The Brotherhood

Раннее утро. Небольшая одноместная палата, куда поместили Юнги, находилась в самом конце длинного пустого коридора, и ее окна выходили на больничную парковку. В палате было темно. Единственным источником света служили экраны и сигнальные огоньки нескольких медицинских приборов. Единственным звуком были изредка доносящиеся из коридора шаги санитаров, которые несли ведра и моющие средства. — Принести тебе горячего кофе? — спросил Чон, видя как его друг не может сделать даже вдоха, стоя перед палатой. — Да. Было бы не плохо. — Сейчас вернусь, а ты не бойся, он ждет тебя. — Угу — вышло совсем неуверенно. Чимин, как оловянный солдатик стоит перед дверью. Все ни как с духом не соберется. Протягивает руку к ручке и тут же ее убирает. И так по кругу, который раз уже со счету сбился. И за чем было так рано приезжать? В палатах еще все спят, некоторые пациенты только выходят на ранние процедуры. Чимин набирает воздуха в легкие и все же берется за дверную ручку, нажимает на нее и приоткрывает дверь. В щелку видит край кровати, где должны располагаться ноги. Он приоткрывает еще шире, видя уже половину кровати, открывает полностью, и глаза расширяются. В палате никого. Холодный зимний воздух из приоткрытого окна освежал палату. Юнги всегда любил прохладу, в отличие от Чимина. Он зашел в помещение, пряча нос в теплый пушистый свитер. Закрыл окно и уставился на полупустую заснеженную парковку. Мысли путались. Что сказать при встрече? «Я скучал!» ага, очень оригинально. «Как самочувствие?». Убейте меня, что за тупой вопрос к человеку, пережившему столько боли. Он со вчерашнего дня продумывал сценарий их встречи, но так ничего и не придумал. Казалось бы, чего такого, два любящих человека вновь встретятся после долгой разлуки. Радость должна быть, вопли, визги счастья. Но у Чимина колени трясутся от страха, сердце заходится от волнения. Юнги поблагодарил врача за осмотр и вышел из процедурной. Сгиб локтя уже побаливал от большого количества иголок. То анализы берут, то капельницы ставят. Он, потирая руку, неспеша шел обратно в палату. Людей почти нет, все еще отдыхают. С первого этажа пахнет вкусной едой, повара во всю трудятся над сытным завтраком для больных. Альфа шел и водил носом, пытаясь разобрать запахи. Свежий хлеб, что-то молочное, немного запаха риса и такой сладкий запах клубники. Юнги замер как статуя в двух метрах от своей палаты. Дверь была открыта, а клубничный аромат усиливался. Сердце в пятки ушло. Что сказать? «Привет как дела? «, «Как жизнь что нового? «. Еще один идиот, незнающий как разговор начать. Чонгук с прошлого вечера позвонил и предупредил, что бы без резких движений и лишних фраз. Чимин не стабилен и запуган. Любой неправильный взгляд и он сбежит. Юнги скидывает тапочки и на носочках беззвучно крадется к двери. Заглядывает и сердце пропускает удар. Вот он стоит, тощий, как и сам Юнги. Осунувшийся, свитер висит мешком, явно больше него размера на три. Чимин стоит не двигаясь. Альфа по началу подумал, что у него галлюцинации, но нет, это его омега стоит живой, настоящий, стоит и почти не дышит. Юнги как кошка скользит не выдавая себя, подходит сзади, просовывает руки на талию, к себе прижимает, запах волос опьяняющий вдыхает. Омега вздрогнул, чувствуется напряжение в мышцах, в тихом помещении слышно биение сердца омежьего. Юнги на ухо склонился и низким тихим шепотом слух ласкает. — Я люблю тебя клубничка… С чего они там разговор хотели начать? Какая нахрен разница, если два сердца встретились и без слов друг друга почувствовали. Если в глазах мокрых друг у друга печаль видят, если могут усмирить бушующие волны, бьющиеся внутри вен вместо крови. Юнги развернул его к себе и смотрит. Молчит, но все понимает, все слышит в тишине разбитой души. Он ладонью слезы стирает в себя боль впитывает, невидимым барьером окутывает. Защитить хочет, укрыть, спрятать. К губам тянется, как к запретному плоду. Изголодался, соскучился, выгорел до тла в ожидании. Чимин не двигается, ждет, мечтает, что бы сон реальностью был. Не верит, не прощает себя, корит, ругает. Земля из-под ног ушла, когда родные теплые губы его губ коснулись. Слезы предательски сами собой льют, как из ведра. Все еще не верит. Руками шею обвивает, к телу прижимается, слиться воедино хочет. Мир двигаться перестает, звуки слышаться перестали, только дыхание своего альфы чувствует. Грудной рык слух ласкает. Языки сплетаются, поцелуй глубже становиться, напористей, в голове барьеры все к чертям собачьим слетают. Поверил. Успокоился. Растаял. Как Феникс, переродился. Отпустил. Альфа руками под свитер пробрался, мягкую кожу поглаживает, возбуждается, желает покрыть поцелуями. Рычит, на шею опускается, слышит стоны сдавленные, наслаждается, утопает, растворяется в своем омеге. — Я не предавал тебя, я не специально — дрожит захлебываясь в слезах омега — я не хотел, не мог по другому. — Тише, тише котенок. Я все знаю, все нормально. — Прости меня Юнги, прости. — Не за что прощать. Это я тебя подвел. Не подумал, подставился. — Я люблю тебя, так сильно люблю Юнги. — И я тебя. Больше не отпущу, ни за что, никогда. Чонгук так и замирает с двумя стаканчиками кофе в руках. Тихонько назад пятится, что бы новый мир не рушить своим присутствием. Улыбку на лице сдержать не может. Рад, пиздец как рад. В голове Юнги хвалит за то, что смог, справился, не спугнул. Горделиво идет в другой конец коридора, в другую палату, в свой мир, к своему альфе. — Не спишь? — заглянул он в палату. — Уже нет — Тэхен сонно потягивается. — Я тут посижу с тобой, ладно? — Конечно. Ты кофе принес? — Ага. — Я не пью кофе, забыл? — Да это и не тебе. — Мило, очень заботливо. — Чимин пришел. — И как? — Идеально. — Я рад. Намджун сказал он очень нервный. — Да, на грани буквально. — Юнги его вытащит. — Уже начал. Видел бы ты как он его целует, а смотрит как… — Эй, я ревную — надул губы альфа. — Да ну тебя. Я просто счастлив за Чимина. Он в надежных руках, Юнги справиться с этой ролью как никто другой, он молодец, все правильно делает, я ему доверяю. — Ебать мои уши, ты что его хвалишь? — альфа аж рукой рот прикрыл от удивления. — Не было такого, просто поломыш не затупил, вот и все — опомнился Чон. — Цирк. — Так…ты…давай…ешь давай и гулять пойдем, мне тебя еще ходить учить. — Почему ты просто не признаешь, что он тебе нравиться? — Кто? Бракованный? Да кому он нравиться может? — Мне — прозвучал тихий голос Чимина. — Быстро вы — подтрунивал Тэхен. — У нас еще много времени впереди — заявил гордо Юнги, прижимая к себе Чимина. — Да конечно, если ты опять спать не завалишься на годик другой. Ты как кошак, спишь по 24 часа в сутки, так всю жизнь проспишь. Того гляди Чимина уведут, пока ты храпака даешь! — не унимался Чонгук, видя как альфа свирепеет. — А ну повтори, гаденыш! — у Юнги аж ноздри вздулись. — Ты старпер и слух уже потерял? Я ГОВОРЮ ЧИМИНА УВЕДУТ — громко повторил свои слова омега. — Ну сучонок ты получишь сейчас — альфа двинулся вперед, под обалдевший взгляд Чимина. — Чимин — обратился к нему Тэхен — ты не поможешь мне перелезть в коляску? Хочу прогуляться в тишине. — Да, конечно Тэхен, я сейчас. Чимин метнулся пулей, помогая альфе сползти в коляску. Он заботливо помог одеться и для большей уверенности накинул плед на ноги, что бы тот не замерз. На выходе из палаты омега повернулся к Чонгуку и Юнги, которые продолжали собачится, периодически толкая друг друга в грудь. — Ребята… — попытался отвлечь их омега. — Ой да оставь их, как они заебали меня, ты бы только знал. — Лучшие друзья? — Ага, не разлей вода блять — закатывая вновь глаза, выдохнул альфа. Чимин расплылся в улыбке. Так хорошо и тепло внутри стало. А в памяти картинки горестного прошлого стираться начинают. Он вернулся, к друзьям, к любимому, к людям что семью заменили, любовь подарили, заботу. На улице хорошо, свежо и тихо. Они гуляют спокойно, наслаждаясь утром. — Чимин, если что-то беспокоит сразу говори. Мы не отвернемся, что бы не случилось, ладно? — Ладно! — Могу я задать тебе пару вопросов? Если не захочешь отвечать, я пойму. — Задавай. — Кто был с тобой в больнице? — Иоши. Он меня спас. — Хорошо. Это брат Юнги? — Да! Старший. — Он трогал тебя? — Да! — Чимин вдруг посерел, альфа тут же заметил. — Чимин. Если Юнги узнает, скорее всего он его разорвет. — Я сам виноват. Иоши тут не причем. Это я полез к нему, сам. Мне надо было в доверие втереться и сбежать. — С тобой еще кто нибудь спал? Чимин не выдержал. Он вцепился в ручки кресла и задержал дыхание, что бы не сорваться на плач. Больно вспоминать, картинки еще как на ладони свежие, яркие. — Так спокойно, я понял. Тебя насиловали. Прости Чимин. Но мне надо знать. — За чем? — Юнги будет искать и не успокоиться пока не найдет и не отомстит. — Нет, нельзя. — Вот-вот. Нельзя. Но его хрен остановишь! — Я остановлю. Ультиматум поставлю или я, или пусть катится со своей местью. — Ого. Чимин, что с тобой? Это жестоко звучит. — Прости. — Да ничего. Я просто удивлен. — Там было…страшно. Иоши единственный кто не брал силой. Он защищал меня. — Так и скажем Юнги. Об остальном лучше молчать. — У меня не получиться его обмануть. Он ловит каждую мою эмоцию. — Это не обман, это недосказанность. — Я постараюсь. — Еще вопрос. Были ли другие омеги? — Я не видел. — Спасибо Чимин. — За что? — За то, что выжил. — Я выжил, а ты в кресле теперь. — Скоро с него слезу. Давай вернемся, а то эти дикари палату разнесут. — Давай еще немного пройдемся? — улыбнулся Чимин, приводя себя в чувства. — Ладно. Ты как себя чувствуешь? Ни где не болит? — Нет, я в норме. — Ты очень похудел. Давай закажем вкусняшек и съедим все без этих идиотов. — ХА-ХА звучит как отличная идея, Тэхен. — Как приятно слышать твой смех клубничка. Мы все рядом, тебя больше ни кто не тронет. — Я все еще не могу поверить, что все закончилось. — Что чувствуешь? — Опасность! Как будто в любой момент все по новой начнется. — Не оставайся один, ладно? — Почему? — Намджун сказал у тебя кошмары! — Иногда. — Они пройдут. Юнги будет с тобой, тебе не чего бояться когда он рядом! — Он пулю схватил, из-за меня. — Поверь, за тебя он готов отхватить их тысячи. Более преданного человека в жизни не встречал. — Чонгук! Он тоже преданный. — Ну и Чонгук. Видимо они похожи больше чем я думал. — Поэтому они и друзья. — Все пошли обратно, голосом буду их разнимать.

***Спустя пол года***

— Давай Тэхен, у тебя уже отлично получается — Чонгук активно ставил своего альфу на ноги. — Я больше не могу, дай передохнуть — скулил как ребенок альфа. — ПередОхнем мы потом, а сейчас давай еще немного! — Чонгууук, я устал, больно уже. — Ладно. Иди сюда. Чонгук подхватил под руку Тэхена и тихонько повел его к скамейке. — Не понимаю, почему вчера ты ходил больше, а сегодня сдался? — Устал, хочу домой, есть хочу и пить. — О боги, не дайте сорваться, не дайте согрешить и ударить юродивого — закидывая руки обратился он к небу. — Сейчас костылем получишь! Кто тут юродивый? — А ты догони, потом и угрожать будешь! — Ты невыносим Чон. — Ничего не слышу — убегая вперед орал омега. — Бешеный ты засранец — хромая на костылях, шипел Тэхен. — Догоняй, нас Чимин с Юнги ждет. Чонгук ускакал вперед. На берегу моря их ждала пара, которая все ни как оторваться друг от друга не могли. Они все переехали подальше от города и суеты. Намджун проверил все каналы и бояться больше не чего. Джину дали пожизненное. Вся его группировка распалась. Большая часть погибла при взрыве, другая часть сидит вместе с Джином, а остатки разбрелись как крысы по углам, не смея высовываться. — Чиминааа — налетел на него Чонгук, тиская в объятьях. — А ну отойди от него — стал отпихивать его Юнги. — И тебе привет дефектный. — Только не начинайте — доковылял Тэхен. — Как ты? — Чимин как всегда со своим беспокойством к Тэхену идет. — Нормально, вчера и сегодня ходил без костылей. — Ты молодец. Хорошо справляешься! — А сам как? Дай потрогаю. Чимин встал боком, расстегнул куртку и дал потрогать чуть заметный, округлившийся животик. — Как приятно — нежился Тэхен — у вас будет красивый ребенок. — Спасибо Тэхен. — Чонгук я тоже хочу — заскулил альфа. — Отстань, я двоих детей не потяну. — Почему двоих? Давай хотя бы одного. — А ты? Сам как ребенок. — Не обижай его, Чонгук — заступился за него Чимин. — Вот как на ноги встанешь крепко, тогда я подумаю. — Не честно! — захныкал альфа, продолжая гладить живот. — Все, пошли в дом, я есть уже хочу. — Что есть будем? — Мясо Тэхен, мясо. Чимину нужно вес набирать. Я сам готовить буду. — Вот еще — запетушился Юнги — не хватало еще потравить нас всех. — Че ты там вякнул? — О нет, Чимин пошли от сюда, тебе нервничать нельзя. — Пойдем, давай я тебя подхвачу. — Не надо! Тебе напрягаться нельзя. — Я не болен. — Да-да, но все же. Я сам. Под аккомпанемент ругани, они шли и болтали обо всем. Больше не поднималась тема того ужаса из прошлого, больше не было страха, но может совсем чуть чуть. Дальше только светлое будущее… И помните всему свое время!