***
Старик — владелец лотосового озера потом нагнал их, дал Вэй Усяню веслом по хребту и ещё в орден доложил. В общем, неприятный человек. После того как Вэй Усяня отхлестали Цзыдянем, Цзян Чэн понёс его на спине в их комнаты. Уже стемнело и на улице в резиденции было малолюдно. Хотя и в людное время на выходки Вэй Усяня не обращали внимание. Вэй Усянь удобно устроился на спине шиди, он положил подбородок на его плечо и преспокойно любовался на острый профиль. На его губах расцвела хитрющая улыбка. — Цзян Чэн. — елейным голосом позвал он. Цзян Чэн ничего не ответил, преувеличенно смотря прямо. Вэй Усянь протянул руку и огладил противоположное ухо шиди, которое не видел. — Цзян-сюн. — наигранно обиженно обратился он. Хоть Цзян Чэн и тотально игнорировал шисюна, его лицо очаровательно покраснело, будто бы он злился, но он не злился. Вэй Усянь ещё больше развеселился. Он приблизился ближе к видимому уху и выдохнул в него: — Цзян-гэгэ. — словно какая-то флиртующая девица. Цзян Чэн остановился, повернул к нему голову, чуть ли не сталкиваясь с ним носами, и обдал резким взглядом. Вэй Усянь вдруг отчётливо ощутил сильные ладони шиди на своих ногах. Ему понравилось это щекочущие чувство. Он игриво растянул губы в улыбке, его рука, всё ещё покоящаяся на ухе, скользнула по челюсти на шею. — Когда мы дойдём? — голос неожиданно для него стал до интимного хриплым. Его ладонь забралась под одеяния к ключицам. Взгляд Цзян Чэна стал колючим и, не отрывая от Вэй Усяня глаз, он ответил: — Скоро. Они продолжили идти. Вэй Усянь хихикнул, но больше не приставал. Ему пока хватало играющей ладони под чужими одеждами. Цзян Чэн занёс его в свою комнату и аккуратно опустил. Он повернулся к нему, тяжело смотря и, видимо, не зная, что делать. Вэй Усянь с преувеличенным любопытством оглядел его комнату, словно не бывал здесь каждый день. — Завёл меня — побитого и больного, в свои покои. Что ты собираешься делать со мной, Цзян-гэ? Цзян Чэн нахмурился, как будто перестав понимать шутки и сарказм. — Что такое? — с хитрецой спросил Вэй Усянь. — Скажи, чего хочешь. Рот Цзян Чэна приоткрылся, но он ничего не ответил. Впервые он был настолько немногословен. Вэй Усянь развязал свой пояс, наблюдая за реакциями Цзян Чэна. Он никогда бы не подумал, что займётся таким непотребством с шиди. Ладно, может быть, его посещали несколько отдалённые и похожие мысли. — Ну чего ты? Я же обидеться могу и уйти. Сделай уже что-нибудь, гэгэ. — надулся он и сложил руки на груди. Цзян Чэн сделал грузный шаг к нему и прижал к стене, опираясь двумя руками. Вэй Усянь хихикнул и положил руки на чужие широкие плечи. Как же они разрослись! Он хотел пошутить какое будет лицо мадам Юй, если она их застанет, но решил этого не говорить — это бы оттолкнуло шиди. Одна его рука съехала вниз и принялась играться с одеждой, теребя её и понемногу развязывая. — Что же дальше предпримет, мой нерешительный гэгэ? — Вэй Усянь, ты шутишь? — неожиданно спросил Цзян Чэн. Вэй Усянь моргнул, силясь понять сказанное и невпопад сказал: — Сейчас? — Если ты шутишь или придуриваешься, я перестану с тобой общаться, не буду знать тебя. — звучно предупредил Цзян Чэн. Вэй Усянь чуть смутился такой серьёзности, но ответил: — Я не шучу. Цзян Чэн обдал его ещё одним тяжёлым взглядом и наклонился к шее, медленно кусая. Вэй Усянь удивлённо выдохнул, в этой жизни его кусали только собаки, но этот укус вызывал противоположную дрожь. Да и укусом это не назовёшь, а скорее прикусом. Цзян Чэн укусил его ещё раз и ещё. — К-кусаться любишь? Кошки тоже кусаются. Может ты и вправду кошка бродячая? — принялся нервно шутить Вэй Усянь. Цзян Чэн поднял голову, вжался в него всем телом и тяжёлым голосом произнёс: — Вэй Усянь, заткнись. Фраза была привычной, но поза и ощущение были совсем не те. Вэй Усянь чувствовал жар тела шиди, его глубокое дыхание на своей коже. Его никогда не пьянило вино, но то, что происходило сейчас, било гораздо сильнее алкоголя. Он посмотрел шиди в тёмные искрящиеся глаза, и ноги свело от такого взгляда. Они предвкушающее смотрели друг на друга, пока он не прервал молчание: — Гэгэ поцелует меня? Или же мне самому нужно стать гэгэ для своего шиди? Глаза Цзян Чэна сузились, он посмотрел на нахальные губы шисюна и нерешительно коснулся их. Вэй Усянь задрожал от беззвучного смеха — настолько этот поцелуй был детским. Он обнял шиди за шею и, основываясь на своём скудном опыте, направил поцелуй в более серьёзное русло. Его опять пронзила жадность. — Назовёшь меня "гэгэ"? — хрипло спросил он между поцелуями. Цзян Чэн хоть и размяк, но мотнул головой, цепляясь за шисюна. Вэй Усянь растянул губы в играющей улыбке и разорвал поцелуй. — Почему же? Я недостаточно взрослый для тебя? Даже на правах шисюна не могу называться "гэгэ"? — он стянул его верхнее одеяние до локтей и откинулся на стену. Они всё ещё прижимались телами друг к другу, и Вэй Усянь находил это забавным и до одури приятным. Цзян Чэн посмотрел на него из-под лобья. — Что? Неужели боишься? — Нет. — скривил лицо Цзян Чэн. — Бои-и-ишься. — протянул Вэй Усянь. — Но если не хочешь "гэгэ", то называй как-нибудь мягче. — он припал к его уху, переходя на шёпот. — Вот тебе как больше нравится? Ваньинь? А-Инь? А-Чэн? Цзян Чэн вдруг несдержанно двинул бёдрами. Вэй Усяня тряхнуло от такого, и он не по своей воле издал пошлый вздох. — Какой ты грубый, А-Чэн. — его голос перестал ему подчиняться, превратившись в надломленную, интимную, разнузданную версию себя. Цзян Чэн скинул ханьфу с локтей, резко бросил его подальше и двинул бёдрами снова. Вэй Усянь запрокинул голову от прожигающей стимуляции. — Подожди-подожди. — взмолился он. — Я не выдержу... — его голос перебился стоном от очередного движения. — Я хочу увидеть тебя, а так... а так мы закончим слишком быстро. — Что увидеть? — проявил интерес Цзян Чэн, остановившись. — Тебя. — глубоко выдохнув, ответил Вэй Усянь и прикоснулся к вороту нижней рубахи шиди. Не зря же он пытался заглянуть под неё в лодке. Цзян Чэн, видимо поняв его, стянул её через голову. Если бы Вэй Усянь ещё был бы в состоянии хихикать, он бы это и сделал, но вместо этого он с совершенно дурацким выражением лица коснулся сильной груди. Он не смог удержаться от удивлённо-удовлетворённого возгласа, скользнув ладонями по крепкому ещё формирующемуся прессу. — Ты точно младше меня? — проникновенно заговорил Вэй Усянь, его руки скользнули по талии за спину, обвивая. — Большой, сильный, красивый А-Чэн. — хоть он и вёл себя спокойно (по меркам Вэй Усяня), но внутри неистово жаждал излить и дать выход этому вожделению. Он крепко обнял шиди, до зуда желая потереться, и нетерпеливо выдохнул. — А-Чэн, А-Чэн, почему ты такой же, как я, неопытный? Я что-то хочу сделать вместе с тобой или просто с тобой, но не знаю что! Цзян Чэн грубовато отклонил его голову и впился поцелуем, уже сильным и подавляющим. Он быстро учился. Его пальцы забегали по чужой одежде, рванными движениями, пытаясь её снять. — Раздевайся. — не сказал — приказал он. Вэй Усянь чуть отклонился, всё ещё не покидая личного пространства шиди, лукаво улыбнулся и принялся стаскивать вещи. — А-Чэн, а ты помнишь, как мы спали вместе? Скажи, ты тогда думал обо мне? — под "тогда" он подразумевал время, когда они были детьми, разумеется никто из них ни о чём таком не думал. — Хотел прижать меня к себе? Цзян Чэн не вытерпел его слов и снова вжался в него, кусая плечо. — А-Чэн, а штаны? Я же не успел их снять! — дальше забавлялся Вэй Усянь. Цзян Чэн серьёзно посмотрел вниз на его ноги, как будто бы раздумывая точно ли нужны эти штаны, и потянулся к завязкам. Вэй Усянь выдохнул прерывисто, он не думал, что шиди так осмелеет. Ноги обдала прохлада. — Нравится? — качнул он телом, красуясь, когда шиди не отвёл взгляд и продолжил смотреть вниз. — Это странно. — ответил Цзян Чэн, его ладони огладили стройные, но отчётливо мужские бёдра. Он отстранил одну руку и припустил свои штаны, прижимаясь ближе. Он свёл их янские корни вместе, разглядывая и сравнивая их. Вэй Усянь запрокинул голову от интимного касания и тут же опустил её, чтобы ничего не пропустить. — А-Чэн, любопытство очень важное качество в этом деле, но не когда его много. — сорвано прошептал он, когда шиди с искрой исследователя в глазах двигал руками и касался не столько приятно и романтично, как мог бы. Вэй Усянь обхватил одну из его ладоней, размещая её несколько по-другому. — Вот так, а теперь давай вверх... — он судорожно вдохнул. — И-и вниз. Цзян Чэн некоторое время смотрел, как их руки движутся, а потом поднял глаза, разглядывая и примечая своим острым взглядом все реакции шисюна. Вэй Усянь глубоко простонал на одном движении, всё ещё тихо комментируя. Цзян Чэн широко мазнул языком по его шее, собирая солоноватые капельки и нечёткий вкус кожи. — А-Ин. — не выдержав накатывающего удовольствия, произнёс он и вцепился зубами куда пришлось. Вэй Усянь вскрикнул, хохотнул и простонал, собрав комбо звуков. Он продолжал двигать их ладонями, чувствуя, что вскоре закончит. Его губы зудели. — А-Чэн, А-Чэн, давай поцелуемся. — его свободная рука зарылась шиди в причёску, чуть оттягивая волосы. Цзян Чэн сейчас крайне послушный прихватил кожу под линией челюсти губами и крепко поцеловал его. Он дышал шумно, изредка вздыхая как-то прерывисто, словно сдерживал голос от стонов. Вэй Усянь нашёл эту мысль забавной. Он втянул нижнюю губу шиди, посасывая её, и чуть не рассмеялся от того, как неловко вздрогнул тот. Оставив в покое несчастную облизанную губу, он, решив видимо перепробовать все ласки сегодня, скользнул языком в рот шиди. Целовать так мокро и развязно оказалось совсем уж приятно. Руки Вэй Усяня горели, хотелось многое сделать ими: и царапнуть сильную спину шиди и прижать его ещё ближе, опереться об стену, чтобы точно не упасть, или о мускулистую руку. Ему вообще хотелось больше трогать Цзян Чэна, но вместо этого одна рука задвигалась быстрее на их янских корнях, а вторая крепче вцепилась в волосы шиди, наверное, делая больно. Вэй Усяня вдруг пронзила мысль, что он целуется так развратно с тем Цзян Чэном, с которым вырос, — с тем самым, который отгонял от него всех собак и который искал его до ночи, если он неожиданно пропадал. Эта мысль пронзила его и завязала все нервы в узел, ему стало крайне сладко от этого, и он уже подумал, что достигнет края прямо сейчас. Но Цзян Чэн глухо вскрикнул и неловко упал на колени, цепляясь за талию и бедро шисюна. Он осоловело посмотрел снизу вверх. Его причёска окончательно рассыпалась, волосы прилипли к взмокшему лицу. Такой сильный он теперь стоял перед Вэй Усянем на колене и хватался за него, как за своего спасителя или за божество. Вэй Усянь после подобной прекрасной картины уже не мог находится на этой стороне грани. Всё его разгорячённое тело пробила мощная дрожь. Когда Вэй Усянь открыл глаза, то растянул губы в широкой улыбке — по лицу растерянного Цзян Чэна стекало его семя. — Знаешь, а тебе так даже больше идёт. — он присел напротив шиди и, прежде чем тот разбранился, поцеловал его. — Ничего не знаю, но сегодня я сплю у тебя и с тобой! — весело рассмеялся Вэй Усянь.***
— А-Ин, что у тебя с шеей!? — завидев его, забеспокоилась Цзян Янли и быстро подбежала к нему, рассматривая синяки и ссадины. — Это на меня бродячая кошка напала! — засмеялся Вэй Усянь и, заложив руки за голову, лукаво глянул на шиди. Тот обдал его горячим и почти что гневным взглядом. — Кошка? — непонимающе переспросил она. — Да-а! Огромная и волосатая. Цзян Чэн подтвердит! Цзян Чэн схватил его за шею, заставляя нагнуться, и затрепал по волосам, смущённо выкрикнув: — Заткнись!