(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Учеба, обязанности старосты, да и личные изучения некоторых областей магии не оставляли свободного времени. Тому казалось, что с Амелией он говорил только шепотом в библиотеке или загруженных коридорах. С Антонином тихо в гостиной, когда она пустеет. А с Джаретом нормально поговорить выходило только на совместных дежурствах. Том искренне благодарен Уизли за то, что после Нового года она ничего не говорила о том, что Реддл-Райнер и «мистер Джонс» очень часто (всегда), записывались дежурить совместно. — Ты сегодня подозрительно задумчивый, — заметил Джарет, когда в марте вдвоем они осматривали второй этаж после отбоя. — Да? — Том удивился и взглянул на друга. — Я думал, что всегда такой. — Подозрительно, — многозначительно повторил Джарет. Том задумался о причинах своей «подозрительности». Днем он думал об учебе и каморке старост (в основном), но перед сном его одолевали другие мысли. Мысли, после которых нужно идти в туалет и провести пару минут с перчаткой Амелии, сжатой в одной руке и членом — в другой. А потом еще минут двадцать сидеть на закрытой крышке унитаза и медленно курить. Может сейчас, на ходу, он поймал за хвост эту часть своего сознания? — Я трахался с Амелией в кабинке туалета, — произнес Том с удивительной для себя честностью. — Там, на самом деле, много кто трахается, — равнодушно ответил Джарет. — Надо кстати туалеты проверить. — Это да, но… — Тому показалось, что за ними побрел его вздох. Вот настолько тяжелым он был. — У меня чувство, что я ей пользуюсь. Никаких светлых чувств, о которых ты талдычишь. Она мне дает, вот и все. Они замерли, обернулись друг к другу. Джарет сжал плечи Тома и усмехнулся: — Дружище, давай по чесноку, тут класс таких охотниц на тебя наберется. И это только девочки, которые достигли возраста согласия… не французского. Но ты сох по Амелии, как и она, ты добился своего, а сейчас пожинаешь плоды. Думаешь, если бы она не хотела, то ты бы что-то получил? — Нет, — с некоторым разочарованием ответил Том. Они уже успели обнаружить, что во время менструации сексом заниматься не стоит, Амелии попросту больно, тут вопросов нет. Но от мысли, что она откажет ему в близости потому что «потому»… это нервирует. — Мерлином молю, — вырвал его из мыслей Джарет, — не кошмарь себя. Учеба забирает у нас время как никогда. Выдалась свободная минута, вот вы её и реализовали. — Может это все от того, что она не просит?— Предположил Том, пожав плечами. Он бы попытался закончить разговор, который сам начал, но почти за шесть лет уяснил — это невозможно. — А если попросит, ты сразу пойдешь? — Зависит от моей занятости… — Во-о-от. Они побрели дальше по коридору. — Сдать меня решил? — нахмурился Том. — Может, шепнуть на ушко, — игриво ответил Джарет и они вновь замерли. — Том, она в курсе, что ты как вампус по школе носишься. Если не я, то сам ей намекни. Скажи, что после уроков у тебя будет свободный час, или что мы с тобой в такой-то день дежурим вместе. Она не легилимент, чтобы читать расписание сразу из твоей головы. — Да я и сам этим не промышляю, — проворчал Реддл и, подхватив друга под локоть, побрел по коридору дальше. Ближе к концу дежурства Том и Джарет закрылись в излюбленном туалете на третьем этаже, чтобы перекурить. — Амелия сказала мне кое-что. — Том медленно выдохнул, проводив глазами струйку сигаретного дыма. — Что? — С интересом спросил Джарет, поднося сигарету к губам. — Что если человек не так красив, как я, — наблюдая за дымом, задумчиво говорил Том, — и не так умен, то заинтересовать её не выйдет. — Неплохо она стандарт задала, — фыркнул Джарет и прикурил вторую сигарету от первой. — Днем с чарами и факелом второго такого не отыщешь. — Ты, — заглянул в его глаза Том. — Что я? — удивился Джарет, быстро убрав сигарету от губ. — Ты так же умен и красив. — Ой, спасибо, — кокетничал друг. Он словно купался, кажется, в первом комплименте к его лицу от Реддла. — Но не бойся, — отмахнулся, — Амелия не в моем вкусе. Том фыркнул, затушил окурок в переносной пепельнице и достал вторую сигарету. Закурив, спросил: — А сколько еще красивых и умных по миру ходит? — Не думаю, что Амелия будет их искать. Том нахмурился своим мыслям. Что сегодня с ним? Готов выложить Джарету все. Это Амелия на него так влияет? Или Гринготтс за годы разрушил все защитные стены? — А у тебя чего нового? — взглянул на Джарета Том. — А то только я ною. — Не ноешь, а делишься переживаниями, — развел руками он. — Я послушал твой совет и получил пикантное фото от Клары. — Смотри, чтобы Хоуп не нашла. — У меня есть, где спрятать. Ей туда хода нет, — фыркнул Джарет. — А ты Кларе говорил о своей школьной подружке? — Ей этого знать незачем, — помрачнел Гринготтс. — Уверен? Ты уж прости, но Клара та ещё сука. Береги член, а то укоротит. — Спасибо за заботу, но у меня с Кларой только дружба и секс. Я ей ни в чем не клялся… как и она мне. Вот так и проходил второй семестр моего шестого курса. Кажется мы нашли все секретные ходы по замку и потайные проходы на выход. По одному я даже провел Амелию. Покрасоваться. Хотя я и так был тем еще красавцем в ее глазах. Да и до сих пор, если подумать. У этих выходов из замка был плюс: о них знает три калеки: значит, вас никто не побеспокоит. Хотя трахаться там по зиме и ранней весной было холодно. Но мы согревали друг друга. Находилось на это время. Любовные записки мне стали подкидывать, что удивительно, чаще. Конечно, я умный, талантливый, красивый… и как добавляет Джарет, еще и скромный… поэтому внимание ко мне не удивительно. Пусть и раздражало. Почему они не могли оставить меня в покое? Что удивительно, все эти анонимные писатели так и остались анонимными. Может парочка и подходила ко мне. Но без признаний ничего сказать было нельзя. А мне было не интересно пытаться разузнать кто там такой романтичный писатель или писательница. Меня раздражало, что они пытаются вмешаться, разрушить мое счастье. Но об этом я думал перед сном. Спасибо, что в учебе и объятьях Амелии эти мысли молчали. А еще меня пугало, где-то на краешке сознания, что все это внимание к моей персоне оттолкнет Амелию. Да, она весьма четко обрисовала свои критерии, но что если ей захочется кого-то… не такого видного? Том и Джарет направлялись в каморку старост, когда в конце коридора заметили Амелию и какого-то парнишку. Он явно произносил пламенную речь, протягивая ей цветы. Тихо, по стеночке, они подошли ближе и скрылись за доспехами, чтобы подслушать. Незнакомый парень, восхищался прической Амелии, ее глазами, фигурой, акцентом. Амелия приняла букет. Вертела в руках, пока Том подбирал проклятье для незнакомца. Парень наконец смолк. Наверно он ждал, что Амелия повиснет на нем, но она всучила ему букет из полевых цветов обратно. — У меня есть парень, — холодно отчеканила она. — Уверена, что оно тебе надо? — самонадеянно спросил парень. — Чего? — вслух спросила Амелия, когда Том спросил тоже самое про себя. — Реддл симпатяга, конечно, но он же жуткий. — Жуткий? — Он тебя не пугает? — Пугает? — рассмеялась Амелия. — Дорогуша, я им наслаждаюсь. С самым горделивым видом, что она может состроить, Дюма звонко стуча своими каблучками старалась скрыться с глаз незнакомца как можно быстрее. Том и Джарет так же по стеночке пробрались обратно в коридор и поспешили за Дюма. Нагнав, Том подставил Амелии локоть, а Джарет пошел с другой стороны от нее. — Ну и как тебе? — весело спросил он. — Ну не знаю… — фыркнула она. — Жалостливый он какой-то. — И трусливый, — холодно добавил Том. — Он бы в лицо мне все это сказал. Гаденыш. Они коротко переглянулись. — Не думала, что ты можешь ревновать, — мягко заметила Амелия. — Могу, — хмыкнул Том, замер и взглянул на нее. — А ты разве не ревнива? — Ты себя видел? — Амелия закатила глаза. — Конечно ревновала. Но, mon cher, в ревности нет ничего хорошего. — Да? — удивился он. — А-то я пару парней, которые дарили тебе цветы и шоколад, проклял в приступе ревности. — Серьезно? — хором спросили Амелия и Джарет. — Они все ещё живы, — пожав плечами, равнодушно ответил Реддл. Времени было мало, а еще было мало мест, где вместе можно было провести ночь. Мне казалось, что важный этап моей жизни утекает сквозь пальцы. Когда я поделился этими мыслями с Амелией, она ответила, что у нее нет сил об этом думать. Принять ситуацию проще, чем изводить себя в ней. Она ценит каждое объятие, даже если оно случилось на короткой перемене за очень любознательным доспехом. Она посоветовала не думать об этом много. Но я себя все равно изводил. Я сиротский пацан, который, после прихода Дамблдора в приют, уверовал в то, что баловень судьбы. Я получил больше, чем ожидал. Но рассвирепел, когда не получил еще больше. В 69-м я услышал песню the Rolling Stones — You can't always get. «Нельзя получать все, что хочешь». Я часто слышал эти слова, как цитату, даже от волшебников. Только вот в моем случае нельзя игнорировать следующие строчки: «Но если ты однажды постараешься, то обнаружишь, что ты получаешь все, что тебе нужно». К чему я это вспомнил? Да к тому, что не зная этих строчек, я стремился к ним. Я знал их еще до того, как они прозвучали с пластинки, сорвались с губ Майкла, который под наркотой был в объятиях Джарета, пусть и думал, что имя моего друга Дэвид. Амелия права. Переживать об утекающей жизни — себя не уважать. Вернемся в начало 1944. Я собрался и сосредоточил все силы на том, что у меня есть. Учеба: марку старосты и блестящего ученика надо было держать. Те минуты, что я мог отдать, я без зазрения совести отдавал Амелии. Когда было время болтал с Антонином в пустой гостиной. На дежурствах трепался с Джаретом о приключенческих романах. Я сильнее пристрастился к ним. Без них было тяжело уснуть. А еще мы обсуждали план подготовки Амелии и Антонина к первым аттестационным экзаменам. И если для Долохова это была отличная практика, то для Дюма это была необходимость. Я разобрал свою жизнь по полочкам, придумал свои хитрости… Но все равно было то, что гложило меня за секунду до сна. В конце апреля во время очередного разговора об отношениях, на восьмом этаже замка, аккурат напротив гобелена, на котором Варнаву Вздрюченного лупят тролли, Том раздраженно процедил: — Джарет, я скоро на стенку полезу. Они замерли. Том видел, как жители гобелена замерли, иногда слабо похлопывая Варнаву Вздрюченного, и с интересом рассматривали юношей. — Вы же ныкаетесь по чуланам, — пожал плечами Джарет. — Да дело не в сексе, а во времени, — злился Том. — Я просто хочу, чтобы она спала рядом. Мне так спится спокойнее. — Ну мы же нашли пару объемных потайных мест, можно там кровать поставить… — начал Джарет, но Реддл его резко перебил: — А если попадемся? Нет, не подходит. Не хочу лишиться значка, потому что не удержался. Гринготтс надул щеки, поджал губы, уперся руками в бока. После короткого размышления он предложил: — А если в твою гостиную её протащить? — Значок, — с раздражением напомнил Том. — Так что без такого откровенного нарушения правил. Но признаюсь, вариант попытаться влезть в её башню с улицы я уже рассматривал. Джарет рассмеялся: — Тот момент, когда принц к дракону лезет, а не к принцессе. — Так трудно найти в этой школе место, — Реддл прикладывал все силы, чтобы не закричать, — где хотя бы одну ночь можно провести вместе? Просто место, чтобы поспать рядом. Просто место, чтобы побыть рядом. Глаза Джарета округлились. Том моргнул. Откуда в друге это удивление? Он же не сказал ничего нового. Но на всякий случай Реддл-Райнер уточнил: — Дружище, ты чего? — За тобой появилась дверь, — слабо ответил Джарет, а Том резко обернулся. За его спиной и правда появилась простая темная матовая дверь на стене, которая совершенно определенно была пустой, когда они тут замерли. — Откроем? — встал к его плечу Джарет. Им думалось, что они знают все секреты школы. Оказалось, что нет. Реддл, осмотрев дверь, медленно протянул руку к ручке и потянул ее. Они вошли в неизведанную комнату. Их встретила кровать с тяжелым темно-изумрудным балдахином над массивной двуспальной кроватью. Столик, пара кресел. Комната была маленькой. Добавь кухню и туалет — получится крошечная дешевая квартира. Стоило Тому об этом подумать, как маленькая кухня появилась в углу. Напротив кровати появилась дверь, за которой Джарет нашел душ и туалет. А также появились пара окон на каменных стенах, за которыми была ночь и звездное небо. Занятная комната. — Как думаешь, тут только траходромчики появляются? — прозвучал рядом голос Джарета. — Давай проверим, — с азартом предложил Том. Они выскочили обратно в коридор, закрыли за собой дверь и отошли. Дверь исчезла, и на ее месте вновь каменная стена замка. — Так, — начал Том, — я подумал про маленькую квартиру уже в комнате, и появились кухня и душ. — Занятно, — скрестив руки на груди, кивнул Джарет. — Но как получилось эту комнату призвать? — Я сказал три раза, — вспомнил Том, — но вслух. — Тогда я попробую мысленно, — сразу понял ход его мыслей Джарет. Они встали напротив стены перед гобеленом. Гринготтс напряженно задумался. Но дверь не появилось. — Наверно, надо вслух, — предположил он. — Тогда лажа-Авдотьевна получается, — покачал головой Том. — Тебя потряхивало. Ты подпрыгивал, — вспомнил Джарет. — Нужно движение, — после короткого размышления, предположил он. Реддл наблюдал, как его друг трижды прошел туда-сада перед стеной в глубокой задумчивости. И дверь себя явила. Джарет распахнул ее, обернулся к Тому и довольно протянул: — Место для вечеринки. — Вечеринки? — переспросил Том, заходя в комнату, в которую уже прошел Джарет. — У Амелии скоро день рождение, — просто ответил он. — Надо же нам где-то отметить. Том осматривал комнату, которая чем-то напоминала первый этаж Красного яблока, но скромнее по размерам. Шелк, бархат, деревянная барная стойка, за которой были зеркало и пустые полки. Большой мягкий полукруглый диван и тяжелый стол. Шаги рядом. Том взглянул на Джарета, который остановился рядом, сжал его плечи и с довольной улыбкой выдал: — Твое желание поебаться нашло нам сокровище. — Да иди ты, — рассмеялся Том. День рождение Амелии все ближе. Том мог бы раньше привести ее в эту занятную комнату, но время было не на его стороне. К его счастью 5 мая 1944 выпало на пятницу. Значит в субботу утром они могут поваляться. Минус только в том, что после завтрака за ними придет мадам Кэрри и заберет их на один день и одну ночь для празднования в Хогсмиде. По поводу пятницы они не посвятили Амелию в свои планы. Она уже сделала Тому сюрприз, так что настал его черед. В назначенный час вчетвером они стояли перед дверью на восьмом этаже под любопытными взглядами Варнавы Вздрюченного и троллей. Почему втроем? У Амелии не было подружек (кроме Клары), с которыми она хотела бы разделить этот день. Сам Том не хотел кого-либо еще приглашать, чтобы про эту чудесную комнату не узнали. Хотя, как пить дать туда будет захаживать Джарет с кем-нибудь не таким особенным, как Клара, но достаточно притягательным. Да и у Тома были планы на эту комнату в будущем. Подхватив Амелию на руки Реддл внес ее через дверь, которую придержал Антонин. Джарет уже был внутри. Том осмотрелся. Если честно, украшения и для него были сюрпризом. Он лишь сказал Джарету: Только не пошло. Реддлу, помимо радости Амелии, только и было нужно, чтобы в 10:50 вечера все свалили, и комната его не подвела, создав кровать. Джарет развешал простые гирлянды, расставил шарики и цветы. На тяжелом столе стояли бокалы, шампанское, маленькая бутылка виски, фрукты и сыр. Прежде чем на граммофон водрузили пластинку французского шансонье, Джарет сыграл на пианино Happy Birthday, а Том открыл шампанское. В тот вечер было легко расслабиться, особенно на мягком диване, прижимая к себе Амелию, у нее дома такой роскоши не было. Я украдкой поглядывал на наручные часы. Хотя в историях и шутках участвовал. Потанцевал с Амелией, которая после открыла подарки. От Джарета она получила большой и нарядный набор для шитья в увесистом сундуке. От Антонина: набор портновских ножниц. А вот от меня простую стеклянную шкатулку для украшений. Я не стал выкобениваться и пытаться соревноваться в цене подарка. А в 10:50 вдвоем мы проводили Джарета и Антонина. Я запер нас и на ключ, появившейся в двери, и на свои чары. Прикрыл глаза, а когда открыл, то увидел и кровать, и Амелию с блестящими глазами. — И какие у тебя планы? — игриво спросила Дюма, дергая бретель своего платья с плеча. — Ты мне должна, — в два широких шага Том подошел к ней и резко прижал к себе. — Это когда я успела? — растерялась она, а он ответил вопросом на вопрос: — Почему ты не носишь бюстгалтер летом? — Жарко, — нахмурилась она. — Вот поэтому ты мне должна, — расплылся в хищной улыбке он. Амелия задумалась. А как поняла, к чему Том начал этот разговор, рассмеялась. — Ой, — поднесла она свободную руку к улыбающимся губам. — Во-первых, ты сам меня в воду потянул. А во-вторых, значит я слышала мое имя? — Том поджал губа, а она хохотнула. — Думаю, ты сам справился. — Но это все равно не ты, — заметил в ее губы Том. Разговаривать больше не хотелось. Хотелось целовать и ласкать ее. Он стонал от удовольствия сквозь поцелуй. Когда стянул и отшвырнул ее платье. Когда ее руки заползли под его рубашку. Когда пальчики быстро расстегивали пуговки. Они оказались в кровати уже голыми. Так приятно, когда под тобой мягкий матрас. Том стонал, потому что не мог подобрать сравнения, чтобы описать это чувство: обладание Амелией. Он менял позы быстро, крутил в своих руках, как ему интересно. И что немаловажно: ей это всё нравилось. Она звонко стонала, кричала его имя, выгибалась, жалась ближе, просила ещё… и даже идеи подкидывать начала. Тому очень понравилась поза, в которой ножки Амелии оказались на его плечах. Она оказалась очень гибкой. Сидя в кровати, Том взглянул на наручные часы, который оставил на тумбочке у кровати. Час ночи. — Значит теперь будем встречаться здесь? — спросил Амелия, приняв из рук Тома сигарету. Он подкурил свою, затем кивнул. — Но не частно. Может раз или два в неделю, — выдохнув дым, добавил он. — Логично, — кивнула Амелия, стряхнув сигарету в пепельницу. — Ты все-таки староста, да и соседи по комнате начнут задавать вопросы. — Они знают. — Чего? — Они увидели твой засос на груди, когда ко сну готовились. — Надо бросать эту привычку. — Не на шее, уже хорошо, — Том опустил руку на плечо Амелии и по-хозяйски дернул ее к себе. Он сильно затянулся, после чего бросил окурок в пепельницу. — Ладно, давай спать. Я ждал этого слишком долго. — Докурить и зубы почистить хоть дай. — Хорошо-хорошо, но пока из рук не выпущу. — Идет, — согласилась она, а Том поцеловал её в висок. На празднование в Хогсмид приехали Беллами и мадам Долохова. В целом вышло мило, еще и потому, что Дамблдор не оставался ночевать, а Аберфорт лишь ненадолго забежал. Том был уверен, что до следующей недели шанс поспать в обнимку с Амелией не представится. Но Дюма решила иначе. Реддл почувствовал, как из-под него тянут одеяло. Первой мыслью было, что это Джарет или Антонин решили пошутить, но… — Амелия, с ума сошла? — хрипло спросил Том, когда она устроилась у него под боком. — Ну может чуть-чуть, — прошептала она, закидывая на него руку и ногу. — Ладно уж, — тихо ответил Реддл. — Попадемся, приму наказание достойно. Но прогнать я тебя не смогу. Да и не хочу, — на секунду, он крепче сжал ее плечо. — Ребята, — раздался звучный шепот Джарета, — только не трахайтесь. — Не пали контору, — фыркнул Том. — И совесть хоть какая-то у нас есть. — Неужели? — хмыкнула Амелия. — Из нас двоих, бессовестная ты, моя дорогая. — Том уткнулся в нее и крепче прижал к себе. — Это ещё почему? — удивилась она. — А кто раскрутил меня на секс? — вкрадчиво спросил Реддл, немного отстранившись. — Как-будто ты не хотел, — чуть громче, чем надо, откликнулась Дюма. — Вы оба хотели, — простонал Джарет, — мы поняли. А теперь спите. Том и Амелия тихо посмеялись и затихли. Реддл знал, что утро принесет разочарование. Амелия ведь уйдет, чтобы ее пропажу не обнаружили. Но он сосредоточился на том, что было именно в ту секунду. Мне иногда кажется, что именно 6–7 мая зародилась одна из наших фантазий, которая не угасла по сей день. Амелия, чтобы там про себя не говорила — благородная женщина. А я, пусть и приемный — сын конюха. Бульварный роман, да, но он нас веселит и заводит. Хотя, по сути, разницы в статусе у нас нет.