Проверенные методы

      Сампо Кёски проснулся с мыслью, что что-то грядёт.       Он не знал, что конкретно и чем это ему грозит.       В прошлый раз такое чувство у него было перед встречей с Зеле.       С полной раздумий тяжёлой головой он направился на кухню, припоминая, что у них есть сосиски и хлеб: идеально для завтрака.       –Ты рано. Что, дела всё-таки есть?       На кухне, как оказалось, уже был человек.       Зеле смотрела на него непозволительно бодрыми для восьми утра выходного глазами. И выглядела тоже. Ей достаточно было только умыться и поесть, чтобы быть дееспособной, а ему приходилось шастать по комнате в полусознательном состояние где-то час, прежде чем мозг окончательно выйдет из сонного режима. Благо, за этот час он не сидит на месте, а готовит завтрак, собирается и приводит себя в порядок. С последним опять-таки Зеле непозволительно повезло. Ей не надо было десятки минут стоять перед зеркалом, доводя свои черты до совершенства, она просто умывалась и такая как есть шла в этот бренный мир, иногда даже не расчёсываясь, и ей, тем более, не надо было несколько часов по вечерам носить на лице разные маски, дабы подерживать белезну и мягкость кожи. Всем бы такую самооценку и генетику.       – Неа, милая Зеле, – отвечает Сампо, лениво наблюдая как девушка начинает делать ещё один бутерброд. – Просто решил, что этот день достаточно хорош, чтобы встретить меня чуточку раньше.       – Ясно, – просто кивнула та, подвигая тарелку с бутербродом ближе к Кёски, и тот взял его, кусая. – Кстати, где твой страж? Я его давно не слышала.       –А я его давно не видел, – сказал мужчина, прожевав и проглотив. Обращение Зеле его совершенно не смущало. Запах готового кофе привлекал его внимание намного больше. – Неделю, если подумать. Возможно, после ухода людей со звёзд у него появилось много работы?       Кухня погрузилась в тишину примерно на минуту.       – Что, совсем ничего не слышала?       Зеле хмыкнула.       – Неа. Говорят, что командующий безвылазно сидит у себя дома, выходя только на работу, и перестал ходить на патрули. А его люди за него волнуются, ведь он выглядит, как пнутый щенок.       Говорит она всё это скучающим, совершенно не заинтересованым голосом, стараясь на него не смотреть, при этом поглядывая краем глаза, когда думает, что он не видит.       Паршивка. Делает всё так, как он учил.       – О, – точно таким же не заинтересованым голосом отвечает Сампо. – Трагично.       И отпивает кофе.       Зеле раздражённо сопит.       Кёски кривит в улыбке уголок губ, невидимый за кружкой.       Но цели она своей всё равно добилась, пускай он и не позволит ей об этом догадаться.       Мысли его вновь начали крутиться вокруг одного определённого стража.       И делали они это так часто, что Сампо начинал подумывать, а не прокляли ли его. Ведь, что особенного было в этом до смеха серьёзном человеке? Не в ярко голубых глазах, так выделяющихся на белоснежной коже в обрамление светлых, подобных белому золоту волос и тёмных, угольных ресниц, же дело. И не в статной фигуре, разговоры о которой уже несколько лет, с самого поступления на службу Гепарда, не смолкают в кругах знатных и не очень дам и не только, и на которую, если выпадает по-настоящему удачный шанс, с немалым удовольствием смотрит и сам Сампо, жарко прослеживая изгиб плеч, оценивая точённую красоту по-настоящему аристократичных руки и грешно наслаждаясь подарком природы в виде бёдер командующего Ландау. И уж точно не в его голосе, который всегда во время службы строг и серьёзен, но очаровательно мягок и энергичен, когда он говорит с сёстрами и друзьями, и имеющий завораживающую хрипотцу, когда он говорит с самим Сампо. А про золотое сердце, создающее образ идеального стража прямиком из детских книжек и желающее служить на благо Белобога и его людей как из Надмирья, так и из Подземного мира, и говорить не стоило.       Правда же?       Сампо знал, что обмануть себя он при всём желании не сможет, но не уставал от попыток.       Потому что иначе пришлось бы признать, что он влюбился в хорошенького щенка из Сереброгривых Стражей.       Не сделать это, честно говоря, было крайне трудно. Ведь ещё в их первую встречу было очевидно, что с этим стражем будет неимоверно интересно. Кто ещё на отрицание доказательств вины спросит "а какие вы примите?", причём на полном серьёзе, без иронии и злости?       Гепард Ландау не был похож ни на кого в этом замёрзшем городе, так виновен ли Кёски, что захотел изучить его поближе?       Захотел узнать, есть ли у благородного стража плохая сторона, и узнал, что он может стать невообразимо упрямым и будет гнуть свою линию до конца, яростно сверкая глазами и не отступая ни на шаг.       Захотел узнать, какие грехи имеет идеальный страж, и узнал, что тот ужасный трудоголик, совершенно не умеющий рисовать, но не оставляющий, пускай и тщетных, попыток.       Захотел узнать, какое лицо он сделает, если он подойдёт к нему настолько близко, что почти сможет ощутить жар его кожи, и узнал.       И больше не мог жить с этим знанием как раньше.       Ему хотелось больше.       Ему было мало цепкого, внимательного голубого взгляда во время их погонь, он хотел тот, полный нежности, ласки и невысказанной любви, который получали его сёстры, и даже больше, полный страсти, желания и мольбы.       Ему было мало бледного румянца после находящихся на самой грани приличия слов и лёгких прикосновений, он хотел, что бы лицо командующего полностью залилось краской, что бы щёки горели, а глаза слезились, и с губ с прерывистыми вздохами срывалось его, Сампо, имя.       Ему было мало внимания, даруемого только во время не продолжительных погонь, он хотел быть его центром, чтобы Гепард уходил на работу, думая о нём, и возвращался, торопясь, грезя о встрече с ним, что бы в череде множества людей, с которыми он уже встретился и встретится в будущем, перед его глазами горел один единственный образ, затмеваюший всех.       Сампо Кёски был очень жадным человеком.       Примерно, настолько же жадным, насколько не глупым.       Он прекрасно понимал, как малы его шансы. Гепард Ландау, герой Белобога, сошедший со страниц детских книг, эталон для всех стражей и главный мошенник и вор этой полумёртвой планеты?       Сампо знал, когда надо бороться и идти на авантюру, а когда нет.       Он прекрасно знал, что между ним и долгом перед Белобогом выберет командующий.       (Он помнил, как по подземному миру ходили стражи и спрашивали о его родных.       Он не собирается рисковать Зеле и Наташей.       Никогда.)       Поэтому он запрёт свою жадность в подвале, наденет на неё самые тяжёлые и прочные цепи, засунет её бездонную пасть в огромный намордник и не позволит даже скулить в присутствии Гепарда.       Она будет питаться пристальными, внимательными взглядами, лёгкими, секундными прикосновениями и разговорами, произошедшими в торопях.       Это будет болезненно.       Но возможно.       Зеле убирает свою пустую тарелку и встаёт из-за стола.       Уходя, она задерживается у входной двери и говорит, голосом не громче взмаха крыльев бабочки, но острее её косы:       – Ты ничтожный трус, Сампо.       Трус хмыкает.       Наглая девчонка.       (Наглая девчонка, подошедшая к шестнадцатилетнему парню с мёртвым взглядом и провозгласившая его её младшим братом из-за похожего цвета волос. Она едва доставала ему до живота и смотрела поразительно грозным для восьмилетней девочки взглядом. Парень неуверенно поправил её, что он старше и вовсе ей не брат. Фиолетовые глаза малявки нехорошо сузились и материя мира вокруг неё начала меняться, подчиняясь желаниям своей маленькой госпожи.       Парень молниеносно согласился с новым титулом.       И пронёс его через года.       Девочка победно ухмыльнулась, взяв найденного брата за руку, и с удивительной силой для такого маленького тела потащила домой.)       Он не говорит ей, что заметил её причёсанные, а затем, в попытке скрыть это, "красиво" растрёпаные волосы, и еле заметный нежно розовый блеск для губ.       Сампо всем сердцем желает ей победу в той битве, которую он сам не может начать.       "Сокруши её, Зеле."       Броня уже десять минут нервно ходила по кабинету в попытке успокоиться, размерено дыша и мысленно повторяя, что "Всё будет хорошо".       Ведь нет ничего странного в том, что Сервал Ландау и Зеле попросили о встрече с ней в один день, в одно время?       Правда же?       Правда же?!       Вдох-выдох.       Работа Хранителя Белобога была крайне выматывающей, но, когда она смешивалась с личным, это становилось вовсе невыносимым. Чувствовала ли тоже самое матушка, когда Броня приходила к ней?       В дверь стучат и девушка делает ещё один быстрый вдох-выдох, выпрямляется и хорошо поставленным голосом говорит:       – Войдите.       – Хэй, Броня, хорошего утречка! – звонкий голос Сервал разнёся по кабинету Хранителя.       – И вам доброго дня, леди Ландау, – дежурно улыбнувшись, ответила девушка.       Женщина фыркнула и закатила глаза:       – О, Сохранение, Броня, милая, не надо никаких "леди", просто Сервал! Всё-таки мы не чужие друг другу люди!       Молодой Хранитель медлено кивнула и её улыбка стала неуверенной, но искренней.       – Хорошо... Сервал.       – Вот так! – энергично заключила блондинка, подходя к столу и с праздным любопытством осматривая его. Поразглядывав его несколько секунд, она, потеряв интерес, повернула голову к стоящей у окон девушке. – Зеле ещё не пришла?       – Нет, она...       – Здесь.       Никто не заметил, когда дверь бесшумно открылась, впуская ещё одного человека, который лёгкой походкой стал приближаться к ним.       Броня молниеносно выпрямилась и издала тихий испуганный писк, заглушённый голосом Сервал.       – Доброго утра, Зеле!       – И вам, – ответила пришедшая девушка, подходя к остальным. Её походка была резкой и чёткой, ни одного лишнего движения направленного на красоту и элегантность. Броня всё равно не могла отвести взгляд.       – Что ж, раз мы все здесь, давайте приступим, – провозгласила старшая дочь Ландау, хлопнув в ладоши.       Хозяйка кабинета перевела на неё любопытный и немного нетерпеливый взгляд. Она всё утро страдала в раздумьях о причине их встречи и, наконец, могла узнать ответ.       – Я хотела бы обсудить будущие отношения и давнюю влюблённость моего брата в Сампо Кёски и узнать насколько она взаимна.       Броня совершенно не вежливо и не элегантно уставилась на старшую женщину, выпучив глаза.       – Очень, – и глазом не моргнув, ответила Зеле.       Взгляд широко открытых глаз перепрыгнул на другую девушку.       – А поточнее, – недовольно нахмурив брови, попросила Сервал.       Взгляд снова метнулся к блондинке.       – Сампо почти всегда пробирается в Надмирье путями, которые патрулирует командующий Гепард. Он, хотя старался это скрыть, искал о нём информацию без злого умысла. Если бы умысел был, мы бы здесь не стояли, – спокойно объяснила Зеле, когда брови защитной старшей сестры дёрнулись в верх, а лицо приобрело возмущённое выражение. – Он ни разу так долго и упорно не игрался с одним человеком, тем более командующим стражей, – ещё одно поддёргивание брови. – И он ни разу не поправлял меня, когда я называла Гепарда "его страж".       После озвучивания последнего довода лицо Зеле приобрело особую убеждённость, будто одного этого хватало, чтобы увериться в чистоте и силе чувств Кёски.       Теперь бровь дёрнулась у Брони.       Она перевела неуверенный взгляд на Ландау.       Бровь дёрнулась ещё раз.       Потому что женщина выглядела такой же убеждённой.       Это то, что могут понять только старшие сёстры?       – Раз мы не сомневаемся в чувствах наших братьев, давайте перейдём...       – Но мне интересно, – прервала Сервал Зеле. – Мой ничего не делал, потому что опасался ареста. Почему твой бездействовал?       Ландау стала выглядеть так, будто она на награждении за заслуги перед Белобогом за свои гениальные изобретения, и туда пришла её мать, притащив самые первые удачные поделки своего ребёнка: картины из макарон и часы из картошки.       – Кхм, – она кашляет в кулак. – Видишь ли, мой брат истинный благородный аристократ...       Взгляд Зеле сужается, пространство вокруг неё еле заметно меняется.       Броня задерживает дыхание. Фиолетовый взгляд девушки перед ней полнится тьмой, бездной и силой с самих звёзд, которую практически невозможно увидеть глазами, а почувствовать возможно лишь один раз, в самый последний раз.       Ветер, что оплетает, гладя, её ноги не идёт ни в какое сравнение с этой силой.       – Если ты скажешь, что не может быть серьёзным, я отсеку голову вам обоим, – низко, переходя на откровенный и жестокий рык, говорит девушка, неотрывно смотря своей бездной в наполняющуюся фиолетовыми искрами бирюзу напротив.       – Я хотела сказать, что не может не провести традиционного ухаживания, – спокойно, не обращая внимания на изменившийся в невидимом человеческому глазу смысле мир.       Взгляд Зеле из откровенно кровожадного стал откровенно недоумённым.       – Тра-традиционного? – этот взгляд делал её похожей на свой возраст, молодой девушкой, которая многое не знает. Броня пытается запечатлеть в своей памяти этот очаровательный образ.       – Ага, – просто отвечает Сервал, внутренне выдыхая, понимая, где произошла неурядица. – По традиции, желающий просить руки должен прийти в дом своего избранника и просить у его родных разрещение на ухаживание.       – Но он ведь женится на избраннике, а не на его родных, – непонимающе прошептала Зеле, а затем широко раскрыла глаза, кое-что осознав. – Гепард искал близких Сампо для этого.       – Ага, – извиняясь, улыбнулась блондинка. – Мой брат использовал... довольно странные методы.       Броня, молчавшая всё это время, вдруг решила взять слово.       – Я слышала и читала в отчётах, что для поимки Сампо Кёски командующий Гепард использовал все возможные методы известные стражам: опрашивал местных, круглосуточно дежурил у мест, где чаще всего видели, внедрял шпионов, искал и подкупал информаторов и расклеивал по городу листовки с рисунком преступника, – извиняющийся взгляд в сторону Зеле, на которой та лишь пожимает плечами. – Я верю, что вы бы не стали так шутить надо мной, но мне сложно поверить в истинность ваших слов, учитывая сколько сил командующий Гепард приложил, чтобы поймать Сампо Кёски.       Лицо Сервал приобрело выражение, какое у неё было во время её дебютного бального вечера, когда к ней выстроилась очередь из множества кавалеров.       – Мой брат... использовал странные методы, – медленно, испытывая огромные муки, начала Ландау. – Он никогда не доверял романам и всему подобному. Поэтому использовал более... "проверенные" методы.       Зеле моргнула.       Броня моргнула.       – Твой брат ухаживал за человеком, используя проверенные методы наших стражей по поимке преступников? – неверяще прошептала девушка, прикрыв рот руками.       Зеле, задумавшись, нахмурилась.       Сервал со стоном полным страдания прикрыла лицо.       – Он сказал, что "стражи оттачивали методы нахождения и поимки людей на протяжении десятилетий и их надёжность проверена временем и практикой"...       – Так он идиот, – перебила Зеле, ударив кулачком по ладони. На её лице светилось осознение. Увидев лица других, она объяснила. – Сампо нравятся глупые люди.       Сервал возмущённо запыхтела, открывая рот, готовясь защищать честь своего брата.       – Поздравляю вас, – оборвала будущий спор на корню Броня. Она знала, что если две сестры начнут спорить, защищая своих братьев, то это затянется надолго. – Чувства ваших братьев взаимны. Но зачем вам была нужна я?       Зеле пожала плечами.       – Меня позвала на встречу Сервал. Наверно, мы обе хотели убедиться, – фиолетовые глаза посмотрели в серебряные. – И я хотела увидеть тебя.       Броня подавилась вздохом, а лицо покрылось розовым румянцем.       –Ты права, – согласилась Сервал и дерзко усмехнулась. – Хотя вторая причина относится ко мне намного меньше.       Зеле фыркнула, скрывая бледный румянец, а Броня еле слышно пискнула.       – Мне хотелось обсудить всё при тебе, Броня, и с тобой, – вся несерьёзность исчезает из старшей Ландау и перед ними больше не энергичная рокерша, а собранный Архитектор одна из последних надежд Белобога. – Потому что в дальнейшем мне понадобится твоя помощь.       Серебряные глаза внимательно посмотрели на женщину, и девушка кивнула.       – Я слушаю.       – Ты знаешь какой мой отец, – Броня кивнула. Не было в Надмирье Белобога ни одного человека, кто бы не знал главу семьи Ландау, и она, дочь Хранителя Коколии, не могла с ним не встретиться. – И с того момента, как я узнала о чувствах моего брата, я не могла не беспокоиться об отце, – Сервал снизила голос, и её речь стала похожа на разъярённое шипение. – Что мой отец вытрет о них ноги в своей излюбленной манере, – сделав вдох и выдох, она попыталась успокоиться. – Он уже делал это. В детстве Геппи хотел стать фермером. Хотел выращивать еду для людей и считал, что эти люди такие же герои, как и стражи, – на её лице появилась нежная улыбка. – А потом отец "поговорил" с ним. И Геппи больше не заикался об этом, – ни один нерв на её лице не дёрнулся. Но её взгляд потемнел от таящейся в нём ненависти. – Если бы отец узнал, он бы сделал всё, чтобы Гепард вновь забил на свои желания. И, я уверена, он привяжет к этому долг семьи Ландау перед народом. Что-то типо нужды в наследнике и поддержке покоя среди аристократии благодаря браку. Гепард об этом ещё даже не думал в этом ключе, иначе он бы даже не смел смотреть на Сампо.       Комната погружается в тишину.       Броня молчит, смотря в пол и что-то усердно обдумывая, а Зеле непонимающе хмурится.       – Причём тут ваш отец? Какое право он имеет указывать твоему брату?       Сервал улыбается и тянет руку, чтобы потрепать девушку по голове.       – Это штучки аристократов. Тебе их будет трудно понять.       Рука оказывается довольно грубо отбита.       Женщина хихикает, видя недовольное лицо Зеле.       – Ты знаешь, что твой отец никогда не позволит твоему брату быть с Сампо, – голос Брони возвращает серьёзную атмосферу и все взгляды переходят на неё. – Что он имеет на командующего огромное влияние, как и на весь город. А чуть ли не единственный человек у кого больше влияния, чем у твоего отца – это...       – Это ты, – заканчивает Сервал, смотря на Хранителя Белобога сверху вниз. – Твоё слово имеет больше силы, чем когда-либо будет обладать отец.       – Чего ты хочешь?       – Чтобы, когда отец узнает или когда придёт время, ты дала благословение на брак.       Теперь все взгляды прожигают Сервал. Броня смотрит на неё внимательным, изучающим взглядом, а Зеле с шоком и лёгким ужасом.       – Я не могу это сделать. Даже для тебя, – начинает Броня, стараясь не смотреть на Ландау. – Как Хранитель, я не должна пользоваться своим положением и властью. Я поклялась, что не буду пользоваться этим для личных целей. Я не стану, – она запнулась. – Я не могу так поступить.       Она не поднимала глаз. Она не хотела видеть предательство, разочарование и злость на лице женщины, которую уважала с детства. Она не хотела видеть, какое лицо может сделать Зеле.       – Я знала, что ты так скажешь, – спокойно сказала Сервал, сладко улыбнувшись. – Но это не только принесёт счастье моему брату. Но и покой в Белобог, – Броня молниеносно поднимает голову, неотрывно смотря на женщину, в чьих глазах пляшут лиловые искры. – Гепард Ландау – командующий стражи уважаемый и любимый как аристократией, так простым народом; Сампо Кёски – один из самых главных людей Подземного мира, которого уважает, пускай и с трудом терпит, каждый житель этого места. Невозможно представить более идеальный и продуктивный союз, не так ли, Зеле?       – Я ничего в этом не смыслю, – она честно ответила. – Но если это сделает Сампо счастливым и при этом поможет Белобогу, то все в выигрыше.       Взгляды вернулись к Броне.       Та вздохнула. Поразмыслила. Ещё вздохнула.       Разве оставили ей эти две демоницы выбор?       – Приведённые тобой доводы оказались убедительны, – Хранитель Белобога села за стол, чувствуя кожей довольство одной конкретной блондинки. – Можешь расчитывать на мою помощь.       Сервал вскинула кулачки вверх и пританцовывая, попрощавшись, отправилась к двери.       В кабинете остались только они вдвоём.       – У тебя ещё есть ко мне дело? – неуверенно начала Броня.       – Нет, – просто ответила Зеле, неотрывно смотря на сереброглазую девушку, которая изо всех сил пыталась сдержать расцветающий под этим пристальным и желанным взглядом румянец. – Я просто хочу побыть с тобой.       И лицо Хранителя Белобога вспыхнуло.       – Сервал, ты уверена, что мы идём куда надо? – неуверенно спросил Гепард, минуя ещё одну подворотню Подземного мира.       Старшая сестра схватила его, кратко объяснив, что они спешат, а потом, после десятка настойчивых вопросов, и куда они спешат.       – Ага, абсолютно! – она бодро ответила, продолжая петлять по улочкам, ведя их неизвестно куда.       Для жителя Надмирья старшая Ландау подозрительно хорошо ориентировалась в Подземном мире.       Она довела их до непримечательного дома никак не выделяющегося среди других.       – Это точно?..       – Ага, абсолютно! – также бодро повторила Сервал, и, кинув ободряющий взгляд на брата, подтолкнула того к двери. – Дерзай братишка.       Гепард сделал вдох-выдох.       Он не мог снова облажаться.       Сестра помогла ему, а у неё не бывает провальных проектов.       Поэтому он, набравшись смелости, с верой не в себя, но в успех своей сестры, открыл дверь.       Сампо, сидящий в своём любимом клетчатом зелёном кресле, пытался убедить себя не подорваться и кинуться в окно, выпрыгнув из своей квартиры нахрен, когда услышал, как открывается дверь и раздаются незнакомые шаги.       Держали его на месте только мысли, что Зеле, как минимум, не выгодна его поимка и в одиночку с ним даже командующий Сереброгривых Стражей не справится.       Пинок в пах одинаково эффективен для всех.       Гепард, пришедший в его дом и гостинную, смотрел на него таким же напряжённым и недобрым взглядом, как всегда.       А Зеле его точно не разыгрывала?       (– Ты встретишься с твоим стражем у нас дома.       – Что?.. Это какой-то новый пароль?       – Нет. Он придёт вечером с признанием в вечной любви. Не заставляй его пожалеть об этом.       – ...Что?       – И приоденься. Я не хочу, чтоб он на полпути передумал.       – Разве ты не должна защищать мою добродетель?       – Было бы что защищать.)       Нет, это на неё не похоже. После её шуток больше физических травм (у людей которые не смеются).       Поэтому Сампо ничего не остаётся, кроме как улыбнуться пришедшему в его дом стражу своей фирменной, хорошо скрывающей нервозность улыбкой, и сладко спросить, не отрывая невообразимо зелёных глаз от льдистой синевы:       – Приветствую, господин Ландау. По какой причине я одарён вашим присутствием?       И игнорировать своё бешено стучащее сердце и нервно потеющие – разумеется, от страха быть пойманным – руки.       Гепард смотрит на во всех смыслах идеальный образ Кёски. На языке вертятся тысячей глупостей такие бессмысленные фразы, как "Ты мне очень нравишься", "Ты самый потрясающий человек, после моей сестры, кого я знаю" и "Могу я взять тебя за руку и не толь..."       Нет.       Все эти мысли, все эти пустые фразы не передадут и половины намерений и чувств Гепарда к мужчине перед ним.        Ему надо подобрать фразу, которая передаст всю глубину его чувств, всю их силу, всё его восхищение Сампо Кёски и всю серьёзность его намерений, и при этом нельзя допустить непонимания, которое мешало ему на протяжении всего этого полугода.       Мысли путаются, перебегают и прыгают, ища ту самую фразу, в панике под пристальным взглядом самых прекрасных глаз.       Он бы хотел быть достойным смотреть в эту пару до конца своих дней.       В мозгу раздаётся звонкий "дзынь", какой бывет во время расследования, когда улики соединяются и всё становится очевидным.       Вот они. Слова способные передать всё, что он чувствует к Сампо Кёски и не создающие альтернативы.       От счастья кончики его волос покрываются инеем и их начинают обрамлять маленькие снежинки. Взгляд синеволосого мужчины сразу переводится на них и становится откровенно очарованным.       Гепард окончательно убеждается, что эти слова идеальны, как и мужчина перед ним.

Выходи за меня.