Путь самца: Поезд Страсти

      — Так, ну мы готовы выдвигаться, — открыла дверь Тинъюнь, влеча за собой Вельта. — Ой, — она затронула волосы Март, — а что это у тебя тут такое?       — Не твое дело! — злобно вскрикнула Март и постаралась как можно скорее очистить свои волосы.       — Ну да ладно, — Лисичка засмеялась, — Я буду вас сопровождать на этой миссии.       — Элитный эскорт, получается, — не унималась Март, приняв максимально задумчивую позу.       Тинъюнь явно не понравилось замечание Март, однако, чтобы не устраивать ссору при всех, она приняла решение проигнорировать девушку. Кафка, а именно по ее следу им нужно было идти, укрылась где-то в порту. Благодаря Дитину, который уже оказался у Март, команда мигом напала на след изворотливой Охотницы. Оставалось только встретиться с ней самой.       — Слушай, Келус, — заговорил Вельт, когда они отстали от остальных. –За тебя когда-нибудь дрались девушки?       Келус рассмеялся и тут же принял очень довольный вид. Ему явно было по душе обсуждать любые вопросы, связанные с девушками.       — Келус всегда нарасхват. Но я говорю девушкам не ссориться, потому что Келуса хватит на всех! А что, господин Вельт, вспомнили молодость? Уверен, лет сто назад и за вас девушки дрались.       — Ну да, что-то вроде того.       Вельт, решив больше не продолжать пикантную тему, постарался как можно скорее догнать команду.       Битва за битвой против пораженных Марой солдат утомляла команду, в особенности Тинъюнь, уставшую раздаривать направо и налево колокольчики с благословением Лисы. Ее пушистый хвостик потерял уже так много волос в бою, что от грусти она даже перестала подначивать Март. Розовая девочка тоже весьма и весьма подустала натягивать свою тетиву.       — Эй, Март, — Келус был все также бодр, поскольку лишь накладывал щит, вставая в одну и ту же стойку. — Устала натягивать, говоришь? Может уже пора мне тебя натянуть?       — Знаешь, что? Забудь о моем предложении и катись-ка ты лесом!       — Да ну брось, Март! — приближался Келус, в надежде приобнять хмурую девицу. — Признайся, что я давным-давно охмурил твое ледяное сердце.       Он был достаточно близко, поэтому тут же получил сильнейшую пощечину. Сей факт явно расстроил его и даже разозлил. Никто не смеет бить его. Тем более девушка!       Ссору «молодежи» прервал Вельт, который заметил ее — Кафку. Команда тут же ринулась к ней и попала в западню, а сама Охотница лишь стояла и наблюдала за происходящим. Завидев Кафку, Келус тут же забрал свои слова назад: получить пощечину от нее было бы великой наградой, которую он, определенно заслуживал. Он хотел было снова упасть на колени, но бой, в котором он принимал участие, никак не позволял ему сделать это. Келус как обычно прожимал две кнопки умений и не парился по поводу происходящего, в то время как его стоящий член не сводил глаз от наблюдавшей за ним Кафки.       — Кафка, я иду! — кричал Келус Охотнице. — Только дождись!       — Милый мой, — смеялась роковая женщина. — Так близко и так далеко. Тебе явно придется ускориться.       Двусмысленные намеки Кафки спровоцировали Келуса ультовать все чаще и чаще, пока наконец все враги не закончились. Забыв про всю команду, он бросился вперед, пытаясь догнать объект своего вожделения. В одиночку минуя противников он понимал, что остальным придется использовать много расходников, чтобы справиться с ними втроем. Но таков был путь самца. И он следовал ему беспрекословно.       Без Дитина найти Кафку было гораздо труднее, но Келус попытался. Он учуял запах ее духов и по этому слабому следу двигался вперед, минуя контейнер за контейнером. Запах все усиливался и стоило Келусу только открыть глаза, как перед ним оказалась она. Прекрасная и неповторимая. Властная и непоколебимая. Кафка.       Лишь снова увидев ее, он тут же опять упал перед ней на колени.       — Ох, мой верный песик, — с довольным видом подходила к нему она. — Неужели ты нашел меня по запаху?       — Гав! — Келус сам не поверил в то, что только что гавкнул. Но от этого его член окаменел настолько, что ни одна девушка не смогла бы возбудить его также.       — Какой хороший мальчик, — Кафка потрепала его волосы. — И ты все для меня сделаешь? Ну-ка, голос!       — Гав-гав! — это явно нравилось Келусу.       Он даже был готов защищать Кафку от своих же товарищей. Главное все время находиться у ее ног. Ее не заботила слежка за ней — она все делала медленно, каждый ее шаг сопровождался громким звоном каблуков. И вот, ее нога оказалась на плече у Келуса, с силой прижав его к контейнеру. Но боль, даже если она и была, стала самым приятным чувством. Он тут же начал тереться головой о ее ногу, всеми силами демонстрируя свою преданность. Ей определенно нравилось поведение ее «собачки», и она с упоением наслаждалась этим представлением.       — Целуй.       И Келус сразу же принялся целовать ее сапог. Ни один миллиметр не ускользал от прикосновений его губ. Он был готов провести вечность рядом с ней, хоть и знал, что это невозможно. Но ей это надоело: Кафка спешно одернула ногу, при этом стараясь пнуть Келуса как можно больнее, после чего подошвой прижала его член.       — Тебе нравится? — ее жесткий голос явно давал понять, что отрицательного ответа быть не должно.       — Да, Кафка, — смиренно отвечал Келус, глядя на нее снизу.       — Что-то я не услышала ответа, — она еще сильнее надавала на член.       — Гав! — Келус, превозмогая эту приятную боль, постарался выкрикнуть как можно громче.       — Молодец. Теперь раздевайся. Полностью.       Такого приказа Келус ждал больше всего. Его одежда словно испепелилась в считанные секунды, оставив его наедине со своим пылающим окаменевшим членом. Кафка в свою очередь также избавилась от тех вещей, которые явно помешали бы ее питомцу доставлять ей удовольствие. Поняв, что Келус подготовился и снова стоит на коленях, она схватила его за волосы и резким движением руки притянула к себе.       — Лизать, — приказ звучал четко и ясно. — Но не прикасайся ко мне.       Теперь Келусу следовало не упасть в грязь лицом и доставить своей хозяйке то удовольствие, которого она заслуживала. Он начал вспоминать свой опыт и на ум сразу же пришла Пелагея Сергеевна. Келус стал повторять языком те же самые движения, что и в тот день в мастерской Сервал. Кафка прижимала его к себе сильнее и сильнее. Войдя во вкус, он стал проникать все глубже прислушиваясь к стонам Кафки и сам не заметил, как уже начал обхватывать ее бедра, сжимая их как можно сильнее.       Такого неповиновения Охотница стерпеть не могла. Откинув его от себя, она тут же ударила его со всей силы.       — Ты понял, в чем ты виноват?       — Гав...       — Теперь повторим.       Кафка снова притянула его к себе и теперь Келус не забывался. Он тщательно проводил языком весь алфавит, который знал, уделяя особое внимание тем буквам, которые больше всего нравились его хозяйке. Чтобы обезопасить себя от ее гнева, он на всякий случай убрал свои руки за спину и теперь от падения его спасала лишь крепкая хватка Кафки.       Время для Келуса перестало существовать. Он чувствовал только три вещи: свой стоящий член, окаменевший язык и власть Кафки, которая уже в стонах извивалась над ним. Она явно была готова кончить и вот-вот это должно было произойти. Уставший язык, явно начинавший подводить Келуса, ставил под удар как его самого, так и удовольствие Кафки. Собрав всю волю в язык, он принялся как можно интенсивнее двигаться внутри нее. И ровно в тот момент, когда она прижала его к себе так сильно, насколько это было возможно, истошный крик охватил все пространство вокруг.       Ее улыбка, являлась той самой похвалой, которую определенно заслужил Келус. С чувством выполненного долга он, как верный пес, высунул свой усталый язык и в ожидании смотрел на свою повелительницу. Та лишь погладила его по щеке и медленно начала расхаживать по сторонам, словно проверяя местность.       — Что ж, — она снова подошла к нему и, слегка похлопывая Келуса по щеке, взглянула на все еще стоящий, как камень, член. — Ты заслуживаешь награды.       — Гав-гав! — Келус забыл все слова и был готов лишь принять любую награду, которую, по мнению Кафки, он заслуживал.       Охотница встала перед Келусом на четвереньки и одного взмаха ее руки было достаточно для того, чтобы Келус все понял. Он тут же вошел в нее, влажную и разгоряченную. Он даже не контролировал себя. В нем остались лишь его животные инстинкты, на которых так умело играла Кафка. Теперь же она сжимала его член внутри себя и стонала так сильно, что Келус уже не понимал, когда она кончает.       Теперь он даже сам почувствовал небольшую власть над ней и схватился за нее. Но что-то в глубине души все равно подсказывало, что он не сможет обрести над ней полный контроль и поэтому следовало наслаждаться тем, что есть. И он отчетливо следовал зову своего сердца, проникая в Кафку все глубже.       — Как будешь готов, наполни мой рот полностью, — сквозь стоны и тяжелое дыхание произносила Кафка.       От такого указания Келус стал готов в ту же секунду. Он осторожно вышел из нее, чтобы не кончить раньше времени и встал спереди. Как только его член коснулся губ Кафки, то он сразу же кончил. Она приняла в себя абсолютно все до последней капли и, пока запыхавшийся Келус, переводил дух, Кафка схватила его за шею и поцеловала, перелив в него абсолютно всю его сперму.       — Глотай, — голос ее был все такой же строгий.       Ослушаться было невозможно, даже после того, как возбуждение постепенно покидало его тело. Келус, прилагая огромные усилия и превозмогая свою железную волю, наконец смог проглотить все. Судя по довольной улыбке Охотницы, в этот день он был самым лучшим псом на свете. А большего от него и не требовалось.