Как найти общий язык со слизеринцем

Все началось на уроке продвинутых Чар. Гермиона предчувствовала, что что-то пойдет не так, когда Флитвик поставил ее в пару с Пэнси, но даже и не догадывалась, чем на самом деле это может обернуться. — Итак, — начал Флитвик, в нетерпении подергивая палочкой, — сегодня мы изучим одно восхитительное заклинание! — он перекатился с пятки на носок и обратно. — Мисс Патил, позвольте, с вашей помощью я продемонстрирую его действие. Мисс Грейнджер, прошу и вас. Польщенная вниманием декана, Падма вышла вперед, и они с Гермионой встали у стола, на котором обнаружился кувшин со льдом и лампа. — Это заклинание позволяет разделить с напарником свои ощущения! — продолжал Флитвик. — Его часто используют авроры. Так что, возможно, кому-то будет очень полезно его выучить, — подмигнул Флитвик Гарри, который тут же смутился, но вместе с тем обрадовался. Гарри собирался стать аврором после окончания Хогвартса, это была его мечта. Так что Гермиона решила: раз ему это может пригодиться, она выучит это заклинание и хорошенько с ним потренируется. — Внимание! — объявил Флитвик. — Все слушайте меня. Заклинание выполняется двумя людьми одновременно, поэтому вам потребуется напарник. Вот так, вот так, — он оглядывал учеников, которые разбивались на пары. Когда каждый встал рядом с напарником, Флитвик продолжил: — С помощью этого заклинания вы сможете почувствовать то, что чувствует ваш партнер. Посмотреть его глазами или коснуться предмета его рукой… Сегодня один из вас будет делиться тем, что чувствует его рука. Он должен произнести «Манус сентире». Второй будет принимать ощущения первого, ему нужно сказать «Сентире личет». Мисс Патил, мисс Грейнджер, можете приступать. — Давай ты первая, — шепнула Падма. Гермиона откашлялась и произнесла: — Манус сентире! Падма сразу же подхватила: — Сентире личет! На миг голова Гермионы закружилась, но только на миг. — А теперь, мисс Грейнджер, опустите руку в кувшин, — предложил Флитвик. Гермиона опустила кисть внутрь и зажала в кулаке кубик льда. Падма охнула от неожиданности. По ее вытянутой руке побежали мурашки, и она восторженно улыбнулась: — Обожаю магию! Гермиона отпустила лед, вынула руку из кувшина и дотронулась до теплой лампы. Падма кивнула в знак того, что тоже это чувствует. — А теперь, — довольно заявил Флитвик, — вы должны одновременно сказать «Сентире финита». — Сентире финита, — послушно произнесли Гермиона и Падма. Чары спали. Ученики принялись отрабатывать заклинание. Гермиона и Падма попробовали поменяться местами, и когда добились нужного эффекта, разошлись по классу помочь остальным. — Мисс Грейнджер, — позвал ее Флитвик, — прошу, составьте пару мисс Паркинсон. Гермиона с сомнением посмотрела на Пэнси, и та ответила ей таким же взглядом. — У меня все и так получается, — возразила Паркинсон. Но у Паркинсон не было пары, как у нее могло хоть что-то получиться? — Тогда для тебя не должно стать проблемой повторить заклинание? — с вызовом сказала Гермиона. Паркинсон осклабилась: — Ну что ты, вовсе нет. Для меня — нет, — уточнила она, и Гермиона замешкалась, но, не дрогнув лицом, встала перед Пэнси. — Манус сентире, — произнесла Гермиона. Пэнси сказала свою часть заклинания. — Ну как? — поинтересовалась Гермиона. Паркинсон пожала плечами. — Может, ты сделала не то ударени-ай! — вскрикнув, она зажала рукой предплечье: Гермиона резко и сильно ущипнула сама себя. Кожа на этом месте ныла, но Гермиона победно улыбнулась и произнесла заклинание отмены. — Твоя очередь. Паркинсон повторила отменяющее заклинание. На ее лице промелькнуло какое-то хитрое выражение. — Ладно, Грейнджер, теперь моя очередь. Гермиона приготовилась и произнесла свою часть заклинания сразу, как только Паркинсон пробормотала свою. Она сразу поняла, что Пэнси выбрала не руку в качестве объекта заклинания. Но что тогда? Это были не глаза и, скорее всего, не ноги… Колокольный звон выдернул ее из размышлений. — Не забудьте завершить действие заклинания! — Флитвик попытался привлечь внимание студентов, которые уже вовсю заспешили на обед. Гермиона пробормотала «Сентире финита», но не была уверена, что Пэнси сделала то же самое.

***

На что именно Пэнси наложила заклинание, стало понятно этим же вечером. Гермиона лежала в кровати, уже почти заснув, как вдруг ощутила кое-что там, где не должна была. Кое-где происходило кое-что. Кое-где, куда был доступ только у пальцев самой Гермионы! Еще не полностью очнувшись от наплывающего сна, Гермиона сначала подумала, что это всего лишь сказалось возбуждение, пережитое днем, и ее мозг отправлял приятные импульсы к промежности… Но нет. Она однозначно ощущала, как с ее клитором происходит что-то невероятное, такое, чего она раньше не испытывала, как будто это были не пальцы. Не пальцы. Язык. От потрясения Гермиону пробил холодный пот. Кто-то мягко, но уверенно и ритмично касался ее клитора языком. Гермиона втянула воздух сквозь зубы. Это было ужасно. Это было приятно. Это было… Вот, значит, как это ощущается? Когда кто-то проводит языком, а потом посасывает и втягивает — ах!.. Ох! Она что, только что ахнула? Гермиона метнула цепкий взгляд на кровать остальных девочек. Нет, вроде никто не обращал на нее внимания. Кажется… Как же это хорошо… Гермиона прикрыла глаза и сглотнула. Она не рассчитывала мастурбировать сегодня, но внезапно мысли настроились на новый лад. В голове злость на Пэнси и гнев от вторжения в собственное тело постепенно сменялись на совершенно другие картинки. Да, Пэнси поступила, как настоящая стерва и все такое… Но ведь это значит, что прямо сейчас кто-то… Гермиона распахнула глаза. Прямо сейчас. Кто-то. Отлизывает. Пэнси. Паркинсон. От этой мысли по низу живота разлилось резкое и сильное возбуждение, какое Гермиона испытывала только в особенных моментах игры с самой собой. Она дышала резко и часто, расставила ноги, словно предоставляя больше доступа, но смутилась и свела их обратно, приняв удобную, но вместе с тем не совсем развратную позицию. Черт, а он был хорош! Гермиона закусила губу. Об этом ей думать не хотелось. Она представила, что прямо сейчас Пэнси испытывает то же самое, а этот неизвестный любовник дразнит ее клитор. Вот бы он коснулся пальцами ее губ, раздвинул бы их, чтобы было постоянное давление… Перед глазами встала картинка, как в темноте, под ее одеялом, кто-то зарылся ей между ног и так усердно работает языком, так методично водит им вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и… Ее клитор пососали, и Гермиона испустила еще один стон, уже громче. Стиснув зубы, она закрыла глаза и даже не стала проверять, обратил ли кто-то на нее внимание или нет. Она была очень-очень близка к тому, чтобы кончить. Все превратилось в занятную игру, прерывать которую Гермионе не хотелось: не хотелось проникать рукой в трусики и помогать себе; нет, ей хотелось кончить вот так, на язык, от полизываний и посасываний. Она находилась в каком-то трансе, когда многое становится неважным, а мысли улетают в такие дали, что потом можно удивляться и стыдливо не вспоминать о фантазиях. Но прямо сейчас Гермиона представляла, как чей-то язык теребит клитор — просто язык, просто клитор, как будто они существуют сами по себе и не принадлежат кому-то конкретному, — и вскоре начала ощущать, как накатывают очень знакомые и сладкие волны. Первый спазм был сильным, мышцы сжались, а потом запульсировали. Гермиона задержала дыхание, чтобы никто не услышал, как оно сбилось; по всему телу разлилась блаженная нега. Язык не останавливался — а Гермионе хотелось бы, чтобы прикосновения стали мягче, — поэтому оргазм получился ярким, но сильным и даже немного болезненным. Она откинула голову на подушку и позволила себе дышать. Язык все еще работал на ее вульве, но чувствительность немного спала, и дискомфорта не было. Спустя несколько секунд он замер, а потом и вовсе исчез. Гермиона совершенно не хотела думать, что только что кончила одновременно с другим человеком, но все же эта мысль не давала ей покоя. «Интересно, ей хватило или она просто устала и попросила прекратить?» — подумала Гермиона, прежде чем заснуть.