Время
25 марта 2024 г. в 06:00
Так тепло в груди.
Том медленно открыл глаза.
В то утро Амелия не отползла. Наоборот, жалась к нему всем телом. Он медленно провел кончиками пальцев по её руке. Почему каждое его утро не может быть таким?
Амелия приоткрыла глаза. Улыбнулась ему. Но сразу же нахмурила брови, а взгляд был таким печальным. Словно Пьеро из маггловской сказки.
— Ты чего такая грустная? — тихо спросил Том, прижимая, слабо поглаживая ее спину.
— Не знаю, как в школе спать без тебя, — уткнулась в него Амелия.
— Мы сегодня ещё будем здесь, — мягко улыбнувшись, напомнил он. — И будем спать вместе.
— В школе, — с легким раздражением повторила она. — Впервые жалею, что меня не распределили в Слизерин. Пробиралась бы в твою спальню.
«Это было бы славно», — подумал Том, вспоминая один из последних снов, но утешительно произнес он иное:
— Мы что-нибудь придумаем.
В дверь поскреблись и знакомый голос протянул:
— Доброе утро.
— Джарет, иди на хрен, — чуть повернув голову, рявкнул на дверь Реддл.
— Я зайду, — он не спрашивал.
Джарет быстро вошел, закрыв за собой дверь, в его руках была свечка.
— Остряк, — оскалился Том и упал на подушку.
— Ну что Амелия, как его язычок? — плюхнулся в единственное и несомненно счастливое кресло Джарет.
— Мальчики, да у вас разговоры покруче, чем в женском общежитии, — засмеялась она и села в кровати.
— Так как? — не унимался Гринготтс.
Амелия задумалась, но с кокетством ответила:
— Он им не только красиво говорит.
— А что насчет тебя? — игриво поинтересовался Джарет. — Ты только красиво поешь или?..
— Как ты догадался?! — поразилась Дюма.
— Людей маленького роста в рот любить легко и просто, — рассмеялся он.
— Джарет! — Амелия кинула в него маленькую декоративную подушку, которую он успешно поймал.
— Ну так что? — вертел он в руках подушечку, не сводя взгляда с кровати.
— Мне надо ещё поучится, — смущенно ответила Амелия, — но, кажется, ему понравилось.
После завтрака мы пошли на замерзшее озеро кататься на коньках. Амелия запнулась и упала в мои объятья. Я облапал везде, где успел.
Да, мы все еще не могли заняться сексом с проникновением из-за соображений ее здоровья, но поздним вечером, пробравшись в ее спальню через потайной проход, я предложил развлечь друг друга разговорами о том, как мы будем заниматься сексом в школе.
— Хорошая идея, — согласилась Амелия. — Правда, есть один минус.
— Это какой? — удивился Том, взмахивая волшебной палочкой, а затем отбрасывая пижамную рубашку в угол.
— Мы возбудимся, — пожала плечами она. — И что будем с этим делать?
— Черт! — Том выругался и сунул палочку в карман пижамных штанов.
— У меня тоже есть идея. — Амелия подошла к нему вплотную и провела ладонью по его паху. — Ой, а ты уже готов, — притворно смутившись, заметила она.
— Я знаю, как помочь тебе, — с хитрой улыбкой намекнул Том и сжал ее талию, она улыбнулась в ответ.
— Так, — по-деловому начала она, — нам надо обсудить чуланы.
— Да, — выдохнул он, прижимая ближе и поглаживая ее спину.
— Сидеть с ногами в шпагате может быть не так удобно… — задумчиво тянет Амелия, но Том ее перебил:
— Но я обязан на это взглянуть.
Она звонко рассмеялась, а затем легко выскользнула из рук Реддла (Первый и последний раз) и спешно подошла к комоду.
— Но я точно могу облокотиться так на шкафчик или стену.
Она наклонилась вперед, отставив ягодицы, отчего коротенькая сорочка задралась вверх, обнажая бледную кожу.
— О Господи… — выдохнул Том и выхватил палочку.
Один взмах, под ножками Амелии появился деревянный ящик. Она покачнулась. Реддл, отбросив палочку на кровать, подлетел к ней и, схватив за бедра, помог удержать равновесие.
— Что-то не так? — Выпрямилась она.
— Все так, — тяжело дышал в ее шею Том. — Ты — чертовка.
— Это еще почему? — тихо спросила Амелия, немного повернув голову в его сторону.
— Соблазняешь меня, — просто ответил он, сильнее сжимая ее бедра и прижимая к себе. Не только же Вишенке ему исповедоваться. — Ты не знаешь, что я вижу смотря на тебя, что у меня в голове. Ты — чертовка, в хорошем смысле этого слова. Ты приятно дурманишь меня. Соблазняешь меня. Ты даже не представляешь, как я хочу тебя. И не представляешь, как я хочу увидеть твой оргазм, когда мой член в тебе. Я был бы не я, если бы умолчал об этом.
Реддл ослабил хватку и уткнулся в ее плечо.
— Так что тебя останавливает? — тихо спросила она.
— Ты дорога мне. Поэтому и вчера, и сегодня я защищаю тебя от такого мерзавца, как я. — Ему показалось, она хочет что-то сказать, скорее всего оспорить, поэтому он сыграл на опережение. — Я не хочу, чтобы ты строила иллюзии на мой счет.
Тихое шуршание. Амелия обернулась и мягко коснулась его губ.
Она поглаживала его плечо одной рукой, а другой перебирала черные пряди волос. Улыбнулась:
— Тогда оставим наши разговоры и сегодня просто будем спать вместе.
Он кивнул, а она медленно спустилась с ящика, который тут же исчез. Нежно взяла его руку и повела к кровати. Забралась под одеяло.
Том, затушив свечи, опустил волшебную палочку на прикроватную тумбочку.
Они устроились под теплым мягким одеялом. Амелия лежала на боку спиной к Тому. Он прижал ее к себе, невольно вспомнив, как в похожей позе тискал подушку.
Полумрак комнаты. Тишина. Чары тут ни при чем. Они далеко от Лондона, от людей. Летом слышен шелест травы и деревьев. Но в январские ночи все укрыто шапками снега.
— Прости, — прозвучал слабый голос Амелии.
— За что? — удивился он.
— За то, что соблазняю тебя, — слабо объясняла она. — За то, что тебе приходится называть себя мерзавцем.
Том задумался над ответом. Перевернулся на спину. Шуршание одеяла. Амелия тут же юркнула ему под «крылышко» и прижалась к его груди. Он медленно выводил узоры большим пальцем на ее спине, погрузившись в свои мысли. Она его не торопила.
Том выдохнул и медленно начал:
— Объективно, я в любом случае мерзавец. Ну а ты… Ты соблазняешь меня, когда размешиваешь кофе. Ты соблазняешь, когда играешь на пианино, когда поешь… Ты соблазняешь меня тем, что просто есть в моей жизни. — Он шумно выдохнул и сжал ее плечо. — Мысль, что я могу причинить тебе вред, для меня невыносима. Поэтому я так долго тянул со своим признанием. Désolé и спасибо, что дождалась меня.
Он почувствовал как его грудь погладила теплая маленькая ладонь. Эта же ладонь прошла по его шее и остановилась на щеке. Чуть надавила. Он заглянул в столько дорогое и прекрасное, по его мнению, лицо.
— Том, я сильнее чем кажусь, — тихо сообщила Амелия.
— Но мои тревоги от осознания меньше не становятся.
Одеяло вновь зашуршало. Своим телом Том перевернул Амелию на спину и навис над ней. Мягко коснулся губами ее щеки. Заглянул в ее лицо и с какой-то странной болью, как будто и не рад тому, что знает, произнес:
— Я знаю, чего ты боишься. — Глаза Амелии тут же округлились, поэтому Том поспешно объяснил. — Я не хотел, просто ты так громко об этом думаешь. Но, прошу, не бойся, я не исчезну. Никогда. — Она улыбнулась, а Том, оперившись руками на подушку, припал к ее губам.
Мягкий поцелуй разгорался в нечто более страстное и жаркое.
Именно Амелия, оторвавшись, напомнила:
— Мы сегодня спим в обнимку.
— Хорошо, что ты это предложила. А то я мог решить, что тебе только секс от меня нужен, — съязвил Том, устраиваясь на кровати рядом.
Она рассмеялась, а после уткнулась в него. Тихо, но отчетливо произнесла:
— Ты нужен мне весь.
Том крепче сжал Амелию. Он думал над ответом. Но не знал, что сказать.
— Засыпай, моя дорогая Амелия, — Том говорил медленно, словно рассказал ей сказку. — Утром я буду рядом. Мы оденемся, тихо выйдем из твоей комнаты, и вместе пойдем завтракать. А потом…
— Как мы вместе оденемся? — удивилась она.
— Точно.
Том вывернулся, потянулся за палочкой. Один взмах и она вернулась на тумбочку. Приплыла его одежда.
— Я мог сделать так утром, — тихо говорил он, устраиваясь на подушке и прижимая к себе Амелию. — Но твое спокойствие сейчас мне дороже.
— А что будет потом? — с интересом спросила она.
— Потом, — шепчет Том, — мы пойдем погулять. Покатаемся на коньках. Возьмем с собой Джарета и Антонина.
— Мне нравится.
— Спи. Твой сон точно будет добрым.
— Да. Ты ведь рядом.
— Вот именно.
Том проснулся утром и сразу же почувствовал счастье, увидев рядом Амелию. Но тут же внутри все неприятно сжалось. Это не последняя их ночь вместе. Они не расстаются. Но Тома убило осознание того, о чем говорила Амелия днем раньше. Он не знает, когда они снова смогут поспать в одной кровати. Можно было бы уверенно сказать: «Летом уже точно». Только вот… когда? Когда Амелию отпустят проводить время с друзьями? Может её и сейчас отпустили только потому что Дамблдор верит в хоть какую-то сознательность внутри Тома и Амелии. Но летом все может измениться.
— Ты чего такой хмурый? — голос Амелии вырвал его из мыслей.
— Почему меня не распределили в Рейвенкло? — Том фыркнул, взглянув на Амелию.
— Я держусь за твои слова, что мы что-нибудь придумаем. — она легко перебросила через него ножку и повалилась сверху. Уперлась руками в подушку, приподнялась и усмехнулась. — Но мы слишком долго сохли друг по другу, так что будет сложно. Но мы справимся.
— Мы… — прошептал Том, сжав её бедра.
— Что? — непонимающе перебросила Амелия.
— Ничего, — пожал плечами Том. — Просто нравится, как звучит «Мы».
— Странно, что Джарет не пришел, — взглянула на дверь Амелия.
— Все самое интересное, по его мнению, он уже видел, — закатил глаза Том.
Как я пообещал, мы отправились прогуляться. Снег хрустел под ногами. Легкий морозец щипал щеки, но мне было плевать на это. Меня согревала Амелия. Не только теплая рука в моей, но и внутри от ее присутствия мне было тепло.
Мы покатались на коньках, за этим занятием нас и застала мадам Кэрри. Она знала, что наши отношения преобразились, но видела нас такими впервые. Сказала, что нам очень идет.
После обеда я помог Амелии с ее сумкой, донес до кареты, на которой Беллами отвезет и ее, и няню в Хогсмид. На прощание я поднес костяшки Амелии ко лбу, затем к губам.
Смотреть вслед уезжающей карете было печально. Почему ее не оставили до конца каникул?
Когда в 30-х нас распределили по факультетам, я даже представить не мог, чем это обернется для меня в будущем.
— Сынок, ты как? — спросил Беллами в конюшне, когда вернулся.
Прежде чем ответить Том закурил. Подошел к отцу ближе и ответил на его вопрос:
— Она сделала мне подарок, который я никогда не переплюну.
— Подари ей цветы. — Беллами ответил быстро.
— Цветы? — удивился Том и выронил сигарету. — Это как-то несерьезно, — хмыкнул он, быстро затушив окурок ногой.
— Несерьезно, — подтвердил Райнер и протянул Реддлу свою пачку. — Но я тебя знаю. Начни с малого, закончишь великим.
Том узнал у Антонина, что Амелия любит лилии, но любимый цвет он не знал.
Реддлу показалось отправлять только белые лилии — скучным. Он наколдовал в этот букет темно-красные розы без шипов. Букет вышел небольшой, долго не простоит, но это не страшно. Ведь завтра вечером они уже будут в Хогвартсе. Подарит еще один, так решил Том.
Ответ от Амелии прилетел в тот же вечер.
— Подожди, — сказал Том сове, и после порадовался этому решению.
— «Я тоже скучаю. Твоя Амелия», — было написано в записке. Но к этой записке прилагался сверток. В нем была ее светло-зеленая рубашка. Том уткнулся в нее носом. Она пахла Амелией.
Реддл схватил свою рубашку, которую надел только сегодня, завернул в ту же бумагу и отправил с той же совой.
Уснул он в тот день прижимая к себе рубашку Амелии.
Учебный год продолжился с момента, как они переступили порог замка.
Уроки, домашние задания, обязанности старосты. Тома и Джарета, да не только их, профессора закидывали дополнительными заданиями. Неудивительно. Но на трансфигурации у Тома было чувство, что его так заваливают намеренно: чтобы украсть время, которое он мог бы провести с Амелией наедине. Да, вечерами они сидели вместе в библиотеке, даже раз умудрились выкроить время и повести его в классе с пианино, но вчетвером.
Времени ни на что не хватало.
Тому и оставалось только совместное сидение в библиотеке, иногда можно было пройтись по замку держать руки и, если есть пресловутое время, поцеловаться в укромном месте. Еще Реддл мог опуститься рядом с Дюма во время завтрака для короткого пустого разговора и налить ей кофе.
Но с последним было сложнее всего. Нет, такая фамильярность не возбранялась, но как только Том опускался рядом с Амелией, то всегда слышал тяжелый вздох поблизости. Это раздражало. Не Дюма же чувственно дышала.
Но Том все же смог найти час, когда их никто не потревожит.
Через три недели после его Дня Рождения, сверяясь с графиком дежурств старост, Том нашел этот час. Первым делом он предупредил Джарета. Конечно, он пообещал прикрыть. Потом договорился с Амелией. Он предложение закончить не успел, как она согласилась.
Осталось дождаться заветного часа.
Том условился, что встретиться с Амелией за углом где висел портрет Диего Странного, там рядом есть объемный чулан.
Реддл спешил к месту встречи, когда налетел на незнакомку. Ну как «незнакомку», он знал, что она учится в Хаффлпафф на одном курсе с ним. За шесть лет лицо примелькалось.
— С дороги, — бросил Том, но она не отошла. Времени у него и так ничтожно мало, поэтому он обогнул ее, сделал шаг, он почти у цели, но его схватили за руку.
— Том, — жалобно позвала она.
— Я спешу, — холодно ответил он и отдернул руку.
— Я люблю тебя! — вскрикнула она.
Том испытал все негативные чувства разом. Время. Его же так мало. Где тут все успеешь? Он сделал шаг и звучно прошипел:
— Да ты издеваешься! Ты в курсе, что у меня есть девушка?
— Я видела её, — залепетала незнакомка, избегая его взгляда. — И подумала…
— Что ты подумала? — рявкнул Том.
— Что ты…
— Что я побегу к той, у кого из достоинств только внушительный бюст?
— Ну…
— Катись на все четыре стороны, — пожелал он.
Том сорвался с места, свернул за угол, схватил Амелию за руку и быстро повел по коридору. Успев только бросить через плечо:
— Джарет.
— Да-да, майор Том.
Реддл влетел в чулан. Взмахнул палочки, чтобы их не услышали и не потревожили. Резко прижал Амелию к себе. Уткнулся.
Часы на запястье предательски тикали, пусть звуков не издавали.
— Я все слышала, — оповестила она.
— К черту эту девчонку, — Том стянул мантию Амелии. — Я победил, — и скинул свою мантию.
— Победил? — с насмешкой переспросила Амелия и вздернула бровь.
— Да, — он вновь прижал ее к себе, запустив одну руку в ее волосы, и заглянул в горящие желанием глаза. — Ведь ты сейчас хочешь, чтобы я задрал твою юбку повыше.
— А может… это я победила? — прищурилась она.
— Ты? — переспросил он.
— Ведь это ты хочешь задрать мою юбку.
— Чертовка, — он грубо, даже нагло, впился в ее губы. Оторвался. — Моя чертовка.
Как хорошо, что на каникулах они все обсудили. Взмах палочки. Амелия шагнула на деревянный ящик и взглянула на Тома.
Времени ничтожно мало. Но Том смог отделаться от призрачного тиканья, когда сосредоточился на Амелии.
Он расстегнул ее рубашку, целуя и кусая бледную кожу под ней. В ответ его рубашка тоже летит к мантиям, а на коже появились следы укусов и засосы.
Она тоже спешит. Можно понять, ожидание затянулось.
Том резко развернул Амелию к стене и она уперлась в нее руками.
Звон пряжки ремня. Шелест замка ширинки. Остатки лубриканта. Надо бы еще купить.
Он надавил на ее поясницу, отчего она прогнулась сильнее. Том медленно вошел. Амелия с наслаждением выдохнула. Страсть страстью, но он не спешит.
Точнее, не спешил, пока Амелия не попросила:
— Сильнее.
И его натура мерзавца сорвалась с поводка. Его движения резкие и прерывистые. Он прижимает Амелия к себе одной рукой, а другой зажимает её рот. Её ножки дрожат. Она свела коленки. Глухо из-за руки на лице стонет.
Она в руках мерзавца и рада этому. Том сейчас самый счастливый мерзавец.
Он вспомнил, как она кончила от ласк языком. Можно кое-что попробовать.
Том замер и приказал:
— Раздвинь ножки.
Она сделала, как попросил. А Том знает где клитор.
Его движения членом неспешные. Двумя пальцами он быстро ласкает клитор. Нужно немного времени и все получится.
Амелия стонет все громче и громче. Упирается кулаками в стену.
«Давай же», — про себя просит Том.
— Ну давай, — он не сразу понял, что прошептал вслух.
И… Амелия вскрикнула, вздрогнула, ее ножки подкосились. Реддл с силой прижал Дюма к себе. Его движения стали быстрее и сильнее. Она снова вскрикнула с наслаждением. Том счастливо улыбался ее затылку.
— Прости, если был слишком грубым, — застегивая рубашку вздохнул Том.
— Мне понравилось, — накидывая мантию, ответила Амелия, обернулась. — Хочу ещё.
— Давай повременим, — чуть подумав, ответил Том и взглянул на нее.
— То, как ты обо мне заботишься, умиляет, — прижалась к нему Амелия.
Время уже на исходе, пора уходить.
— Пойдем, — поправив мантию, протянул руку он.
Они осторожно шли по коридору до потайного прохода. Только там Том тихо признался:
— Меня кое-что раздражает.
— Что? — так же тихо спросила Амелия, поднимаясь по лестнице.
— Я не могу прижать тебя к себе и уснуть, — вздохнул Реддл.
— У тебя есть моя рубашка, — напомнила она.
— Но это все равно не ты, — сразу же ответил он. — Когда я окончу школы, мы будем жить вместе.
— Годик не забудь меня подождать, — хмыкнула Амелия. — А то найдешь себе высокую, с большими…
— Хватит, — оборвал ее Том, замер и взглянул на нее. Амелия стояла на ступеньку ниже. При ее росте, практически крошечная. — Может, я тоже переживаю.
— О чем? — вздернула бровь Амелия. — Что я найду другого?
— Да.
— Прости, — она сделала шаг и встала на ступеньку рядом. Прижалась к нему, — но ты задал слишком высокую планку, mon cher. Если человек не так умен как ты, не Дьявол в обличии ангела, то заинтересовать меня у него не выйдет.
— Джарет умен и весьма привлекателен, — Том повел ее дальше.
— Забавно, что именно ты это заметил, — посмеялась Амелия, но продолжила серьезным тоном. — Правда есть загвоздка, он — не ты.
— Кстати, о нем, — Том замер и достал из кармана мантии маленькое складное зеркало.
— Что это? — заглянула через его руку Амелия.
— Его подарок на Рождество, — сразу же ответил он. — Сквозное зеркало.
Том заглянул в него и прошептал:
— Джарет Гринготтс, — пара секунд и в зеркале появилась знакомая растрепанная голова. — Где ты? — сразу же потребовал Том.
— На восьмом этаже, — ответил Джарет, — у гобелена где тролли… хм, не могу понять ему хорошо или нет.
— Восьмой этаж, — задумчиво повторил Реддл. — Шуруй к своей башне. Там и встретимся.
— О’кей, — и вот в зеркале отражается лицо Тома.
— Идем, — позвал он.
Проводив Амелию, Реддл встретился с Джаретом.
— Ты задержался, — игриво заметил он, вместе они пошли в сторону Астрономической башни.
— Но оно того стоило, — отмахнулся Том.
— С тобой все хорошо?
— А как еще может быть? Конечно, хорошо.
— Ты чем-то обеспокоен.
— Конечно, ведь мне пришлось отправить ее в гостиную, а сам буду ворочаться в подземелье.
— Нельзя получать все что хочешь, дружище.
— Я сирота, точнее долго был им, я и без тебя знаю. И чего? Мне теперь не расстраиваться? Это плохо, что я хочу проводить с ней все свободное время?
— Неплохо, особенно для влюбленного.
— Чего?
— Дружище, ты долго тянул, по итогу влюбился. Конечно, ты хочешь наверстать.
— Влюбился? Об этом я не думал.
Точнее я избегал этой мысли. С лета 1943, когда Клара предположила, почему вейловский шарм на меня не действует. Но утешал себя мыслью, что это просто я такой и на меня это все не действует. На самом деле уже сложно сказать, что является причиной моего иммунитета. Гипотеза Амелии мне нравится больше.
— Если подумать, — задумчиво говорил Джарет, активно жестикулируя, пока они шли к лестницам, — то я тебе завидую. Я вот влюбляюсь в каждую. Она взглянула, а я уже сударыня, позвольте преподнести вам цветы. С тобой все по-другому. Я хотел бы любить так, да одного, да не с первого взгляда, но всей душой.
— Наговариваешь, — фыркнул Том, обходя фальшивую ступеньку.
— Моя любовь сегодня есть, а завтра её нет. А с тобой так не будет. Хотя, Амелия не всегда это понимает.
— Ты о чем? — озадачился Реддл.
— Амелия мне кое в чем призналась ночью в гостиной, пока мы пили чай. Она боится, что в секунду твои чувства могут измениться. Но я думаю это не так, — сразу продолжил Джарет. — Не может умереть в тебе то, что расцветало годами.
— Загнул-то, — хмыкнул Том.
Они завернули уже в излюбленный туалет на третьем этаже, чтобы покурить перед тем, как закроют свое дежурство.
После того похода в чулан Тому не представилась возможность снова уединиться с Амелией. Но они находили закоулки и время на чувственные поцелуи почти каждый день.
В день того разговора, в полночь Том дописывал эссе по рунам в гостиной Слизерина, рядом был только Долохов. Пусть и другие задумчивые и усиленно пишущие сокурсники были в наличии.
Последняя неделя для старших курсов выдалась напряженной, так еще Том и Джарет помогали Антонину и Амелии подготовиться к экзаменам пятого курса. Но и шестикурсникам, как и семикурсникам дел хватало. Все были нервными и, иногда, агрессивными или резкими.
Громкие шаги рядом.
Пожалуй только Реддл-Райнер и «мистер Джонс» были подозрительно спокойными. Но Том знал, что Джарет, чтобы там не чувствовал к Кларе, вечерами в гостиной Рейвенкло, а иногда и его спальне, обжимается с Офелией Хоуп. Том же…
Шаги стихли рядом с Реддлом, над ним прозвучал голос Кэрроу:
— Реддл, почему ты такой спокойный?
Видно он подумал, что у Тома есть заспал успокоительного или огненного виски. Но он молчал, не отрываясь от своего эссе.
— Кэрроу, — фыркнул Лестрейндж, который был за соседним столом, — так он со своей француженкой обнимается при каждом удобном случае.
— Поэтому ты меня послал? — прорычал Кэрроу. — Потому что сам эту девчонку заприметил?
— Задача друга, — отложил перо Том и взглянул на него, — защищать подругу от такого мерзавца, как ты.
— От самого себя-то не уберег, — хохотнул Кэрроу.
— Это, в том числе, и делает меня мерзавцем, — с хищной улыбкой ответил ему Том.