— 3 февраля в 04.01 —
[uselessGreenery]: Простите, я больше не смогу помогать вам с подготовкой к вступительным экзаменам [uselessGreenery]: И посещать уроки JSL я тоже больше не смогу, как и гулять с вами [uselessGreenery]: Мне придётся исчезнуть [uselessGreenery]: Мне очень жаль, простите [uselessGreenery]: Вот мой прощальный подарок для васПользователь [uselessGreenery] прикрепил/а файлы "Preparation_Guide_For_Kyoka.zip"; "Preparation_Guide_For_Hitoshi.zip"
[uselessGreenery]: Я собрал там свои заметки и советы для ваших тренировок [uselessGreenery]: Книги, файлы и ссылки на статьи, которые могут помочь вам [uselessGreenery]: И я хотел сказать прежде, чем я уйду [uselessGreenery]: Вы мне очень дороги [uselessGreenery]: Будьте в безопасности***
Изуку пропал на пару дней. Они не сильно беспокоились по этому поводу — Изуку был непредсказуем, — и, должно быть, залез в очередное дело с головой или вроде того. А потом, он написал им, что уходит. Если бы Хитоши знал Мидорию хуже, он бы не стал переживать. У всех бывают периоды, когда им нужно отдохнуть от социума или моменты сильной занятости, когда общение было в тягость — не Шинсо его судить. Но он знал Изуку как свои пять пальцев, он мог читать его эмоции даже сквозь непробиваемое апатичное выражение лица. Шинсо понимал Мидорию лучше, чем самого себя. Изуку прощался с ними. Его лучший друг исчез, а они даже не знают, угрожает ему опасность или нет. Скрывался ли он, поймали ли его и посадили в тюрьму, или он просто занимался опасным делом? Изуку был линчевателем, ему постоянно угрожала опасность, а если он умрёт, они никогда не узнают об этом. Изуку Мидория пропал. А они не знают, жив он или уже нет. Мир Шинсо омрачился. Покрылся теми же трещинами, что сопровождали его всю жизнь до их знакомства. У него всё ещё была Джиро, но Изуку занимал настолько важную часть в сердце, что без него жить дальше было невозможно. Шинсо был пессимистом. Он знал, насколько опасной была жизнь Мидории, как часто он жертвовал собой и получал раны. Изуку был сильным, но не бессмертным. Если он не умер где-то на улицах города как Виридиан, то он мог пострадать и как гражданский. Ведь до беспричудных дела никому нет. Если он не умер, то его поймали? А если поймали, то что с ним сделали? Посадили в колонию для несовершеннолетних? Или просто убили, ведь чего стоит избавится от ненужного никому ребёнку?(Он нужен ему. Изуку нужен Хитоши).
Он подавил всхлипывание, убирая телефон обратно в карман. Хитоши стоял на ближайшей к UA станции и ждал Джиро. (С ними должен был быть Изуку). Мозгоправ перечитывал их переписку в надежде, что это его успокоит — так и было — но стоило ему дочитать до прощания Мидории, как сердце упало в пятки. Он теребил бусины своего браслета. Кьёка сделала его. Она не говорила, но Шинсо был уверен, что третий лежал на её столе. Кьёка была такой же пессимисткой как и Шинсо, но она верила в лучшее. Она не могла жить без надежды, поэтому вера была единственной поддержкой для неё. А Хитоши нашёл утешение в подготовке к вступительным экзаменам. Даже если они никогда больше не увидятся; даже если Шинсо станет героем без него — он будет стараться. Он достигнет своей цели ради себя и ради Изуку. Он докажет, что их старания были потрачены не в пустую. Он лишился своего луча света, но всё равно всматривается в тьму.***
« Шинсо начал ходить на уроки языка жестов из-за предложения своего отца, — Кайоши Шинсо — который посчитал, что эти уроки пойдут на пользу. Он хотел, что бы Хитоши общался с людьми. По мнению мужчины, разговоры жестами — всё ещё разговоры, а его сыну нужна была хоть какая-то социализация. Отказать отцу младший Шинсо не смог. Родительские глаза были полны надежной и всепоглощающей верой в собственного ребёнка. Отказ просто разбил бы отцу сердце. Так что... он согласился попробовать. Хотя Шинсо был уверен, что даже жестами говорить с ним никто не станет..»***
Кьёка положила руку на его плечо, парень вздрогнул. Он даже не заметил как пришёл её поезд или как она вышла из него. Девушка была опечаленной, её тёмные глаза казались ещё темней из-за тени. На её запястье висела красная толстая нить лишь с двумя бусинами на ней: одна в форме головы белого кролика, вторая в виде белой лилии с изящными лепестками. На запястье Шинсо висел точно такой же браслет с точно такими же бусинами. Мидории нравятся лилии и кролики. Хитоши молча поднялся с скамьи, поприветствовав девушку скромным кивком головы. Вместе они побрели в сторону академии. UA впечатляла. Впечатляла настолько, что даже Шинсо не смог сдержаться от разглядывания окрестностей с широко раскрытыми глазами. Воистину территория огромна. Множество административных зданий, отдельных корпусов и спортивных залов не уступающих в размерах основному кампусу, напоминающему своей формой букву "H". Высокие деревья обрамляющие тропинки и дорожки, скамейки и столики, для комфортных посиделок на улочке. Школа впечатляла не столько своими размерами, сколько комфортом, который она предоставляла студентам. Это сильно отличается от прошлых школ Шинсо. Он надеялся, что студенты здесь тоже будут отличаться. Хитоши опустил взгляд на девушку рядом с собой, Джиро подняла свои глаза на него. Им обоим было не до восторженных возгласов о великолепии школы. Они не уйдут от сюда ни с чем, кроме победы.***
« На курсах языка жестов, на самом деле, общительных людей практически не было. Кто-то был не заинтересован в этом, а кто-то просто не мог. Конечно, здесь были общительные и экстравертные натуры, но брошенного злобного взгляда исподлобья было достаточно, что бы отпугнуть желающих поболтать. Действовало на всех безотказно, на всех, кроме... — Ш-шинсо, м-можно сесть с тобой? — На всех, кроме него. Хитоши стрельнул в парня самым злобным взглядом, на который он только был способен. Через целую минуту пустых гляделок нарушитель не испарился, как и его лёгкая дружелюбная улыбка, так что Шинсо сдался, застонав. Фиолетововолосый кивнул, улыбка парня стала чуть шире. Мидория сел рядом с ним, его зелёные глаза блестели из-за солнечных зайчиков. — Т-ты смотрел н-новую серию вчера? — Мидория всегда говорил с Шинсо. Даже если Хитоши отвечал ему лишь кивками и мычанием. Чаще всего он просто слушал тихий бубнеж заикающегося мальчика над своим ухом. Не сколько слушая, сколько наслаждаясь приятным тихим тембром. Шинсо никогда не хотел заводить друзей, но Мидория был таким обезоруживающе дружелюбным и добрым, что сопротивляется было просто неловко. Он знал, что если Изуку узнает о его причуде, то сразу же уйдёт. В лучшем случае начнёт избегать и игнорировать, а в худшем испугается и возненавидит. Шинсо оттягивал этот момент как можно дольше, наслаждаясь тем небольшим вниманием, что ему оказывали. И пускай Мидория был раздражающим надоедой, Хитоши всё равно сидел рядом с ним. Потому что никто другой к нему всё равно не подошёл бы. »***
Письменный экзамен был сложным. Планы подготовки, которые Изуку отправил им перед исчезновением, оказались действительно полезными. Множество статей, написанных им или найденных на просторах интернета; видеоуроки по тем темам, в которых у них были трудности; ласковые пометки и маленькие приписки-уточнения для каждого из них. Мидория позаботился о них даже в такой, затруднительной для себя, ситуации. Шинсо не даст трудам Изуку пропасть зря.***
« — Ш-шинсо, ты в порядке? — Хитоши дёрнул головой, она отозвалась болью от висков до глазниц и переносицы. Парень застонал, но всё же приподнялся. Его встретили тревожные зелёные глаза. Шинсо и не заметил, как лёг на стол под конец занятия, и как кабинет опустел, оставляя их наедине. — Т-тебе н-нужна помощь? У-у тебя что-то болит? — У Шинсо так сильно болела голова. Он и не помнит, когда в последний раз его били с такой силой, что вызывали мигрень. Возможно, именно поэтому и побили? Потому что "злодей" начал забывать о своём месте? Фиолетововолосый нахмурился. В глазах Мидории было много всего: страх, волнение, даже забота, и... жалость. О, как же сильно Шинсо ненавидит жалость. Хитоши давно задаётся вопросом — "почему Мидория захотел с ним подружится?" Но, видимо, он нашёл ответ. И от него выворачивает наизнанку. — Мне не нужна твоя жалость, — Выплюнул юноша и встал, голова запротестовала, но ему было наплевать. Мидория постоянно крутиться вокруг него. Постоянно говорит и пытается вовлечь в двухсторонний разговор. Постоянно вызывается на работу в паре с ним. Изуку навязчив. Его дружелюбие настолько насыщенное, что начинает тошнить. Шинсо не отталкивал парня только из-за одиночества, сопровождающего его, кажется, всю жизнь, и наивного детского желания завести себе друга. Хитоши наслаждался компанией Мидории, отбрасывая любые мысли и сомнения куда-то вглубь, чтобы не портить столь ценный миг взаимодействия с кем-то. Всё это рухнуло бы в тот момент, как Изуку узнал бы о причуде Шинсо. Хитоши больше не будет ждать того момента, не сейчас, когда в глазах перед ним он видит лишь жалость. — Мне не нужны друзья и твои попытки быть дружелюбным тоже. Просто оставь меня в покое, — От резкости тона Изуку отступил. На его лице промелькнул испуг, а сам зеленоглазый прижал сжатые руки к груди, будто бы пытаясь защититься. Что-то знакомое в поведении парня заставило сердце сжаться от чувства вины, но лишь на мгновение. Резко встав на ноги, и уронив стул за собой, Хитоши выбежал из кабинета. »***
Зал был полон нервозных студентов, вслушивающихся в инструктаж с излишней дотошностью. Перед аудиторией у большого экрана стоял Сущий Мик, выкрикивающий о правилах практического экзамена. Хитоши позволил себе отдохнуть на минутку, расслабившись в мягком кресле. Кьёка накручивала проводок на свой палец. Изуку нравится Сущий Мик. Шинсо тепло улыбнулся от промелькнувшей мысли. Он бы фанатично пищал, чуть ли не вибрируя от нервозности на своём месте. Да, это в духе Изуку... Он глянул на свою соседку. Джиро была раздражена. И не удивительно — Голос Сущего Мика был громким, раздражающим её чувствительный слух. Хитоши тоже не был фанатом громких звуков, но никто из них жаловаться не собирался (по крайней мере вслух). Было бы глупо жаловаться на героя, просто выполняющего свою работу. Но никто не запрещает им быть раздражёнными, верно? — Простите, могу я задать вопрос? — Хитоши перевёл взгляд в сторону говорившего. Кьёка дёрнула своими проводками, что могло говорить о её заинтересованности. Парень в идеально выглаженной школьной форме — или деловом костюме, Шинсо так и не понял на самом деле, — поднялся с своего места. Ровности его осанки могли позавидовать балерины. Парень поправил очки. Шинсо готов поклясться, что видел, как блик прошёлся по ним. Ужасно драматично для куска железа и стекла. — На памятке указанно четыре типа злодеев! В то время как в презентации сказано лишь о трёх! Такая оплошность будет большим конфузом для академии такого уровня как UA! — Шинсо и Джиро переглянулись с высоко поднятыми бровями. — Причина по которой мы все здесь сидим в том, что мы ищем руководство на пути становления образцовыми героями! Но как мы можем сделать это, если в руководстве присутствуют ошибки?! — Ко всему прочему, вы! — Рука — будто выровненная по линейке — указала на Шинсо и Джиро. — Если вам так неинтересен инструктаж и вы так пренебрежительно относитесь к экзаменам UA, то вам лучше покинуть академию немедленно! — Шнуры Кьёки опасно дёрнулись. Шинсо невольно отпрянул от девушки. Злить ту, что глаза может выколоть — плохая идея. — Эй, очкарик! — Выкрикнул кто-то из толпы. Абитуриентка поднялась с своего места, находящегося недалеко от их собственных. — Если бы ты не перебивал Мик-сана, то узнал бы ответ на свой вопрос! — Абитуриенткой оказалась светлокожей блондинкой. Она ухмылялась своей клыкастой улыбкой, больше напоминающей оскал. Шинсо назвал бы её устрашающей, если бы не считал жуткие ухмылки произведением искусства. — И вообще, твои родители не учили тебя, что судить людей по внешности некрасиво? Может, они просто не выспались или это их нервозное лицо? Или они просто родились такими? — Хоть блондинка и улыбалась, хмурость её бровей и дрожащий уголок рта говорили о раздражении. Девушка фыркнула, собираясь продолжить, но прежде чем она смогла Сущий Мик перебил её: — Экзаменуемые номер 7111 и 7009, пожалуйста, успокойтесь и займите свои места! — Очкарик тут же сел, девушка последовала его примеру, рыкнув на последок. — Итак, давайте не будем больше терять время и продолжим! — Провозгласил герой, возвращая внимание зала к себе. Шинсо и Джиро переглянулись последний раз, прежде чем продолжить вслушиваться.***
« — Шинсо-кун, ты и Мидория-кун поссорились? — Бэцумия-сенсей попросил остаться Хитоши после урока на разговор, и первое, что он спросил, было это. С момента их "ссоры" прошло две недели, это два урока по четвергам, в которые Мидория, как и было велено, не приближался к Шинсо. Казалось, наконец-то парень может наслаждаться своим одиночеством без лживой дружбы, пропитанной жалостью. Но нет, нихера подобного. Потому что всё что Хитоши чувствовал это раздражение. Раздражение, из-за того, что Мидории нет рядом. Это так глупо. Шинсо всю жизнь был один и не первый раз терял кого-то, но почему... Почему недели вновь стали настолько удушающими, что проживать их было в тягость? Почему он скучал? Неужели всё это время он жил только ради этих четвергов и даже не заметил этого? — Мы не были друзьями, чтобы ссориться, — Ожидаемой резкости в тоне не обнаружилось, зато была грусть и досада. Учитель сощурился, пытаясь скрыть акриловые разводы разноцветных пятен, покравших его белую радужку. Даже без причуды сенсей видел его на сквозь. — Ты знал, что Мидории-куну тяжело даются взаимодействия с людьми? — Хитоши удивлённо поднял брови. Он бы никогда в это не поверил. Но.. разговаривал ли Изуку с кем-то, кроме него? Конечно, он помогал с жестами всем, кто об этом попросит, но он, на самом деле, практически не говорил. — Он обычно не пытается подружится с другими, — Сенсей ухмыльнулся так, будто бы сказанное им было очевидно. — Ты единственный, с кем Мидория говорит. Мне казалось, что ты очень любишь проводить с ним время. Что же случилось? — Бэцумия-сенсей не стал дожидаться ответа (ведь и так знал). Сенсей покинул кабинет, похлопав Шинсо по плечу. Юноша остался стоять в одиночестве. Действительно, а что же случилось? »***
— Полигон гамма, — Хитоши вздохнул. Практический экзамен ещё даже не начался, а он уже вымотан. — У меня полигон бета, — Джиро безрадостно ухмыльнулась. Она выглядела расслабленно, но её проводки подёргивались от нервозности. Шинсо протянул ей свою руку, она с готовностью её взяла. Они держались за руки всего мгновение, но этого было достаточно. Они всегда брали Мидорию за руку, когда он был напуган. Этот способ успокоить нервы был действительно эффективен, удивительно, почему они не делали так для друг друга раньше. — Удачи, — Джиро расцепила их пальцы, делая шаг назад. — И тебе.***
« Шинсо чувствует себя униженным. Намордник давит на его плоть, тугие ремни впиваются острыми ребрами в побледневшие шрамы. Он уже должен был привыкнуть к этому, но к такому, блять, привыкнуть было невозможно. Хитоши спрятался среди кустов и деревьев в парке. Он был на полпути к офисному центру, в котором проходили уроки языка жестов, поэтому и спрятался здесь — было ближе всего. Он вынужден прятаться до темноты, потому что появится в таком виде на уроках нельзя, а ходить по улицам стыдно. Шинсо никогда бы не подумал, что его одноклассники проследят за ним, чтобы затащить в переулок. Почему они вообще тратят свои деньги на эти намордники? Неужели, это того стоит? Шинсо кусает свою губу, пряча лицо в сгибе рук и коленях, прижатых к груди. Унизительно, как же это, чёрт возьми, унизительно. — Ш-шинсо? — Фиолетововолосый резко вскинул голову. Знакомая зелёная макушка показалась сквозь листву, практически сливаясь с ней. Мидория ещё не подошёл слишком близко но, конечно же он заметил фиолетовую копну волос в кустах. Было бы странно, если бы нет. Не получив ответа, Изуку полез в куст. О нет, нет, нет нет, нет! Мидория не должен видеть его таким, не таким жалким и заплаканным, не после того, как Шинсо накричал на него. Когда Хитоши уже собирался накинуть на свою голову капюшон, пара небольших, но сильных ладоней схватили его за запястья. — Шинсо! — Упомянутый замер. Перед собой он видел лишь зелёные глаза цвета лесной чащи. Эмоция в глазах Изуку вновь показалась жалостью, но это было не так! Хитоши изо всех сил отбрасывал свои предрассудки, диктованные его неуверенностью в себе в купе с печальным опытом в прошлом. Это было сочувствие, самое невинное и искреннее сочувствие, которое Шинсо видел когда-либо. Шинсо отталкивал его. Их разговоры всегда становились монологами, но Мидория всё равно пытался, и пытался, и пытался... Потому что, должно быть, просто хотел быть рядом. Не из жалости или чего-либо ещё... а просто, хотел быть друзьями? Хитоши всхлипнул, его руки обессиленно упали на землю, стоило Изуку отпустить его. Мидория устроился перед ним поудобней, раскрывая свою, кажется, бездонную сумку. Он вздрогнул от прикосновения холодных рук к щекам. — Я-я постараюсь аккуратно, — Изуку привстал на колени, заставляя Шинсо нагнуться вперёд. Хитоши почувствовал прикосновение холодной стали к своему затылку и натяжение ремней. Ножницы щёлкнули, намордник спал. А Изуку пах зелёным чаем и мятой, с чем-то цветочным. Боже, Шинсо так скучал по нему. С разговора с сенсеем прошло ещё урока три, не меньше. Целых три недели бурлящих эмоций и мыслей, в попытке разобраться в себе или, хотя бы, понять природу собственных поступков. Ему понадобилось слишком много времени. Хитоши откинул намордник в кусты, не желая видеть его или даже прикасаться лишний раз. Склонив голову к плечу, он наблюдал за руками Мидории, который обрабатывал его раны на щеках. Сейчас, в близи, Шинсо мог заметить шрамы на пальцах зеленоглазого. Они выглядели так, будто бы кто-то чистил картофель тупым ножом и кожица с него сходила клочками. Изуку носил одежду с длинным рукавом, Шинсо был уверен, что под ними скрыто больше шрамов. — Я-я не жалел тебя, — Тихо прошептал парень. — Т-ты выглядел так, будто бы тебе н-нужен был друг. — Мидория улыбнулся. Эта улыбка была шире и теплей, чем все другие улыбки, которые он дарил Хитоши до этого. — Ты.. мы всё ещё можем быть друзьями? — Дрожащим голосом спросил Хитоши. — Прости я... не должен был кричать на тебя. Т-ты не виноват в том, что я себе надумал. — Всё в п-порядке! — Вскрикнув, Мидория стушевался, его веснушчатые щёки порозовели. — Конечно м-мы можем, — Уже тише добавил он. — Даже если ты узнаешь о моей причуде? — О-она голосовая, да? — Задумчиво промычал Мидория. — Да, моя причуда — контроль разума. Если кто-то отвечает на заданный мной вопрос, я могу взять над ним контроль, — Руки Изуку замерли, а Хитоши зажмурился. Он так не хотел, чтобы Изуку бросил его. Не после всего этого Не сейчас. Мидория был самым ярким лучом света, что был у Шинсо когда-либо. — Э-это так здорово! — Мидория отмирает, его вторая рука касается щеки Хитоши, заставляя повернуть голову в другую сторону. — Твоя п-причуда будет такой п-полезной в геройстве. — Т-ты правда так думаешь? — Сердцебиение отдаются в ушах, сквозь него он слышит лишь голос Мидории. — Конечно! — Изуку раскрывает рот. Он выглядит так будто вспомнил что-то важное. — А-а я, эм... беспричудный, — Ох. Вот почему Мидория ни с кем не говорил? Он боялся быть отвергнутым, как и Хитоши? Поэтому Изуку сочувствовал ему и подошёл? Потому что они похожи? А его запуганные повадки, тихий голос и шрамы — они не могли появиться из неоткуда. — Хорошо... — Х-хорошо? Это всё что ты можешь сказать, Ш-шинсо?! — Изуку фыркает, посмеиваясь. Шинсо поддерживает его настроение, не сдержав смеха в ответ — Хитоши, — Изуку перестал смеяться, но улыбка не покинула его лица. Он склонил голову к плечу. — Зови меня Хитоши. Друзья же зовут друг друга по именам, да? — Ох! — Мидория улыбнулся чуть шире. В уголках его глаз собрались слёзы. — Д-да, хорошо, т-тогда зови меня Изуку, п-пож-жалуйста. — Конечно, Изуку, — С улыбкой на лице Шинсо наблюдал за тем, как Изуку ухаживал за его ранами. Заклеивал кровавые полосы ленточным пластырем с рисунком белых кроликов на розовом фоне. » Шинсо готов. Он сделает это ради того света, что вывел его из тьмы.