Испытание временем 2: Прошлое сталкивается с будущим

Он должен был быть немедленно отправлен в неизвестное место. Только один член Совета, мог иметь координаты планеты, на которую его ссылали, и это не должен был быть его отец. В этот самый момент Люка увозили в Ангарный отсек, где он должен был подняться на борт корабля, который увезет его далеко от всех и всего, что он знал. Окруженный шестью стражами, Люк спешил к кораблю всё ещё в толстых оковах. Его желудок болезненно скрутило. Он не был готов! Он хотел увидеть свою семью ещё раз! Он хотел увидеть свою сестру, свою мать, своего отца. Он хотел увидеть Галена, Хана, Чуи, Оби-Вана. Он хотел сказать Асоке, что она сделала всё, что могла, и он был благодарен за всё, что она сделала. Он хотел увидеть Мару ещё раз, прежде чем будет вынужден уйти. Он хотел увидеть их всех, попрощаться. Он не мог уйти сейчас! — Подождите! Голова Люка резко повернулась на крик, хотя он продолжал двигаться вперед, подгоняемый стражами. Это была его мать, спешащая догнать их с его сестрой, Гален, Хан и Чуи следовали за ними по пятам. При виде них Люк совершил свой первый акт неповиновения с тех пор, как его арестовали. Он немедленно остановился, упираясь пятками в землю и сопротивляясь рукам, которые пытались толкнуть его вперёд. — Нет, подождите, моя семья… — в отчаянии сказал он, его взгляд был прикован к фигурам, которые спешили вперед. — Пожалуйста, по крайней мере, позвольте мне попрощаться, — в отчаянии попросил он. Страж, шедший впереди, заколебался, но этого было достаточно, чтобы добраться до его матери. Люк вырвался из хватки двух стражей, которые держали его, освобождаясь от них, чтобы его мать могла крепко заключить его в свои объятия. — Мама, — тихо пробормотал он, уткнувшись лицом ей в плечо и нежно положив руку в наручниках на её бок. — Люк, ты не можешь уйти, мы только что вернули тебя, — тихо всхлипнула Падме ему в плечо. Люк вздохнул, глубже зарываясь лицом в плечо матери, прежде чем отстранился. — Я должен… Мне нужно искупить свои ошибки, и я не буду жаловаться, — он легонько поцеловал её в щёку. — Я люблю тебя, мама, пожалуйста, помни это. Глаза Падме бесстыдно позволили слезам свободно скатываться по её лицу. — И я тоже люблю тебя, Люк. Мой маленький мальчик… Люк грустно улыбнулся, прежде чем повернуться к своей сестре. — Лея, — пробормотал он, обнимая её связанными руками. Лея уткнулась лицом в плечо брата, чтобы скрыть слёзы, которые вот-вот должны были хлынуть у неё из глаз. — Люк, пожалуйста, не уходи, ты мне нужен. Может быть, мы сможем переубедить их … — говорила она отчаянно. — Лея, ты всегда была сильной, — мягко напомнил ей Люк. — Со мной всё будет в порядке. — Может быть, я смогу пойти с тобой... — Нет, — твёрдо сказал Люк, обрывая ее. — Нет, отец уже теряет одного из своих детей, ему не нужно терять нас обоих. Кроме того, это изгнание, я не думаю, что кто-то может идти со мной. Лея притянула его ближе. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Я должен, Лея… Я люблю тебя, — тихо сказал он, целуя её в лоб, прежде чем снова завести руки ей за голову и освободить её из своих объятий. Он подошел к Галену, Хану и Чуи, которые стояли в стороне с мрачными выражениями лиц. На лице Хана появилась гримаса, когда он сжал плечо Люка. — Так… ты уходишь, малыш? — спросил он, пытаясь относиться ко всему этому безразлично и не делать разговор более мрачным, чем он уже был. — Похоже на то, — сказал Люк с натянутой улыбкой. Хан хлопнул его по спине, а затем заключил в крепкие объятия. — Я буду скучать по тебе, Люк, — сказал он низким, грубоватым тоном. — Я тоже буду скучать по тебе, Хан. Позаботься о Лее ради меня, — выдавил Люк. Рядом с ними Чуи издал жалобное рычание и сгреб Люка в сокрушительные объятия в тот момент, когда Хан отпустил его. Люк слабо рассмеялся. — Да, Чуи, я тоже буду скучать по тебе. Когда Чубакка наконец опустил его, Люк подошёл к Галену. — Гален… пожалуйста, позаботься о Маре для меня? Ей нужен кто-то, кто проявит здесь свою доброту и прощение, и я боюсь, что пройдет некоторое время, прежде чем вся моя семья снова потеплеет к ней. Гален коротко кивнул. — Конечно, Люк… Всё, что угодно. — Люк! Люк удивленно обернулся на голос, который эхом донесся до него с другой стороны ангара, но было легко заметить пылающие рыжие волосы, когда Мара Джейд бросилась к нему с его черным плащом в руках. Что-то затрепетало у него в животе, и он сделал несколько шагов в сторону от группы, чтобы встретить её на полпути, а Мара обвила руками его шею, как только добралась до него. — Мара, — пробормотал он, жадно вдыхая аромат её волос и желая освободиться от своих пут, чтобы действительно притянуть её ближе. Она дрожала в его объятиях, и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что Мара плачет, прижимаясь к нему. Жёсткая Рука Бывшего императора Мара Джейд плакала. Люк почувствовал, как забилось его сердце, когда он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Мара, пожалуйста, не плачь… — Я не хочу, чтобы ты уходил, — тихо сказала она. — Ты нужен мне здесь. Люк вздохнул, большим пальцем вытирая слезы с её лица. — Ты знаешь, что я должен. Со мной всё будет в порядке, ты же знаешь. — Хотя, возможно, мы никогда больше тебя не увидим, — ответила она с разбитым сердцем. Люк медленно кивнул, пряча боль, вызванную напоминанием, как можно глубже. — Я знаю… Я знаю… но тебе придётся двигаться дальше без меня. Буду я вызволен из моего изгнания или нет, будет зависеть от воли Силы. До тех пор я хочу, чтобы ты продолжала жить своей жизнью, хорошо? Не позволяй этому мешать тебе жить, хорошо? У Мары были слезящиеся глаза, но она мягко накинула черный плащ Люка на его плечи твердыми руками, прежде чем ударить его по плечу. — Тебе лучше вернуться, фермерский мальчик, или у нас с тобой будет долгий разговор. Люк слабо улыбнулся ей. — Я посмотрю, что смогу сделать, — они оба знали, что в эти слова были не совсем искренние. Он нежно наклонился и поцеловал её в щеку. — Будь в безопасности, — прошептал он. Люк поднял глаза вверх, осматривая залив в поисках своего отца. Он нигде не мог его увидеть, и его сердце упало. Он также нигде не мог видеть Оби-Вана, и он знал, что стражи не будут долго ждать. И действительно, двое стражей снова приблизились к нему, и каждый схватил его за руку, чтобы потащить обратно к кораблю, который должен был увезти его. Мара неохотно отпустила его, цепляясь за его руку до последнего момента, и вся группа, собравшаяся проводить его, сгрудилась в коллективной поддержке друг друга, когда стражи потащили его прочь. Его нога только коснулась посадочного трапа, когда воздух разорвал ещё один протест. — Прекратите! Учитывая знакомый голос и всю властность, которой он обладал, стражи немедленно остановились, и Люк обернулся с бьющимся сердцем. Оказалось, что он всё-таки сможет попрощаться со своим отцом. Оби-Ван и Энакин поспешили к трапу, и стражи без единого слова расступились у них на пути, в то время как Люк твердо стоял на месте. Энакин даже не остановился, когда притянул Люка в свои объятия, прижимая мальчика к своему сердцу, как будто в тот момент, когда он отпустит его, он умрёт. — Ты должен знать, что я сделал всё, что мог, чтобы переубедить их, чтобы ты мог остаться с нами. Ты знаешь, что у меня не было права голоса из-за наших отношений, но мне было позволено высказывать свое мнение, и я сделал все, что в моих силах, чтобы они не изгнали тебя. Оби-Ван тоже, — поспешно сказал Энакин. — Всё в порядке, отец, я знаю, ты сделал всё, что мог, и я благодарен за это, — мягко сказал Люк. — Но это то, что я должен сделать… И это путь, который я должен пройти в одиночку. Энакин отстранился и заглянул Люку в глаза, прежде чем тот понимающе кивнул. Люк был единственным, кто мог встретиться лицом к лицу со своими демонами, и ему нужно было время, чтобы вновь обрести себя без влияния извне. В некотором смысле… это изгнание помогло бы ему. Было больно быть оторванным от своей семьи и друзей, но в то же время это было необходимо. Ему нужно было искупить содеянное, и хотя он сделал первые несколько шагов, предстояло преодолеть еще несколько миль. Энакин запустил руку в складки своего плаща и вытащил оба световых меча Люка, прикрепив их к поясу молодого человека для него. — Тебе это понадобится. Стражи двинулись, чтобы возразить, но Энакин поднял руку. — Он не будет представлять для вас угрозы и не окажет никакого сопротивления. Он может быть вооружен, и он будет вооружен, чтобы защитить себя, куда бы его ни сослали. Люк благодарно кивнул. — Спасибо тебе, отец. Энакин крепче сжал плечо Люка, не желая отпускать его. На мгновение Люк был уверен, что его отец перекинет его через плечо и уйдет с ним, сражаясь с Орденом джедаев в одиночку до конца, если потребуется. Однако момент прошёл, и Энакину удалось убрать руку. — Береги себя, сын мой. Оби-Ван вышел из-за спины Энакина, грустно улыбнувшись Люку. — Я хотел бы, чтобы мы могли сделать для тебя больше, Люк. Хотя я должен сказать… изгнание не так плохо, как кажется. Да пребудет с тобой Сила. — Всегда, — закончил за него Люк. Оби-Ван улыбнулся, вспоминая. — Да… всегда, — тихо сказал Оби-Ван. — Мы постараемся вернуть тебя, Люка. Я обещаю, — страстно сказал Энакин. Люк снова печально улыбнулся. — Не давай обещания, которые ты не обязательно сможешь сдержать, отец…но всё равно спасибо, — он вздохнул и отвернулся к кораблю. — Передай Асоке, что я благодарен за всё, что она сделала, ладно? — Конечно, — сказал Энакин с коротким кивком. Люк медленно кивнул. — Спасибо… — он печально посмотрел на корабль, где некоторые из стражей уже начали подниматься на борт. Двое, взявшие его за руки, были единственными, кто остался, и Люк мог сказать, что они теряют терпение. — Я люблю тебя. Я буду скучать по тебе, отец. С этими словами он повернулся, чтобы уйти, поднимаясь по трапу, когда Энакин прошептал своё собственное прощание. — Прощай, Люк. Я тоже тебя люблю. Если его отец и сказал что-нибудь после этого, Люк этого не слышал, потому что трап начал подниматься, и Люка отвели в камеру предварительного заключения в задней части маленького корабля, где его собирались держать до тех пор, пока они не прибудут к месту назначения. Когда позади него активировался лучевой щит, запечатав его внутри маленькой камеры, Люк просто оцепенело стоял посреди камеры, его рука потянулась к голограмме Люка и его отца, которая была надежно спрятана в его кармане. Путешествие было долгим, и Люку стало ясно, что он либо во Внешнем Кольце, либо, что более вероятно, в Неизвестных Регионах. Последний вариант беспокоил его, поскольку в части галактики «Неизвестные регионы» почти не было нанесенных на карту планет. Он помнил, как совершил одно или два путешествия в Неизведанные Регионы, когда был учеником Сидиуса. Люк остановил ход мыслей, прежде чем могли вторгнуться какие-нибудь плохие воспоминания. Он и так был в достаточно мрачном настроении, ему не нужно было усугублять его. Кроме того, он только что почувствовал, как корабль отчетливо — по крайней мере, отчетливо для него — переходит из космоса в атмосферу. Скоро они должны были приземлиться на планету… Лучевой щит был деактивирован, и Люк повернулся, чтобы увидеть двух стражей, ожидающих снаружи камеры предварительного заключения. Люку не нужно было говорить, что пришло время уходить. Он и так знал. Не говоря ни слова, они все направились к трапу, и Люк уставился на трап, когда корабль замедлил ход. Он продолжал ждать, когда корабль коснется поверхности планеты, но этого так и не произошло. Когда трап начал опускаться, Люк понял, что они не собирались приземляться. Они буквально выбрасывали его на планету. Один из стражей наклонился и расстегнул свои путы в тот самый момент, когда пандус опустился до упора, и его подтолкнули вперёд, к краю пандуса. К счастью, они, по крайней мере, парили над землей, где бы он ни находился. Он мог видеть высокую траву прерий под кораблем, когда шаркая подошел к краю трапа, вглядываясь в пейзаж вокруг него. В тот момент, когда он покинул этот пандус, он был совсем один… Корабль начал медленно подниматься обратно в небо, и Люк воспринял это как намёк на то, чтобы сойти. Он спрыгнул с трапа прежде, чем корабль смог подняться слишком высоко в воздух, пригибаясь и перекатываясь, пока не оказался лежащим на спине. Он приподнялся на локтях, наблюдая, как корабль взлетел, превратился в точку в небе, а затем полностью исчез. Люк оставался там в течение нескольких мгновений, когда реальность того, что теперь он был совершенно один, обрушилась на него. Люк медленно поднялся на ноги, отряхиваясь и окидывая взглядом поляну, на которой его высадили. Его окружал редкий лес, и он мог видеть горы как вдалеке, так и поблизости. По крайней мере, это была не пустошь… или Хот… или Татуин. Но что-то в этой планете было… знакомым… И это его безмерно беспокоило. Люк стряхнул с себя оцепенение и, натянув капюшон, двинулся в путь. Он не знал, куда направляется, но он знал, что хочет хорошо познакомиться с планетой и что ему нужно найти где-нибудь убежище. Кто знал, что за существа живут на этой планете? Кроме того, сосредоточение на выживании отвлекло бы его от горя. К сожалению, Люк довольно быстро выяснил, почему это место показалось ему знакомым. Он бывал здесь раньше. И не тогда, когда он был на стороне света. Не было никаких зарегистрированных поселений на этой планете в глубинах Неизвестных Регионов, и эта планета также не была нанесена на карту. Однако существовала колония тви'леков, тогрута и людей, которые неофициально обосновались на этой планете. Они были единственной колонией и держали себя отрезанными от Галактики в попытке избежать многих проблем, которые преследовали Галактику, поэтому были полностью изолированы и в безопасности, их держали в секрете от Галактики. Они назвали свое убежище Ксеноном. Чего они не ожидали, так это того, что некий ситх наткнется на их уединённый дом в поисках другой планеты, чтобы использовать её в качестве базы на случай, если им снова придется переселяться. Той колонии больше не было на этой планете. Они были полностью уничтожены в результате резни, которую Эйус устроил просто от скуки после долгого путешествия. Люку потребовалось наткнуться на развалины их маленькой деревни, чтобы вспомнить, и когда он вспомнил, то пожалел об этом. Очень медленно Люк спускался по грязной тропинке с остатками деревянных домов, обрамлявших каждую сторону тропинки. Он старался не думать об останках жертв, которые валялись на улицах, а также, вероятно, прятались под обломками разрушенных домов. Он старался не думать об ужасных деяниях, которые были совершены здесь. Но он тщетно пытался. Он не успел далеко продвинуться по грязной тропинке, как чувство вины стало слишком сильным, и он решил, что должен что-то сделать, чтобы загладить то, что он здесь натворил. Однако единственное, о чем он мог думать, — это устроить этим жертвам подобающие похороны. Итак, он покинул маленькую деревню, чтобы найти нужные материалы для постройки погребального костра, подобного тому, который они с Беном соорудили для джавов на Татуине. К тому времени, когда был сооружен большой погребальный костер и все тела были брошены в огонь — по крайней мере, те, которые можно было бросить в огонь, — капюшон Люка упал, и он был покрыт сажей и потом, грязью и копотью. Ему оставалось проверить одно последнее здание, и это было большое каменное здание, которое, как он предположил, служило городским сборищем или чем-то в этом роде. Он постепенно пробирался к зданию, смывая с лица как можно больше грязи рукавом плаща, насколько мог. Это действие напомнило ему, что у него была только одна сменная одежда, и это была одежда на нём. Он поморщился при этой мысли, но был уверен, что сможет воздать должное. Возможно…возможно, в развалинах деревни было что-то такое, что подошло бы ему. Его шаги по каменным ступеням большого здания щелкали и отдавались эхом внутри, вызывая зловещий звук, который даже заставил его слегка вздрогнуть. Он не заметил никаких тел на первом этаже, но был второй... Кто-то кашлянул. Звук заставил Люка вскинуть голову, когда он эхом донесся до него со второго этажа. Это был отрывистый кашель, который он знал слишком хорошо. Йода издал похожий звук, когда был на грани смерти. Тем не менее, это означало, что здесь был кто-то ещё, и что, возможно, не все жители деревни были убиты в его резне. Недолго думая, Люк преодолевал по две ступеньки за раз, торопливо просовывая голову в каждую дверь по обширному коридору, пока, наконец, не подошёл к двери в конце коридора, за которой открывался источник. На кровати, отодвинутой в дальний угол, лежала древняя, высохшая женщина, которая издала ещё один отрывистый кашель, когда Люк вошел в комнату, пока не обращая внимания на его присутствие. Она натянула одеяла до самого подбородка, а на тумбочке рядом с ней стоял почти пустой стакан воды. Прямо напротив изножья кровати находился шкаф, который был слегка приоткрыт, а на полу рядом с кроватью валялась коллекция подушек и одеял, но кроме этого в комнате ничего не было. Люк сделал несколько шагов ближе к женщине с твердым намерением помочь ей, но такая попытка была напрасной, как только женщина увидела его. Внезапно Люк понял, что этот выживший не был за пределами города. Теперь он мог сказать, что она была здесь, когда произошла резня, но она была достаточно хорошо спрятана, чтобы Люк, должно быть, не заметил её в своем тумане, вызванном жаждой крови. Глаза женщины расширились от абсолютного ужаса, и она внезапно начала визжать на нечеловеческих децибелах. — Демон! — взвизгнула она. — Убийца! Чудовище! Оно вернулось! Оно убило их всех, и теперь оно здесь для меня! Оно хочет моей крови! Люк вздрогнул и отстранился, как будто она вонзила ему нож в сердце — чувство, с которым он действительно был знаком. Пожилая женщина продолжала визжать, а он просто стоял у двери, не совсем уверенный, что делать, чтобы успокоить её. Когда она сделала паузу для очередного яростного удара, её подушка упала на пол, и Люк бросился вперед, чтобы подхватить её. Она отстранилась со сдавленным криком ужаса, но Люк отказался, чтобы его удержали от попытки совершить доброе дело. Он убедился, что его движения были осторожными и медленными, когда он вернул подушку на место, натягивая одеяло на место, несмотря на дрожь ужаса старой женщины. Как только он сделал всё, что мог, для её утешения, он отстранился, опустив глаза вниз. — Мне так жаль, — тихо сказал он. Не в силах вынести выражение, которое украсило черты пожилой женщины, он встал и схватил стакан воды с прикроватного столика. Он был уверен, что видел раковину на крошечной кухне внизу, надеясь, что в ней ещё текла вода. Когда он вернулся, пожилая женщина не закричала, но она отпрянула от него, когда он предложил ей стакан воды. Вместо этого он поставил стакан на ночной столик, с беспокойством взглянув на старую женщину, когда услышал, каким неровным было её дыхание. Он хотел бы что-нибудь сделать для неё, но, судя по его опыту, он ничего особенного не мог сделать, кроме как сделать так, чтобы ей было удобно. Как уместно ему было прибыть, когда единственный выживший после его резни здесь был при смерти. Ему не нравилось сидеть там в тишине, наблюдая, как состояние пожилой женщины продолжает ухудшаться, но, к его удивлению, не он нарушил молчание, когда больше не мог этого выносить. Это была та самая пожилая женщина. — Почему ты здесь? — она резко набросилась на него. Наконец, женщина посмотрела ему в глаза, и Люк смог увидеть, что у неё были светло-карие глаза, которые быстро теряли свой блеск. Люк собирался ответить, что он был сослан сюда, но что-то в этом ответе – даже если это было правдой, — показалось неправильным. Несколько мгновений он молчал, глядя внутрь себя в надежде получить руководство к истинной причине с помощью Силы. Единственным звуком в комнате было дыхание пожилой женщины, которое продолжало замедляться и с каждым мгновением становилось всё более затрудненным. Наконец, Люк заговорил. — Чтобы искупить всё, что я сделал… или, по крайней мере, начать это делать, — тихо сказал ей Люк. Пожилая женщина посмотрела на стакан с водой, и Люк, поняв, что она слишком слаба, чтобы взять его самостоятельно, протянул руку и схватил стакан, помогая пожилой женщине сесть и сделать глоток из чашки. Он прикасался к ней как можно реже, не желая причинять ей дискомфорт. Однако, казалось, чем ближе к смерти она подходила, тем меньше её заботило, кем он был. Когда она выпила последнюю каплю воды, она упала обратно на кровать, и Люк мог сказать по её неровному, короткому дыханию, что она была близка к смерти. К его удивлению, пожилая женщина протянула руку и схватила его за ворот рубашки, притягивая к себе с последним порывом энергии. — Очисти… себя… забо… о… Джезе… — прохрипела она, её голос несколько раз надломился и затих, прежде чем её рука разжала мертвую хватку на его рубашке и безвольно упала на кровать. Пожилая женщина больше не дышала, и Люк несколько долгих мгновений сидел, уставившись на ее тело, прежде чем снова начал двигаться. Горькие слезы навернулись ему на глаза, когда он встал с кровати, и он бросил взгляд на шкаф напротив кровати. Он осторожно закрыл глаза пожилой женщины, прежде чем натянуть одеяло ей на лицо, а затем тихо подошел к шкафу и открыл одну из двойных дверей. Он замер на середине действия, когда услышал изнутри детский всхлип. Его разум пошатнулся, Люк потянул дверь до упора назад, чтобы узнать источник хныканья. В дальней части шкафа, втиснутая в маленькое, узкое пространство между стеной и высоким ящиком, была крошечная девочка-тви'лекка со светло-серой кожей и глубокими тёмно-синими глазами, которые в данный момент были расширены от страха, когда она смотрела на Люка. Люк застыл в дверях шкафа на несколько мгновений, просто в шоке уставившись на ребенка, которому не могло быть больше десяти лет. С помощью Силы он мог сказать, что она тоже узнала его по здешней резне. Люк нерешительно шагнул вперёд, протягивая руку. Ребенок отпрянул от него с очередным испуганным хныканьем, и Люк слегка отодвинулся, прежде чем заговорить успокаивающим тоном. — Все в порядке… Я не причиню тебе боль… Я обещаю… — тихо сказал Люк, снова подходя к ней и протягивая руку. Маленькая девочка колебалась, поэтому Люк продолжил говорить тем же мягким тоном. — Я Люк… Я вытащу тебя отсюда и позабочусь о тебе… Тебя зовут Джеза, верно? Маленькая девочка медленно кивнула, и Люк подошёл немного ближе. — Я не причиню тебе вреда, Джеза… Давай, заберём тебя отсюда, — мягко сказал он. Наконец, маленькая девочка взяла его за руку и позволила ему вытащить её из тесного угла. Он осторожно поднял её и усадил к себе на бедро. Девочка инстинктивно обвила руками и ногами его шею и талию, уткнувшись головой в его плечо, в то время как её лекку свисала с её спины. Люк был встревожен тем, насколько худой была она, и на мгновение забеспокоился, что, возможно, планета обманчива и не так пригодна для жизни, как предполагалось на первый взгляд. Девочка пробормотала что-то на рильском, и Люк вздохнул. — Я говорю только на общегалактическом, Джеза, прости. Джеза снова заговорила по-детски мелодичным тоном, но на этот раз на общегалактическом. — Где Денна? Пристальный взгляд Люка метнулся к кровати, в которой было спрятано тело пожилой женщины. — Она ушла, Джеза… Прости… Но сейчас я позабочусь о тебе, хорошо? Джеза кивнула, уткнувшись в его плечо. — Всё в порядке. С этими словами Люк покинул здание и, в конечном счете, город, повернув лицо Джезы на себя, чтобы ей не пришлось смотреть на руины своей деревни. Когда он оставил болезненное напоминание о своих преступлениях позади, суть предсмертных слов старой женщины вернулась к нему. Очисти себя. Позаботься о Джезе.