Это приказ!

Из ступора Рейстлина вывел вздох и шуршание мантии Оминиса. До этого момента он даже сам не понимал, что замер, шокированный внезапными объятиями Себастьяна. Его руки всё ещё тянулись вперёд, вслед за сбежавшим парнем, в безумном желании вернуть его, снова обнять, прижать к себе и остановить момент навечно. - Ты хорошо держался, - Гонт приблизился и остановился в метре от парня. - Ты как? - Пиздец, - тихо выдохнул Блэкуолл и плавно опустился прямо на пол крипты, обхватывая колени дрожащими ладонями. - Зачем я заставил его сказать ту фразу? Зачем заставил... заставил чувствовать эту боль? Нис, он... ты слышал, как он кричал... и... и он ни слова не сказал мне… ни слова об этом… будто… будто это не первый раз и… - Тшшш, - Оминис призвал к себе одну из кружек, которые давно начали скапливаться в крипте после того, как она превратилась в ещё одно место для занятий домашней работой и отработки заклинаний, и в пару движений очистил её и наполнил водой. - Вот, выпей, тебе нужно успокоиться. Рейстлин, с трудом удерживая кружку двумя руками, чтоб не расплескать, сделал несколько глотков. Он на одном упрямстве держал себя в руках с момента первого вскрика Себастьяна. Его разрывало на части от одной мысли о той боли, которую пришлось терпеть Сэллоу из-за, казалось бы, такой мелочи как вопрос. Он ведь мог просто не отвечать, или не приказывать, сформулировать мысль так, чтобы Тьян... его милый, невыносимый, чертовски раздражающий, но такой ранимый, если копнуть глубже, Тьян... чтобы он не мучился, случайно проговаривая то, что даже сам Рейст спросил бы в такой ситуации. Блэкуолл всхлипнул и только сейчас понял, что в глазах стоят слёзы. Впрочем, он был скорее удивлён тому, что не сломался раньше - ещё в тот момент, когда, постанывая сквозь зубы и выгибаясь от боли, Себастьян лежал на его руках. Ему хотелось отмотать время назад, то ли для того, чтобы забрать обратно слова приказа, то ли не дать Сэллоу открыть рот. То ли вовсе отказаться от идиотского Обета. Хотелось забрать его боль, пусть бы она досталась ему, он вытерпит, он готов на многое. На всё что угодно, лишь бы в ушах не звучал его крик. - Рейстлин, ты не виноват, Себастьян знает, что произойдёт, если он нарушит Обет. К тому же, это всё ещё лучше, чем если бы он рисковал погибнуть по собственной глупости, сделав это случайно. - Я... я не хочу, чтобы... чтобы ему было больно, - Блэкуолл практически задыхался, глотая воздух ртом. Оминис медленно приблизил к нему ладонь и заставил сделать ещё несколько глотков воды. Через секунду, когда дыхание Рейстлина хоть немного успокоилось, он смог продолжить. - С-спасибо. Я... мне, наверное, понадобится твоя помощь в... в следующий раз. С формулировкой. Я не хочу... - Да, я понял, - перебил его Гонт. - И я прослежу, чтобы Сэллоу был осторожен, пока тебя не будет. Буду с ним рядом. - Спасибо, - дыхание Рейстлина начало успокаиваться и он опустил лицо, касаясь лбом коленей. - Ты настоящий друг... для нас обоих. Оминис вздохнул и опустился на пол, опираясь спиной о колонну рядом с Блэкуоллом. Ему тоже было жаль Себастьяна. Но ещё он понимал, что, возможно, это единственный действенный способ дать понять другу, что с магией нужно быть осторожнее. Сколько он не распинался раньше, но никакие слова не могли пробиться сквозь упрямство в голове Сэллоу и он настойчиво продолжал заниматься тем, что могло погубить его жизнь и даже чуть не сделало это. Может, хоть в этот раз он сможет осознать, что это не игрушки. Для Гонта наступившая тишина была комфортной. Даже приятнее той, к которой он привык за те часы, что они с Рейстлином провели здесь в конце прошлого года, оплакивая свои потери. Сейчас она дарила чувство защищённости. Возможно, от присутствия рядом надёжного человека, которому Оминис, сам этому не до конца веря, действительно начал доверять, а возможно, просто от того, что он был уверен, что у Блэкуолла всё получится. Не то чтобы он был хорошим пророком - он не выбирал уроки Прорицаний и они никогда не были ему интересны, но всё его существо будто было уверено, что иначе быть не может. Сейчас же Оминис просто слушал. Слушал, как безумный, срывающийся стук сердца сидящего рядом парня постепенно успокаивается, как тихие всхлипы, которые никто не слышал в последние годы, кроме него и, может быть, профессора Фига, стихают, сменяясь ровным дыханием, пусть иногда и прерываемым резкими вдохами. Оминис знал, что его присутствие ускорит успокоение. Как и знал то, что это будет только временным эффектом, а накопившиеся эмоции рано или поздно настигнут Рейстлина. Не здесь, так в его тайной комнате, о которой сам Гонт знал только что она существует. Впрочем, наличие собственный тайн у его друзей никогда его не беспокоило, если они, конечно, не были связаны с тёмными искусствами. - Лучше? Глупый вопрос. Он сам прекрасно понимал это, но оставаться слишком долго в крипте, когда у них и без того была уйма дел, которые нужно было завершить до отъезда Блэкуолла, было нелогичным. Последний дёрнулся, будто снова выныривая из своего внутреннего мира в котором, Оминис готов был поставить на это пару галеонов, занимался самобичеванием. Он и сам был к этому склонен. Всегда считал себя виноватым - в болезненности матери после того, как он появился на свет, приверженности Себастьяна к тёмной магии и непростительным заклятиям. Даже в том, что Анна была проклята, ведь, приедь он на пару дней раньше в Фелдкрофт в то самое лето, этого могло и не случиться. Но сейчас ему хотелось стать для друга той самой поддержкой, которой тот стал для него в прошлом году. Рейстлин медленно выдохнул, выравнивая голос: - Да... да, спасибо, - он потянулся за опустевшей кружкой и наполнил её теперь уже самостоятельно. - Но мне в любом случае нужно будет подумать над приказами, чтобы... ты понимаешь. - Не хочу, чтоб ты думал, что я какой-то бесчувственный мерзавец, - вздохнул Оминис, - но это всё ещё не самый худший выход. Если, конечно, забыть о том, что твоя идея с Непреложным обетом - крайне идиотская. Блэкуолл застонал, пряча лицо в ладонях. Ему не нужно было напоминать - он и без того знал, как сильно накосячил. И если для него нести ответственность за каждое своё действие уже какое-то время была привычна, то за Себастьяна он не мог отвечать. Он хотел, мысленно пытался предугадывать действия парня, но Сэллоу часто бывал слишком непредсказуемым. - Я уже давно сам так думаю. Но мы... мы хотя бы можем быть уверены, что он не практикует Непростительные и не учится тёмной магии. - Мгм... - они снова помолчали немного. Оминис вздохнул и поднялся, подавая ладонь Рейстлину. - Пойдём, нам ещё нужно отправить сову, а тебе подготовиться к завтрашней встрече с Шарпом. - Не напоминай, - Блэкуолл скривил губы и поднялся, оставив руку помощи друга без внимания. - Я до сих пор пытаюсь придумать, что ему соврать, чтоб оправдать своё странное поведение в следующем месяце. Надеюсь, он не вычислит Себастьяна. Гонт промолчал. Если в целом от идеи исследовать библиотеку Руквуда у него были хорошие предчувствия, то по поводу Шарпа интуиция вопила вовсю, будто банши, которую запустили в палаты безнадёжных больных. Но говорить он это никому не будет - его друзья и так слишком переживают, добавлять им беспокойств - только подвергать ещё большему риску. Лучше он сам постарается убедиться, что Себастьян делает всё правильно. В конце концов, он был тем, кто подтвердил Обет и закрепил его магически.