Perfect

Йеджи При других обстоятельствах, если бы я проснулась, открыла глаза и увидела сердитую женщину, которая сверлит меня взглядом на пороге комнаты, я бы завизжала. Швырнула бы в неё что-нибудь. Юркнула бы в ванную и заперлась изнутри. Ничего подобного я, однако, не делаю, только смотрю на незнакомке в полнейшем недоумении. Неужели это тот человек, который валялся пьяным в коридоре? Та самая, который прошлым вечером рыдала, пока не уснула? Это женщина грозная. Она разъяренная. Этот женщина смотрит так, словно ждет извинений или объяснений. И все-таки это она: джинсы и черная футболка те же, в которых она заснул прошлым вечером. Единственная перемена – сегодня девушка способна самостоятельно держаться на ногах. – Йеджи, что у меня с рукой? Рюджин в курсе, как меня зовут. Потому что Хёджин рассказал о моем приезде? Или потому что помнит, как я назвала свое имя? Я бы предпочла первое. Не хочу, чтобы у неё остались какие-то представления о прошлом вечере. При мысли, что Рюджин может знать, что рыдала в подушку, а я её утешала, становится неловко. Однако Рюджин понятия не имеет, что у неё с рукой. Возможно, не помнит и всего остального. Она стоит, прислонившись к двери и скрестив на груди руки. Вид рассерженный, словно это по моей вине у неё была тяжелая ночь. Перекатываюсь на бок и натягиваю одеялодо самой макушки. Просыпаться я не готова, хотя Рюджин и считает, что я обязана ей что-то объяснять. – Будешь выходить, запри за собой дверь, – говорю в надежде, что она поймет намек и уйдет. – Где мой телефон? Я зажмуриваюсь и пытаюсь не обращать внимания на плавный голос, который льется в мои уши и растекается по всему телу, согревая даже в тех местах, где не справляется тонкое одеяло. Приходится напомнить себе, что человек, которому принадлежит этот чувственный голос, стоит на пороге моей спальни и грубо чего-то требует, даже не поблагодарив за помощь. Интересно, а где же «спасибо»? Где «Привет! Меня зовут Рюджин. Приятно познакомиться»? Видимо, от Рюджин такого не дождешься. Слишком поглощённая своими руками и телефоном. Озабоченная собственной персоной настолько, что совершенно не думает о тех, кому причинил беспокойство безрассудным поведением. Если это девушка и ее высокомерия станут моими соседями на ближайшие несколько месяцев, лучше сразу поставить её на место. Я сбрасываю одеяло, подхожу к двери и сверлю Рюджин глазами. – Будь добра, сделай шаг назад. Как ни удивительно, она повинуется. Продолжая смотреть ей прямо в лицо, захлопываю дверь у неё перед носом, с улыбкой возвращаюсь в постель и снова натягиваю на голову одеяло. Победа за мной. Кстати, я упоминала, что не люблю рано вставать? Дверь снова открывается. Нет, распахивается. – Да что с тобой не так?! – возмущается Рюджин. Я со стоном сажусь в кровати и поворачиваюсь к ней. Она по-прежнему на пороге, смотрит на меня так, словно чего-то ждет. – Отвали! Похоже, Рюджин не ожидала грубого ответа. Меня охватывает стыд. Впрочем, это же мой гость ведет себя как последняя свинья… Я так думаю. Она первая начила… Я так думаю. Несколько мгновений Рюджин пристально смотрит на меня. – Мы с тобой что… – она показывает пальцем сначала на меня, потом на себя, – замутили прошлой ночью? Ты поэтому злишься? Смеюсь. Мои подозрения оправдались. Рюджин – форменная свинья. Отлично. Моя соседка напивается в хлам и таскает домой столько баб, что и вспомнить потом не может, с кем у неё было, а с кем – нет. Только я открываю рот, чтобы ответить, как слышу: хлопает входная дверь и Хёджин зовет меня по имени. Бросаюсь вперед, но Рюджин все еще стоит на пороге, буравит меня взглядом и ждет ответа на свой вопрос. Хочу сказать что-нибудь, но её глаза заставляют меня ненадолго смешаться. Таких глаз я еще не видела. Ничего общего со вчерашними, красными и заплывшими. Сегодня они светло-карие, почти прозрачные. Неотрывно смотрю в них, словно надеюсь разглядеть там волны, такие же голубые, как воды Карибского моря. Впрочем, я никогда не была на Карибах. Рюджин моргает, Карибы забыты, и я возвращаюсь в Сан-Франциско. Возвращаюсь к себе в комнату. Возвращаюсь к вопросу, который она задала, прежде чем объявился Хеджин. – «Замутили» – неподходящее словечко для того, чем мы вчера занимались, – шепчу я и жду, чтобы она позволила мне пройти. Рюджин выпрямляется в полный рост, всей своей позой воздвигая между нами невидимый барьер. Судя по мрачному виду, мысль о том, что между нами что-то было, ей неприятна. В её взгляде почти отвращение, отчего она нравится мне еще меньше. Я отказываюсь отступать, и мы не отрываем глаз друг от друга, даже когда Рюджин делает шаг в сторону, пропуская меня. Едва я выхожу из комнаты, как сталкиваюсь с Хеджином. Он переводит взор то на меня, то на Рюджин, но я без слов даю ему понять, насколько далеки от истины его подозрения. – Привет, сестренка, – говорит Хёджин и притягивает меня к себе. Мы не виделись почти полгода. Иногда не осознаешь, как сильно скучаешь по кому-то, пока вновь с ним не встретишься. Впрочем, в нашем случае это не так. По Хёджину я тоскую постоянно. Хотя порой его назойливая опека и действует мне на нервы, она свидетельствует о нашей близости. Хёджин дергает меня за волосы. – Отросли. Мне нравится. По-моему, так надолго мы еще не разлучались. Я убираю прядку с его лба. – И твои. Но мне не нравится. Улыбаюсь, чтобы Хеджин не подумал, будто я серьезно. На самом деле я люблю его слегла небрежный вид. Все говорят, что мы с братом очень похожи, но сама я особого сходства не нахожу. Кожа у Хеджина смуглее – всегда ему завидовала. Волосы у нас одного темно-каштанового цвета, а вот черты лица разные, особенно глаза. Мама всегда говорила, что, если соединить наши глаза вместе, получится дерево: его – зеленые, как листва, мои – коричневые, словно кора. В детстве я мечтала, чтобы листья достались мне, потому что любила зеленый цвет. Хеджин кивком приветствует Рюджин. – Привет, обезьянка. Тяжелая ночка? – спрашивает он и смеется. Ему прекрасно известно, какая именно ночь выдалась у Рюджин. Рюджин протискивается мимо нас. – Понятия не имею, – бурчит она. – Ничего не помню. Заходит на кухню и достает из шкафа кружку, прям как в собственной квартире. Не нравится мне это. Не нравится Рюджин, которая чувствует себя здесь как дома. Рюджин по-хозяйски отыскивает в другом шкафу баночку аспирина, наливает в чашку воды и забрасывает в рот две таблетки. – Все вещи перенесла? – спрашивает Хёджин. – Нет. Пришлось твоим соседом заниматься большую часть времени. Рюджин нервно откашливается, моет кружку и возвращает в шкаф. Заметив её смущение, невольно смеюсь. Забавно, что она понятия не имеет, как провела ночь. Забавно даже, что мысль о близости со мной ей неприятна. Готова и дальше продолжать эту игру ради собственного извращенного удовольствия. Хёджин смотрит на меня так, будто догадался, что я затеяла. Рюджин выходит из кухни, бросает на меня косой взгляд и тут же поворачивается к Хеджин. – Ушла бы давно, но не могу найти свои ключи. Запасной у тебя? Хеджин достает из комода ключ, бросает Рюджин, она ловит. – Можешь вернуться через час и помочь с вещами Йеджи? Сначала хочу принять душ. Рюджин кивает и тут же посылает мне быстрый взгляд, стоит только Хеджину отвернуться. – Поболтаем попозже, когда будет не так рано, – говорит мне брат. Хотя мы и жили вместе целых семь лет назад, он прекрасно помнит, что по утрам я не расположена к долгим беседам. А вот его соседке, к несчастью, это неизвестно. Когда Хеджин уходит к себе в спальню, я разворачиваюсь лицом к Рюджин. Она выжидательно смотрит на меня, будто до сих пор надеется получить ответы на вопросы. Мечтаю, чтобы она поскорее ушла, поэтому высказываю все сразу: – Вчера вечером я нашла тебя пьяной в коридоре. Кто ты такая, я не знала, а когда ты пыталась залезть в квартиру, прищемила тебе руку дверью. Она не сломана – я проверяла. Ушиб, не более того. Просто приложи лед и забинтуй на пару часов. И нет, между нами ничего не было. Я помогла тебе сюда войти и ушла спать. Твой мобильник валяетсяна полу у двери, где ты его и оставила, потому что была так пьяна, что на ногах не стояла. Я направляюсь в свою комнату, чтобы избежать её сверлящего взгляда. На пороге резко оборачиваюсь и говорю: – Через час, когда вернешься, а я как следует проснусь, можем попробовать еще раз. Она стискивает зубы. – Что попробовать? – Познакомиться, как полагается. Я захлопываю дверь, чтобы создать преграду между собой и этим голосом. Этим взглядом. * * * – Сколько коробок? – спрашивает Хёджин, обуваясь. Я беру со стола ключи. – Шесть. Плюс три чемодана и одежда на плечиках. Хёджин громко стучит в дверь напротив и направляется к лифту. – Маме сообщила, что нормально добралась? – Да, вчера SMSку скинула. Я слышу, как открывается дверь соседской квартиры, но в лифт вхожу, не оборачиваясь. Как только возникает Рюджин, чувствую: бой проигран. Сражение, которое я вела, сама о том не подозревая. Вообще такое не часто бывает, но если уж меня и влечет к девушке, я предпочитаю, чтобы это была та, к кому я готова испытывать влечение. А в отношении Рюджин я не хочу ничего чувствовать. Не хочу, чтобы меня тянуло к женщинам, которая напивается до беспамятства, рыдает из-за баб и даже не помнит, спала она со мной или нет. Хотя трудно не замечать ее присутствия, когда оно заполняет все вокруг. – Пару раз туда и обратно, – говорит Хеджин и жмет на кнопку первого этажа. Рюджин пристально глядит на меня. Сохраняет суровый вид, и я не понимаю, что за ним кроется. В ответ смотрю вызывающе. Как бы ни шло ей это выражение, я все еще рассчитываю на благодарность. – Добрый день! – наконец произносит Рюджин, делает шаг вперед и протягивает мне руку, грубо нарушая неписаные правила лифтового этикета. – Шин Рюджин, ваша соседка из квартиры напротив. Я в замешательстве. – По-моему, это мы уже выяснили. – Просто решила начать сначала, – говорит она, приподняв одну бровь. – Познакомиться как полагается. А, ну да, я же сама так хотела. Жму ему руку. – Хван Йеджи, сестра Хёджина. Рюджин отступает, однако по-прежнему смотрит мне прямо в глаза. Я чувствую себя неловко, потому что Хёджин рядом. Впрочем, брат слишком поглощен своим телефоном и не обращает на нас внимания. Наконец Рюджин отводит взгляд и тоже достает из кармана мобильник. Решаю воспользоваться этим и разглядеть соседку как следует. Все в Рюджин противоречит одно другому. Как будто её создавали два враждующих творца. Точеные скулы, суровое выражение лица, а губы такие милые, мягкие. Они кажутся безобидными по контрасту с шероховатым шрамом на подбородке. Ведет она себя то дружелюбно, то грубо безразлично, сбивая с толку мою способность отличать холодное от горячего. Непринужденная поза идет вразрез со сдержанным гневом, который я прочла в её взгляде утром. Сегодняшнее спокойствие не вяжется со вчерашним опьянением, а глаза не могут определиться, на меня ли им смотреть или в телефон: прежде чем мы доезжаем до первого этажа, Рюджин несколько раз то поднимает взгляд, то опускает. Я перестаю на неё пялиться и первой выхожу из лифта. Кэп сидит на своем месте, точно дозорный. Увидев нас, он медленно поднимается, опираясь на подлокотники. Хеджин и Рюджин приветствуют его кивком и идут дальше. – Как прошла первая ночь, Йеджи? – с улыбкой интересуется Кэп. Не удивлена, что ему известно мое имя, ведь вчера он знал, на какой мне этаж. Я смотрю в затылок удаляющейся Рюджин. – Довольно насыщенная ночка. Похоже, мой брат попал в плохую компанию. Кэп тоже глядит на Рюджин. Плотно сжимает морщинистые губы и слегка покачивает головой. – Скорее всего, бейби просто ничего не может с собой поделать. Не ясно, кого Кэп имеет в виду – Рюджин или Хеджин, – однако я не переспрашиваю. Шаркающей походкой Кэп направляется в сторону туалета. – Похоже, я обмочился, – бормочет он на ходу. Я смотрю ему вслед и гадаю, к какому возрасту человек перестает заботиться об условностях. Хотя, по всей видимости, Кэп никогда о них не задумывался. Почему-то мне это нравится. – Йеджи, пошли! – зовет Хеджин с другого конца вестибюля. Я догоняю их с Рюджин, и мы идем к машине. Потребовалось три попытки, чтобы перенести мои вещи. Не две. Целых три похода, в течение которых Рюджин не перекинулся со мной ни словечком.