* * *
После получасового обсуждения утреннего происшествия Снейп пришёл к выводу, что никто из них не понимает, что же делать. В конце концов Флитвик решил, что попытается найти хоть какую-то информацию в библиотеке, МакГонагалл повела фестрала к Хагриду, а потом планировала связаться с Министерством, Поттер остался в учительской исследовать место происшествия. Самого Снейпа ждали уроки. Что бы там ни происходило в Хогвартсе, школьные занятия ещё никто не отменял. На перемене он разослал письма поставщикам в попытке раздобыть хоть немного наперстянки или готового зелья Истинной сущности, но в глубине души не слишком надеялся на успех. Обрабатывать наперстянку было сложно, а применялась она так редко, что затея не стоила и выеденного яйца. А за обедом он вновь увидел Поттера. Тот сидел в полнейшем одиночестве за учительским столом и, позабыв про остывающую курицу, что-то очень нервно черкал в пергаменте. — Доносы пишете? — с издёвкой спросил Снейп, садясь рядом. Поттер странным образом покраснел и тут же спрятал порядком измятый свиток в карман. — Есть новости? — спросил он, проигнорировав вопрос Снейпа и делая вид, что целиком сосредоточен на обеде. Всё это выглядело немного странно, и Снейпу почему-то вспомнились вчерашние слова Поттера: «Это ведь не вы ему что-то подсыпали?» У самого Поттера хороших новостей не было. Он связался с Мунго, где ему ожидаемо ответили, что болезни, превращающей людей в животных, не существует, и обещали прислать ближе к вечеру своего специалиста, чтобы он осмотрел Септиму и Невилла. В учительской он тоже ничего интересного не нашёл. Огромные стопки свитков с домашними работами, книги, журнал. Ни тебе чёрных крышек от сливочного пива, ни чьих-то когтей… Снейп положил себе в тарелку кусок ростбифа, и оба они замолчали, сосредоточившись на еде. — Почему фестрал? — внезапно откладывая вилку в сторону, спросил Поттер. — Почему Невилл превратился в дракона, а профессор Вектор — в фестрала? Я не могу перестать об этом думать! Почему? Если причина их превращения одна, почему животные разные? — У Септимы в прошлом месяце умер брат, — сказал Снейп. — Может, это как-то связано? Он тоже думал об этом весь день и тоже не нашёл ответа. — У Невилла в кармане был клык фестрала, вы ведь помните? — спросил Поттер. Снейп помнил. — Я надеялся, это как-то связано, но зуб совершенно обычный, в нём нет никакой магии. Хагрид рассказал мне, что Невилл подобрал его, когда помогал ему на прошлой неделе убираться в загонах у фестралов. Так, из любопытства… — Поттер снова замолчал и вернулся к курице. — Может, всё дело… — начал он и неожиданно прервался на полуслове. Снейп поднял голову. Перед учительским столом, робко хлюпая носом, стоял Хопкинс со второго курса. «Если он здесь для того, чтобы взять у Поттера автограф, — подумал Снейп, — я его прокляну!» — Что вы хотели, Хопкинс? — спросил он так ядовито, как только мог. — Мадам Помфри, — робея ещё сильнее, ответил Хопкинс, — просила передать, что профессор Лонгботтом проснулся. Через десять минут, побросав вилки и недоеденный обед, они с Поттером уже были в Больничном крыле.* * *
Вид у Лонгботтома был виноватый и растерянный. Он сидел на больничной кровати, измученный и какой-то очень помятый, и щурился от дневного света так, словно у него болели глаза. На щеках его проступила неровная щетина, под глазами залегли тени, и если бы Снейп не знал его истинного возраста, он бы, пожалуй, решил, что ему около сорока. — Я и сам не знаю, как это произошло, — честно признался Лонгботтом, прикрывая ладонью чешую, всё ещё поблёскивающую на его левом запястье. — Я всё утро провёл в теплицах, помогал профессору Спраут проверять эссе третьекурсников, сварил гербицид… а потом... Я почти ничего не помню из того, что случилось потом… Помню только, как меня всё куда-то тянуло… мне хотелось отыскать золотую пещеру, где-то на юге, и я всё порывался туда улететь… глупо, конечно, я понимаю… — Это синдром гнездования, — спокойно сказал Снейп, — это инстинкт, и в нём нет ничего глупого. — Вы намекаете, что Невилл был самкой? — удивился Поттер. — Вы идиот, Поттер! Какая разница, какого он пола? — сказал Снейп. — Синдром гнездования свойственен всем драконам. Это связано с тягой к золоту, а не с яйцами. — Я понимал человеческую речь, — признался Невилл, — но не узнавал вас. Иногда наступало что-то вроде просветления, и я вспоминал о вещах, о которых не может знать дракон. Но я не знал, что с этим делать… — он замялся, опустив глаза, а потом и вовсе виновато добавил: — Мне жаль, что я разрушил теплицы. Поттер принялся его утешать, а Снейп яростно растёр ладонью лицо, отчётливо ощущая, что он что-то упускает. — А почему вы так и не улетели? — внезапно спросил он, сам не зная, почему это так важно. — Не знаю, — честно ответил Невилл. — Наверное, это глупо, но мне кажется, Хогвартс меня не отпустил.* * *
После разговора с Невиллом они, не сговариваясь, решили отправиться к Хагриду, чтобы навестить Септиму Вектор. — Что значит, Хогвартс его не отпустил? — непонимающе спросил Поттер. — Он же это не серьёзно? — И почему никто никогда не читает историю Хогвартса? — качая головой, спросил Снейп. — Прочли бы и не задавали дурацких вопросов. Вы не задумывались, почему из Хогвартса никогда не сбегают ученики, особенно первокурсники, впервые оторванные от своих семей и очень скучающие по дому? Ведь замок никак не охраняется. Спросил и тут же понял, что вряд ли Поттера это интересовало — у него ведь не было места, куда хотелось сбежать. Но Поттер воспринял вопрос абсолютно спокойно и только с любопытством спросил: — Это какая-то особая магия? — Именно, Поттер, магия. Утешающие чары и чары, привязывающие к месту, они специально настроены на детей, но, видимо, и на Лонгботтома они тоже частично подействовали. — И слава богу, — сказал Поттер. И в общем-то с этим сложно было не согласиться — если бы не эти чары, искать Лонгботтома в горах Шотландии пришлось бы всем Авроратом. У хижины Хагрида они встретились с Флитвиком и втроём постояли немного у загона с фестралами, по очереди пытаясь поговорить с Вектор, но ничего толкового из этого не вышло. Если Септима их и понимала, то не подавала вида. Впрочем, в целом выглядела она не слишком-то удручённой — вокруг неё то и дело крутились маленькие фестралята, и она с поистине материнским терпением позволяла им себе докучать. — Надо бы её привязать, — сказал Снейп. — Вы думаете, у фестралов тоже есть инстинкт гнездования? — удивился Поттер. — Понятия не имею, — откровенно признался Снейп. — Но искать её по всему Запретному лесу мне совершенно не хочется. Поттер наколдовал верёвку и уже собрался лезть через забор, когда пришёл Хагрид. — Вы это бросьте, не надо её привязывать, — сказал он, доставая из корзины огромные окровавленные шматы мяса и раздавая их фестралам. — Она смирная, только голодная, бедняжка, ничего не ела с самого утра. Утром она, конечно, волновалась, билась об загон, а потом успокоилась. Может, смирилась, а может, решила, что ей неплохо и здесь, с жеребятами. — Когда она придёт в себя, — мрачно сказал Флитвик, глядя на то, как Септима с удовольствием поедает куски сырого мяса, — ей это не понравится. — Почему? — удивился Хагрид. — Септима — убеждённая вегетарианка, — ответил Флитвик. — Тогда просто давайте не будем ей об этом рассказывать, — заговорщицким шёпотом предложил Поттер.