***
— Боишься? Позволишь показать тебе кое-что? — полушепотом выдыхает Шерлок в приоткрытые губы и вглядывается в трогательный румянец на лице оппонента. Только намечающийся, он ярко пылает на бледной, почти жемчужной, коже Мориарти. Едва окрашивая скулы, спускается по изгибу шеи алыми пятнами порока, оседает бархатом на тонких ключицах. Ох, эти ключицы… Шерлок был готов любоваться ими, нет, всем Уильямом, вечно. Поначалу принятый им за обычного, неимоверно скучного аристократа, средний сын дома Мориарти оказался другим. Парой слов он сумел развеять заблуждения Шерлока. Ничуть не напрягаясь, он прочел его так же легко, как открытую книгу. Разложил его душу по полочкам, разглядывая со всех сторон. И на прощание окутал детектива своими сетями. В памяти Шерлока так и остались мимолетный наклон головы и мягкий изгиб губ. И Шерлок с упоением затягивал эти сети на себе с каждой встречей все сильнее. Изящный, аристократичный, но лишенный манерности и приторности, присущей многим представителям высшего класса, Уильям Джеймс Мориарти неизменно притягивал взгляды окружающих. Еще больше усиливали этот эффект светлые, мягкие даже на вид, волосы и, не менее очаровательные пушистые ресницы, обрамляющие алые глаза. Но, дело, конечно, не только во внешности. До нее детективу не было особого дела. Что поделать, если в большинстве своем красивые люди, довольствуясь дарованным им обликом, не стремились самосовершенствоваться. Зачем, если окружающим было с лихвой достаточно и этого? Люди были слепы к истинной красоте. Не видели очарования мысли и не замечали простейших, по мнению Шерлока, вещей, вроде измен и лжи из уст собственных супругов. Но он… его дорогой Лиам… Тогда, слушая его умозаключения, детектив не мог вымолвить не слова. Как один из тех моряков, что, завороженные пением серен, сами шли на смерть, он слушал бархат его голоса и слышал отражение своих мыслей. Не копия, но подобие. Как две стороны одной монеты — они были разными, но идеально дополняли друг друга. У Шерлока Холмса, к счастью, не было и шанса устоять. У Уильяма Мориарти, к сожалению, были цель и долг. Но сейчас совершенно ничего не имело значения. Лишь светящиеся потусторонними отблесками луны синие глаза да самодовольная ухмылка, что влажно выписывала на полотне тела вязь узоров. И сильные руки, что каких-то пару минут назад нетерпеливо, до трещащих нитей и звона разлетающихся пуговиц, снимали с Уилла многочисленные слои одежды, а сейчас нагло сновали между боязливо раздвинутых бедер, то поглаживая член, то крепко обхватывая ягодицы. Лишь осторожные и не умелые, но настойчивые движения губ, легкая дрожь возбуждения и расхристанное под Шерлоком желанное тело да кровавые озера первобытного греха, почти скрытые за темными провалами зрачков. Холодные руки, перебирающие темные пряди и шум дыхания, оседающий на лице. Но, несмотря на все удовольствие, разделенное на двоих, Мориарти все еще сомневался. Как черти, терзающие безвольную душу в аду, его раздирали на части противоречия. Он давал Шерлоку надежду на что-то большее, уже готовясь отобрать ее. Но, желание почувствовать напоследок тепло любимого человека, толкнуло Уилла на этот поступок. «Будь что будет, а после — гори я в аду», — проносится мысль, сразу отогнанная поцелуем в лоб. — Лиам… — сомнения в последний раз отбрасывают свою тень на лицо Уилла, прячась в изломе бровей и поджатых губах, прежде чем он откидывает их, с непривычной легкостью подчиняясь этим рукам и губам. Уверенно кивая, он ловит озорной взгляд, уже предвкушающий очередную шалость, но сделать ничего не успевает. Детектив уверенным движением ладони проходится по его телу, оглаживает живот и член, останавливаясь где-то между мошонкой и анусом и легонько надавливая. На что реакция следует незамедлительно — возбуждение прошивает новой волной, вырываясь еле слышным всхлипом, что, впрочем, не ускользает от Холмса. Не отрывая взгляда, он начинает свою речь, мягко перекатывая каждое слово на языке. — Примерно вот там, в мужском теле находится предстательная железа, что выполняет множество функций. Например, выработка секрета, простагландина Е… Что ж, великий детектив Лондона в который раз не разочаровал своего главного соперника. Наплевав, по обыкновению, на все приличия, Шерлок, без сомнения, беззлобно насмехался над ним. Хотя о каких манерах могут говорить двое голых мужчин в постели и в столь недвусмысленной позе? — Шерли, почему в твоем исполнении медицинская терминология звучит как изощренная пошлость? — покраснев до кончиков волос, прерывает его Мориарти и отворачивается, дабы хотя бы своим видом не доставлять этому нахалу удовольствие. Что, впрочем, совершенно у него не выходит — на белесой коже даже малейшее смущение расцветало неприлично красными розами. — Не думал, что ты позвал меня сюда для того, чтобы прочитать лекцию по строению мужской половой системы… — И при должной сноровке она может доставить довольно приятные ощущения, — как ни в чем не бывало, заканчивает речь детектив. И, видимо, решив окончательно добить партнера, добавляет. — Чем и предлагаю заняться на практике. — Шерли… — Не желаю слышать твоих отговорок. Хочу твои пальцы. В себе. Хочу почувствовать, как они растягивают мой анус с каждым разом проникая все глубже и… — Стой! Я понял, перестань! — обреченно выдохнул Уильям, поспешно прерывая поток пошлостей. Вероятно, он никогда не сможет привыкнуть, что кто-то может так спокойно рассказывать о своих неправильных, но, о господи, таких горячих желаниях. — Переубедить тебя не получится? — Нет. — Ты действительно хочешь зайти так далеко? — Почему нет? — Это опасно. Я не врач. Мои знания человеческого организма не затрагивают сексуальные аспекты, — несвойственно себе, экспрессивно начинает Мориарти, но созерцая насмешливую улыбку понимает, что это бесполезно. Если Шерлок Холмс задался целью, то его не сможет остановить даже смерть. И тут не важно чья — собственная или оппонента. Это просто закончится самовоскрешением детектива, что ради загадки взломает ворота рая или, что вероятнее, вылезет из адского котла под ошалевшие взгляды чертей. Или насильственным поднятием останков пытающегося сбежать от него бедолаги и последующим оживлением движения некромантов, пытающихся повторить его опыт. Отмахнувшись от иррационального видения, больше достойного пациента психбольницы, Уильям совсем тихо продолжает. — По незнанию, я могу причинить тебе боль или даже покалечить … — Обещаю, что не буду делать ничего себе во вред. — Вы дьявол, мистер Холмс. — Отлично. Приступим, — жестом фокусника Шерлок выудил откуда-то из безобразной кучи их одежды заранее приготовленную баночку и поудобнее устроился на бедрах Уилла. — Набери немного смазки на пальцы и чуть-чуть подожди, пока она согреется. Холод может сделать проникновение затруднительным, так как мышцы могут спазмироваться. — Мне все еще кажется, что я на лекции в университете, но, надо сказать, в твоем исполнении это звучит гораздо притягательнее, чем из уст профессора Эванса, — удивляясь, как до этого все дошло, Уильям в точности выполняет данные инструкции. — Мы будем делать это так? — Да, поза не очень удобная, но разве ты не хочешь видеть мою реакцию? Для начала погладь сфинктер, распределяя смазку и, как почувствуешь, что готов, попытайся проникнуть внутрь пальцами. — А ты? — Я жду с нетерпением того момента, когда ты наконец соизволишь меня трахнуть! — выдает Шерлок как само собой разумеющийся факт. Словно по-другому и быть не может. И вглядываясь в синие омуты, Уилл осознает — не может. Это случится. Если не сегодня, то через день, месяц, год или даже десятилетие. Не то чтобы у Уильяма было это время, но один наглый детектив определенно уже считал его целиком и полностью своим. — Мой… — где-то глубоко внутри собственнические замашки подают голос. Они, как стая псов при виде хозяина, радостно скалятся, виляют хвостами и все пытаются поведать ему, идиоту, прописную истину. Это на нем сейчас восседает самый невозможный мужчина. Ему хочет отдаться. Он предпочел именно его более опытному и страстному партнеру. А ведь в том, что при желании Холмс может затащить в постель и святого, Уильям не сомневался. И тем ценнее казалась эта победа. Тем больше хотелось прокричать о ней на весь Лондон… — Ты только мой, Шерли. — Лиам… — наклоняется тот, запечатляя на губах легкий поцелуй. — Люблю тебя. Избавившись от напряжения, что маячило где-то на задворках сознания, Мориарти оглаживает колечко мышц, щедро смазывая. Массируя, проходится по ложбинке ягодиц, и, вернувшись назад, перекатывает в руке поджавшуюся мошонку. Тая под влюбленным взглядом, Уильям боязливо проталкивает один палец. Неглубоко, всего на одну фалангу, ощущая, как вокруг сжимаются тугие мышцы. Он постепенно скользит внутрь, пока не утыкается костяшками в анус, и медленно выходит. Синее глаза восторженно сверкают удовольствием и, под этим завороженным взглядом, Уилл уже смелее трахает дырочку детектива, чувствуя как от трения постепенно расслабляются мышцы и решает добавить второй палец, что довольно легко проскальзывает внутрь. Стон удовольствия смешивается с их сбившемся дыханием. Ощущения знакомые, даже очень. Шерлок не раз делал это сам, и не раз отдавался чужим рукам. Но возбуждение накатывает новой волной от понимания, кто сейчас его растягивает. Соединяет их, наконец, не только духовно и интеллектуально, но и физически. И он ждет не дождется, когда они сойдутся полностью, не оставляя ни миллиметра расстояния между телами. — Еще… — и совершенно не собирается сдерживаться, безрассудно кидаясь с головой в омут желания. — Шерли… — застонав, испуганно протянул Уилл, вцепившись в бедро насадившегося на пальцы партнера, что, кажется, не испытывает и толики беспокойства. Детектив блаженно жмурится, сжимаясь и наслаждаясь пока не сильным, но ощутимым растяжением. — О, боже… Что ты творишь? — Я хочу этого… Ты против? — успокаивающе шепча, Холмс поводит бедрами. — Я же обещал, Лиам. Я не стану вредить себе. — У тебя больше опыта, ты мог бы взять меня. — Именно потому, что у меня больше опыта. Я хочу, чтобы ты совершенно осознанно захотел отдаться сам, а не из-за возбуждения и желания удовлетворить меня. Поласкаешь меня? — Где ты вообще набрался такого, — оставив мимолетный поцелуй на лбу детектива, Уилл послушно сомкнул руку на члене и неторопливо прошелся по всей длине, получая в ответ довольное урчание. Нависнув над ним, Шерлок на миг прижался губами к дернувшемуся горлу и уткнулся носом куда-то к уху, щекоча теплым дыханием чувствительную кожу. — Ну, Франция довольно-таки интересная страна, а уж когда ты приезжий студент… такиииие перспективы… — Так вот чем ты занимался вместо учебы, — неодобрительно нахмурился Мориарти, продолжая растягивать детектива. До сих пор не верилось, во что вылилось ему небольшое попустительство собственным прихотям. Но все это было реальностью. И хлюпающая смазка, и нетерпеливые выдохи, больше похожие на стоны, и тяжесть чужого тела, и неожиданное желание Шерлока отдаться, вместо того, чтобы самому вкусить его, Уилла. — Ну, Лиам, ты же знаешь, все эти числа — это не моё… К тому же я заполучил в свое пользование лучшего профессора математики. — Лесть Вам не поможет, мистер Холмс. Я очень требователен к своим партнерам, — сверкнул глазами Мориарти. — Неужели совсем нет шансов? — включился в своеобразную игру Шерлок и, напоследок огладив колечко мышц, где свободно двигались уже три пальца, соскользнул. Перевернувшись и устроившись поудобнее, он приставил член нависшего над ним партнера к дырочке. — Профессор, Вы могли бы сами научить меня. Уверен, для такого гения — это пустяк. Несмотря на ранее сказанное, Уильям невольно отреагировал на похвалу, ярко заалев. Он не раз и даже не два слышал подобное в свой адрес, но любое ласковое слово детектива проникало глубоко в душу и неизменно находило отклик. И что, к вящему сожалению профессора, не всегда удавалось скрыть. — Что ж, тогда проверим Ваши знания. Начнем с чего-нибудь простого… — справившись со смущением, продолжил математик, осторожно толкаясь. Медленно, миллиметр за миллиметром головка проскальзывает в тело. Горячо и мокро, дырочка плотно обхватывает плоть, мягко сжимая. Но, с неудовольствием, Шерлок замечает легкую дрожь пальцев на коже и внутренне радуется, что начал этот диалог. Если его Лиам не может расслабиться, то он ему поможет. Отвлечет и отдаст так необходимый ему контроль над собой окончательно. — Слышали о простых числах? — Мм, даа, — застонав, Шерлок резко насаживается на пронзающую его плоть. Но этого мало, хотелось еще сильнее, но руки партнера сильно, до легкой боли, сжимают бедра, жестко ограничивая движения. — Числа, что делятся только на себя и на единицу. Верно, профессор? — Хмм, да, верно. Значит, хоть какие-то основы Вы знаете, — Уилл поудобнее перехватывает ноги детектива, забрасывая себе на плечи и под одобрительные стоны входит полностью. — Но хотелось бы удостовериться. Скажем так, остановитесь Вы — остановлюсь и я… — Ха, это нечестно… — попытку двинуться пресекают, жестко фиксируя, впиваясь ногтями в нежную кожу. И Шерлок еле удерживается от довольной ухмылки — это оказалось проще, чем он думал. Лиам сам это предложил. Надо только удержать этот настрой. — Хотите закончить наш урок? — ласковая ухмылка преобразила черты Уильяма, что в купе с цветом глаз делала его похожим на чертенка. — Вы же так хотели исправиться. — Охх… Черт! Два, три, пять… Трахни меня уже! — Молодец… — толкнувшись три раза, Уилл вновь останавливается, наслаждаясь теснотой нутра, жарко пульсирующего вокруг члена. Глаза цвета сапфиров обманчиво-яростно впиваются в своего мучителя, якобы обещая обрушить на него все кары небесные. На деле, Шерлок наслаждается каждым действием своего Лима, будь то осторожные движения его члена, или тянущиеся мгновения замедления, когда плоть неумолимо давит своей тяжестью, растягивает и замирает внутри. Но, нужно продолжать эту игру. — Семь, одиннадцать, семнадцать, девятнадцать… — слушая надрывающийся шепот, Мориарти ощущает себя садистом и растлителем, хоть и понимает, что его партнер имеет гораздо больше опыта и может остановить это в любой момент. Стоит лишь попросить, и Уильям безропотно подчинится и закончит это безумие. Но Шерлок продолжает это безумие. Цепляется за крепкие плечи, принимая в себя его плоть. Целует и покусывает его губы. Послушно замирает на его члене в попытках вспомнить следующее число. Он принимает все, что только может дать ему Лиам. И Мориарти отпускает контроль и неожиданно для самого себя резко врывается, но громкий стон, почти перерастающий в крик, заставляет его замереть и вновь вцепится в многострадальные бедра. — Нет-нет, не останавливайся… Сделай так еще раз…- тяжело дыша, через силу выдавливает из себя Шерлок, цепляясь за плечи Уильяма и оставляя кровавые полосы на коже. Но тот не обращает на это внимания, сдавливая пальцами чужую талию. — Ты снова попал прямо по простате… это… Лиам… — Хорошо? — неуверенность буквально сквозит из Мориарти, ошарашенного слишком яркой реакцией, когда внезапная догадка пронзает насквозь. Шебутной, везде сующий свой нос, Шерлок, в прошлый раз чуть не выдавший их небольшие шалости своими стонами, был слишком, до неприличия, тихим. — Ты сдерживался… — Шесть… шестьдесят семь… Лиам, еще… — всхлипнул Шерлок, закатывая глаза от удовольствия и двигая бедрами навстречу члену. Сердце, как заполошное, бьется в груди, затеняя отголоски еще связных мыслей. Мало. Этого было мало, хотелось еще, больше. Больше удовольствия и себе, и его Лиаму. — Я… не хотел отпугнуть тебя… Не переставая ерзать и пытаться двинуться на члене, Шерлок всматривается в алые глаза, любуясь румянцем, что виден даже в полумраке и понимает, что выглядит ничуть не лучше. — Тшш, тише, не надо… Все… Я дам тебе все, чего ты только захочешь… — поцеловав трогательно выпирающий кадык, Мориарти накрывает губы детектива, забирая остатки воздуха и начинает двигаться. Найдя ту самую точку, он уже целенаправленно туда толкается, каждым движением проходясь по раздразненному комочку, чувствуя, как вздрагивает от удовольствия сильное тело. Стоны вновь наполняют комнату, перемежаются со шлепками кожи о кожу и отрывистым скрипом кровати на особо сильных толчках Уильяма и настойчивых движениях Шерлока, что крепко сжимая ногами торс партнера, старался притянуть его еще ближе. С вожделением принимая в себя член, детектив оглаживает влажную от испарины спину, покусывая соски и покрывая поцелуями все, до чего может дотянутся и то же получает в ответ. Тяжело вздымающуюся грудь, тонкие полоски виднеющихся ребер и костяшки пальцев, проскользнувших по алеющим скулам. Торчащие лопатки, скрытые мокрыми волосами мочки ушей и шепчущие ласки губы. Крепкие плечи и ягодицы, пушистые ресницы и ключицы. Изящные, они вновь притягивают внимание Шерлока, и он не отказывает себе, проходясь по ним поцелуями и, не удержавшись, впивается в дернувшийся кадык, оставляя свою метку на любимом теле. И это оказывается последней чертой. Хватает пары движений, перевозбужденное тело охватывает оргазменная судорога, и Шерлок сжимается, приятно обхватывая наполняющий его спермой член и ласково прижимает Уильяма к себе, поглаживая острые лопатки. Уилл плавает на волнах удовольствия, удерживаемый сильными руками. Ему требуется время, чтобы прийти в себя. Но, только эта дымка начинает рассеиваться, он понимает свою ошибку — член Шерлока, все еще твердый и истекающий смазкой, крепко зажат между их животами. — Шерли, — Мориарти суетливо приподнимается на подрагивающих руках и вскидывает взгляд на детектива, который, кажется, совершенно не замечает собственного возбуждения и лишь усмехается, перебирая золотистые пряди и оглаживая пухлые от поцелуев губы. — Ты не…я… Шерли, что мне делать? — Спокойно, все в порядке, — хриплым, в противовес своим же словам, голосом произносит детектив и вновь находит губы Мориарти, вовлекая в медленный и тягучий, как патока, поцелуй, который, впрочем, не длится долго. — Но было бы неплохо, если бы ты помог мне завершить это «дело». Ухмыльнувшись, Шерлок сжимается на уже мягком члене, наблюдая за вновь вспыхнувшим Уильямом, что под потоком удовольствия как-то упустил сию «незначительную» деталь. Но, быстро взяв себя в руки, он выскальзывает, разминая ладонями напряженные бедра и под аккомпанемент довольных вздохов обхватывает член детектива. Поглаживает головку, размазывая текущий из уретры предэякулят, чувствуя, как горячо пульсирует в руке плоть. Сминает доверчиво приоткрытые губы, заглушая сорвавшийся с них всхлип. Обведя пальцами венки, ведет выше, давя между основанием и яичками, и безуспешно ловит белесые капли ладонью.***
Это мокро. Мокро и грязно. Все еще стекающая меж их телами сперма, грозящаяся через пару часов превратиться в липкую, стягивающую кожу пленку, медленно остывает, размазываясь при малейшем движении нагих тел. Это больно. Саднит и тянет. Напоминает жжением о себе каждый, еще влажный, след на коже. Стальным привкусом отдают, оставленные в порыве страсти, укусы. И багровыми цветами горят на коже следы рук. Совершенно не правильно — вот так вот, не удосужившись даже хоть чуть-чуть привести себя в порядок и переплетясь конечностями, жаться друг к другу в поисках тепла и понимания. Беспечно — даже на миг забывать об их смертельной игре, тая от счастья и пытаясь не уснуть, в попытках продлить сей миг. Безумно — ласкать и любить врага своего. Но кого это волнует?***
У Шерлока Холмса, к счастью, было свое видение справедливости. У Уильяма Мориарти, к сожалению, было слишком горячее сердце.