Мост поцелуев

Февраль в Нью-Йорке выдался теплее обычного. Снега не было, даже дождей не случилось. Будто сама мать-природа старалась, чтобы Мост Поцелуев достроился ко Дню Всех Влюбленных. Обоснование проекта, данное Торпом, приняли неохотно. Сомнения в современных технологиях бюрократам присущи, но Ксавье — мастак убеждения. В итоге, опоры вошли в илистое дно, отстоялись под испытаниями весом, в результате которых стало ясно, что конструкция не будет опасной и мост можно возводить. Сегодня открытие. Аддамс взяла первый отгул за все время работы на новой должности, потому что не могла пропустить такое важное для ее мужчины событие. Она наносит макияж у зеркала в ванной и нервничает. Хайди сидит на краю раковины, с удивлением следя за новой хозяйкой. – Не смотри на меня так, – шипит животному Уэнс. – Я волнуюсь. Кот в ответ широко зевает, громко хлопая челюстью, и снова сосредоточивает взгляд на широкой кисти в руках. В дверь стучат, и Аддамс хмурится. – Детка, все хорошо? – Ксавье ненавязчив, он тоже волнуется. – Ты не можешь там прятаться вечно. – Открыто, – вздыхает Уэнс. – Входи. Торп неспешно проходит и останавливается за спиной Аддамс. Недолго с ухмылкой смотрит на нее в зеркало и осторожно окутывает ее своими руками. – Не надо его бояться, – шепчет, целуя в макушку. – Билл самый большой добряк на этом свете. – Ты же знаешь, что я никогда не знакомилась с родителями, – прикрывает глаза Уэнс, стараясь расслабиться. – Вдруг я ему не понравлюсь. – Не будет этого, – улыбается Торп, проходясь носом по виску девушки. – Ты не можешь ему не понравиться, детка. Он уже твой фанат и собирает журналы со всеми статьями. – А еще пишет комментарии под каждой новостью блога редакции, – усмехается Аддамс. – Вот именно, – Ксавье поднимает взгляд в зеркало, опустив лицо над плечом Уэнс. – Мне неудобно в очередной раз говорить ему, что ты занята на работе. Когда-то придется с ним встретиться. Аддамс не привыкла пасовать перед трудностями, но знакомство со старшим Торпом пугает ее до дрожи в пальцах. Хоть она уже многое знает о нем из рассказов Ксавье, но тем не менее это волнительно. – План такой: он приедет, мы выпьем кофе и отправимся на открытие, – повторяет в третий раз. – Ты справишься, Уэнс, я верю в тебя. – Хорошо, – выдыхает. – Пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине, я упаду в обморок. – Обещаю, – кивает. – Но на открытии возможно придется оставить вас в компании Юджина, он не любит презентовать проекты, поэтому мне нужно будет взять слово. – Ладно, – соглашается, прикрыв глаза, и решительно выдыхает. – Идем. Они выходят из ванной, Торп сверяется со временем и удивляется, что Билл точен как швейцарские часы на его запястье. В дверь звонят, Ксавье идет открывать, а Уэнс усаживается в самый угол дивана, стараясь смешаться с местностью. В квартиру сначала проходит огромный букет из орхидей, а за ним и отец. – Сын, Уэнсдей любит орхидеи или... – бормочет и опускает букет. – Оу! Мисс Аддамс! – Я обожаю орхидеи, – нервно улыбается. – Называйте меня Уэнс, мистер Торп. Ксавье стоит за спиной отца и поднимает большой палец вверх в широкой улыбке. Ему ситуация кажется безумно уморительной, но он понимает, насколько Аддамс не по себе, и старается ее поддержать – Мистер Торп — это мой известный сын, – смеется отец. – А я просто Билл. – Договорились, – медленно кивает Аддамс. – Просто Билл, ты кофе будешь? – усмехается Ксавье, забирая букет из рук родителя. – Да, с удовольствием, – кивает. – Мисс Аддамс, оу, прости, Уэнс, как продвигается дело с интервью Фолкнера? Я слежу за блогом, вы создали такую интригу! – Отец, давай не о работе, – сын за плечи направляет своего старика в сторону кухни. – У Уэнс сегодня отгул. – Нет, я не против, – поднимается с дивана Аддамс. – Очень рада, что вам отозвалась эта тема. Мы пока ищем возможность, как провести интервью, Фолкнер не любит общаться с публикой напрямую. – Уверен, у вас все получится! – сжимает кулак в победном жесте и усаживается за стол. – Если нужна будет моя помощь, всегда обращайтесь. У меня много связей в Вермонте. – Благодарю, – смущенно кивает Уэнс и усаживается напротив. Ксавье ухмыляется и принимается готовить кофе. Он раздумывает, как сделать так, чтобы переговорить с отцом с глазу на глаз. Оборачивается на Аддамс, прикидывает, что ей нужно будет переодеться перед тем, как ехать на церемонию открытия, и решает, что это лучшее время. Волнение Уэнс отступает. Билл действительно добряк, каких не видовал свет. Непринужденный, легкий в общении и даже неудивительно, что мать Ксавье ревновала его к каждой встречной. Он действительно, даже несмотря на свой преклонный возраст, мужчина весьма обаятельный. Они беседуют на разные темы, Билл делится восхищением от таланта Уэнс и сожалеет, что ее работа не позволяла им познакомиться раньше. Уэнс думает, что зря боялась, потому что ничего нет такого в том, чтобы поговорить с чьим-то отцом. А Ксавье наоборот начинает слегка нервничать и прокручивать в голове все события, которые они пережили с Уэнс. За прошедшие полтора года Аддамс и Торп успели ни раз обсудить, почему каждый из них раньше так бежал от отношений, и как шутлива судьба, что решила свести их подобным образом. Ксавье рассказал, как смотрел на странные отношения своих родителей, которые они пытались показать идеальными. Но его мать вечно пыталась поймать мужа на изменах. Отец же пытался ее убедить, что она единственная женщина в его жизни, и внимание, которое иногда оказывают ему другие — лишь результат его излишней галантности. Шелли просила его измениться, Билл вроде старался, но как-то не слишком. Ксавье наблюдал и громкие стычки, и молчаливые ссоры. Отец регулярно приседал ему на уши сказками о том, что настоящая любовь не дается легко, но все выдерживает. Итогом они развелись, когда терпение обоих закончилось. Мать уехала на родину своих родителей — во Францию и появляется в Штатах лишь по праздникам. Кто из них был виноват в том, что так все случилось, неясно. Понятно лишь то, что они друг друга просто не слышали. Именно пример, который он видел перед глазами, и привел его к мысли, что жизнь усложняется, когда есть слишком сильные чувства. Потому что любовь делает тебя иррациональным, слепым, как было с его матерью. А еще непроходимо глупым и верящим в лучшее, как было с отцом. Поэтому он никогда не влюблялся до одури, а предпочитал строить отношения, находясь в адеквате. Уэнсдей рассказала ему о своей семье. У нее ситуация скорее зеркальная. Отец, который объективно никогда не был первым красавцем, до жути боялся, что мать обратит внимание на другого мужчину. Мортиша — грациозная, будто пантера, всегда собирала восхищенные взгляды противоположного пола. А Гомес старался закрыть своим поведением всю ее потребность во внимании и зацеловывал женщину, иногда даже не стесняясь детей. Мать же в ответ лишь улыбалась. Может, ей нравилось, как муж ведет себя. Уэнсдей довольно сильна в психологии поведения и сейчас понимает, что переняла тактику матери не уделять излишнего внимания тому, что ты кому-то безумно приятен. Спокойное отношение к знакам внимания было фундаментом. Видимо, из-за этого она никогда не оказывалась в бушующем потоке чувств до появления в ее жизни Ксавье. Объективно до встречи друг с другом они не считали любовь чем-то необходимым. Обоим неясно было зачем это вообще нужно, ведь здравый рассудок и холодный расчет — это то, что помогает добиться нужных целей. А оказалось, что можно достричь чего угодно, если ты чувствуешь поддержку близкого человека. Если тот, кто рядом, просто слушает, советует при необходимости и верит в тебя. Ксавье не представляет себе лучшей картины, чем ту, что видит каждое утро, когда приходит на кухню. Его ждёт любимая девушка в огромной футболке с котом на коленях, звонко грызущая тост с вишневым джемом. А еще огромный завтрак, приготовленный для него. Уэнс не видит лучшего завершения дня, чем вернуться домой после изнурительной встречи с владельцем издания, принять душ и вытянуться на диване в гостиной, где любимый мужчина уложит ее уставшие от высоких каблуков стопы к себе на колени и будет нежно массировать. Забота и желание понимать друг друга стали основой их отношений. Аддамс отпустила контроль, доверившись сильному мужчине рядом, и размахивала мечем только на планерках в редакции. Торп, всегда смелый и уверенный на людях, дома позволял себе бухтеть о своих сомнениях в тех или иных принятых решениях. И каждый из них получал от партнера то, что было нужно — время, внимание и теплоту. – Нам пора выезжать, – прерывает беседу хозяин квартиры. – Детка, захвати, пожалуйста, мой пиджак, когда переоденешься. – Да, я вернусь через пять минут, – встряхивает головой Уэнс и отправляется в комнату. Ксавье крутит кружку, бросает сомневающийся взгляд в сторону Билла, отец поднимает брови в вопросе. – Ты просил не пугать ее, я старался, – вполголоса произносит, озираясь в сторону комнаты. – Что-то не так? – Все нормально, – кивает Ксавье. – Спасибо тебе. Билл довольно улыбается и отпивает кофе из кружки. – Хочу сделать Уэнс предложение. Билл давится, едва успевая подвинуться вместе со стулом, чтобы не запачкать костюм. – Ты серьезно? – отец округляет глаза. – Господи, думал, я не доживу до этого дня. – сцепляет руки в молитвенном жесте и поднимает глаза к потолку. – Не так громко, – хмурится Торп. – Как она тебе? – Сын, да по мне так женись ты хоть на Юджине, лишь бы было счастье, – смеется отец. – Я серьезно, – ведет бровью Ксавье. – Слушай, ну, она очень умная, учитывая то, что я читаю в ее статьях, – начинает рассуждать Билл. – Из того, что ты рассказывал, то заботливая. Ну, и ты смотришь на нее, как завороженный — это для меня ценнее всего. Не помню, чтобы ты смотрел так на Бьянку, хоть она мне тоже нравилась. А почему ты спрашиваешь? – Боюсь, что тороплюсь, – честно признается. – Не хочется натворить дел в порыве, а потом сожалеть. – О, сын, я разводился трижды, – усмехается. – Делается это быстрее, чем свадьба, но то время, что я был счастлив в своих браках, не может быть подвержено никаким сожалениям. Если ты этого хочешь, действуй! На последних словах Уэнс возвращается к мужчинам, и Ксавье тушуется. Он купил кольцо еще месяц назад, но ждал Дня Святого Валентина. Оказывается, если ты влюблен, то хочешь быть романтичным. Они покидают квартиру, Торп проверяет наличие в кармане брюк маленькой черной коробочки и, успокоившись, закрывает дверной замок. *** Открытие моста тянется дольше дебатов перед выборами. Один за другим чиновники выходят к стойке, установленной неподалеку от озера, и вещают о том, как этот проект важен для города. Говорят они почти одно и то же, но каждый считает своим долгом упомянуть личный вклад. – Я горжусь тобой, – шепчет Уэнс на ухо Торпу, приподнимаясь на носочках. – Правда? – тот в ответ улыбается, будто смущаясь. Аддамс прикусывает губу и кивает несколько раз, сильно сжимая мужскую ладонь. Ксавье целует ее в висок и возвращает взгляд на трибуну. Уэнс озирается по сторонам вспоминая, как они гуляли здесь, и от моста была только идея. Как она проехалась по самомнению архитектора и удивляется, как он вообще решил повторно с ней встретиться после этого. И вот он — его проект из свай и бетона возвышается над огромным озером, и та самая табличка «Спроектировано бюро «Белладонна» поблескивает на зимнем солнце. Среди толпы слышны бормотания Юджина, он прорывается сквозь народ, издалека определив нахождение высокого компаньона. – Ты что так долго? – возмущается Торп. – У Йоко отошли воды, – выдыхает Оттингер, снимая очки и устало протирая лицо. – Отвез ее в госпиталь и сразу сюда. – Поздравляю тебя, – хлопает его по плечу Билл. – Кто у вас будет? – Еще не знаю, - растерянно улыбается Юджин. – Малыш стеснительный, так и не повернулся к нам нужным местом, чтобы можно было распознать пол. – Тем интереснее, – смеется Торп-старший. Аддамс улыбается, смотря на взмокшего, но счастливого Юджина, и думает, что когда-нибудь хотела бы видеть таким же Ксавье. Торп бросает взгляд на любимую и представляет себе, что однажды тоже повезет ее в родильный госпиталь. От милой сцены всех отвлекает внезапная музыка – Для торжественного открытия моста, – начинает громко говорить один из чиновников, – и перерезания красной ленты, я приглашаю сюда архитектора, который подарил нам этот объект. Основатель бюро «Белладонна» — Ксавье Торп. По толпе прокатывается волна аплодисментов, и Торп смело вышагивает в направлении арки в подножья моста. Уэнс наблюдает, затаив дыхание, как Ксавье толкает речь, расправляется с ленточкой, а затем проходит на мост. Овации, фотовспышки и гомон толпы не мешают ей разглядеть эмоцию гордости на его лице. Тут же по мосту, вслед за Торпом и тучным чиновником, несется толпа журналистов. Бюрократ оказывается взятым в плен из вопросов, а Ксавье отходит в сторону. Он поворачивается вполоборота, запахивает полы пальто и опускается предплечьями на перила моста, смотря на Уэнс. Улыбается и поднимает свисающую с края ладонь вверх. Аддамс не может сдержаться и машет в ответ. Контакт глаз прерывают нетерпеливые постукивания по плечу Торпа. Рядом с ним откуда-то взялась высокая блондинка, видимо журналистка, и принялась выяснять, как в голову Ксавье пришла идея такой конструкции. Тот с улыбкой отвечает ей, что это заслуга не только его, а целой команды, а сам думает, как реализовать задуманный план. Аддамс наблюдает за беседой и испытывает укол ревности. Она привыкла, что ее мужчина в центре внимания, но все равно каждый раз хочет вмешаться и сказать пигалице с томным взглядом: «Он мой, проваливай». Вся церемония длится около часа, и Аддамс уже становится немного холодно. Она кутается в свое пальто, продолжая смотреть на заискивающую улыбку гребаной журналистки, но нарастающий поток раздражения нарушает Билл. – Позволил себе сделать твое фото, – смущенно улыбается отец Ксавье. – Знаешь, я рад, что мой сын удостоен такого твоего взгляда. Уэнс начинает паниковать, тет-а-тет со старшим Торпом точно не был ею предусмотрен. Билл протягивает ей экран телефона, и Аддамс впервые видит со стороны, как на самом деле она смотрит на Торпа. Глаза полны гордости и смущения, губы в счастливой, но не широкой улыбке. Она смотрит так, будто никого вокруг больше не существует, только он, и его достаточно, чтобы так светиться. Аддамс улыбается растроганному отцу Торпа и надеется, что его сын вернётся к ним как можно скорее, потому что у нее начинают подгибаться коленки. Но на выручку приходит Юджин. Он отвлекает внимание своими взволнованными вздохами в динамик мобильного и обреченным «Мне нужно ехать». Билл, видя излишне перепуганное состояние Оттингера, предлагает его отвезти, тот соглашается, не размышляя. Мужчины уходят, толпа тоже схлынула. Постепенно народу становится все меньше и меньше. Ксавье возвращается на берег озера, уточняет, куда подевались спутники Уэнс, и, получив удовлетворяющий ответ, решается. – Давай прогуляемся по мосту, – приглашает широким жестом. – А уже можно? – несмело уточняет Уэнс. – Нам можно, – кивает Ксавье. – Это мост поцелуев, и кто-то должен поцеловаться на нем первыми. Аддамс смеется, Торп тянет ее за руку и лихо впрыгивает на мост. – Прочный, видишь? – бросает на девушку вопросительный взгляд. – А комиссия сомневалась с чего-то. – Лично я не сомневалась в тебе ни на секунду, – улыбается, поглаживая плечо. – Хочу рассказать тебе одну историю, – прищуривается Ксавье и тянет Уэнс к перилам. – Помнишь мы собирались на «Золотые ворота»? – Конечно, – тяжело выдыхает, вспоминая, чем все закончилось. – Этот объект для меня имеет свой смысл, – продолжает рассказ. – Мост считается одним из лучших, но у него печальная участь — быть самым популярным местом для самоубийств. – Оу, – хмурится Уэнс. – Как это… – Двусмысленно, да? – улыбается. – Представляешь, его построили, чтобы сделать жизнь людей проще, а в итоге он все усложняет… – Но это ведь выбор, – задумывается Аддамс. – Да, – кивает. – Есть история парня, который прыгнул с моста, чтоб ты понимала там 75 метров и скорость падения около 100 километров… Так вот он прыгнул, выплыл на берег и первое, что он сказал: «Я ничего не могу сделать, как следует». Аддамс поднимает брови, не понимая, удивительно это или смешно. – Я прочел эту историю, как раз когда нас послали с фильмом. – хмурится. – Помнишь? – Естественно, – кивает. – Так вот, я тоже думал, что не могу ничего сделать, как следует, – хмыкает. – Что это из-за меня у родителей трудности, что это я подвел друга неправильной раскадровкой кино… Но история этого парня натолкнула меня на мысль, что иногда жизнь дает тебе второй шанс стать лучше, и его надо использовать. Поэтому я решил, что если не стать мне крутым режиссером, то буду профессионалом в другой сфере. – Ты удивительный, знаешь? – Уэнс смотрит на Ксавье и теряется от восторга. Сколько же еще в нем есть того, что ей предстоит о нем понять. – Подожди, шнурок развязался, – хмурится Торп и присаживается. Уэнс поворачивает голову к глади озера, пока Ксавье копошится внизу, а потом возвращает взгляд на него и столбенеет. Перед ней Торп, стоящий на одном колене, с раскрытой черной коробочкой в правой руке. – Кажется, я наговорил лишнего. – усмехается. – Должно было звучать романтично, но получилось как-то не слишком. Тем не менее, Уэнс, затея опасная, но мало кто сделал для меня столько, сколько сделала ты всего за год. Так что… Ты выйдешь за меня замуж? Торп думает, что сочинил предложение очень дерьмово, а предисловие так вообще вышло пугающим, но все уже сказано, осталось дождаться ответа. Аддамс думает, что пальто надо снять к чертовой матери, потому что ей жарко как в знойный день. Спину будто ошпарили кипятком, а в щеки вошли тысячи игл. Конечно, она знает ответ на вопрос, но так страшно, что его ожидания не оправдаются. – Смелый шаг, – давится воздухом Уэнс. – Надеюсь, ты не думаешь, что я соглашусь на пышную свадьбу? – О, нет, зачем? – ухмыляется. – Мне будет достаточно нас двоих, хоть отец и расстроится. – Я согласна, – выдыхает и тянет мужчину за плечи наверх. Тот резко вскакивает и победно целует свою невесту. Аддамс думает, что это, пожалуй, лучший день в ее жизни, хотя казалось, что лучше быть просто не может. Торп думает тоже самое. Он решился на этот шаг, не просчитав риски, просто потому что жизнь дала ему второй шанс, как тому парню с моста, и упустить его он не может. Да. Все это слишком быстро и, может быть, чревато трудностями, о которых они еще не догадываются. Нет. Никто из них не думал, что случайное знакомство станет для них судьбоносным. Что просто милая с виду девушка и сноб в дорогих очках станут друг другу родными. Возможно, что стоит иногда верить в магию. Предвидеть свое будущее нельзя, представить, чем обернется внезапная встреча никто не способен. Но может быть в этом и смысл?