Time changes everything

Раскаты грома прерывают мой и без того неспокойный сон. Дождь льет как из ведра уже двое суток подряд. В первые дни своего пребывания на поверхности я радовалась ему. Искренне радовалась, как малое дитя. Хотелось прыгать от счастья, смеяться. Идиотка. Это не могло оказаться так легко. ГЛэДОС бы не отпустила меня просто так. Она хотела избавиться от меня поскорее, но не смогла убить. Чтобы понять это, мне понадобилось несколько дней, которые я провела, блуждая по полю. Мои догадки подтвердились, когда я набрела на руины огромного города. Меня окружает только мертвое железо. И волки. Стаи голодных волков, которые нашли пристанище в этих развалинах. Даже не хочу думать, чем они питаются. Одно я знаю точно – эти животные были бы не против получить меня в виде закуски. Даже после того, как я покинула Aperture Laboratories, я не смогла найти спокойной жизни. Мои глупые мечты были разрушены целиком и полностью, когда я поняла, что людей на поверхности нет. А даже если есть, найти их мне уж точно не удастся. Похоже, у меня депрессия. Впервые за все это долгое время. Я всегда боролась до последнего, не теряя надежды. Всегда, но не сейчас. Просто теперь мне незачем жить. Да, конечно, ты свободна! Все эти прекрасные золотые поля, синие небеса – все принадлежит только тебе одной! Но ведь это не та свобода, которую ты так хотела обрести. Ты хотела делить этот мир с другими людьми. И что случилось в итоге, мечтательница? У меня нет цели. Я не живу, а выживаю каждый день, сражаясь за свое жалкое существование из последних сил. Зачем все это, зачем?! Вспышка молнии неожиданно прерывает мои мысли. За ней следует мощный оглушающий раскат грома. Я съежилась от утренней прохлады, которая прорвалась в мое маленькое убежище сквозь немногочисленные мелкие трещинки старых стен. Увы, лучшего места для своего обитания мне найти так и не удалось. Старые грязные обои, когда-то украшающие эти унылые стены, были почти сорваны в некоторых местах. С потолка свисала кривая люстра. Она не выполняет свое предназначение, ведь электричества здесь уже давно нет. Возле кровати с ржавыми железными прутьями стоит простенькая деревянная тумбочка. С одной стороны она разрисована фломастерами. Не просто зигзаги и каракули, нет! Словно целый мир нарисован на старой тумбе. Среди хаоса этих детских рисунков сильнее всего бросается в глаза счастливый человечек, расположенный прямо в центре событий нарисованного происшествия. Его улыбающаяся рожица иногда помогает мне прийти в себя, когда отчаяние почти полностью одолевает. На ней стоит старое радио, которое я нашла среди развалин. К огромному сожалению, мне так и не удалось ни разу поймать какой-либо сигнал. А еще в этой небольшой тумбочке хранится нечто очень важное для меня. То, что я больше всего боюсь потерять – воспоминания. Я села в кровати, пытаясь сильнее укутаться в одеяло. Сегодня никуда не пойду. Нет у меня настроения разгуливать в такую погоду. Еды пока достаточно, а значит, нет необходимости покидать убежище. Голодные волки никогда не дремлют. И днем, и ночью они ждут меня. Все-таки в лаборатории было лучше. Там почти всегда было тепло и светло. А еще там была портальная пушка. Как же я привыкла к ней! Конечно, тут она была бы бесполезна. В этих развалинах нет портальных поверхностей. Еще один раскат грома. Он заглушает отдаленный еле слышный волчий вой. Странно, днем они обычно стараются не шуметь. Вой доносится еще раз, и вновь его заглушает неумолимый рев посеревших небес. Иногда я пою вместе с ними, а иногда плачу. Не по-настоящему, конечно же. Я воображаю, что мой голос сливается с тонкими голосами этих ужасных, но все же величественных и завораживающих созданий. Особенно красиво у меня получается по ночам, когда небо чистое. Ночью на небе тысячи звезд, но ни одна из них не может своим светом затмить Луну. Я мысленно залилась смехом. Таким отчаянным, таким безумным. Ненавижу ее. Я ненавижу Луну. Это было бы смешно, если бы не было так печально. Он там. Каждый раз, когда я поднимаю глаза на ночное небо, мне кажется, что Уитли смотрит на меня. Каждый раз я тянусь рукой к звездам, желая погасить их свет навсегда. Лучше бы я погибла тогда. Смерть от рук друга все же лучше, чем жизнь без него. Я давным-давно уже простила его. Нет, я и не обижалась. Разве он виноват, что оказался слишком слабым? Виновата только я. Я оказалась слишком сильной. Его веселой и нелепой болтовни хватило бы для нас двоих. Мне нравилось слушать его даже тогда, когда Уитли желал, чтобы меня задавило трубами. Тяжело. Мне правда тяжело вспоминать все это, но я отлично понимаю, что если хотя бы попытаюсь забыть то что случилось, то просто сойду с ума. Новый мир слишком жесток ко мне. Сейчас я живу только ради воспоминаний. Мне хочется закрыть глаза и больше никогда не открывать их. Хочется утонуть в реке уже прошедших событий, затеряться в них. Я не хочу просыпаться в этом разрушенном городе, не хочу видеть безжизненные улицы и издевательски ожившие поля. Мыслями я далеко отсюда. Прямо сейчас я прохожу еще одно испытание. ГЛэДОС пристально следит за моими действиями через многочисленные камеры. Бесчисленные кубы, панели, лазеры… Все точно так же, как и было тогда. Лежать в кровати мне быстро надоело. Я не спеша подхожу к маленькому окну, которое является единственным источником света в этой комнате. Моему взору открывается мертвая улица. Небо уже кажется не серым. Оно бесцветно-белое, но все еще поливает землю холодным дождем. Капли быстрыми ручейками стекают с крыш на землю, наполняя воздух монотонным плеском воды. К счастью ярких вспышек уже не видно. Гром звучит глухим рычанием вдалеке. Деревья… Их много. Они наступают на город со всех сторон. Порой деревья вырастают в самых неожиданных местах. На ступеньках, на крышах, или вообще прямо в зданиях. Похоже, природа собирается взять это место под свой контроль. Среди больших многоэтажных домов можно заметить наполовину разрушенную детскую площадку. Иногда мне кажется, что я слышу оттуда смех. Искренний смех тонких детских голосов. Их множество. Они смеются так громко, что даже тогда, когда я закрываю уши, смех никуда не исчезает. Наверное, я сошла с ума. Ветер прорывается в комнату через приоткрытую форточку. Он убирает непослушные пряди запутанных каштановых волос с моего лица и принимается изучать скромное жилище. Плевать. Мне стало безразлично все в один момент. Я достигла цели, ради которой жила и боролась, но поняла, что всегда хотела чего-то другого. Холодные капли дождя падают в мои ладони. Их ритм напоминает мне что-то. Какая-то веселая песенка. Не могу вспомнить. Я приложила свои ладони к обветренным губам, желая напиться. Хм, как я и ожидала. Дождевая вода имеет совсем не такой вкус, как вода из пластиковой бутылки. Последняя, к сожалению, у меня совсем недавно закончилась. Пол обжигает босые ноги холодом. Я уже успела привыкнуть к этому ощущению. Да и если честно мне в последнее время стало как-то плевать на себя. Жарко, холодно – какая разница? Исход один – я погибну. Возможно, от голода, возможно, от болезни. Нет разницы в том, как и когда ко мне придет смерть. Я вновь услышала волчий вой. На этот раз он звучал громче и более уверенно. Я присмотрелась, но не смогла увидеть того, кто издал этот протяжный зов. Может показалось? Возможно. Галлюцинации в моем случае - не худший из побочных эффектов полного одиночества. Или может быть… Мной овладело странное чувство. Я высунулась из окна, настолько насколько это было возможно. Словно навязчивая идея проглотила на миг мой разум. Я вдохнула холодный осенний воздух полной грудью и… ничего. Ничего не произошло. С моих губ сорвался только тихий скрип. Я точно схожу с ума. Как, ну как я могла подумать, что это мой голос? Меня постигло разочарование. Зачем же я даю себе надежду? Чтобы сразу отобрать ее и выбросить прочь? Неужели я сама уничтожаю себя? Просто ради забавы? Гроза закончилась, но солнце не спешило выходить из-за облаков. Его свет еле пробивался сквозь бесцветные пелены туч. Он был слишком слаб, чтобы осветить эти безжизненные улицы. Сумрак все еще охватывает этот город своими костлявыми руками. Я медленно отхожу от окна, стараясь не отрывать взгляд от того, что происходит на улице. Наконец опустив глаза, долго роюсь в тумбочке. Тут лежат мои воспоминания. Я бережно перекладываю их с места на место, стараясь найти то, что мне нужно. В самом углу нижней полки лежит папка, набитая стандартными листами бумаги. Я сажусь на кровать. Осторожно открываю ее, словно боюсь, что оттуда кто-то выпрыгнет. Всего несколько линий на бумаге приобретают смысл. Человек наделяет их свойствами оригинала. Рисунки могут хранить информацию, передавать чувства, но для меня это воспоминания, перенесенные на белый лист. Я посчитала, что хранить все в своей голове слишком ненадежно. Среди листов формата А4 попадаются и вырванные из тетрадей клетчатые странички. Я бережно перекладываю бумажку за бумажкой, внимательно рассматривая свои рисунки. Вот я впервые просыпаюсь в стеклянной камере. Вот я прохожу испытания вместе с кубом-компаньоном. Здесь вот я прохожу испытания с лазерами, а вот тут впервые побеждаю ГЛэДОС… Я ощущаю, как потоки холодного воздуха прикасаются к моей коже. Поднимаю глаза. Рваные занавески развиваются на ветру, норовя сорваться. Осенний воздух все еще прорывается в комнату через настежь открытое окно. Я глубоко вдыхаю его. В памяти сразу всплывают слова ГЛэДОС: «Ты до конца своих дней будешь дышать одним и тем же воздухом». Да, похоже, она серьезно ошиблась. Этот воздух намного приятнее, чем тот, которым я дышала в стенах лаборатории. Только вот его слишком много для меня одной. Это пустое пространство создает очень нагнетающую атмосферу. Резкий порыв ветра прорвался в комнату. Я немножко задумалась, поэтому среагировала не сразу (со мной такое случается крайне редко). Все рисунки разлетелись в разные стороны, создавая немножко неприятный для слуха шелест. Руки молниеносно потянулись к разбросанным творениям. Спустя несколько секунд все они были собраны, но… Я с ужасом заметила, что не могу расставить их в правильной последовательности. Память подвела меня. Я ожидала этого. Я знала, что так случится. Именно с этой целью я нарисовала все, что случилось со мной в Aperture Laboratories. Неужели мои рисунки теперь бесполезны?! Я начала пожирать глазами каждую черточку, пытаясь вспомнить, что же за событие я хотела изобразить. О нет. Нет, только не это! Этого просто не может быть! Пальцы уцепились в белые листы бумаги, комкая их края. Один порыв ветра стер с моей памяти абсолютно все. Все испытания, все головоломки и загадки просто исчезли в один миг. Нет, мне просто надо сосредоточиться. Вот турель, вот портал, а вот тут стояла я… И что же произошло дальше? Боже, неужели я… Я вот так вот просто все забыла?! Слезы сами потекли теплыми ручьями по моим бледным щекам. Руки сами начали рвать черно-белые рисунки. Возможно, я не осознавала, что делаю в тот момент, а может быть и делала это специально. Я резко вдыхала холодный воздух. Вместо всхлипывания звучало тихое скрипение и хрипение. Их заглушал громкий звук рвущейся бумаги и топот моих замерзших ног. Всего на несколько секунд мои глаза зажмурились. Они были не в силах больше плакать. Из глотки донесся звук похожий на рычание зверя загнанного в угол. Горло заболело так сильно, что я опять вернулась в реальность из своей истерики. Я споткнулась обо что-то и ударилась ногой о тумбочку. Старое радио полетело вниз и упало на пол с глухим стуком. К моим ушам донесся звук помех, но я не придала этому значения. Мой взгляд был устремлен вниз, на уничтоженные приключения. Обессилено падаю на колени. Опять плачу, прикрывая лицо озябшими руками. Теперь мне кажется, что я умерла. Меня тут нет, и не было никогда. И не будет. Я застряла во времени. Нет настоящего, нет будущего. А теперь нет и прошлого. Среди монотонного шума, который издавало радио, брошенное мною на пол, я начала вдруг слышать голос. Сначала мой разум отказывался поверить, и я решила, что это очередная галлюцинация. Голос звучал все четче и громче. Я стряхнула слезы с лица и на коленях подползла к источнику шума, перевернула его. Далекий глас звучал действительно из динамиков радио, правда все еще недостаточно четко для того, чтобы разобрать слова. Дрожащие пальцы обхватили старый приемник. Я начала осторожно крутить маленькую ручку вокруг оси. Звук слышался все четче. - … Я совершаю глупость, тратя свои последние единицы энергии на это обращение, и даже не могу быть уверен в том, что буду услышан!.. Меня словно током ударило. Это был его голос. Это был голос Уитли! Его я уж точно не спутаю с кем-то другим. Никогда не была так рада его слышать. Мое лицо расплылось в счастливой улыбке. Руки сжали радиоприемник с такой силой, что пластмассовая панель прогнулась и затрещала. Я слышу, Уитли. Мне нравилось слушать твой голос всегда, и сейчас я особенно рада ему… Положив приемник себе на колени, я продолжала внимать каждому слову, которое звучало из его динамиков. В руках я держала один из своих рисунков, порванный на две части. На нем красовалось изображение модуля, который сбрасывает птичьи яйца на дверной механизм. Эту сцену я не видела. Так почему же я помню это? Ответа нет, и, наверно, уже не будет. Моя память восстанавливается. Слушая уже почти забытую речь, я просто улыбаюсь. Горько улыбаюсь, ведь чудесно понимаю, что он тоже несчастен. С ним происходит то же, что и со мной. Где-то там, в космосе, одиночество медленно убивает Уитли. Где-то здесь, на умирающей планете, одиночество уничтожает и меня. Кто виноват в этом? Может быть, Уитли, который потерял разум от абсолютной власти? Может быть, Челл, которая обрекла его и себя на эти страдания? Виновны оба, но одновременно не виновен никто.