(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Войдя в кабинет зельеварения, Том принялся спешно готовить своё место, затем коротко взглянул на доску и полез в свои записи. Джарет, который был рядом, тихо спросил, взглянув на Тома: — Ну что? — Что? — так же тихо ответил Том. — Извинился. — И все? — продолжал настаивать друг. — Нет, — обернулся к нему Реддл и, не скрывая самодовольства, ответил. — Ищи пару на рождественский вечер. Джарет аж взвизгнул. — Мистер Джонс! — прилетел с укором голос профессора Слизнорта. — Это он тебе, — фыркнул Том и отвернулся к своему котлу. Джарет решил, что о победе Тома должны знать все, и профессор тоже, поэтому он громко и восторженно выдал, как-будто свидание у него: — Простите, профессор. Просто я рад, что кто-то наконец-то перестал себя обманывать. Том закатил глаза и кинул в Джарета сухой веткой. А профессор Слизнорт тут же подпрыгнул и, несмотря на свои габариты, подлетел к Реддлу. Ему хотелось знать все. Но Реддл, несмотря на гордость внутри, был скуп: повторил про извинения и сказал, что пригласил Амелию Дюма быть его парой на Рождественском вечере. Но в конце короткого и сухого рассказа, добавил: — Профессор я хотел бы вернуться к заданию, чтобы не задерживаться после урока. — У вас какие-то особые планы? — проворковал Слизнорт. — Да, — ухмыльнулся котлу Том. Джарет снова взвизгнул. — Господи, соберись! — шикнул на него Том, а после тихо добавил. — И не смей идти за нами. — Я не буду этого обещать, майор Том, — хитро улыбнулся Джарет. Я не очень-то хотел бахвалится, учитывая что вокруг да около ходил неприлично долго, но самодовольство в голосе скрывать не мог. Тогда, с этим акромантулом, мне понадобилось не одно заклятие. Да и после были в моей жизни сражения, в которых я попадал в «молоко». А вот с Амелией все вышло с первого выстрела. Конечно, вы скажете, по её реакции понятно: она давно этого хотела. Но я же не ухаживал. Если подумать, то со стороны я был как лось, который выскочил на нее из кустов. Самый довольный лось, которого вы когда-либо видели. Одетый для прогулки Том протянул руку Амелии. Они вышли на прохладный декабрьский воздух. Молча, быстрым шагом, они старались уйти как можно дальше от замка. И скрывшись в ветвях кустов ближе к замерзшему озеру, Том резко дернул Амелию к себе, а она закинула руки на его шею. Он вложил в поцелуй всё, что так долго сдерживал. Том не мог сказать сколько это продлилось, но он с радостью умножил бы на два, если не на три. Они остановились. Уперлись в друг друга лбами. Тяжело дышали. А затем тихо рассмеялись. Счастье: Чистое; Искреннее. Том крепко прижал Амелию к себе. Так не хотелось разжимать руки. И ему печально, что сделать это придется. Скоро будет колокол об окончании обеда. Но минутка ещё есть. Он как зачарованный смотрел в её глаза и медленно провел рукой по щеке. Амелия хихикнула, будто ей щекотно. Я побеждал и ни раз. Но ни одна победа не сравнится с Амелией. — А ты могла бы приехать 31 декабря? — Спросил Том, пока они неспешно брели к замку. Он взглянул на Амелию и замер, как и она. Смотря в ничего не понимающее лицо, объяснил. — У меня День Рождение в этот день. — А почему ты раньше не говорил? — удивилась она. — Ну… — протянул Том и повел Амелию дальше. — Я не хотел, только вот Джарет увидел моё свидетельство о рождении, когда мы ездили в Париж. Но тебе я сказал, потому что так правильно. — Конечно приеду! — теперь уже замерла Амелия. Она была такой счастливой. — Как я могу такое пропустить?! И на ночь останусь! Новый год начну с тобой. Том улыбнулся, сжимая её руку и играя с тонкими пальчиками. На следующий день в библиотеке Амелия, опустившись рядом с Томом, коснулась его руки и с ухмылкой произнесла: — Офелия Хоуп спросила меня, как ты целуешься. — И что ты ответила? — напрягся он. — Что меня никто так не целовал, — прошептала она, наклоняясь к нему. — Мило, — усмехнулся Том и отложил перо. — Только тебя до меня никто не целовал. Я сказал это так уверенно. Не зная, целовал ли Амелию кто-либо до меня. Да и если быть честным: я не хотел знать правду. — Ей об этом знать не обязательно, — кокетливо улыбнулась Амелия и провела пальчиком по его губам. Вся школа знала. Но мы и не скрывали. Но всё, что мы могли позволить себе на людях, это сидеть рядом. Конечно, я мог брать её руку в свою. Играть с пальчиками и рассматривать её лицо. Мог подносить костяшки к губам и легко их касаться, но не часто. На этом собственно и всё. Все наблюдали. Следили. Кто-то даже не верил, любовные записки мне все ещё подкидывали. Ах да, ещё один крючковатый нос. Счастье, что от него было где укрыться. В классе с пианино можно позволить себе чуть больше. Том сидел в кресле, а на его коленях Амелия. Он поднес её костяшки к губам, и просто оставил там. Амелия легко вывернула руку и положила ладонь на его щеку. Улыбалась ему. Её глаза блестели. Том коснулся губами ее запястья. И принялся покрывать ладонь поцелуями и добравшись до конца указательного пальца, он его чуть прикусил. Амелия сдавленно выдохнула. А Том погрузил палец в рот. Когда он отпустил ее пальчик, то ладонь так и осталась, где была. Немного дрожала. — Сума меня сводишь, — буркнула Амелия. — Если этого достаточно, то я счастливец, — прошептал в её губы Том. Амелия подарила нам три парадные мантии. Черный приталенный костюм с рубашкой в тон. А смотря на свою мантию с серебряными украшениями и стоячим воротник, я вспомнил, как мадам Кэрри, увидя меня в черной рубашке, сказала: «Готический принц». От мантии Джарета могла пойти кровь из глаз у неподготовленного человека, впрочем, как и всегда. А Антонин был укутан в мантию темно-зеленого цвета с геральдикой семьи на плечах. Я думал, что Амелия злится на меня. Материт со свойственным ей изяществом. Но смотря на проделанную работу, я понял, что шить она начала как раз в период когда я был редкостной мразью по отношению к ней… чем я её заслужил? Я заранее подготовил сумку для недолгого отъезда. Мы нарушим традицию и Рождество встретим в особняке Долоховых. Но я успокаивал себя тем, что в Хогсмиде могла случится беда. Но до отъезда надо было посетить рождественский вечер у профессора Слизнорта, который пройдет за день до кануна Рождества. В назначенную дату вечером Том и Антонин ждали Джарета и Амелию в холле перед большим залом. — Волнуешься? — спросил Долохов Реддла, который регулярно поглядывал на лестницу. — Чего мне волноваться? — с вызовом спросил, взглянув на него, Том. — Ты впервые идешь в эту душную залу с девушкой. Реддл ничего не ответил, лишь отмахнулся, вновь взглянул на лестницу и нервно выдохнул. Держа под локоть аляповатое недоразумение, имя которому Джарет, спускалась Амелия. Её пурпурное платье с открытыми плечами плотно окутало фигуру и спускалось к полу. Хотя можно было разглядеть неприлично высокие каблуки. Почему по мнению Тома «неприлично высокие»? Потому что ему казалось, что упасть с таких — не проблема. Как она танцевать собралась? На руках длинные белые перчатки, на плечах тонкий палантин. Кто-то скажет, что кулон в виде головы волка в её декольте — лишний. Но Амелия, как и Том, лишним его не считала. — Ваша дама, — чинно произнес Джарет, передавая руку Амелии Тому. Правда поклон у него был с насмешкой. Амелия взяла Тома под левый локоть. Он опустил свою ладонь на её. — Так кого ты пригласил? — Обратился с насмешкой Том, пока они вчетвером шли к кабинету профессора Слизнорта. — Офелию Хоуп, — проигнорировав тон Реддла ответил Джарет. — Патрис сказала, что я опоздал. — Она с Лестрейнджем идёт, — легко вмешался в их разговор Долохов. — А что насчет тебя? — Джарет сразу же переключил внимание на него. — Мы в том нежном возрасте, когда полагается экспериментировать. — Не встретил я ещё ту женщину, — легко откликнулся Антонин. Том слушал их разговор вполуха. Он то и дело поглядывал на Амелию, которая мягко держала его за локоть. Не вцепилась, нет. Кажется, обувь ей никак не мешала. Она даже дотягивалась Тому до уха. Неплохо. Будет удобно целовать. Кабинет профессора Слизнорта, как и всегда, был нарядным и душным. Том отпустил Амелию, плавно раскачивающую бедрами, вместе с Долоховым за напитками. Потому что из-за отсутствия воздуха пить хочется в первую секунду. Может на то и расчет? Реддл не мог отвести взгляд. Как-то он сравнил Амелию с милой книжкой, в которой есть ответы. Что ж… она куда больше. — Ты такой счастливый, что аж пугает, — хмыкнул ему на ухо Джарет. — Оу, — взглянул на него Том и с насмешкой спросил. — Ревнуешь, что я не был таким счастливым с тобой? — Ха! — рассмеялся друг и толкнул его в плечо. — Да иди ты! Амелия и Антонин вернулись, они выпилили по стакану тыквенного сока и ушли танцевать. — По этикету я не должен тебя так близко прижимать, — хмыкнул на ухо Амелии Том. — А я больше поражаюсь, — на ухо ему ответила Амелия, — что ты умеешь танцевать. — Допустим, — улыбнулся Том, — Джарет дал мне пару частных уроков. — Удивлена, что вы с ним не вместе. — Мне нравятся только девушки. — В танце они отстранились. Но Том тут же притянул ее к себе. Хрипло добавил. — А точнее — мне нравишься только ты. Амелия смутилась, пока они неспешно танцевали под медленную музыку. Но она собралась: — Джарет хороший учитель, раз ты думаешь об этикете, а не о том, куда ноги ставить. — Ну так я из лондонской подворотни, так что этикет — последнее дело, — тихо посмеялся Том. — Просто меня забавляет, что ты меня не отталкиваешь. — Как можно тебя оттолкнуть? — промурлыкала Амелия. После танцев она ушла с Джаретом к пианино. Нет, этой повинности на нем в тот год не было, как и на Дюма, просто они развеселились и решили сыграть в четыре руки. Том отошел к стене, ждал Долохова, который зацепился языками со своим сокурсником. Реддл пил сок. Добавлять туда украдкой виски желания не было. — Ты же не хотел что-то менять, Том. — Произнес Альбус Дамблдор, остановившись рядом с ним. — Мы стали старше, — на растерялся Реддл. — Так что изменилось? — продолжал Дамблдор то, что Том только допросом мог назвать. — Давайте на чистоту, профессор Дамблдор: я вам не нравлюсь, — наконец-то взглянул на него Реддл. — Да, то что вы сказали той офисной крысе — правда. Но я не нравлюсь вам, как человек. И чтобы я не говорил, ваше мнение не изменится. Я навсегда останусь для вас прохвостом с коробкой в шкафу. Дамблдор задумался, поглаживая бороду, а после осторожно спросил: — А что бы ты сказал мне, Том? — Это не секундное решение, — полностью обернулся к нему Реддл. — Я не хочу разбивать ей сердце. И не разобью. — Ах, молодость, — покачал головой Альбус. — Ты ещё слишком юн, чтобы так говорить. Том приблизился и, несмотря на грохочущую музыку, шепотом начал: — Вы намекаете на то, кем родилась Амелия? Я знаю. И про то, кто живет в ней, и про её семью. А ещё знаю, что мной интересовался Мастер Хаммерляйн. Я с ним даже встретился. Если вы думаете, что я решил поиграть с Амелией, то поговорите с Беллами. Он, как никто, всё видел. Том отстранился, чтобы насладиться удивлением и растерянностью в лице Дамблдора. Может профессор и хотел что-то спросить, но ему не дал Долохов, который быстро подошел к ним. Я проводил Амелию до гостиной Рейвенкло, когда на неё начал наседать Слизнорт. Красавица. Украшение. Так говорил он. Я был не согласен. Да, она прекрасна, но она куда больше, чем внешность. По пути в гостиную мы укрылись в потайном проходе, чтобы поцеловаться. Я не успел убрать её помаду магией, она сделала это сама с помощью перчатки, которую я забрал у входа в гостиную. На память. Она грела мой карман, когда по дороге я пожал руку Джарета и пожелал ему добрых снов. Том и Антонин вернулись в гостиную Слизерина, но в небольшом коридоре, отделяющим вход и саму залу, замерли. Слышались голоса. Реддл вскинул руку, чтобы Долохов тоже остановился, потому что четко расслышал свою фамилию и фамилию Амелии. — Что она ему подмешала? — раздался недовольный голос Вальбурги. — Вы о чем? — а это голос Альфарда. — Реддл ведет себя так, как будто заполучил лучшую девушку школы, — возмущенный голос Патрис. — А разве плохо так думать? — Блэк явно не понимал, что так возмущает барышень. — Ты её хоть видел? — с насмешкой вскрикнула Лора, новая староста Слизерина. А дальше они пошли друг за другом: Вальбурга, Патрис и Лора; словно уже репетировали: — Короткая. — Тощая. — Лицо круглое. — Глаза эти огромные. — Нос этот кнопкой. — На голове словно метла ржавая. — Груди нет. — Платье маггловское. И хором с досадой вскрикнули: — Француженка! Пауза. Том и Антонин прислушались. Первым говорить начал Альфард: — Да, ростом не вышла. Но лицо у неё милое. Глаза красивые. Она сообразительная, талантливая. Я вот свитер у неё заказал. А значит она ещё и предприимчивая, даже интересно взглянуть чего она после школы достигнет. Том первым вошел в гостиную, за ним следовал Долохов. — Красота в глазах смотрящего, — Реддл даже не скрывал, что все слышал. — И верно будет спросить, что я ей подмешал. Знаете, интересно то, что только Альфард подметил её личные качества, а вот вас интересует только внешность и происхождение. — Он опустился в свободное кресло, а на подлокотник опустился Антонин. — Удивительно, — Том осмотрел всех собравшихся, — в вашем мире можно быть просто красивым и с родословной похлеще, чем у соседского кота, но при этом тупым, как пробка. — С досадой добавил. — Вы меня расстраиваете. Пауза надолго не затянулась, ее нарушила Вальбурга: — Так что ты ей подмешал? — Вино, — соврал Том, знающий что случившееся было чистой удачей, — и результатом доволен. — Ты ничего не говоришь про свое происхождение, — не унималась сестрица Блэка. — Но мы все равно о тебе высокого мнения. — Я умный, — пожал плечами Реддл, — и… красивый. — Ещё ты змееуст, — вмешалась Патрис. — Это редкий дар. — Ещё легилимент, — невозмутимо добавил Том. — Но, мой отец 100% маггл. — Он наслаждался удивлением или отвращением на лицах собравшихся в гостиной. — Да к тому же неприятный человек. Если бы не Джарет, я бы убил его этим летом. Многие из вас, наверно, сейчас задаются вопросом: если я полукровка, то почему же шляпа отправила меня в Слизерин? Ответ у меня есть: потому что я хочу достичь большего. И… Буду честен: если человек может мне помочь, мне срать из какой пизды он вылез. — А что насчет твоей мамы? — резко спросила Вальбурга. — Скажу как-нибудь потом. — Том откинулся на спинку кресла. — Пока помучайтесь в догадках. — Том! — вскрикнула Патрис. — Скажи! — потребовала Лора. — А сами как думаете? — с насмешкой спросил Реддл. Пауза в этот раз длилась дольше, а нарушил её Альфард: — Я думаю, что она ведьма из именитого рода и сбежала с магглом, чтобы насолить родителям, ну или потому что влюбилась. — Альфард, ты сломал всю игру, — холодно рассмеялся Том. — Угадал что ли? — Блэк опустился на второй подлокотник его кресла. Том лишь хитро улыбнулся ему. Можно было бы прихвастнуть своим родством со Слизерином, но он решил пока приберечь этот козырь. — И все равно, ты мог бы найти себе кого получше, — проворчала Вальбурга, прожигая Реддла взглядом. — Ох, Вальбурга, серьезно? — Засмеялся он, смотря на нее в ответ. — Ты будешь делить койку с сыном маггла? — Я бы с тобой не только койку разделила, но… — с болью добавила она, — отец мне такого не позволит. — Тогда зачем ты трясешь воздух? — повалился на плечо Антонина Том. — Она — француженка! — Продолжала возмущаться Вальбурга. — И как же чарующе она произносит мое имя на французский манер, — расплылся в хитрой ухмылке Реддл-Райнер. — Запиши это в просьбу к свадебной клятве, — скосился на него Антонин. — Да? — Том удивился и выпрямился. — Надо это обдумать. — И на какие шиши ты купишь кольцо? — хмыкнула Вальбурга. — Нам вроде за хорошие оценки не платят. — Думаю мой отец, который приемный, меня выручит, — лениво отмахнулся Том. — Он приметил мои чувства еще до того, как я их осознал. — Я слышала, что он конюх у Долоховой, — продолжала насмехаться она. — Скажи ей, а то на говно изведется, — посмеялся Антонин. — Да, — кивнул Реддл, — мой отец любит лошадей и работает конюхом. Только вот, он Тёмный Рыцарь в отставке. — Может наврал? — хмыкнула Вальбурга, явно не веря словам Реддла. — Я видел ксиву. — Том вспомнил слова Беллами, которые слышал в алкогольной дреме. — Но я понимаю твои сомнения. Темных Рыцарей любят романтизировать. Смелые, сильные, умные, чаще всего — не женаты. Только все забывают, что они темные колдуны, по макушку в крови и холосты не без причины. Я б не стал называть себя Тёмным Рыцарем чтобы произвести впечатление. Разговор в гостиной Слизерина закончился задумчивым молчанием. Может Вальбурга и другие хотели что-то сказать, но в обществе Реддла не рискнули. У всех сложилось впечатление, что темы его девушки и приемного отца, это темы где за одно неосторожное слово Реддл им зубы в глотку затолкает. Готовясь ко сну Том аккуратно складывал новенькую парадную мантию и костюм. На следующий год пригодится, расти он наконец перестал. И если первого сентября Розье был тихим, то в преддверии Рождества его прорвало: — Ну по этому чуваку видно, что крутой. Но чтоб настолько! А ты видел меч? Я слышал у этих ребят есть мечи. А он тебя учит их хитрым заклятиям? А… — Розье, заткнись, — резко перебил Том, застегивая пуговицы пижамной рубашки. — Не употребляй больше «этот чувак» по отношению к моему отцу. Это раз. На твои вопросы я отвечать не обязан. Это два. Если отец меня чему-то научит, тебя я учить не буду. Это три. — Так коротко? — округлил глаза Розье. — Боюсь, больше ты не запомнишь, — расплылся в коварной улыбке Том, а комната сотряслась от хохота Блэка и Лестрейнджа. *** После того Рождества я зарекся: Никогда не встречать его без Амелии. В ударе нежных чувств я умудрился ей это сморозить… поплатился я знатно. Я не боялся, что Рождество выйдет скучным. Мадам Долохова умеет веселится. Так и вышло. После ужина я, Джарет, Антонин, Беллами и Долохова играли в покер. Но когда к полуночи я вернулся в свою спальню, она оказалась подозрительно пустой. Я переоделся и повалился в кровать. Ворочался, пока не додумался взять вторую подушку и прижать её к груди. Я думал об Амелии. Определенно была бы беда, если бы я был в Хогсмиде с ней в одном доме. Верьте — нет, Джарет и Антонин на соседних кроватях меня бы не смутили. Смутили бы они Амелию? Не знаю. Никогда не спрашивал. Но думаю одно верное прикосновение, один страстный поцелуй и ей было бы пофиг, даже если бы там нас пас Дамблдор. В то Рождество Джарет не прыгал по комнате, потому что у него была своя. Но он настойчиво скребся в дверь Тома. Подарки же. Реддл нехотя выбрался из кровати, надел халат и тапочки, вышел в коридор. Дальше по лестнице до большой гостиной, где была нарядная елка, под которой уже в предвкушении ждал Джарет и клевал носом Антонин. Том подумал, что он ближе к Долохову, чем к Гринготтсу. Медленно опустился на пол и только после этого в руках Джарета зашуршала подарочная обертка. Реддл и Долохов все еще спали, поэтому никуда не спешили. Да и Реддл знал, что ему подарят. Хотя, кое-что удивительное все же было: от Амелии. Том медленно поднял крышку с коробки и усмехнулся. На простой маленькой открытке почерком Амелии было выведено: «Я сочла это забавным». Джарет ей растрепал. Том поднял открытку и рассмеялся. — А вот это и правда забавно, — тихо заметил он, рассматривая очки в черной оправе. — Тут есть какая-то история? — Беллами опустился рядом. — Ага, — кивнул Том, — я все спотыкался об Амелию. Это был её совет, когда я её достал. Реддл нацепил очки, но каких-то изменений не было, они скорее декоративные. — А она права: тебе идёт, — весело крякнул Джарет. — Но несмотря на её раздражение, — Том обратился к Беллами, — свидание и пару на Рождественский вечер я получил. — Я рад, что терзания позади, — кивнул Беллами и потянулся к свертку со своим именем. — Что ж ты не сказал, что у чувств нет правил, — то ли с претензией, то ли с шуткой фыркнул Том. — А толку? — Беллами хмыкнул и в его руках зашуршала нарядная бумага. — Лучше самому до этого дойти. — Он отложил подарок и серьезно спросил сына. — Ну и каково ходить на светский прием в обществе малышки, а не Дженни? — Обнадеживает, — усмехнулся Том, но после помрачнел. — Правда меня успел в одиночестве Дамблдор перехватить. — Чего хотел? — Узнать серьезно ли у меня с Амелией или на разочек. — Не обращай внимания на него, — отмахнулся Беллами. — Трясется над малышкой, как заумный пень. — Я его к тебе отправил. — Спасибо, что предупредил. — Теперь волнуюсь, что он ее 31-го не отпустит. — А куда он денется? Я за ней приеду. Заартачится, найду как к ногтю прижать. — Прекрасно, — расслабленно выдохнул Том и взялся за следующий подарок: книга. Уже впору стеллаж в комнате ставить и собирать свою библиотеку. — Кэрри не приедет. — Беллами вертел в руках второй свой сверток. — Я к ней не влезу, — немного подумав, ответил Том, даже не взглянув на Беллами. — Но хочется? — веселился он. — Хочется, — подтвердил Том и взглянул на него. — Но здравый смысл у меня есть. — Затем взмахнул книгой в руке и сказал. — Надо бы стеллаж сделать. — Сначала по дому пошуршим. Глядишь найдем, что к полу плохо прибито, прежде чем палочками начнем махать. Дни между Рождеством и Днем Рождения пролетели быстро. Днем мы болтали, ошивались в конюшне, курили и раз катались на коньках. По ночам я тискал подушку, представляя на её месте Амелию. Да, я сказал Беллами, что не влезу к ней… но я думал, как бы осторожно намекнуть Амелии, чтобы она ко мне влезла. В День Рождение Том проснулся от стука в дверь. Схватил наручные часы (подарок Беллами на это Рождество), кто приперся в восемь утра? Пышущий недовольством Том поднялся, прошел к двери. Открывая, он уже был готов обрушится гневной тирадой, но рта так и не раскрыл. То ли от резкого пробуждения, то ли он сам по себе такой, Том резко втянул Амелию в комнату. Захлопнул дверь и прижал Дюма к ней. Никакого приветствия. Он запустил руку в её волосы, отчего темно-синий берет упал на пол; а другой рукой сжал её талию. Он так жадно впивался в её губы, словно разлука длилась не неделю, а год. — С днем рождения, — только и успела она отрывисто пожелать между поцелуями. Реддл промычал что-то нечленораздельное, но очень похожее на «Спасибо большое», не думая прерывать свои ласки. Ведь еще немного и в эту дверь будет скрестить Джарет, а с ним и Антонин. Беллами, мадам Долохова. Все начнут поздравлять, на них нужно будет потратить время. Их не будет волновать, что они отбирают его у Амелии. Том как чувствовал. В дверь поскреблись. Он оторвался от Амелии. Она лукаво улыбнулась. Том разжал руки, а она сразу быстро и мягко подошла к проходу в стене и скрылась за деревянной панелью. В дверь уже постучали. Но Том не спешил. Вернул деревянную панель на место. Только после третьего стука он открыл дверь. — С Днем Рождения! — хором оповестили Джарет и Антонин. — А чей это берет? — сразу же спросил Гринготтс, указав на темно-синий берет у двери. — Мой, — соврал Том, поднял берет и нацепил на голову. — Неужели? — хмыкнул он. — Ладно, дружище, тебе 17, Надзора больше нет, колдуй. — Зачем это тебе? — удивился Реддл. — Потому что я 8 января буду в школе, — быстро начал Джарет, — эффект не тот. Так хоть в твоем триумфе покупаюсь. — Амелия! — радостно вскрикнул Антонин под стук каблучков в коридоре. — Когда приехала? — Да вот только успела вещи занести и сразу к вам. — Неужели, — закатил глаза Джарет. — На Томе ведь твой берет. — Ему идет, так зачем он мне? — прошла мимо него Дюма в спальню. Том рассматривал Амелию и ему пришла идея первого колдовства без Надзора. Он просрал все возможности красиво ухаживать «до». С «после» он так не поступит. Том протянул руку и в нее тут же опустилась волшебная палочка. На него уставились две пары глаз: голубые и серые, а также комплект из голубого глаза и зеленого. Затаили дыхание. Реддл крутанулся вокруг себя. Из конца его палочки посыпались искры, которые оказались звездами, заполняющими комнату. Том замер, осмотрелся. Звезды поднимались то к потолку, то припадали к полу. — Какая красота! — Зазвучал восторженный голос мадам Долоховой. Том бросил короткий взгляд, она стояла в дверях вместе с Беллами. Снова взмах. Часть звезд золотистым шлейфом подлетели к Амелии. Она вскрикнула, когда они ее подхватили и понесли мимо Тома в центр комнаты. Еще один взмах, звезды сложились в подобие гамака, который со стороны походил на полумесяц. — Красиво, — улыбнулась Амелия, когда Реддл подошел к ней. Он усмехнулся, стянул с головы берет и нацепил его на Амелию. — Тебе он все же идет больше. — Том качнул полумесяц, теперь он походил на большую люльку. Как я и предвидел: времени побыть с Амелией наедине просто не было. А еще в тот день все было праздничным: и завтрак, и обед, и развлечения, и ужин. Я принял это со смирением, но попросил Беллами через год так не делать. Он лишь шепнул, что главным организатором был Джарет. У меня был год, чтобы скрутить друга в бараний рог. Отец в тот год отвечал только за торт и фейерверк. И это было единственным, что мне понравилось. Поздним вечером они высыпались на улицу. Беллами поколдовал над коробками в 20 метрах от них, затем быстро подбежал к компании у дома. С оглушающим взрывом в небо взлетел первый цветной всплеск, который тут же рассыпался на множество искр. Цветные шары взлетали то выше, то ниже. Распадались. Мерцали. Превращались в фигуры. Даже дракон летал. С приезда Амелии это был шанс наконец-то ее обнять. Чем и был занят Том на прохладном зимнем воздухе. Хруст снега под ногами, она жалась ближе. Он обернулся к ней. Огненные искры разрывались над их головами. Но Том уже не смотрел. Он видел эти залпы и фигуры в глазах Амелии. Они в окружении людей, которым можно доверять. Реддл наклонился к Дюма для поцелуя. Фейерверки грохотали над ними. Были слышны радостные крики. Дюма заглянула в глаза Реддла и поманила к себе. — У меня есть ещё один подарок, — шепчет ему на ухо Амелия, — но я подарю его наедине. — Можно сей… — шепчет Том, но она его перебила: — Нет. Когда все спать лягут. Реддл судорожно выдохнул, сжимая плечи Амелии. Он не любит сюрпризы, но ей, пожалуй, позволит его удивить.