Попытка всё исправить (Книга Первая)

      Чжоу всем своим видом показывала, что у нее нет никакого желания продолжать читать истории про человека, который ей, возможно, нравился. Однако, что можно было поделать, когда Полумна уже вручила книгу в руки и теперь весь зал таращится на тебя. Ей ничего не оставалось, кроме как продолжить приключения Мальчика-который-выжил.       -Кхм…       Глава 12. Зеркало Еиналеж.       -Чего-чего? Какое зеркало? — стали переспрашивать многие ученики.       -Зеркало Еиналеж — это зеркало, которое показывает ваши самые сокровенные желания, — незамедлительно ответила Гермиона.       -Всё равно непонятно, — пробормотал Крэбб.       Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замёрзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок.       -Погоди… — начал Рон, но его перебил Гарри.       -Не говори, я и сам только что это понял… Пусть для всех остальных это будет неожиданностью.       -О чем это вы там шепчитесь? — возмутились близнецы.       -Да, ни о чем таком серьезном, не переживайте, в конце узнаете, — махнул рукой Гарри.       Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать.       Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чём другом.       -Как это предсказуемо, — фыркнул Снегг.       Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по тёплым уютным домам — всем, кроме Гарри, разумеется. Нет, в Общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промёрзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь.       -Нет, с отоплением в школе явно необходимо что-то делать! — возмутилась мадам Боунс и сразу же начала записывать в свой блокнот необходимые вещи для изменения школы.       Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снегга, которые проходили в подземелье.       Снегг лишь картинно закатил глаза.       -Я преподаю в школе уже практически 16 лет. И ничего! На здоровье не жалуюсь! — прикрикнул он.       -Еще бы жаловаться, когда являешься лучшим мастером по зельям, — буркнул Рон.       Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним.       — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждёт, — громко произнёс Драко Малфой на одном из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль…       -Драко, ну что с тобой не так? — вмешалась Нарцисса. -Для кого и для чего ты устраиваешь эти представления с Поттером?       Драко от слов матери как-то весь скукожился, дабы не получить еще больше нравоучений.       Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри. Крэбб и Гойл громко захихикали. Гарри, отмеривавший на своих крошечных и необычайно точных весах нужное количество порошка — в тот раз это был толчёный позвоночник морского льва, — сделал вид, что ничего не слышит. После памятного матча, в котором Гриффиндор победил благодаря Гарри, Малфой стал ещё невыносимее. Уязвлённый поражением своей команды, он пытался всех рассмешить придуманной им шуткой. Она заключалась в том, что в следующей игре вместо Гарри на поле выйдет древесная лягушка, у неё рот шире, чем у Поттера, и потому она будет идеальным ловцом.       -А что, очень даже неплохая шутка, — усмехнулся Смит.       Прилетевшие непонятно откуда заклятия заставили его замолчать, плясать гопак и терпеть щекотку. Никто даже не пытался остановить действия заклятий, поэтому продолжили слушать Чжоу.       Однако Малфой быстро осознал, что его шутка никого не смешит, — возможно, Гарри поймал мяч очень своеобразным способом, но тем не менее он его поймал. И, более того, всех поразило, что ему удалось удержаться на взбесившейся метле. Малфой, ещё больше разозлившись и сгорая от зависти, вернулся к проверенной тактике и продолжил поддевать Гарри, напоминая ему и окружающим, что у него нет нормальной семьи.       -Как же это низко, мистер Малфой, — осудила его действия МакГонагалл.       Только лишь пара человек гаденько ухмыльнулись шуткам про неполную семью Гарри. Они явно выражали своё отвращение к нему, ведь по их мнению, Поттер был нездоров, раз заявлял про Темного Лорда и его воскрешение.       Гарри действительно не собирался возвращаться на Тисовую улицу на рождественские каникулы. Неделю назад профессор МакГонагалл обошла все курсы, составляя список учеников, которые останутся на каникулы в школе, и Гарри тут же попросил внести его в этот список. При этом он совершенно не собирался себя жалеть — совсем наоборот, он не сомневался, что его ждёт лучшее Рождество в его жизни. Тем более что Рон с братьями тоже собирались остаться в Хогвартсе — их родители отправлялись в Румынию, чтобы проведать своего второго сына Чарли.       Чарли мечтательно вернулся в то время и лишь улыбался. Никто и ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем работа с драконами.       Когда по окончании урока они вышли из подземелья, то обнаружили, что путь им преградила неизвестно откуда взявшаяся в коридоре огромная пихта. Однако показавшиеся из-за ствола две гигантские ступни и громкое пыхтение подсказали им, что пихту принёс сюда Хагрид.       — Привет, Хагрид, помощь не нужна? — спросил Рон, просовывая голову между веток.       — Не, я в порядке, Рон… но всё равно спасибо, — донеслось из-за пихты.       — Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти, — произнёс кто-то сзади, растягивая слова. Разумеется, это мог быть только Малфой. — А ты, Уизли, как я понимаю, пытаешься немного подзаработать? Я полагаю, после окончания школы ты планируешь остаться здесь в качестве лесника? Ведь хижина Хагрида по сравнению с домом твоих родителей — настоящий дворец.       Послышался звук звонкой пощечины. Мама Драко не пожалела сил в этот удар и теперь щека Малфоя пылала ярче Адского пламени. Многие ученики с удивлением посмотрели на чету Малфоев, а сидящие рядом волшебники и волшебницы отпрянули от них, как от прокаженных.       -Молли, Артур, прошу простить нашего бестолкового сына за столь бестактное поведение в отношении вашей семьи, — процедила сквозь зубы Нарцисса, испепеляя взглядом своего сына.       На Драко было жалко смотреть и даже в головы Золотого Трио прокралась мысль о достаточно жестоком обращении к нему. Даже вечно недовольный поведением Малфоя Рон мысленно пожалел того.       -Мама, — прошептал спустя несколько мгновений Драко, потиравший свою щеку, — это было давно. И я очень сожалею о тех словах, которые были сказаны в адрес вашей семьи, мистер и миссис Уизли. Грейнд… Гермиона. Ты тоже прости меня за то, что было все предыдущие года.       На озвученных людей интересно было смотреть. Все они сидели, словно громом пораженные. Гермиона так вообще от удивления только хлопала глазами, совершенно забыв о том, что от удивления раскрыла свой рот.       -Вот это них… В смысле, кто ты и что ты сделал с Драко Малфоем?! — встрепенулся Фред.       -Я лишь хочу извиниться за свое поведение по отношению к тем, кого как-то мог обидеть все прошлые года…       Гермиона так и сидела бы с открытым ртом, если бы не Рон, который легонько тронул её руку. Та встрепенулась, во время осознав, что все это время была в легкой степени шока, посмотрела на свою руку, закрытую рукой Рона и переплела их пальцы.       Джинни, наблюдавшая за этой сценой, наградила Гермиону одобряющим взглядом и сильнее прижалась к Гарри.       Слизеринцы же, увидевшие гнев матери Драко, призадумались над предложением своего товарища по поводу перемирия с красно-золотым факультетом.       Рон прыгнул на Малфоя как раз в тот момент, когда в коридоре появился Снегг:       — УИЗЛИ!       Рон неохотно отпустил Малфоя, которого уже успел схватить за грудки.       — Его спровоцировали, профессор Снегг, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за дерева. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот!       — Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — елейным голосом произнёс Снегг. — Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять. Проходите вперёд, нечего здесь толпиться.       -То есть, как наказывать учеников других факультетов, так мы первые, а как разобраться в ситуации в целом и назначить наказание провинившимся, так мы спускаем всё на тормозах, так, Северус? — с негодованием в голосе спросила МакГонагалл.       -Не понимаю, о чем вы, Минерва, — закатил глаза и отвернулся от нее Снегг.       Малфой, Крэбб и Гойл с силой протиснулись мимо Хагрида и его пихты, едва не сломав несколько веток и усыпав пол иголками. И ушли, глупо ухмыляясь.       — Я его достану, — выдавил из себя Рон, глядя в удаляющуюся спину Малфоя и скрежеща зубами. — В один из этих дней я обязательно его достану…       — Ненавижу их обоих, — признался Гарри. — И Малфоя, и Снегга.       -Ну спасибо, Поттер, — всё еще с опаской глядя на мать сказал Драко. -Не то, чтобы я тебя ненавидел в ответ, но постоянно попытаться вывести из себя мне доставляло некоторое удовольствие.       -Не знал, Малфой, что у тебя комплексы в недоставке внимания, — не остался в долгу Гарри.       Снегг же на слова Поттера из прошлого ухмыльнулся сам себе: «Как же просто вывести мальчишку».       — Да бросьте, ребята, выше нос, Рождество же скоро, — подбодрил их Хагрид. — Я вам вот чего скажу — пошли со мной в Большой зал, там такая красота сейчас, закачаешься!       Гарри, Рон и Гермиона пошли за волочившим пихту Хагридом в Большой зал. Там профессор МакГонагалл и профессор Флитвик развешивали рождественские украшения.       — Отлично, Хагрид, это ведь последнее дерево? — произнесла профессор МакГонагалл, увидев пихту. — Пожалуйста, поставьте его в дальний угол, хорошо?       Большой зал выглядел потрясающе. В нём стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблёскивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикреплённых к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста.       — Сколько там вам осталось до каникул-то? — поинтересовался Хагрид.       — Всего один день, — ответила Гермиона. — Да, я кое-что вспомнила. Гарри, Рон, у нас есть полчаса до обеда, нам надо зайти в библиотеку.       -Чего-о-о? — удивленно выпалили близнецы. -Гермиона, что вы такое собираетесь делать, что вам просто необходимо за день до наступления каникул копаться в библиотеке?       -А об этом будет в этой главе, — пожал плечами Гарри.       Многие ученики обреченно вздохнули, понимая, что эту фразу им еще слышать, как минимум до конца четвертой книги.       — Ах, да, я и забыл, — спохватился Рон, с трудом отводя взгляд от профессора Флитвика.       Профессор держал в руках волшебную палочку, из которой появлялись золотые шары. Повинуясь Флитвику, они всплывали вверх и оседали на ветках только что принесённого Хагридом дерева.       — В библиотеку? — переспросил Хагрид, выходя с ними из зала. — Перед каникулами? Вы прям умники какие-то…       — Нет, к занятиям это не имеет никакого отношения, — с улыбкой произнёс Гарри. — С тех пор, как ты упомянул имя Николаса Фламеля, мы пытаемся узнать, кто он такой.       -Вот о чем я не думал, так это точно о Фламеле, — честно признался Рон.       -Неудивительно, что мы в итоге-то и нашли про него информацию на… — но договорить Гарри не успел, так как выразительные глаза Гермионы во время остановили его поток размышлений.       -Да где, Мерлин вас подери, вы нашли о нем информацию, и кто это такой?! — не выдержал Смит.       -Мистер Смит! Не заставляйте накладывать на вас Силенцио! — возмутилась Помона Стебль.       — Что? — Хагрид был в шоке. — Э-э… слушайте сюда, я ж вам сказал, чтобы вы в это не лезли, да! Нет вам дела до того, что там Пушок охраняет, и вообще!       — Мы просто хотим узнать, кто такой Николас Фламель, только и всего, — объяснила Гермиона.       — Если, конечно, ты нам сам не расскажешь, чтобы мы не теряли время, — добавил Гарри. — Мы уже просмотрели сотни книг, но ничего так и не нашли. Может быть, ты хотя бы намекнёшь, где нам о нём прочитать? Кстати, я ведь уже слышал это имя, ещё до того, как ты его произнёс…       — Ничего я вам не скажу, — пробурчал Хагрид.       — Значит, нам придётся всё разузнать самим, — заключил Рон, и они, расставшись с явно раздосадованным Хагридом, поспешили в библиотеку.       С того самого дня, как Хагрид упомянул имя Фламеля, ребята действительно пересмотрели кучу книг в его поисках. А как ещё они могли узнать, что пытался украсть Снегг? Проблема заключалась в том, что они не представляли, с чего начать, и не знали, чем прославился Фламель, чтобы попасть в книгу. В «Великих волшебниках двадцатого века» он не упоминался, в «Выдающихся именах нашей эпохи» — тоже, равно как и в «Важных магических открытиях последнего времени» и «Новых направлениях магических наук». Ещё одной проблемой были сами размеры библиотеки — тысячи полок вытянулись в сотни рядов, а на них стояли десятки тысяч томов.       -Да-а-а, если бы мы знали, что ему больше шестисот лет, мы бы копались явно не в книгах про новые направления наук… — прошептал Гарри, от чего вся компания закивала.       Гермиона вытащила из кармана список книг, которые она запланировала просмотреть, Рон пошёл вдоль рядов, время от времени останавливаясь, наугад вытаскивая ту или иную книгу и начиная её листать. А Гарри побрёл по направлению к Особой секции, раздумывая о том, нет ли там чего-нибудь о Николасе Фламеле.       К сожалению, для того чтобы попасть в эту секцию, надо было иметь разрешение, подписанное кем-либо из преподавателей. Гарри знал, что никто ему такого разрешения не даст. А придумать что-нибудь очень убедительное ему бы вряд ли удалось. К тому же книги, хранившиеся в этой секции, предназначались вовсе не для первокурсников. Гарри уже знал, что эти книги посвящены высшим разделам Тёмной магии, которые не изучали в школе. Так что доступ к ним был открыт только преподавателям и ещё старшекурсникам, выбравшим в качестве специализации защиту от Тёмных сил.       -Ха, вспомни, какой идиот был Локонс, что даже не понял на чем расписался, — толкнул друга Рон.       -Да что вы там всё обсуждаете?! Нам всем интересно, что у вас происходило в жизни! — воскликнула Кэти.       -Ладно-ладно, — поднял руки Поттер, как бы сдаваясь, — скоро всё сами узнаете.       — Что ты здесь ищешь, мальчик?       Перед Гарри стояла библиотекарь мадам Пинс, угрожающе размахивая перьевой метёлкой, предназначенной для стряхивания пыли с книг. Гарри не нашёлся что ответить.       — Тебе лучше уйти отсюда, — строго произнесла мадам Пинс. — Давай, уходи, кому сказала!       Гарри вышел из библиотеки, жалея о том, что не смог быстро придумать какое-нибудь оправдание. Они с Роном и Гермионой давно решили, что не будут обращаться к мадам Пинс с вопросом, где им найти информацию о Фламеле. Они были уверены, что она знает ответ. Но им не хотелось рисковать — поблизости мог оказаться Снегг, а ему не следовало знать, что именно их интересует.       -Единственное, что бы я хотел знать, так это ваши способности в зельеварении, — отрезал Снегг.       Гарри стоял в коридоре у выхода из библиотеки и ждал, когда появятся его друзья. Особых надежд на то, что они преуспеют в своих поисках, у него не было. Ребята уже две недели пытались что-нибудь найти, но свободного времени, если не считать изредка выпадавших между уроками свободных минут, не было, так что вряд ли стоило удивляться, что они ничего не нашли. Всё, что им было нужно — это несколько часов в библиотеке, и обязательно в отсутствие мадам Пинс, чтобы она не присматривалась к тому, что они делают.       Через пять минут из библиотеки вышли Рон и Гермиона, при виде Гарри сразу замотавшие головами. И все вместе пошли на обед.       — Вы ведь будете продолжать искать, когда я уеду на каникулы? — с надеждой спросила Гермиона. — Если что-то найдёте, сразу присылайте мне сову.       — Между прочим, ты вполне можешь поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой этот Фламель, — заметил Рон. — Это ведь родители — так что риска никакого…       — Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона. — Особенно если учесть, что мои родители — стоматологи…       Магглорожденные волшебники и волшебницы, а также часть полукровок улыбнулись друг другу, понимая, о чем говорила Гермиона. Остальная часть волшебников лишь недоуменно смотрела на тех, кто понял о чем идет речь. Профессор маггловедения лишь обреченно вздохнула, понимая, какой объем работы ждет ее после прочтения.       Когда каникулы наконец начались, Гарри и Рон слишком весело проводили время для того, чтобы думать о Фламеле. В спальне их осталось только двое, да и в Общей гостиной было куда меньше народа, чем во время учёбы. Поэтому они придвигали кресла как можно ближе к камину и сидели там часами, нанизывая на длинную металлическую вилку принесённые из Большого зала кусочки хлеба, лепёшки и кругляши зефира, поджаривая их на открытом огне и с аппетитом поедая.       Разумеется, они ни на секунду не умолкали даже с набитым ртом — ведь им было о чём поговорить. Главной темой, разумеется, был Малфой.       -Приятно знать, что в первой половине первого курса я занимал почетное место в ваших головах, — ухмыльнулся Драко.       Его слова абсолютно никак не задели Гарри и Рона. Те лишь попытались улыбнуться ему в ответ, но получалось это кривовато и больше походило на гримасу ужаса.       Они изобретали десятки планов, как подставить Малфоя и добиться его исключения из школы. И неважно, что эти планы были явно неосуществимы, — об этом всё равно приятно было поговорить.       Ещё они играли в волшебные шахматы, которым Рон начал обучать Гарри. Это были практически те же самые шахматы, в которые играли маглы. Разница заключалась лишь в том, что фигурки были живые, и игрок ощущал себя полководцем, направляющим свои войска на противника. Шахматы Рона были очень старыми и потрёпанными временем. Как и все его вещи, они когда-то принадлежали кому-то из его родственников, в данном случае дедушке. Однако тот факт, что фигурки были древними, вовсе не мешал ему хорошо играть. Рон так отлично их изучил, что у него никогда не было проблем с тем, чтобы заставить их выполнить то, что он хочет.       Гарри играл фигурками, которые ему одолжил Симус Финниган, и они очень плохо его слушались, абсолютно не доверяя временному хозяину. К тому же Гарри был не слишком хорошим игроком, и фигурки постоянно давали ему советы, сбивая его с толку:       «Не посылай меня туда, разве ты не видишь вражеского коня? Лучше пошли вон того, его потеря не будет иметь никакого значения».       -А, они и меня не слишком слушали, — махнул рукой Симус. -Видимо, попалась бракованная или заранее поломанная партия.       В канун Рождества Гарри лёг спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, естественно, не рассчитывая ни на какие подарки. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свёртки и коробочки у своей кровати.       — Доброе утро, — сонно произнёс Рон, когда Гарри выбрался из постели и накинул на пижаму халат.       — И тебе того же, — автоматически ответил Гарри, уставившись на то, что лежало у его кровати. — Ты только посмотри — это же подарки!       Многие с удивлением посмотрели на Поттера.       -Что? Вы забыли, какое было у меня детство? — раздраженно бросил парень. — Чжоу, перечитай им первую главу!       -Гарри, спокойнее, — аккуратно произнесла Джинни, начиная гладить его по руке.       Её действия и слова действительно подействовали на Поттера умиротворяюще. Он заметил, что мало кому удавалось усмирить его гнев и раздражение. В число таких людей вошла и Джинни.       — А я-то думал, что это тыквы, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Подарков около неё стояло больше, чем у Гарри.       Гарри быстро распаковал верхний свёрток. Подарок был завёрнут в толстую коричневую обёрточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал её из дерева. Гарри поднёс её к губам и извлёк из неё звук, похожий на уханье совы.       -Которая нам очень пригодилась! — выпалил Рон.       -Да хватит уже! — послышалось с разных сторон. Многим уже надоело, что эта троица влипает в какие-то ситуации, которые известны узкому кругу людей. А теперь, при чтении книг, друзья интриговали остальных людей своими фразами, не раскрывая подробностей и ссылаясь на книги.       Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тётя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно.       Малфой аж крякнул от удивления такому «щедрому» подарку на Рождество. Вспоминая свои подарки на все праздники, он ощутил очередной укол совести от своих слов в отношении Поттера.       — Очень приятно, — прокомментировал Гарри.       Рону, однако, этот подарок понравился — он во все глаза рассматривал монету.       — Вот ведь нелепая штуковина! — наконец выдохнул он. — И это деньги? Такой формы?       — Возьми себе. — Гарри засмеялся, увидев, как обрадовался Рон. — Интересно, кто ещё мог прислать мне подарок, кроме Дурслей и Хагрида?       — Кажется, я знаю, от кого это. — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объёмистый свёрток. — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок, и…       Рон вдруг густо залился красной краской.       — О-о-о, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли…       -Они очень уютные и теплые, миссис Уизли, спасибо вам за эти свитера на каждое Рождество, — с нежной улыбкой обратился Гарри к Молли.       -Ох, милый, мне не трудно, мне только в радость делать такие подарки, — счастливо улыбнулась та.       Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зелёного цвета и большую коробку с домашними сладостями.       — Она каждый год к Рождеству вяжет нам всем свитеры, — недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок от матери. — И мне вечно достаётся тёмно-бордовый.       — Твоя мама просто молодец, — заметил Гарри, пробуя сладости, которые оказались очень вкусными.       В следующем подарке тоже было сладкое — большая коробка «шоколадных лягушек», присланная Гермионой.       Оставался ещё один свёрток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень лёгкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.       Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свёртка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблёскивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления.       -Стоп! — резко сказал Забини. -Это то, о чем я думаю?!       -Что ты там такое себе навыдумывал, Блейз? — протянула Астория.       -А вот сейчас и узнаем, правдива моя догадка или нет.       — Я слышал о таком, — произнёс он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с леденцами и даже не замечая этого. — Если это то, что я думаю, — это очень редкая вещь, и очень ценная.       — А что это?       Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.       -Да, пока всё сходится, это явно она, — торжественно улыбался Блейз.       -Забини, Мерлинова борода, о чем ты там размышляешь? — вспыхнула уже сестра Астории — Дафна.       -Это Мантия-невидимка. Только откуда она у Поттера?       -Какая мантия? — переспросили несколько второкурсников.       — Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. —Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам.       Гарри набросил мантию на плечи.       — Это она! — неожиданно завопил Рон. — Посмотри вниз!       Гарри последовал его совету и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.       -Немедленно изъять! Изъять данный предмет у Поттера! — верещала молчавшая до этого Амбридж.       -Долорес, а есть ли основание для изъятия? — лукаво поинтересовался Дамблдор.       -Несомненно! Зачем ученику Хогвартса мантия-невидимка?!       -А то, что это семейный артефакт, вас не смущает?       Амбридж как-то резко потухла и умерила свой «праведный» гнев.       -Как это… Семейный артефакт?       -Долорес, вы, вероятно, слышали сказку о трех братьях и Смерти?       -Да ну не-е-ет, — протянул Забини. -Директор, вы хотите сказать, что это… Один из Даров Смерти?       -Даров Смерти? — теперь уже настала очередь удивляться магглорожденных волшебников, ранее не слышавших эту историю.       -Мисс Чанг, продолжайте, пожалуйста, я всё-таки считаю, что всё станет нам известно по окончанию чтения книг, — легко и непринужденно ответил Дамблдор.       У Гарри на лице отражался весь спектр эмоций. «О каких дарах идет речь? Почему моя Мантия-невидимка считается семейным артефактом? Что вообще задумал директор? Почему он забрал ее у моего отца?» Все эти вопросы крутились в голове у Поттера, так что он даже пропустил часть продолжения главы.       Малфой же во всю уставился на Гарри. В головах учеников пятого курса во всю шел мыслительный процесс. В том числе и в голове Драко.       «Оказывается, что род Поттеров был достаточно древним, раз директор упомянул, что мантия являлась семейным артефактом».       — Смотри, тут записка! — окликнул его Рон. — Из неё выпала записка!       Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нём была сделана очень мелким почерком с завитушками — такого Гарри ещё никогда не видел.       Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть её его сыну. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества.       Подписи не было. Гарри изучал странную записку, написанную неизвестно кем, а Рон всё восхищался мантией.       — Да, за такую я бы отдал всё на свете, — признался он. — Всё, что угодно. Эй, да что с тобой?       — Ничего, — мотнул головой Гарри. На самом деле он чувствовал себя очень странно. Он никак не мог понять, кто прислал ему мантию и эту записку. И всё время спрашивал себя, неужели она на самом деле принадлежала его отцу?       Прежде чем он успел что-то сказать или подумать о чём-то другом, дверь в спальню распахнулась, и в неё ворвались Фред и Джордж Уизли. Гарри быстро спрятал мантию под одеяло. Ему не хотелось, чтобы её надевал кто-нибудь другой, кроме него. Даже не хотелось, чтобы кто-нибудь просто до неё дотрагивался.       -Собственник, — фыркнула Джинни.       -Что? — резко очнулся Гарри.       -Я говорю, что ты выглядишь каким-то потерянным. Что-то случилось?       -Нет, всё в порядке.       — Счастливого Рождества! — прокричал с порога Фред.       — Эй, смотри! — воскликнул Джордж, обращаясь к брату. — Гарри тоже получил фирменный свитер Уизли!       На Фреде и Джордже были новенькие синие свитеры, на одном была вышита большая жёлтая буква «Ф», на другом — такого же цвета и размера буква «Д».       — Между прочим, свитер Гарри выглядит получше, чем наши, — признал Фред, повертев в руках подарок, полученный Гарри от миссис Уизли. — Он ведь не член семьи, так что она вязала его куда старательнее.       — А ты почему не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж. — Давай-давай, они ведь мало того что красивые, так ещё и очень тёплые.       — Ненавижу бордовый цвет, — то ли в шутку, то ли всерьёз простонал Рон, натягивая на себя свитер.       — А на твоём никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.       Близнецы расхохотались, довольные шуткой.       Услышав свою давнюю шутку, близнецы встали и поклонились смеющемуся залу.       — Что тут за шум?       В дверь протиснулась ещё одна рыжая голова, принадлежавшая Перси Уизли, вид у него был не слишком счастливый. Судя по всему, он уже успел распечатать свои подарки, по крайней мере частично, потому что держал в руках свитер грубой вязки, который тут же выхватил у него Фред.       — Ага. Тут буква «С», то есть староста. Давай, Перси, надевай его — мы все уже надели наши, и Гарри тоже.       — Я… не… хочу, — донёсся до Гарри хриплый голос Перси, которому близнецы уже успели натянуть свитер на голову, сбив с него очки.       -Это мало кого волнует из нашей семьи, — отозвался Билл. -Близнецы в любом случае добьются своего.       — И запомни: сегодня за завтраком ты будешь сидеть не со старостами, а с нами, — поучительно добавил Джордж. — Рождество — семейный праздник.       Близнецы натянули на него свитер так что руки не попали в рукава, а оказались прижатыми к телу. И, ухватив старшего брата за шиворот, вытолкали его из спальни.       У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и варёного картофеля, десятки мисок с жареным зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, — и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые производили маглы. Дурсли обычно покупали эти жалкие подобия, на которых сверху было надето нечто вроде убогой бумажной шляпы, а внутри обязательно лежала маленькая пластмассовая игрушка. Хлопушка же, которую опробовали они с Фредом, не просто хлопнула, но взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей.       За учительским столом тоже было весело. Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и весело посмеивался над шутками профессора Флитвика.       Вслед за индейкой подали утыканные свечками рождественские пудинги. Пудинги были с сюрпризом — Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок пудинга. Всё это время Гарри внимательно наблюдал за Хагридом. Тот без устали подливал себе вина и становился всё краснее и краснее, и наконец он поцеловал в щёку профессора МакГонагалл. А она, к великому удивлению Гарри, смущённо порозовела и захихикала, не замечая, что её цилиндр сполз набок.       Настоящая Минерва зарделась, как нашкодившая первокурсница. Ученики её факультета ухмыльнулись такому поведению своего декана. На такого же порозовевшего Хагрида, ухмыляясь, посмотрела троица друзей.       Когда Гарри наконец вышел из-за стола, его руки были заняты новыми подарками, вылетевшими из хлопушек, — среди них были упаковка никогда не лопающихся и светящихся надувных шаров, набор для желающих обзавестись бородавками и комплект шахматных фигурок. А вот белые мыши куда-то исчезли, и у Гарри было неприятное подозрение, что они закончат свою жизнь на рождественском столе миссис Норрис.       На следующий день Гарри и Рон неплохо повеселились, устроив на улице яростную перестрелку снежками. А затем, насквозь промокшие, замёрзшие, с трудом переводя дыхание, они вернулись к камину в гостиной. Там Гарри опробовал свои новые шахматные фигурки и потерпел впечатляющее поражение от Рона. Гарри сказал себе, что, если бы не Перси, без устали засыпавший его ценными советами, поражение было бы не столь быстрым и позорным.       После чая с бутербродами с индейкой, сдобными булочками, бисквитами и рождественским пирогом Гарри и Рон почувствовали себя настолько сытыми и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты.       Фред и Джордж дали друг другу «пять» и беззлобно посмотрели в сторону Перси, который отвел взгляд, всем своим видом показывая, что семья его никак не волнует.       Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. И всё же целый день его не покидало ощущение, что он забыл о чём-то важном. И только оказавшись в постели, он понял, что именно его беспокоило: мантия-невидимка и тот, кто её прислал.       Рон до отвала наелся индейкой и пирогом, а потому ничто загадочное и мистическое его не волновало. И как только его голова коснулась подушки, он тотчас заснул. А Гарри задумчиво вытащил из-под одеяла присланную ему мантию.       Значит, она принадлежала его отцу — его отцу. Он ощущал, как мантия течёт сквозь его пальцы. Она была нежнее шёлка, легче воздуха. «Используй её с умом», — написал приславший её.       Ему просто необходимо было испытать мантию прямо сейчас. Гарри накинул её на плечи и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Ощущение было весьма странным.       «Используй её с умом».       -Ум и Поттер — вещи не совместимые, — бросил свои пять копеек Снегг.       Гарри пропустил колкость в свой адрес мимо ушей. Слишком уж часто ему доставалось от профессора, что он уже привык к такому обращению.       Гарри вдруг почувствовал, что сонливость как рукой сняло. В этой мантии он мог обойти всю школу, заглянуть в любое помещение. О каком сне могла идти речь, когда его переполняло возбуждение? Ведь в этой мантии он мог пойти куда угодно, и ему не страшен был никакой Филч.       Рон забормотал во сне. Гарри задумался над тем, не разбудить ли его, но что-то его остановило. Может, это было осознание, что мантия принадлежала его отцу, и в самый первый раз он должен был опробовать её сам, один.       -Я и не собирался просить тебя взять себя в первый поход под ней, — ухмыльнулся Рон. -Еще успеем походить в ней.       Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошёл через гостиную и пробрался сквозь дыру, с той стороны закрытую портретом.       — Кто здесь? — проскрипела Толстая Леди.       -Могла бы уже привыкнуть, — задумчиво произнес Римус. -Хотя, прошло довольно много времени с моментом окончания школы Джеймсом и получением мантии Гарри.       Гарри ничего не ответил и быстро пошёл вниз по коридору. Вдруг он остановился, не понимая, куда, собственно, он направляется. Сердце его громко стучало, а в голове толкались переполнявшие её мысли. Наконец его осенило. Особая секция библиотеки — вот куда ему было надо. Он сможет листать книги столько, сколько ему захочется, до тех пор, пока он не узнает, кто такой Николас Фламель. Он поплотнее закутался в мантию и двинулся вперёд.       -Серьезно, Поттер? — возмутился Блейз. -Имея такой могущественный артефакт, ты пошел в библиотеку?       -А что такого? — не понял Гарри.       -Грейнджер, ты слишком плохо влияешь на своих друзей, — улыбнулся и совсем беззлобно бросил Забини.       В библиотеке было абсолютно темно и очень страшно. Гарри зажёг стоявшую на входе лампу, и, держа её в руке, пошёл вдоль длинных рядов. Он представил, как выглядит со стороны, — лампа, сама по себе плывущая в воздухе. И хотя он знал, что это его рука держит лампу, ему стало неуютно.       Особая секция находилась в самом конце помещения. Аккуратно переступив через загородку, отделявшую секцию от остальной части библиотеки, Гарри поднял лампу повыше, чтобы разглядеть названия стоявших на полках книг.       -Ох, Гарри, я надеюсь, что ты взял книгу и ушел оттуда? — спросил Римус.       -Ну… Не совсем так, — выкрутился Гарри.       Если честно, названия ему ни о чём не говорили. Золотые буквы на корешках выцвели и частично облетели, а слова, в которые они складывались, были записаны на каком-то чужом языке, и Гарри не знал, что они означают. На некоторых книгах вовсе не было никаких надписей. А на одной было тёмное пятно, которое до ужаса напоминало кровь.       Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. Возможно, ему это показалось, но с полок доносился слабый шёпот, словно книги узнали, что кто-то зашёл в Особую секцию без разрешения, и это им не нравится.       Пора было приступать к делу. Гарри осторожно опустил лампу на пол и оглядел нижнюю полку в поисках книги, которая привлекла бы его внимание своим необычным видом. Взгляд его упал на большой чёрный с серебром фолиант. Гарри с трудом вытащил тяжеленную книгу и положил её на колено.       -Зря. Магия Особой секции распространяется только на эту самую секцию, тебе стоило уйти оттуда и спокойно читать. А так ты запустишь так называемую сигнализацию о нахождении в секции постороннего, — прочитал небольшую лекцию Римус.       Стоило ему раскрыть фолиант, как тишину прорезал душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. Это кричала книга! Гарри поспешно захлопнул её, но крик продолжался — высокий, непрекращающийся, разрывающий барабанные перепонки. Гарри попятился назад и сбил лампу, которая тут же погасла. Он запаниковал, и тут послышались шаги — кто-то бежал по коридору по направлению к библиотеке. Второпях засунув книгу на место, Гарри рванул к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с Филчем. Выцветшие глаза Филча, вылезшие из орбит, смотрели сквозь него, и Гарри, поднырнув под его руку, выскользнул в коридор. В ушах его всё ещё стояли издаваемые книгой вопли.       Прошло какое-то время, прежде чем Гарри остановился. И, переведя дыхание, обнаружил, что стоит перед выставленными на высоком постаменте рыцарскими доспехами. Он так стремился убежать подальше от библиотеки, что не обращал внимания на то, куда именно бежит. И сейчас он не мог понять, где находится, — возможно, потому, что вокруг стояла кромешная тьма. Впрочем, Гарри тут же вспомнил, что похожий рыцарь в латах стоял неподалёку от кухни, но кухня, по идее, была пятью этажами выше.       — Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции.       Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он так долго бежал сам не зная куда, но Филч оказался здесь практически одновременно с ним — потому что это именно его голос сейчас слышал Гарри. Не успел Гарри сообразить, что Филчу наверняка известен более короткий путь, как буквально оцепенел от ужаса. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снеггу.       -Так это были всё-таки вы, Поттер, — процедил сквозь зубы Северус. -Вот как вам удавалось выйти сухим из воды. Ну ничего, теперь ведь мы все знаем о нахождении такого мощного артефакта в ваших руках и исправим ряд правил для учеников.       — Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем.       Гарри прирос к полу, глядя, как из-за угла перед ним появляются Филч и Снегг. Конечно, они не могли его видеть, но коридор был узким, и они вполне могли в него врезаться — мантия делала его невидимым, но не бесплотным.