Глубина

Дальнейшие две минуты Элизабет с Дэвидом и Брианной шли молча. Девочка восхищенно смотрела то вперёд, то на новую знакомую. Грин хоть обычно и не брала на консультацию детей младше подросткового возраста, но ей действительно нравилось иногда общаться с более юными представителями общества. Порой так хотелось бы взять пример поведения у детей, ведь те умеют радоваться таким простым мелочам как солнечная погода, конфета за хорошее поведение, новая упаковка фломастеров или просто улыбка родителя. Малыши обычно так искренне показывают свои настоящие эмоции и чувства: плачут в моменте, когда что-то не получается; злятся, когда кто-то забирает их игрушку; радуются, когда родитель наконец-то забирает их из детского сада и тому подобное. Иногда Элизабет даже думала о том, что жить было бы куда легче, если бы мы могли быть такими же искренними, открытыми и доверчивыми, как дети. Дэвид же в голове проигрывал возможные варианты дальнейшего диалога с девушкой. Да, он поступил совсем не по-дружески, когда пропал со всех радаров, никому ничего не объяснив, но у него были на то свои причины. Вопрос в том, нужно ли объясняться, в принципе? Или же за него уже давно все додумали… Всё ещё сложно было поверить в то, что он встретил лучшую подругу из прошлого. В совершенно новом городе, где не ожидал встретиться ни с кем. Вероятно, человеческая судьба — это весьма специфический конструкт, где абсолютно все решено за человека на несколько десятилетий вперёд. И одному только всевышнему известно, что каждого из нас ждёт впереди. Вскоре молодые люди дошли до нужного здания, за пару десятков метров от которого разносился приятный запах ванили и корицы. Элизабет невольно улыбнулась своим воспоминаниям о том, как когда-то в детстве её водили в кулинарию при больнице после страшных для неё осмотров. Она тогда просила маму взять ей самую большую плетенку с творожным кремом, посыпанную маком. Ожидание этого небольшого ритуала всегда смягчало страх перед походом к врачу. Когда Грин зашла в саму пекарню, то присмотрелась к интерьеру, который окружал посетителей. Казалось бы, хозяева этого заведения пустили все свои силы на то, чтобы гостям было максимально комфортно и уютно. Стены здесь были приятного кремового оттенка, по всему их периметру красовались различные мотивирующие цитаты. Освещалась кондитерская дневным светом из панорамных окон. В самом углу помещения так же была небольшая игровая зона для детей, оснащённая горкой, лабиринтом, столиком для рисования и раскрашивания, а также небольшим компьютерным бизибордом для решения различных головоломок. Вся еда в готовом виде располагалась на красочных витринах, за которыми стояли улыбающиеся работницы в коричневых фартучках на бежевые платья. «Когда-то ты с таким восхищением смотрела на очередной коньяк из папиной коллекции…» — вдруг подумал Дэвид, ловя себя на мысли, что невольно засмотрелся на подругу юношества. — Пап, вот это нам надо! — заявила его дочь, слегка дернув того за руку. Он перевёл взгляд на витрину, куда указывала девочка, и заметил медовик с шоколадной крошкой. Действительно та сладость, которую обычно приносила Брианне её мать на день рождения. Обычно в повседневной жизни дочь не так часто просила сладости, потому мужчина не мог отказать ей в покупке. — Элизабет, пойдём столик занимать! Тот, у окна! Она отошла от отца и, взяв Грин за руку, повела ту в указанном направлении. Девушка лишь опешила от столь резких действий, но ничего не сказала и молча направилась за ней. Улыбнувшись уголком губ, мужчина подошёл к прилавку, чтобы у милой девушки в форме заказать три кусочка медовика и чайник с зелёным чаем. Он помнил, что кофе Элизабет терпеть не могла в то время, а от чёрного чая у неё повышалось давление. — Ваш заказ, — через несколько минут сказала продавщица, вручая гостю заведения поднос с заказом. Расплатившись, мужчина нашёл взглядом столик, за которым его дочь что-то активно рассказывала новой знакомой. Он тихонько подсел к ним, оставив поднос на столе. Стоило отдать девочке кусок торта, она замолчала и с огромным удовольствием стала дегустировать плод трудов местных кондитеров. Сладкий перекус проходил в полном молчании, лишь иногда Элизабет ловила на себе задумчивый взгляд молодого человека. — Пап, а можно поиграть? — спросила девочка, когда съела свою порцию и выпила почти весь чай в кружке. — Конечно, иди, счастье, — кивнул мужчина в ответ, допивая свой напиток. Брианна, будучи сытой и довольной, направилась в сторону детского уголка, чтобы рассмотреть какие развлечения ждут её на ближайшие несколько минут. Дэвид, когда они остались наедине с девушкой, отложил кружку в сторону и посмотрел на Элизабет. — Злишься? — спросил он, на что девушка лишь заинтересованно вскинула бровь и усмехнулась. — Ну, что ты…? Ты всего лишь как сквозь землю провалился на несколько лет, оставляя меня думать, что это все из-за того дурацкого случая, когда ты явился ко мне в квартиру, хотя тебя никто не просил! — заявила она, но тут же замолчала, не желая привлекать к себе излишнее внимание. — Забудь. Это было твоё решение. И как бы мне ни было сложно, я приняла его. Дэвид тяжело вздохнул на слова подруги из прошлого. Он и сам понимал, что тот поступок принесёт определённые последствия, однако надеялся, что сможет убежать от них. — Твоей вины в моем отчислении нет, Элизабет… Да и переживать за тот случай-сущий бред… Подумаешь, ошибка юности… — отмахнулся мужчина, на что Грин ощутила, как больно сжалось что-то в груди от этих слов. — Для меня это даже ничего не значило. Ей стоило не малых усилий оставить маску спокойствия на своём лице, пока в грудной клетке разгоралось желание уйти подальше отсюда и больше никогда не вспоминать ни этот день, ни этого человека. — Обесценил мои переживания? Молодец, — хмыкнула она, собрав руки на груди и уперевшись в спинку стула. — Что ещё скажешь? — Что…? Я… — растерянно протянул он и вновь выдал лишь усталый выдох. — Извини, я не хотел ничего обесценивать, но тот раз… Он ведь не мог испортить нашу дружбу. В конце концов, в каком только состоянии мы ни видели друг друга в свое время… Я тебе даже волосы в туалете держал, когда тебя тошнило после какой-то пали… Ты меня бухого на себе в дом отца тащила… — Это не одно и то же… — тише сказала Элизабет и отвела взгляд. — Ладно, Дэвид. Оставим это. Прошлое осталось где-то там, в прошлом. Заброшки, алкоголь и тусовки сейчас явно ни у кого из нас не являются жизненным приоритетом. — Ты права… У меня дочь и работа. Сейчас уже так не погуляешь, как в былые времена, разве что на праздники стопку пригубить удастся. Ты, я смотрю, тоже больше не злоупотребляешь? — Бросила. Не пью вообще, мне сейчас не нужно бесконтрольное поведение и внеплановые приключения. Моя жизнь наполнена работой над жизнями других людей, я должна быть в форме перед консультациями… — Когда-то ты говорила, что психология — это не твоё дело, и в гробу ты видала слушать чужие жалобы… — Приоритеты изменились. Когда умер отец, мать почти не появлялась дома. Когда ушёл ты, никого не было рядом, всем в моей округе нужны были тусовки, веселье и приятное времяпровождения, а у меня на них не осталось ни сил, ни желания. Людям нужна была старая энергичная и веселая я, а мне… Мне хотелось исчезнуть и как можно скорее, чтобы избавиться от бесцельного существования. Потому, чтобы забыться, буквально всю себя я отдавала учёбе, Лейкс, а затем работе. Это единственное, что не дало мне покончить с жизнью в те годы, — голос девушки был спокоен и твёрд, будто говорила она совершенно обычные вещи, а не сообщала о пережитом травматическом опыте когда-то дорогому человеку. — Я нашла себя в помощи людям, которым так же нужна помощь и поддержка в сложные для них периоды жизни. Он приоткрыл рот от удивления, Элизабет в прошлом никогда бы так открыто не стала делиться столь личной информацией о своем состоянии. Да и речь ее тогда была в десятки раз скуднее. Смотря на подругу в данный момент, он ощущал лишь некую гордую за нее. Может, ощущались еще и некие отголоски печали за то, что в те годы он не видел становления простой оторвы в профессионала своего дела. — Я рад, что ты нашла себя, Лиз… Только… Пожалуйста, не думай, что моё исчезновение было моим же желанием… Это совсем не так, — заметив заинтересованный взгляд блондинки, он продолжил. — Когда ты меня поцеловала, я понимал, что попросту воспользуюсь твоим состоянием, а я не мог себе этого позволить, ведь ты же мне как младшая сестра, Лиз… Я действительно уважаю тебя и ценю нашу дружбу даже сейчас, несмотря на отсутствие общения все эти годы. Спать с тобой, когда ты пьяна… Это… Немыслимо. Прости, если сейчас я говорю обидные для тебя слова. Но… Тогда… Когда ты уснула, я прибрался в доме, забрал весь мусор и убежал домой, чтобы не пугать тебя и тем более твою мать. Однако… Дома меня ждали те ещё разборки от отца. Долгое время он закрывал глаза на то, что я ворую его коллекционный алкоголь, провожу невероятно дорогие и громкие тусовки, совсем не учусь и собираю жалобы в институте, но в тот день… Он встретил меня совсем злым и разгневанным, ведь деканат вышел на него с моим табелем. Как ты можешь помнить, оценки там были не из самых лучших, я уже молчу про количество пропусков, — он тихо хмыкнул и отвёл взгляд в сторону Брианны, что сидела за столиком в детской зоне и что-то рисовала. — После крика и угроз, он приказал прислуге вынести мне мои вещи, а затем объявил, что вечером меня заберут на перевоспитание, раз я «не понимаю по-хорошему». Как оказалось потом, он договорился с другом нашей семьи, чтобы тот взял меня к себе для прохождения военной службы. Меня лишили всех средств связи, Лиз… Что мне было делать? Письмо голубем отправить? Я не помнил твой номер наизусть, чтобы просить у кого-то аппарат для звонка тебе. Пока я служил, время летело так незаметно, что я не успевал порой есть и даже ходить в туалет… А ещё стал частым гостем лазарета. Я лишь пять лет назад смог выбраться на гражданку, и то потому, что родилась Бри, а отец… Хм… Умер за несколько месяцев до этого. Следовательно, без его контроля и прошений никто не держал меня больше на объекте насильно. Грин столько раз представляла себе то, как они когда-нибудь встретятся с её бывшим другом, но никогда бы не смогла подумать о том, что его жизнь могла сложиться подобным образом. Порой, смотря на него, она видела избалованного мажора, который не знал цену деньгам, ведь сорил ими направо и налево, но никто не знал обратной стороны того, чтобы быть ребёнком важного человека с кучей связей и материальным достатком размером с несколько годовых заработных плат простых трудяг. — Прими мои соболезнования… — тихо сказала Элизабет, когда тот замолчал. — И… Спасибо, что не воспользовался тем моментом, — так же выдала она, ощущая, как внутри слегка стихает вся обида и злость, — Наверное, мне стоит извиниться за излишние упрёки. — Не нужно, я все понимаю, — пожал он плечами в ответ. — Мне бы тоже было больно в твоей ситуации, Лиз. Очень… Неприятно оставаться в полном одиночестве. Рисковая среда вокруг, грубые люди, помешанные на дисциплине, никаких развлечений, общения и чего-то интересного. Единственной радостью было уйти в лазарет, выспаться и пообщаться с местной медсестрой, — нервно хмыкнул он — Матерью Брианны. Элизабет невольно вздрогнула на этом моменте и внимательно всмотрелась в лицо молодого человека. — Так значит… Ты теперь не одинок? — улыбнулась она. — Брианна… Её мать… Он долго молчал, но потом кивнул и вновь уставился куда-то в стену за девушкой. Между ними в очередной раз воцарилось полное молчание. — Я… Я рада за тебя, Дэвид… Хоть и действительно не видела тебя в будущем примерным семьянином. — прервала она молчаливую паузу черёд несколько минут. Мужчина в ответ лишь улыбнулся краешком губ. — Спасибо. Я тоже никогда не думал, что женюсь и стану отцом сразу после воинской службы… Планировал же откосить. А ты, Лиз? Создала свою семью? — Моя семья-это моя работа. — пожала плечами девушка. — Мама вышла замуж за хорошего человека, после чего я почти сразу съехала, чтобы не мешать им строить свою семью. Ночные заходы я тоже закончила. Не тот возраст, чтобы по ночам искать себе того, кто будет ублажать меня возможностью сбежать от собственных мыслей. — Вот как… Ты заметно выросла как личность и специалист. Наверное, то, что мы всё-таки встретились спустя долгие годы знак свыше, — тихо посмеялся он. — Каждый из нас очень изменился, но… Общаться с тобой все так же приятно, как и раньше. Я… Я действительно рад, что нам удалось встретиться и поговорить. На самом деле, вся эта ситуация была словно камень на моих плечах. Я не пытаюсь оправдаться, ты не думай. — Да, Дэвид, я рада, что все относительно неплохо… — сказала девушка и отвела взгляд на витрину с тортами. — По крайней мере, ты жив и здоров. Кто вообще знает, что было бы с тобой, не отправь отец тебя на службу? Не жалеешь? — Да я не знаю… Мы, наверное, так бы и слонялись с тобой все эти годы, прогуливая пары в местных барах и заброшенных зданиях, а потом после выпускного устроились бы работать какими-нибудь сомелье или барменами, — посмеялся он. — Не скажу, что это правильно, конечно, но времена действительно были хорошие. Я не жалею в том плане, что все ведь происходит к лучшему. Раз так все произошло, то и надо было… Может, обменяемся контактами? Не хотелось бы снова терять связь с тобой на неопределённый срок. — Жена не будет против, что ты у всяких девушек номера телефонов берёшь? — вскинула бровь Элизабет и снова посмотрела на молодого человека, укладывая руку на поясную сумку, чтобы найти свою визитку. — Не будет, — с излишней нервозностью сказал он. Девушка в ответ лишь снова вскинула бровь, но подала тому именную карточку с телефоном, — Нет у меня больше жены, Лиз. Пожалуйста, давай не будем об этом… Элизабет лишь спокойно пожала плечами на столь резкий ответ своего друга. Признаться честно, она ожидала самодовольные речи о том, как сложилась его судьба в последние годы, какая у него красавица-жена и как он счастлив, только… Несмотря на искреннюю улыбку на губах Дэвида, девушка не могла не почувствовать интенсивный поток одиночества, который исходил от этого человека. От взгляда не укрылось и то, что молодой человек активно разминает свои кисти, а затем пальцами одной руки словно пытается то ли надеть, то ли снять кольцо с безымянного пальца другой руки. Только… Никаких украшений на его пальцах не было. — Знаешь… Не хочу навязывать свою помощь… — через пару минут молчания вдруг подала она голос — Но если вдруг захочешь обсудить то, что тебя волнует, то я готова это разделить с тобой. Он удивлённо вскинул бровь, внимательно посмотрев на подругу. С её стороны было весьма неожиданно это услышать. Значит, обида в его сторону не такая сильная? Или он уже вовсю торопится с выводами в свою пользу… Это он мог. Лейкс подумал, что психология действительно научила эту девушку видеть людей изнутри, ведь раньше она даже не замечала очевидных изменений в людях, что находились вокруг неё. А теперь заметила то, что не видел вокруг него никто. Его действительно что-то волновало. Что-то, что должно было отпустить ещё примерно года два назад. Что-то, что он все ещё не может себе простить. Только… Почему коллеги, друзья и знакомые ни разу не усомнились в том, что в жизни Дэвида Лейкса все прекрасно? Даже Элизабет в середине разговора подметила, что у него все хорошо. Каким образом она пришла к этому выводу? — С чего ты решила, что меня что-то волнует? Все хорошо, — улыбнулся он. — Психологи всегда видят какие-то проблемы у человека, даже когда их нет? — Мне не нужно быть психологом, чтобы заметить, что ты заметно занервничал, когда речь пошла о твоей жене, — кратко сказала та. — Достаточно иметь наблюдательность, чтобы заметить, что ты неосознанно начал поправлять обручальное кольцо, которого на твоём пальце нет… Да и… Я не как психолог интересуюсь, а как человек, которому ты был когда-то действительно дорог. Извини, если влезла туда, куда не следовало бы. — Этого у тебя с начала института было не отобрать… Всегда ведь лезла на рожон и совала свой любопытный нос, — посмеялся он, подмечая, что так приятно было услышать о том, что он был значим для неё. — Со мной все хорошо, спасибо за твоё желание помочь мне. Она снова кивнула в ответ, после чего на несколько минут снова появилось полное молчание, которое буквально давило на девушку. По поведению же собеседника, можно было судить о том, что тому вполне себе приемлемо находиться в столь продолжительной паузе. — Мне пора идти, — сказала Элизабет, взглянув на часы, — Через час нужно будет встретить курьера. — О… Уже? — он встал ровно в тот же момент, когда поднялась Элизабет, — Кажется, только встретились… Ещё столько всего не обсудили… Я… Я могу обнять тебя на прощание? Элизабет замялась с ответом. Впервые за долгое время она не могла сказать точно была бы ли она рада лишнему тактильному контакту с кем-то. Сам же Дэвид все интенсивнее ощущал то, как же сильно, на самом деле, он соскучился по этой девчонке. Наверное, не стоило предлагать ей объятия после столь долгого перерыва в общении, но вскоре он заметил, как она кивает головой, потому подошёл к ней и обнял за плечи, слегка прижимая её к своему телу. Так знакомо… Так привычно… Даже спустя столько лет. Ей стоило лишь приобнять того за талию, как тут же послышался звук поспешных шагов и детский голос: — Ура! Групповые обнимашки! Меня тоже возьмите! — кричала Брианна, подбегая к ним. Дэвид рассмеялся, когда она привычно прижалась к папиной ноге. Элизабет же аккуратно погладила ту по голове и через пару секунд отошла, чувствуя такое родное тепло даже через ушедшие годы. Для неё это был не хороший знак, ведь сколько лет она убила на то, чтобы избавить себя от привязанности к этому человеку. Наверное, не меньше, чем на то, чтобы уйти от разгульной жизни и алкоголизма. — Мне уже пора, — сказала Элизабет. — Дома меня ждёт увлекательный сбор шкафа после доставки. — Если хочешь, то я могу помочь… — вдруг предложил мужчина. — Не стоит, у меня уже есть опыт сборки мебели, — улыбнулась девушка в ответ, чувствуя, что хочет скорее остаться одна и понять, что именно взволновало ее в этой встрече. — Спасибо тебе ещё раз за Брианну и за общение, я был очень рад увидеться с тобой. Надеюсь, что выпадет ещё возможность увидеть тебя снова, — сказал он. — Хорошего вам вечера, Дэвид, Брианна, — улыбнулась в ответ девушка. — Не теряйся больше, — обратилась она к ребёнку, а затем вновь подняла взгляд на молодого отца. — А ты в карманы её одежды положи свои контактные данные хотя бы… На всякий случай. Он кивнул в ответ и проследил за тем, как Элизабет с идеально ровной осанкой стремительным шагом идёт на выход. Обычно такую походку Лейкс подмечал в ней тогда, когда девушку полностью окутывали путы раздумий. Она тогда невольно принимала совсем неестественную позу и ускорялась в своем шаге. Он на секунду прикрыл глаза, а затем, подобно дочери, уселся на стул. Сама Грин примерно за семь минут дошла до собственного автомобиля, в котором у неё была возможность спрятаться от всего, что её окружало. В салоне она всегда чувствовала себя в безопасности, несмотря на то, что автомобили являются средством передвижения с повышенным риском опасности. Казалось, за последние годы Volvo стал для неё самым главным другом, надёжным товарищем и верным попутчиком. Пристегнув ремень, девушка со светлыми волосами посмотрела в зеркало заднего вида, внимательно изучая свое лицо. Лёгкий румянец на щеках был заметен почти сразу после объятий её друга, глаза вдруг заблестели, когда она вспомнила каким холодным тоном мужчина говорил о том, что тот их раз для него ничего не значит. Но почему её это волнует сейчас? Когда их дороги разошлись, а у каждого началась своя отдельная от их дружбы жизнь. Она вдруг снова начала вспоминать все то время, когда Дэвид уехал и никому ничего не сказал. Помнится, за пару недель до этого Элизабет вдруг стала ловить себя на мысли, что проводит с Лейксом чуть ли не все свои свободные будни. Казалось, её ночные приключения с чужими мужиками случались не так часто, как их с Дэвидом планы уехать куда-то вместе заместо скучных пар. Да, их сводили многие знакомые. Может, именно благодаря им она и начала замечать, что все чаще ловит себя на мысли о желании убежать с этим молодым человеком куда подальше от своих насущных проблем… Тот раз в её доме… Она помнила все очень плохо, но… Он бы не пришёл просто так, верно? Когда человеку все равно на другого, он не будет интересоваться чужим самочувствием, приходить для поддержки и оставаться рядом до последнего, но… Если тогда ей и казалось, что это могло смахивать на проявление каких-то чувств, то сейчас она чётко осознавала, что Дэвид был просто отличным другом, который дорожил ей. Не больше. Просто ожидания от дружбы не совпали. Так бывает. К сожалению или счастью. — Да что ж я так разозлилась из-за этой глупости? — вздохнула Грин, после чего нашла в телефоне контакт своего психотерапевта и написала той просьбу предложить свободные окошки для записи.