***
« Кьёка начала ходить на уроки языка жестов, ссылаясь на пользу JSL для геройской карьеры. На самом же деле, притворяться глухой или слабослышащей было куда проще, знай она жестовый язык. Возможно, это немного нездоровый подход, но за свою короткую жизнь Джиро пришла к выводу, что так просто проще. Джиро надевала наушники с хорошей звукоизоляцией, не желая погружать свой мозг в какофонию окружающих звуков. Ей не нравилось подслушивать людей, ей не нравились чужие секреты или повседневные беседы. Она просто не могла перестать слышать их. Понимали ли это окружающие? Едва ли. Если бы понимали, её сумку не кидали бы в фонтан на территории школы; спортивная форма не "терялась" бы в мусорном баке; никто не обвинял бы её в беспричинном подслушивании или разбалтывании секретов. Джиро просто любила тишину и хорошую музыку, а не чужие тайны. Поэтому она решила, что общаться жестами, изолировав себя от чужих голосов, было хорошей идеей. »***
Кьёка вернула наушники на свою голову, стоило ей выйти из поезда. Шинсо сидел на скамье, погружённый в свои мысли и, должно быть, воспоминания. С пропажи Изуку прошёл практически месяц. Месяц, в течении которого они о нём ничего не слышали. Джиро и Шинсо были близки, это так, но они оба были сильно привязаны к Изуку. Имели особую связь с ним, будто бы на уровне чего-то духовного. После его пропажи они продолжали встречаться на уроках, тренировались вместе, готовились к экзаменам и делали домашку. Но всё это было таким пустым... Уроки и тренировки сопровождались исключительно решимостью и горящими от боли мышцами. К цели они шли без привычных подбадриваний мягкого голоса, без нежных толчков в спину. Они рвались к мечте, как дикие звери к свободе — у них просто не было времени на нежности. Иногда они ходили в маленькие уютные кафе, магазины и одинокие игровые площадки, все те места, что они посещали все вместе когда-то. Шинсо и Джиро было комфортно в тишине, им нравилось обсуждать отстранённые темы, настолько бессмысленные, что разговор превращался в сторонний шум и не более того. Ведь стоит углубится в что-то большее, личное, как воспоминания прорвутся наружу. Они поглотят их, оставят за собой лишь тоску на душе. Кьёка всё ещё носит беспроводные наушники-капельки, чтобы послушать с Изуку недавно найденную песню. Шинсо всё ещё ищет его глазами и рукой, когда нервничает. Она знает, что они должны верить в лучшее, надеется на Изуку, но отделаться от медленно нарастающего принятия смерти не выходило. Он не мог так просто сдаться, но мир никогда не был добр к таким как он. Кьёка не сдерживает восторга, когда они доходят до UA. Она такая огромная! На фотографиях с сайта ты не до конца ощущаешь её размеры и величие, но сейчас, стоя перед входом, тяжело не заметить эту помпезность. Джиро уверена, что Мидория был бы в восторге, но вместе с тем настолько испуган, что жался бы к ним, как бездомный кот. Это было в его духе — паниковать и восхищаться одновременно. Джиро зацепилась проводком за декоративную петельку на рукаве толстовки Шинсо. Она шла с ним плечом к плечу. Они справятся, она в этом уверена.***
« Маленькое зелёное пятнышко подсело на соседний стул. Джиро даже не удостоила его взглядом, предпочитая делать вид, что не заметила. Звукоизоляция наушников, на самом деле, не помогала, её проводки всё ещё считывали колебания и звуки вокруг, как вторая пара ушей, которыми они по факту и являлись. И всё же она делала вид, что ничего не слышит вовсе — так было проще. Джиро больше волновал факт того, что она утеряла свою музу. Школьные будни давили на неё, будто бы изолируя кругозор, ограничивая её во всём, даже в музыке. Раньше Кьёка играла на музыкальных инструментах чтобы успокоится, когда злилась или когда грустила, или радовалась. Музыка была ответом для всего. Часто она импровизировала, придумывала мелодии на ходу. Это было весело. Уже как три месяца она не могла играть вовсе. Ноты не складывались, музыка не лилась и не даровала былого восторга или успокоения. Её муза была выброшена вместе с сумкой; утеряна вместе с тетрадками в мусорном ведре; рассыпалась вместе с меловой крошкой на её голове... Когда она услышала странный шуршащий звук и увидела маленький листочек, положенный перед ней, Кьёка была, мягко сказать, удивлена. Она с опаской взяла бумажку, вчитываясь в неаккуратную надпись: " Привет, меня зовут Изуку Мидория. А тебя? Ты знала, что у пауков кровь не имеет цвета? " Мысли покинули её голову мгновенно, словно кто-то включил пылесос. Девушка прыснула от смеха, прикрывая рот рукой. Это не было шуткой, просто это было так неожиданно и обескураживающе странно, что она не смогла сдержаться! Она наконец посмотрела на своего соседа по парте. Небольшого роста юноша с копной чёрно-изумрудных волос улыбался ей, скромно и немного зажато. Его виридиановые глаза глядели на неё с любопытством. Девушка улыбнулась, перевернув листок, чтобы написать с другой его стороны: " Я Кьёка Джиро. Не знала. Почему она не имеет цвета? " Она вернула листик и, о боже, глаза парня так засияли, будто кто-то включил лампочку внутри его головы. Парень написал свой ответ удивительно быстро, его рука двигалась уверенно, когда он вырисовывал иероглифы на листке. " Бесцветная циркулирующая кровь называется — гемолимфа. В отличие от атома железа, (делающего кровь красной у людей и животных), в основе их молекулы гемоглобина – бесцветный атом меди. Это связано с тем, что у пауков кислород транспортируется не гемоглобином, как у нас и других млекопитающих, а белком. " Джиро удивлённо хлопнула глазами, переводя взгляд на парня, улыбающегося и чуть ли не вибрирующего от волнения. Кьёка улыбнулась, пряча листок между страницами своей тетради. Весь оставшийся урок они обменивались записками. »***
Этап письменного экзамена она прошла, практически, налегке. Хотя, сидя там, ей показалось, что её сердце взорвётся из груди или она выделит столько пота своими ладонями, что испортит свой тестовый лист. Удивительно, как быстро уверенность покинула её под гнётом стресса. Под конец отведённого времени Джиро запаниковала, застряв на одном из вопросов, ответа на который она не могла дать. На последней минуте она сделала кое-что глупое: написала на пустых строчках факт про паучью кровь. Просто для того, чтобы не оставлять поле пустым. Её же не накажут за это, правда? В конце концов, максимум что ей грозит это минус балл, который она и так получила бы, оставив графу пустой. Может, интересный факт о пауках заставит экзаменатора запомнить её? Кто знает!***
« "Джиро, что ты слушаешь?" — Спросила надпись на листочке. Девушка хмыкнула. Вместо ответа она залезла в свой карман, доставая маленький контейнер от беспроводных наушников. Она открыла его, протянув оба наушника парню, который взял всего один, выжидающе уставившись на неё. Девушка подключила наушники ловким движением руки, один из её ближайших разъёмов воткнулся в телефон, заставляя парня удивлённо раскрыть свой рот. Она включила трек. Её голова и ухо Мидории наполнились мелодией. Через какое-то время новая записка упала перед ней: "Мне очень нравится эта песня. Твоя причуда такая классная, Джиро! Наверное удобно, когда тебе не нужно беспокоится о двойном переходнике или проводках, да?" Девушка ухмыльнулась, кивнув. До конца урока они слушали её плейлист. Изуку прерывался только на то, что бы написать своё мнение о каждой песне на маленьких цветных листочках. Кьёка не сдерживала своей улыбки, когда прятала записки в своей тетрадке, что бы прочитать позже. »***
Джиро тяжело это признавать, но ей было бы проще, если бы с ней был Шинсо. Конечно, они не могут помогать друг другу, но сама мысль о том что он поблизости очень помогла бы её нервам. Кьёка тяжело дышала, спрятавшись в узком переулке между двумя домами. Она успела набрать немного очков за это время, но выдохлась. Её проводки могли растягиваться, но её стиль боя и отдача от ударов требовали короткой дистанции и, следовательно, коротких проводов. Из-за этого ей приходилось чуть ли не в плотную приближаться к роботам, и либо стараться оставаться незамеченной, либо уклоняться, убегая от выстрелов двухочковых или тяжёлых ударов трёхочковых. Кто, кстати, решил, что пушки это хорошая идея? Девушка, конечно, ожидала тяжёлых тестов, но не настолько же! Кьёка услышала металлический лязг недалеко от себя и навострила проводки. Она бы никогда не подумала, что её провода вообще способны так сильно болеть, но вот она здесь, с покрасневшей кожей у кончиков её дополнительных мутационных конечностей. Девушка сделала глубокий вдох, выскальзывая из переулка. Она кралась в сторону металлической бандурины, застывшей в поисках абитуриентов. Когда сканер уловил Кьёку она уже подобралась достаточно близко, что бы вонзить свои проводки в область шеи робота. Одноочковый заскрежетал, но покорно свалился на бок, когда она пнула его по голове, окончательно выводя из строя. Боже, она так устала! Она перестала считать свои очки в какой-то момент. И просто наделась, что наберёт достаточно. Джиро остановилась лишь на мгновение, сделала парочку глубоких вдохов и выдохов, прежде чем сорвалась с места и побежала дальше.***
« Джиро всё ещё не могла играть. Это так её нервировало! Её энергия и эмоции потеряли свой единственный способ безопасного выхода и просто скапливались внутри неё, бурля как какое-нибудь зелье старой ведьмы. Ей бы очень хотелось сыграть что-нибудь. Хоть что-то! Но каждый раз когда она садилась за гитару, её пальцы путались так, словно бы она держала её впервые. Это просто невыносимо! — Д-джиро, не д-делай себе больно... — Металлический привкус наполнил рот, она пришла в себя. Изуродованные пальцы коснулись проводка, который девушка грызла, даже не замечая этого. Вот откуда был этот металлический вкус — она прокусила свой собственный проводок. Мидория положил её раненный провод на свою ладонь, свободной рукой он залез в свою сумку, в поисках чего-то, известного лишь ему. Парень немного драматизировал, держа провод Джиро так, словно бы это была ужасная рана, а не небольшой прокус. С другой стороны, он действительно болел и доставлял неудобства. Кьёка уже давно заметила это, но не обращала особого внимания. Сейчас же у неё была прекрасная возможность осмотреть пальцы Изуку получше. Они были покрыты шрамами достаточно яркими и выделяющимися, чтобы их можно было заметить. Шрамы Изуку не выглядели как результат серьёзной травмы, чужой причуды или неосторожности. Они выглядели так, словно он сам делал это с собой — скорее всего так и было. Ранки на пальцах Мидории будто бы обновлялись каждую неделю, словно он постоянно раздирал их, оставляя всё новые и новые отметены. — Вот, — Кьёка подняла взгляд с пальцев Изуку на его глаза. Мидория достал катушку розового ленточного пластыря, покрытого принтом белых кроликов. Парень аккуратно обматывал "рану" на проводке Джиро. Закончив, он оторвал пластырь зубами. (Кьёка готова поклясться, что видела у него клыки, крошечные, достаточно острые для того, чтобы, видимо, разрывать плоть на собственных пальцах.) — Н-не делай так больше, Джиро, п-пожалуйста. Тебе не стоит делать себе б-больно, — Джиро нахмурилась, наблюдая за тем, как Мидория отворачивается от неё. Кьёка забегала взглядом по своим вещам, быстро найдя упаковку клейких стикеров. Девушка нервно вывела свой вопрос на бумаге, слишком резко подсовывая листочек парню под нос: "Лицемер. Зачем ты делаешь это с собой?" Лицо Изуку помрачнело. Он смотрел на листочек так, словно тот может ударить его. Джиро прикусила свою губу. Возможно, ей не стоило задевать эту тему, но она просто не смогла промолчать. — П-потому что они чешутся, — Изуку прошептал это так тихо, что если бы у Кьёки не было причуды слуха она бы и не услышала. Мидория вернул ей листочек, так ничего и не написав на нём. »***
— Осторожно! — Шнур Кьёки обкрутился вокруг запастья зеленоволосой девушки, оттягивая её с пути снарядов двухочкового. Девочка врезалась в грудь Джиро и они обе скрылись в узком переулке. Под коллективный "уф" они стукнулись об стену, Кьёка прикусила свой язык, но стоически проигнорировала железный привкус во рту. — Ох, это было близко! — Вскрикнула девчонка, оборачиваясь к Джиро лицом. Джиро могла описать девушку только как "сияющая и невесомая", настолько нереально она выглядела. Её кожа была светлой настолько, что казалась полу-прозрачной. Пушистые салатово-зелёные волосы переливались всеми возможными цветами. Они были будто бы стеклянными, поглощали свет, создавая красивый узор из бликов и рельефов на своей поверхности. Она сияла, подобно самоцвету. — Спасибо тебе большое! Я Тору Хагакуре, надеюсь мы станем одноклассницами! — Девушка протянула свою руку. Джиро неловко улыбаясь пожала её. Пальцы девушки были на самом деле полупрозрачными. — Кьёка Джиро, взаимно... — Тору расцепила их крепкое рукопожатие и побежала. — Удачи тебе, Джиро-тян! — Она помахала рукой и скрылась. Кьёка простояла с широко раскрытыми глазами ещё пару секунд, прежде чем спохватилась. Зелёный ураганчик с пушистыми волосами, вызывал у неё лишь одну ассоциацию. Но, несмотря на сходства, Тору и Изуку совершенно не похожи, хотя и имеют внешние и поведенческие сходства. Кьёка шлёпнула себя по щекам. Не время отвлекаться! У неё осталось в районе пяти минут до конца экзамена, а она хотела собрать ещё немного очков.***
« Мидория захотел составить Джиро компанию в походе в музыкальный магазин. По его словам, ему было любопытно и оставаться дома ему не хотелось. А Кьёка... не хотела брать его с собой, она хотела побыть одна. Но это было бы хорошим извинением за её обвинение в лицемерии. Кроме того, она не хотела портить с ним отношения. За всё это время они сблизились. Настолько, что она рассказала ему о потери своей "Музы" и смертельном желании сыграть на чём-нибудь. Так что они были достаточно близки для того, чтобы дорожить друг другом. Поэтому она взяла его с собой. Мидория стал чаще говорить вслух. До этого они только переписывались на листках или в сообщениях, слушали музыку вместе и работали в парах на уроках. Иногда они говорили и жестами. Говорливость Мидории была заметна даже через письмо. Он писал множество интересных фактов, расспрашивал Джиро о музыке и хобби, и писал абсолютно ужасные анекдоты, когда у неё был плохой день. Говорить вслух им было бы удобней. У них двоих, кажется, были проблемы с этим... Джиро знала, что Мидория не будет считать её жуткой, да и в подслушивании никогда не обвинит. Но снять наушники было так сложно, словно они приросли к ней. С того дня, как она называла Мидорию лицемером, он говорил вслух чаще. Он тихо, практически шепча, рассказывал Кьёке о разных вещах: о том что он прочёл или о музыке, о сериалах и цветах. Джиро не нравится подслушивать пустую болтовню, не нравятся чужие секреты и слухи, но это было другое. Джиро не подслушивала. С ней говорили. Кьёка никогда в этом не признается, но для неё эти разговоры были очень важны, практически сакральны. В школе с ней никто не говорил, её избегали так, словно она была прокажённой. Это не было травлей, но, по её скромному мнению, игнорирование тоже своего рода издевательство. Портить её вещи стали чуть позже, когда она решила играть по своим правилам, делая вид, что это она их игнорирует, а не они её. Из-за всего этого она просто не привыкла к тому, что кто-то говорит с ней, сидит рядом и не избегает. Изуку не говорил ни с кем, кроме неё. Мидория ходил по магазину, широко раскрыв глаза. Парень тянул её за рукав свитера, указывая пальцем на заинтересовавшие его инструменты или приборы. Он был в таком восторге, что даже не думал о том, что Кьёка здесь уже была и всё это видела. Мидория... просто показывал своей подруге то, что считал интересным. Подруга, да, звучит отлично. Кьёка надеялась, что они были друзьями. Они прошли отдел струнных инструментов. Мидория говорил с ней без умолку, а Кьёка, даже не замечая этого, держала концы разъёмов поближе к нему, что бы ничего не упустить. Когда они зашли в отдел клавишных что-то изменилось. Изуку затрепетал от волнения. Парень повёл её к одному из синтезаторов. Инструмент стоял в ряду вместе с другими. — Я-я... у меня б-был синтезатор когда-то и я у-умею играть немного, я... ммм, в-выучил кое что для тебя, — Глаза Джиро удивлённо раскрылись. — Я-я хочу, чтобы ты послушала, — Его пальцы коснулись клавиш. Изуку начал играть очень неуверенно, медленно и сбивчиво, будто бы ребёнок, пробующий сыграть свою самую первую мелодию. Вместе с ритмом уверенность Мидории росла, он играл усмелей, его пальцы бегали по клавишам как у человека, знающего своё дело. Кьёка сняла наушники, совсем не осознавая этого. Она поняла, что знает эту мелодию. Инструментальная версия самой первой песни, что они слушали вместе. Она сняла гитару с своей спины и вытащила инструмент из чехла. Девушка подключилась к игре так ловко и искусно, будто гитара всегда была там. Джиро улыбалась, качаясь из стороны в сторону под ритм мелодии. Она играла! Играла впервые за столько месяцев кривых и сломанных нот, путающихся пальцев и неправильных ритмов. Снять наушники было так просто! Она всегда боялась этого ведь, казалось, без них она вернётся в ту одинокую реальность, что всегда была с ней. Но этого не произошло и мир не рухнул. И она не вернулась к одиночеству. Она чувствовала себя свободной. Когда песня подошла к концу, Изуку повернулся к ней с широкой улыбкой и блеском в глазах. Кьёка так широко улыбнулась в ответ, что её щёки заболели. Она играла! Наконец-то она играла! И, о боже, она сняла наушники! — Т-тебе лучше? — Спросил Изуку. — Я, эм... ты говорила ч-что тебе тяжело играть и я хотел... помочь... В-ведь так делают друзья, да? — Да... так делают друзья! — Тихо прошептала она, пробуя новое для неё слово на вкус. Щёки парня слегка порозовели, когда он понял, что она сняла наушники и была готова говорить, а главное, слушать. Девушка обняла Изуку за плечи, держа гитару одной рукой так, что бы она не мешала им. — Спасибо тебе, зови... зови меня Кьёка, ладно? — Т-тогда ты должна звать меня И-Изуку, — Джиро фыркнула, отстраняясь. — Конечно, муза. »***
— Не могу в это поверить... — Губы Мозгоправа разъехались в настолько широкой улыбке, что на его лице это выглядело неестественно и даже жутко. Джиро воздержалась от издёвки на этот раз, но только потому что разделяла его эмоции, сидя с точно такой же глупой улыбочкой на пол лица. — Мы поступили! — Вскликнула девушка, воздымая руки с бумагой над головой. Они собрались у Шинсо дома, что бы посмотреть свои результаты вместе. Они купили множество закусок, ссылаясь на то, что они в обоих случаях насытят свой желудок: оплакивая провал или чувствуя победу. Что ж, в планах было второе, и это не могло не радовать! — Он был бы горд, — Джиро медленно опустила руки на стол, прикрывая глаза. Она могла бы обвинить Хитоши в излишнем пессимизме, но это было бы лицемерием. Она думала о Изуку с самого утра. В обычные дни они могли справится — очистить разум, забываясь в повседневных делах и тренировках. Пускай лишь и на мгновение, но они могли забыть о нём. Но в день вступительных экзаменов и сегодня, в день оглашения результатов, буквально всё кричало о нём. Они справились, но лишь благодаря Изуку и его нет рядом, что бы насладится результатами проделанной работы. Это просто нечестно. — Помнишь, как он познакомил нас? — С более привычной мягкой ухмылкой спросил Шинсо. Кьёка свернула бланк в своих руках. — Конечно. Тяжело забыть такого агрессивно настроенного парня, как ты, — Она фыркнула. — О, знаешь, ты была не лучше, мисс-не-трогайте-меня-я-эмо, — Джиро нахмурилась, скрестив руки на груди. — Он повёл нас в милое кафе с книгами, не сказав, что там будет кто-то кроме него и меня, — Улыбка коснулась её глаз, — Ты знал, что я очень ревновала? — Серьёзно? — Шинсо откинулся назад и опёрся на руки. — Я был раздражён, потому что — как и ты — ожидал что мы будем лишь вдвоём. Ну ты знаешь, сообщничество и все дела. — Кьёка закатила глаза. — А ревновала то чего? — Вы липнули к друг другу! В смысле, Изуку очень тактильный я знаю, но ему нужно было слишком много времени, чтобы доверится мне и хотя бы обнимать при встрече и прощании, — Девушка насупилась. — Возможно, он просто боялся нарушить какие-то личные границы, потому что я девушка? Я могла бы оскорбится, но он слишком обходительный и милый. У меня духу обидится не хватит. — Пф-ф, очень жаль Кьё, — Шинсо бесстыдно рассмеялся. — Ну знаешь, в конце концов, это ты таскала его по магазинам, оставляя меня одного дома. Я, может быть, тоже хотел бы пойти. — Хотел бы мерить милые розовые вещички? — Фу, нет! — Комната наполнилась смехом. Хитоши запрокинул голову, Кьёка уткнулась лбом в стол. — Как думаешь он в порядке? — Когда смех стих, а комната погрузилась в тишину. — Обязан быть, — Тихо ответил парень, поднимая глаза к потолку. — Он не мог нас бросить. — Я надеюсь на это...