальных зацепок. Если не боитесь, настаивайте на суде присяжных, преподносите эту историю как романтическую драму, склоните общественное мнение в вашу пользу. Мадам Шан часто закивала, принимая каждое слово. — Хорошо, я так и сделаю. Чего мне бояться, всё самое страшное со мной уже случилось. Мы снова встретились, и так много всего в моей жизни встало на места… То, в чём я сама боялась себе признаться. Почему мне так не нравятся другие мужчины, особенно — американцы. — Если я хоть чем-то могу вам помочь, мадам, свяжитесь с агентом Паком или господином Хаттори, они меня найдут, — мягко сказал Юнги. — Спасибо вам, господин Мин, — искренне отозвалась Лора и добавила чуть громче: — Спасибо вам всем. Я, пожалуй, пойду. Чимин вызвался её проводить, послав в сторону супруга многозначительную улыбку. Господина Юй устроили в отдельной палате стараниями той же Лоры Шан. Она осторожно подошла к лежащему на койке мужчине, подвинула ближе стул и присела на него, негромко позвав: — Мистер Юй, вы не спите? Его веки задрожали. Он встрепенулся на голос, потянулся к нему, вытаскивая себя из тяжёлой дрёмы. — Лора… — прошептал он. Как часто он представлял её облик, и сейчас она казалось миражом. — Я прошу прощения, — выдохнула та, не пытаясь скрыться за маской холодности, но и не вкладывая в эти слова того, чего нет. — Вы пострадали из-за меня. Наверное, одних слов здесь будет недостаточно. Я постараюсь придумать, как вам это компенсировать. Юй Ди приложил палец к своим губам, призывая замолчать. — Нет нужды в извинениях. В случившемся нет вашей вины. — Ещё как есть, — поспорила Лора, мотнув головой. — Я могла среагировать раньше. Могла, если бы не боялась за себя и за свою жизнь. За то, что вы могли рассказать похитителям или полиции, которая вас найдёт, что-то такое… Что могло бы меня скомпрометировать. Я боялась этого, господин Юй. Я не хотела, чтобы меня в это втягивали. Делала вид, что меня это не касается. Я была не права, — она прикрыла глаза на пару секунд и добавила. — Возможно, я не права также и в том, что вынуждена отменить наши с вами планы. Но я не могу выйти за вас, когда моё сердце принадлежит другому человеку. Это просто нечестно по отношению к вам. Хотя бы сейчас мне хочется быть честной. Если бы Лора Шан отхлестала его по щекам, у Юй Ди и тогда бы не было такого ошеломлённого, несчастного вида. Он крепко сжал пальцы, впиваясь ногтями в свою ладонь. — Вы так мало мне доверяете, Лора? — тихо спросил он. — Я редко доверяю людям, особенно — мужчинам. Прошу, не держите на меня зла, если сможете. Вы всегда были ко мне очень добры. И я всегда буду за это благодарна. Юй Ди тяжело сглотнул и прикрыл глаза, пытаясь спрятать за веками лавину горечи. — Пожалуйста, уходите, — попросил он. — Я не хочу напугать вас своими… эмоциями. Уходите, Лора, я нанесу вам визит, когда выйду отсюда. Мне нужно понимать, что я могу говорить в полиции. — Вы не сможете меня напугать, — поспорила она вновь. — Но я услышала вас и уйду. А в полиции… Если вам не сложно, не говорите обо мне. Я не выбирала свою жизнь, я крутилась, как могла в тех условиях, что эта жизнь мне предоставила. Не говорите о наших делах, а я не поскуплюсь на благодарности за это. И о господине Гао… Пожалуйста, поймите, я сейчас так запуталась в собственных эмоциях. Я думала, что изменилась. Сменила место жительства и образ жизни. И теперь совсем не та девчонка, что бегала к нему на свидания в тайне от всех… Он поднял взгляд и перебил её, впервые в жизни: — Лора, замолчите. Просто уйдите сейчас. Дайте мне сохранить хоть тень достоинства, пока я не начал валяться в ваших ногах. Не делайте всё ещё невыносимее. Я позвоню вам завтра, и мы всё обсудим, спокойно, как всегда. Как деловые люди. Пожалуйста? Она поджала губы и кивнула. — Хорошо, поправляйтесь, мистер Юй. Уходила она тяжёлым шагом, но дверь за собой прикрывала осторожно и тихо.