(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Могла ли мастурбация стать неловкой? О, да. Когда выйдя из туалета, я сразу же налетел на объект своего вожделения. Так ещё я умудрился запнуться и упасть на неё, придавив телом. — Ты чего здесь? — спешно поднялся Том и протянул Амелии руку. — В туалет хотела, — просто ответила она, ухватившись за него и поднявшись. Затем почесала затылок, задумчиво и тихо произнесла. — Мне показалось, я слышала моё имя. — Тебе показалось, — холодно ответил Реддл и поспешил в свою комнату. Закрыв дверь, и подперев её спиной, Том задался вполне резонным вопросом: с кем это всё обсудить? Потому что излить душу хочется. Но… Беллами скажет, что нужно рискнуть. Джарет скажет, что нужно действовать и даже план предложит. Антонин… Точно, Долохов! Он всегда был сдержан в этих разговорах. Но что если он поделится с Амелией? Но можно же это обговорить. Попросить, чтобы он помалкивал. Но будет ли? Всё-таки Амелия его друг. Том решил узнать обо всем лично. Он быстро переоделся и осторожно вышел из комнаты. Тихо прошел по коридору и постучал. Но ответа не было. Точно! Он же сказал, что будет в гостиной… вернулась ли туда Амелия? Но за дверью послышались шаги, она открылась. Перед Томом Реддлом-Райнером стоял Антонин Долохов. — Молю, — шепчет Том, — скажи, что ты один. Он кивнул в ответ. Реддл сразу же затолкал Долохова обратно в комнату, плотно закрыл дверь и быстрым шепотом начал: — Антонин, давай договоримся: ты ничего не говоришь Амелии, ничего не обсуждаешь с Джаретом и кем-либо ещё, и не предлагаешь мне варианты решения. Мне просто надо выговориться. Долохов задумался, кивнул своим мыслям и ответил: — Если захочешь курить, открой окошко пошире, — он плюхнулся в единственное кресло и спросил. — Так что тебя тревожит, Том? И я рассказал ему все. Как Амелия жалась ко мне в Рождество, как в последнее она искала мою кровать. Как я готов убить любого, кто ей навредит или даже подумает в эту сторону. И, конечно же, с чего началась наша с ней дружба. Он не перебивал. Я открыл окно и курил, стряхивая пепел в какую-то старую кружку. Я рассказал Антонину о своих снах, о фантазиях, почему была послана Вишенка… и что Амелия слышала, как я простонал её имя, и что я ответил ей. Когда я смолк, Антонин поднялся с кресла, подошел к окну и закурил. — Ты же не хотел? — удивился Том. — После таких рассказов, хочу, — усмехнулся Антонин. — Не будешь советы давать? — Во-первых, — вздохнул Долохов, — ты просил этого не делать, — Том кивнул. — Во-вторых, что тут советовать? Ты не готов к первому шагу, а пока этой готовности у тебя нет, все советы — раздражают. Нельзя помочь тому, кто не ищет помощи. Так что стану твоей жилеткой, либо пока сил не найдешь, либо до того, как эти чувства в тебе умрут. — Господи, спасибо, Антонин. — Взамен, — сразу же продолжил Долохов, — я попрошу тебя стать моей жилеткой, когда это потребуется. — Так же без советов? — Ага. Дашь совет, если я попрошу. — Идёт. И ведь такой момент настал. — Эй! Антонин, ты чего там закрылся? — после стука в дверь, раздался голос Джарета. — Отдыхаю! — и прошептал. — Лезь в шкаф. Том уже потянул руку к пачке, но понял, что её стоит оставить. Запрыгнул в шкаф и закрылся. Прислушался. Звук открывшейся двери. Шаги. Голос Джарета: — Ты когда курить начал? — Не мы такие, жизнь такая, — в свойственной меланхоличной манере ответил Антонин. Пауза, а затем вопрос, судя по тону Джарета, его он волновал: — Не видел Тома? — Только в конюшне. Что-то случилось? Чирканье зажигалки. — Он вспылил, — выдохнул Джарет. — Сказал, чтобы я не думал о его чувствах за него. — А в чем он не прав? — удивился Долохов. — Джарет, все люди думают и чувствуют по разному. Том ещё не готов к этому шагу. И толкая его, лучше мы точно не сделаем… ни ему, ни Амелии. — Он запутался. — Но он взрослый и умный человек. Он разберется. А наша роль, как друзей, подержать его за руку, подлить чай или виски, и сказать, что все будет хорошо. — Да? — Да. Ты иногда бываешь импульсивен. — А если Амелия начнет с кем-то встречаться? Я уже так изящно из его рук палочку и нож не заберу. — Амелия не начнет с кем-то встречаться, — с легким раздражением ответил Антонин. Снова чирканье зажигалки. А после вопрос Джарета: — Уверен? — Да. По той же причине, что и ты ни с кем не встречаешься в Хогвартсе. В такой лжи она первой заблудится. — Так надо ему сказать! Чтобы он показал ей, что не прочь разделить время с такой, как она. — Нет, — сразу же осадил восторженного Джарета Антонин. — Он должен сам понять чего именно хочет. Сейчас он этого не понимает. Да и она, если честно, тоже. — Ох. Сложно-то как… — Вот поэтому спешить не стоит, — спокойно выдохнул Антонин, а затем последовало чирканье зажигалки. — Иди, я скоро спущусь. Ну и найдем Тома. — Жду в гостиной, — прозвучал задорный голос Джарета. Шаги. Дверь открылась, снова закрылась. Том прислушался. Досчитал до 10 и вновь услышал тихие, почти невесомые шаги. Антонин шел не к шкафу. Скрип двери. Скорее всего решил проверить, не караулит ли там Джарет. Легкий хлопок. Шаги к шкафу были громче и увереннее. Дверца открылась. — Чувство, что мы заняты чем-то неприличным, — слабо посмеялся Антонин, поднося сигарету к губам, пока Том выбирался из шкафа. — Не мы такие, жизнь такая, — улыбнулся ему Реддл и сразу же добавил. — Я займу маленькую ванную комнату. А ты пока отвлеки Джарета. — Нам там тебя найти? — Да, минут через 20 подкинь ему эту идею. Я забрал полотенце и халат из своей комнаты и ушел в ванную. Белая ванна на ножках. Горячая вода. Старался не думать об Амелии… но она, как суккуба преследовала меня. Я тонул в своих мыслях, спасибо, что не в ванне. Спасибо, что хоть мастурбировать не хотелось. В дверь ванной комнаты поскреблись. Том, расслабленно откинув голову на бортик ванны, ответил: — Я лежу в ванне голый, — прикрыл глаза он. — Я зайду, — это был не вопрос. Хлопок двери. Шаги. Шуршание одежды. Плеск воды. Кажется, Джарет опустил в ванну руку. — Зачем она меня искупала? — на выдохе произнес Том. — Я спрашивал, — тут же ответил Джарет. — Амелия подумала, что это будет забавно. — Нет, забавным это не было, — вцепившись в бортик ванны, Том вальяжно поднялся. — Как закончишь, иди в гостиную, — он собрался уходить, но, замерев, спросил. — Так ты передернул? — Ага, — выдохнул Том. — Если подумать, то это было прекрасно. — Вот и хорошо, — дверь снова хлопнула. И Том остался наедине со своими мыслями. Скорее бы начался учебный год. В гостиной собрались почти все обитатели дома. Антонин, Амелия и Том сидели на диване. Беллами в кресле рядом. Напротив, тоже в креслах, были мадам Кэрри и мадам Долохова. А Джарет был за пианино. Он с силой давил на клавиши и пел: This is ground control to major Tom, Наземное управление майору Тому. You've really made the grade. Вы действительно взлетели. And the papers want to know whose shirts you wear И газеты хотят узнать, какую рубашку вы носите Now it's time to leave the capsule if you dare Сейчас пришло время покинуть капсулу, если вы решитесь Тихие шаги в широко открытых дверях гостиной. Том бросил короткий взгляд. Интересно. Это Нарин Гринготтс. Плечи Джарета дрогнули. Он не обернулся, но понял, кто пришел. После проигрыша Джарет продолжил песню: Can you hear me, major Tom? Вы слышите меня, майор Том? Can you… Вы… Here am I floating in my tin can Я здесь, в своей капсуле Far above the Moon Гораздо выше Луны Planet Earth is blue and there's nothing I can do Планета Земля голубая, и я ничего не могу с этим сделать Шум ножек стула о паркет. Том даже не мог предположить, что сейчас произойдет. Но он не переживал. Если отец Джарета его расстроит, то Том посидит с ним вечером и, возможно, ночью. Но Реддл все равно был спокоен, потому что единственным человеком, который не сводил взгляда с Нарина, был Беллами. Он давно знает эту семью. Думается, он знает, как решить кризис. Последние ноты слетели с клавиш. Джарет медленно опустил руки. Воцарилась натянутая тишина, которую нарушил Нарин: — Я думал, твоя первая песня будет о тебе самом, но она о твоем лучшем друге. — С чего решил, что это моя первая песня? И что ты тут делаешь? — чуть повернул голову в его сторону Джарет. — Знаю. У меня выдался свободный час, решил провести его с тобой. — Как благородно, мистер Гринготтс. — Джарет… — Что? Что ты хочешь обсудить? — он полностью обернулся к отцу и, уперевшись локтями в колени, резко спросил. — Я должен поверить в то, что ты просто пришел? Не ври. Какую ещё дисциплину мне надо изучить? Наверно, что-то до скрежета зубов скучное. — Ничего такого, — мягко ответил Нарин. — Ты в этом вопросе уже давно переплюнул меня. — Тогда зачем ты здесь? — Клара Экзюпери. Джарет запустил руки в свои растрепанные волосы и с болью спросил: — А что с ней не так? — С ней все так. Просто ей ты раскрыл свою личность. — Ей можно доверять, — Джарет отдернул руки и резко выпрямился, уже хотел обернутся к пианино, но Нарин не дал, схватив его за руку. — Значит дело только в этом? — смотрел в его лицо Джарет. — Мы подружились. Беллами тебе рассказал? — Не сердись на него, — Том видел виноватый взгляд Нарина, которым он быстро прошелся по Беллами. — Ну так это ты ему зарплату платишь, а не я, — хохотнул Джарет. — Миссис Гринготтс в курсе? — Думаю, лучше, чтобы ты сам рассказал ей, что влюбился в вейлу. — Во-первых, не влюбился, а подружился. — Том силился не засмеяться в голос от этой фразы. Как Реддл всё отрицал, так и его друг. — Во-вторых, тебе не стоит волноваться о Кларе, как невесту я её не рассматриваю. Матушка сделает все, чтобы не отдавать титул «Королевы» вейле. — Но он готова отдать его Амелии. — 1000 извинений, но я шафер на её свадьбе, — вновь рассмеялся Джарет. — Значит ты пришел узнать, не начал ли я искать будущую миссис? — Тебе всего 16. Рано ещё, — миролюбиво ответил Нарин. — Когда будешь готов, тогда и начнешь. — Так зачем ты пришел? — Узнать, почему ты открыл мадемуазель Экзюпери свое настоящее имя. — Узнал? — Да, — Нарин отпустил руку Джарета и улыбнулся, глядя в его глаза. — Хорошая песня. Сможешь сыграть ещё что-нибудь? — Спасибо, — и неуверенно добавил, — отец. Нарин расплылся в довольной улыбке. Джарет повернулся к пианино и опустил руки на клавиши, сразу же зазвучала музыка, но он не пел. А вот Нарин обернулся к изумленной публике в гостиной. — А как ваше лето? — поинтересовался он. — Я шила, — восторженно ответила Амелия. — Да? — удивился он. — Да! — подскочила Дюма. — Оцените рубашки на мальчиках. И моё платье, — закончила она, раскинув руки. — Ух ты! — восхитился Нарин, сведя ладони вместе. — Да у тебя талант. — Хотите, покажу мои эскизы? — аж подпрыгнула Амелия. — Конечно! — и она тут же побежала в свою спальню. Том сразу же поднялся, пара шагов, и он опустил руки на плечи Джарета. — Значит шафером? — с претензией спросил Реддл. — Ну либо её подружкой невесты, — легко пожал плечами Джарет. — Если ты не соизволишь. Том наклонился и звучно прошептал на ухо Джарету: — Если бы не мистер Гринготтс, я бы тебя придушил. — Ох, Том, зови меня Нарин, — сразу же оживился и взглянул на него гоблин. — Хорошо, сэр, — выпрямился Том. — А тебе, дорогой друг, — хлопнул он его по плечам, — напоминаю, что это просто наваждение, которое смоет первый осенний дождь. — Другие дожди не смыли, почему этот? — Потому что, — ответил Том не имея за плечами ни одного аргумента. Он повалился на диван, а Джарет, не отрывая взгляда от пианино, спросил Нарина: — А где матушка застряла? — Она не знает, что я здесь, — просто ответил он. — Но приедет завтра. — Спасибо, что предупредил. — Я прикинусь больной, — рассмеялась вернувшаяся Амелия. — Хитро, — фыркнул Джарет. Скажу правду, остаток лета 1943 и первый семестр прошли для меня как в тумане. Остались только отрывки воспоминаний. Наверно из-за этой растерянности, я налетал на Амелию то в особняке Долоховых, то в Косом переулке, то в вагоне поезда, да и в школе. Но на мою учебу это никак не повлияло. Я даже учился с некоторым остервенением. Зарывшись в конспектах и книгах, в обязанностях старосты, так я мог не думать о чувствах, что кипели внутри меня. Хотя я ныл на все это Долохову. Может мне надо было пройти этот путь именно так? В том году 1 сентября в спальне Розье был подозрительно тихим. Жаль. Я надеялся на небольшую стычку, чтобы засыпать с мыслями какой я умный и хитрый. Но не вышло, а самому на рожон лезть не хотелось. Я не видел уже привычного сна. Я разгадал загадку. Старик взял меня на карандаш. Я видел другой сон. С Амелией. В фантазиях я все ещё не заходил дальше мастурбации в её присутствии. Но, в том сне я нашел её в свой кровати. В Слизеринской спальне. Это было волшебно… несмотря на то, что мы волшебники в школе магии. В сентябре в начале шестого курса Том и Джарет бодро шли в класс нумерологии. Многие говорили, что эта парочка — безумцы. Взять сразу 7 ЖАБА(!): трансфигурацию, заклинания, зельеварение, древние руны, нумерологию, защиту от темных искусств и травологию. Том так и не решил, что делать с идеей стать укротителем драконов, но все же навел справки. Мадам Кэрри сказала, что зоологию спрашивают в последнюю очередь (если и спросят), и в первый год все равно будут переучивать. Ни одна школа в мире не дает таких исчерпывающих знаний о драконах. Лучше изучать самостоятельно. Том наконец-то отвлекся от своих фантазий об Амелии. В голове прокручивал план дня. Сейчас один урок, потом будет окно, в него думали с Джаретом прогуляться. Заданий сейчас не так много, пока есть возможность полениться, то стоит ей воспользоваться. Потом обед, после два урока, а вечером старосты собираются в своем кабинете. Составят расписания дежурств и пользования ванной старост. А ещё надо понять, новая староста школы: Бетти Уизли такая же деятельная как Аббот, или спокойнее. Свернув в следующий коридор, Том и Джарет резко прижались к стене. В десяти шагах от них, юноша, которого Том так и не смог вспомнить, в чем-то с чувством признавался Амелии, а после протянул ей букет полевых цветов, который она осторожно взяла в руки. — Что с лицом? — тихо фыркнул Джарет. — А что с ним? — коротко взглянул на него Том. — Ну у него такое выражение: какой-то щеголь подарил моей Амелии цветы, — веселился он. — Не твоей, а моей, — Том ответил даже не думая и чуть обернулся. Джарет восторженно открыл рот и аж подпрыгнул. — Завали, — тихо, насколько это было возможно, рявкнул Том. Стук каблучков, мимо них сделала шаг пораженная чем-то Амелия. Джарет не удержался и пропел: — Смотрю, наша девочка выросла. Дюма замерла, взглянула на него исподлобья и сморщила носик. — Я не расту, — надулась она. — Кажется в прошлом году остановилась на 150 сантиметрах, а там природа сказала: хватит. — А где цветы? — осмотрел её Джарет. — Какие цветы? — удивилась она, потом поняла. — А эти… я их вернула, — и просто ушла, напоследок одарив Тома недовольным взглядом. — Вот видишь, — нежно произнес Джарет, когда они продолжили путь до класса. — Я оговорился, — отрезал Том. Но я врал. И прекрасно понимал, что Джарет это знает. Потому что внутри я вопил от радости. Амелия отвергла ухаживания. Главное, чтобы мои не отвергла. Но я бы ухаживать начал, конечно. И я все равно запомнил лицо того парня, уже подбирал проклятье. И… что это был за взгляд? Ну да, вчера врезался в неё. Да и до этого тоже… это все достойно недовольства? Нос же я ей не сломал. — Что ты делаешь? — в библиотеке незадолго до Хэллоуина спросил Том, увидя озадаченное лицо Джарета над книгой. — Листаю учебник по анатомии, — ответил он. — Зачем? — Том опустился рядом с другом. — Может я хочу стать целителем? — Может и хочешь, только с самого детства тебя готовили к должности банкира. — Ну да… — скривился Джарет. — Наша семья из поколения в поколения была банкирами. Но есть ли смысл заниматься тем к чему душа не лежит? Том заглянул в книгу и хмыкнул: — Очень красиво стелишь, Джарет, но кажется ты просто решил посмотреть на изображения обнаженных женщин. — Ничего от тебя не скроешь, — выпрямился он и захлопнул книгу. — Попроси Клару выслать тебе пикантное фото, — откинулся на спинку стула Том. И предложил то, чему был не рад. Но так Джарет заткнется хоть на какое-то время. — Ну или пригласи Амелию прогуляться. — Это могло бы звучать заманчиво, — тихо хохотнул Джарет, — но она мне как сестра, а ещё я вижу, как ты на мою сестру смотришь. — Может она мне тоже как сестра? — На сестру так смотрят, только если думают, что инцест дело семейное. — Фу! Прекрати, — взмахнул руками Том. — Меня до сих пор подташнивает от мысли, что мой дядя мог стать моим отцом. — Не твоим. Тебя бы не было. — Да как не посмотри — омерзительно. — Спорить не буду, с такими семьями как у тебя всегда происходят эти мерзкие истории. Хотя, и у меня отличившиеся родственники есть… — Твоя семья берега знает, — грустно усмехнулся Том своим мыслям. Но через неделю после этой сцены, идя по коридору замка, Том спросил: — Что за дела? — Ты о чем? — не понял Джарет. — Вчера ты гулял барышню вокруг озера. — Не Амелию же. — Не Амелию, — выдохнул Том, всё ещё корящий себя за те свои слова. — Я просто хочу понять, что перемкнуло у тебя в голове. Как от «я не хочу врать» ты дошел до «сударыня изволите ли прогуляться»? — Ревнуешь? — игриво поинтересовался Джарет. — Чего? — теперь не понял Том. — Ну я же не с тобой вчерашний вечер провел. — Глупости не говори, у меня есть жизнь помимо тебя. — Да, в запретной секции. Но я и сегодня могу посмотреть, как ты избегаешь Амелию. Том ничего не ответил и легко толкнул Джарета в плечо. Бетти Уизли не была Абботом, но чем-то его всё же напоминала. Но ей в заслугу, пары дежурных она не меняла. Может все они стали умнее? Может немного мудрее? Но свой опыт они передали новым старостам. Но Том и Джарет всё равно стали чаще дежурить вместе. — Стоять! — рявкнул Том и четыре второкурсника застыли и вздрогнули. Это произошло около 11 вечера в декабре, когда Том и Джарет были на дежурстве. В Зале славы они нашли юных дуэлянтов. Джарет ничего не спрашивал, он осмотрел их мантии и заключил: — Минус 5 баллов с Гриффиндора, минус 5 баллов с Гриффиндора, а ещё минус 5 баллов с Рейвенкло, и минус 5 баллов с Рейвенкло. Реддл выдохнул. Он был благодарен другу за то, что баллы снял он. Несмотря на ту власть, что давало положение старосты, снимать баллы ему не нравилось. Нет, в своей правоте он был уверен, но вот Уизли была, как Аббот, с ворохом вопросов, и раздражала. Особенно если Том снимал баллы с Гриффиндора. Ему казалось, что все вопросы о правомерности он оставил летом 1941. А вот нет. — Мистер Реддл, — обратился к нему Джарет, — вызови профессоров Дамблдора и Флитвика. А вам, Джонни и Чак я ещё в гостиной пару ласковых скажу. Реддл взмахнул палочкой, свысока смотря на щуплых мальчишек. Ему было не интересно из-за чего случилась эта дуэль. Все его мысли были в последнем сне. Пока они ждали деканов, Том рассматривал награды в витринах. На глаза попалась табличка, которую в конце прошлого года вручили ему за то что остановил акромантула. Красивые награды школа оставляла у себя: гордость за учеников; а вот ученику выдавали грамоту. Скрученная в трубочку, она покоится где-то на дне его чемодана. А вот сон… Во сне, конечно же, мне вновь привиделась Амелия… в мокрой белой рубашке. Мы были вдвоем, в воде. — Мне холодно, — заглянула в мои глаза Амелия. — Я прижмусь к тебе? — Не стоит, — сразу же ответил я. — Да? — Она подплыла вплотную. — Почему? — Её рука проскользила по брюкам, именно по вставшему члену. — Боишься, я почувствую? — Лукаво улыбнулась она. Я склонился к ней и поцеловал. А потом мы подплыли к причалу, забрались на него. Я сразу же повалился на Амелию и прорычал: — Я хочу тебя. — Так возьми, — ни секунды не думая, ответила она. Впервые я зашел дальше. Когда Дамблдор и Флитвик пришли, то вначале выслушали Тома и Джарета, а потом забрали мальчишек. Пара друзей продолжили дежурство. Джарет нарушил тишину: — Ты сегодня загадочный больше чем обычно. — Да? — вырвался из своих мыслей Том. — Да. — Мне приснился сон. — Так. — В нем была девушка, — уклончиво ответил Реддл. — Ух… — И в этом сне она была… очень фривольной. — Тебе не понравилось? Том сменил несколько недовольных выражений лица, потом с раздражением выдохнул: — Как она может не понравится? — Так пригласи её погулять. — Это лишь наваждение? — «Которое не прошло с первым осенним дождем», — подумал Том. — Сегодня есть, завтра нет. Не хочу водить её за нос, пусть и мы дальше будем друзьями, — Том даже не пытался что-то скрыть, все и так всё знают. — Ты сейчас об Амелии? — игриво уточнил Джарет. — Не сложно догадаться, дружище, — выдохнул Реддл. — У меня не так много друзей. Если не Амелия, то значит либо ты, либо Антонин. Том чувствовал: Джарет безмерно хотел пошутить, но выдохнул и сказал: — Можешь пригласить её к Слизнорту, — предложил он. — Она его ненавидит, — отмахнулся Том, пока они продолжали свой путь на пятом этаже. — Но она же там с тобой будет. — А ты когда-нибудь уже пригласил? — А зачем? Опять с тобой пойду. — А если я приглашу Амелию? — Ключевое слово тут «если». Добавить туда же «если она согласится». — Она согласится. — Но ты думаешь об отказе, иначе бы давно уже пригласил её прогуляться. Том замер, насупился и процедил: — Я тебя ненавижу. Джарет лишь подленько захихикал. А Том дернул гобелен рядом и резко сообщил удивленной парочке: — Проваливайте. Меня продолжала преследовать Амелия во снах. А снег, выпавший в декабре, не смыл мои чувства, как и дождь. Я уже принял их. Даже начал ломаться: думать, что сознаюсь Амелии… после дня рождения. Сделаю себе подарок. Или раньше? Но случай так и не представлялся. Конечно, можно было стать теплее, когда она обращается ко мне. Но она всё так же натыкалась на мой стальной взгляд, мою грудь, которой я то тут, то там налетал на неё. И ведь я, мразь такая, даже не извинялся. Я её довёл. В секунду я мог лишиться её без права на апелляцию. В декабре 1943, за 5 дней до Рождества, входя в кабинет зельеварения, Том с силой впечатался грудью в кого-то мягкого и крайне ворчливого. Том заглянул в голубые глаза, которые смотрели на него с ненавистью. Амелия взорвалась, как бомбы над крышей церкви: — Мистер Реддл! — не стесняясь никого, вскрикнула она. — Чем я это заслужила?! Смотри уже под ноги! Да, я не вышла ростом! Но я не незнакомка! Не серое пятно! У тебя явно проблемы со зрением! Купи уже очки или пенсне, тебе пойдет! Она быстро выскочила за дверь. Том прорычал в отчаяние, он даже не бросил взгляд на Слизнорта, просто швырнул сумку Джарету и выскочил за дверь. Кто же знал, что Том Реддл будет за кем-то бегать? Я сам об этом не знал. — Амелия, постой, — окликнул он и она остановилась. — Замечаю, — Том сбавил шаг. — Всегда, — остановился рядом и признался. — Даже сны с тобой видел. — Прям сны? — Амелия обернулась. — А что я там делала? Том поджал губы и отвел взгляд, выдохнул: — Я предпочёл бы не говорить об этом, — коротко взглянул на неё, по блеску в голубых глазах не сложно догадаться: основной лейтмотив снов она поняла. — И… — через силу сознался Реддл, — когда мы вот так сталкиваемся. Это так приятно. Амелия сделала шаг к Тому. — Могу я тебя обнять? — тихо спросила она. — Да, — выдохнул Том и сжал Амелию в объятьях. Не так я всё это представлял. Но… Я слишком долго это откладывал. Слишком долго врал. Слишком долго разбирался в себе. Но ответ же на поверхности: у чувств нет правил. Я поставил все на красное. — Я хочу тебя поцеловать, — смотря в её глаза, прошептал Том. — Я боялась, ты никогда не попросишь, — Амелия аж подпрыгнула, он только успел голову от случайного удара отодвинуть. Том сжал её талию и подтолкнул к нише в стене. Одна его руки быстро оказались рядом с её головой. Он прижал её к стене и наклонился. Провел большим пальцем по её губам, чтобы убрать красную помаду. Надо же, ему уже не нужна волшебная палочка для такого простого заклинания. Амелия, до этого наблюдавшая за ним с блестящими глазами, потянулась за поцелуем. Внутри Тома все трепетало от теплых губ Амелии. Поцелуй не был идеальным, но он был глубоким и жарким. Как в его снах. А когда поцелуй закончился, Том, не отпуская Амелию, спросил: — Пойдёшь со мной на рождественский вечер к Слизнорту? Ей богу, — фыркнул он, — если я снова припрусь туда с Джаретом, нас венчают. — Ха! — смех Амелии отразился от каменных стен. — Так-то, Джарет очень выгодная партия, тебе не стоит отказываться от такого брака. А теперь уже смех Тома отразился от каменных стен. Он не отпускал её. Хищно смотрел в глаза. — Моя дорогая Амелия, я приму только утвердительный ответ. Она хмыкнула: — Да, mon cher Thomas, — она произнесла его имя на французский манер, — да, я пойду. Он с наслаждением выдохнул. — И, думаю, — сразу же начал он, выводя Амелию обратно в коридор, — чего нам ждать вечера через три дня… может сегодня во время обеда прогуляемся? — Да, давай, — улыбнулась она. Том поднес ее костяшки ко лбу, а затем к губам и поцеловал. Смотря в голубые глаза, напомнил: — Скоро обед. Не задерживайся, — и нехотя выпустил Амелию из своих руку. Пока она шла к лестнице, то оборачивалась. Улыбалась. Она была такой счастливой. А потом подъем лестницы её скрыл. Только после этого Том направился в кабинет зельеварения. Я шел и, наверно, глупо улыбался. Она могла меня послать, сказать что опоздал… но этого не произошло. Я хотел кричать от радости. Но собрался с силами и планировал своим видом никак не показывать, как счастлив. Меня сдал мой тон.