Это приказ!

Быть Рейстлином Блэкуоллом было... странно. С одной стороны, Себастьяну было интересно. Изучить его привычки, вжиться в шкуру, забраться в самые сокровенные недра. Он честно продержался целых два дня перед тем, как устроил настоящий погром в комнате. К счастью, Оминис в это время был на уроке Древних рун, иначе, Сэллоу не сомневался, в лучшем случае ему бы светила не менее, чем часовая лекция на тему "Почему личные вещи называются личными". Тратить время на такие глупости он считал лишним. В конце концов, Себастьян же должен был понять, как вести себя и почему бы не набраться опыта в этом, изучив до самого дна содержимое сундука Блэкуолла? Каково же было разочарование, когда Сэллоу понял, что ничего интересного в сундуке нет. Учебники, одежда, какие-то мелочи, вроде запасных рукояток для палочки или ингредиентов для зелий - всё это было так банально. Ни запрещённых книг, ни интересных зелий, ни любовных записок... даже дневника не было! Возможно, Себастьян повёлся бы на то, что Рейстлин его действительно не ведёт, если бы не видел, как буквально за пару дней до этого Блэкуолл прятал его под подушку. С другой стороны, отправляясь за своими исследованиями, логично, что он забрал его с собой. Но не мог же он перепрятать всё самое интересное? Или мог? С другой стороны, быть Рейстлином Блэкуоллом означало... закопаться в книги и дополнительные задания в таком количестве, что иногда Себастьяну хотелось кричать. Или биться головой о стену. Или спрыгнуть с Астрономической башни. Часть материала Сэллоу уже знал, так как профессора всё ещё продолжали подтягивать Блэкуолла по программе первых четырёх лет, несмотря на более чем хорошие СОВ. Но часть предметов просто сводила его с ума. Особенно арифмантика, о которой Рейст его предупреждал. Не то чтобы она была такой ужасной, не то чтобы у Себастьяна когда-либо были проблемы с цифрами, но её было слишком много, она была слишком скучной, она требовала слишком большого сосредоточения. Всё это приводило яркую, стремящуюся, желающую быть в движении натуру парня в уныние и это ощущалось даже хуже, чем если бы он просто не понимал материал. К его счастью, Оминис, пусть и с недовольным ворчанием, но всегда был готов помочь другу. Какому именно, Сэллоу старался не думать. Сейчас они втроём работали над одной проблемой, над одной задачей, одной целью и включать ревность было слишком неуместно. По крайней мере, он пытался успокоить себя именно этими словами. Ещё быть Рейстлином Блэкуоллом означало… иметь много знакомых. Действительно МНОГО! И со всеми общаться. И всегда быть готовым к тому, что кому-то нужно помочь. Как бы не хотелось отказаться. Потому что сам Рейст всегда и всем помогал. Было бы странно, если бы он внезапно начал отказываться, тем более, теми словами, которые очень хотел выдать Себастьян. Возможно, если бы не Оминис, с этим всем могли бы возникнуть проблемы. Пусть Гонт и не знал всех подробностей, но успел просветить Себастьяна по поводу самых "опасных" для потенциальной возможности раскрытия друзей Блэкуолла. Сэллоу догадывался, что когда Рейстлин был не с ними, он не замирал где-то в коридорах Хогвартса и не стоял там безмолвным манекеном до момента, когда Себастьяну захочется с ним поболтать. Он прекрасно понимал, что у друга есть своя жизнь, слышал сплетни о том, как он помогал чуть ли не каждому в замке. Даже пару раз составлял ему компанию, когда тот выполнял некоторые просьбы и поручения как студентов Хогвартса, так и жителей ближайших городков. Но... чтобы настолько... - Что? - Себастьян приоткрыл рот, слушая рассказ Оминиса о том, как Блэкуолл с Онай выкрали у пепламб двух гиппогрифов и ещё полсумки мелких животных... - ЧТО!? - брови давно доползти до линии роста волос, а шокированный мозг с трудом верил в то, что рассказывал Гонт, когда дело дошло до истории с поимкой Теофила Харлоу. Пусть он и был в курсе, что Рейстлин в прошлом году разобрался с Руквудом, по крайней мере, в тот раз он не лез на рожон сам. В этой же истории Сэллоу удивило то, как безбашенная гриффиндорка - и не смотрите на то, что дочка профессора - потянула его прямиком в ловушку, прекрасно осознавая, что они идут именно туда. Неужели так сложно было подумать головой и не рваться в гущу боя? Он предпочитал не думать, что могло бы случиться, если бы на момент их появления в убежище Харлоу, там было больше наёмников. Удалось бы им ценой всего одного полученного Круцио уйти оттуда? Всё стало гораздо хуже, когда Оминис закончил с рассказами о приключениях с Натти и дело дошло до пересказа совместных дел Рейстлина и Поппи Свитинг. Это звучало не просто опасно, сложно, невероятно, сумасшедше! Это больше было похоже на фантазию безумного сказочника. Освобождение дракона, возвращение ему... ей яйца, кентавры, сниджеты, которые давно считались вымершими. И всё это на фоне постоянных стычек с браконьерами и пособниками Ранрока. Куда уж до того, во что сам Себастьян втянул Блэкуолла. - КАКОГО ХЕРА?! - всё что мог произнести Сэллоу после того, как к нему вернулся дар речи. - Свитинг?! Нет, я могу поверить, что Рейст на такое способен, он вообще ебанутый, как показывает практика, но Поппи? Эта мелкая Хаффлпаффка?! Оминис, хватит врать! Гонт только хмыкнул, отпивая чай, заваренный из запасов Рейстлина, которые тот натаскал в крипту. Первое время желание Блэкуолла окружить себя запасами закусок и чая раздражало Оминиса. Пакеты с печеньем, сладостями и зачарованными для свежести сэндвичами можно было найти везде - они всегда были в сумке, у кровати, на всех столах, он умудрялся проносить их даже в библиотеку, когда они занимались. Но довольно быстро стало понятно, что такая привычка даже полезна - если они засиживались за уроками или просто болтовнёй, всё ещё можно было не беспокоиться о том, что они могут опоздать на ужин. А уж в довольно промозглом помещении крипты кружка хорошего горячего чая была всегда кстати. Сейчас это играло ему на руку как никогда. Они уже несколько часов сидели, обсуждая нюансы жизни Рейстлина, о которых Себастьян был обязан знать, чтоб не выдать себя. Обед уже давно был пропущен, а время ужина приближалось так стремительно, что Гонт не был уверен, что они успеют закончить разговор. Не говоря уже о домашней работе, ради которой сюда, в первую очередь, и спустились. - У меня нет повода не верить тому, что рассказал Блэкуолл. Разве что в той части, где он говорил о количестве побежденных браконьеров - сам знаешь, он парень скромный и любит преуменьшать, - Оминис улыбнулся уголками губ. - Думаю, ты можешь как-нибудь осторожно задать вопрос Свитинг, уверен, она подтвердит мой рассказ. - Мерлин, она всегда казалась такой тихоней... - Себастьян запустил руку в волосы, взлохмачивая отросшие тёмные пряди. Причёска была такой непривычной по сравнению с его собственной, постоянно лезла в глаза и мешала во время дуэлей, но он решил, что не будет ничего с ней делать до возвращения Рейстлина. Не в его праве решать, как Блэкуолл должен выглядеть. - Зачем он вообще её туда потащил? - Вообще-то, она - его, - Оминис, как ни в чём не бывало отправил в рот кусок тыквенного пирога. Сейчас он действительно жалел, что не может видеть выражение лица Себастьяна. Впрочем, когда он сам выслушивал краткое изложение приключений Блэкуолла, наверняка выглядел едва ли лучше. Во всяком случае он точно помнил, что челюсть пришлось поднимать чуть ли не рукой. Если бы не привычный ритм сердца и дыхания Рейстлина, он мог бы поверить, что всё это выдумки. - Ты уверен? Он не фиалок тебе за уши насовал? - скептично изогнутая бровь осталась без внимания Гонта. - Ты просто не посещал уроки Ухода за магическими существами. Мисс Свитинг сможет уложить тебя на дуэли в две минуты, если ей скажут, что это нужно для спасения пушишки. Я бы не стал её недооценивать. - Угу... понятно... - Сэллоу нервно рассмеялся. - Я даже не представляю, когда у Рейстлина было на это время. Он точно ненормальный! Оминис отставил чай, отложил пирог и сложил руки домиком, устраивая на ладонях подбородок. Возможно, он пожалеет о том, что хочет сейчас сказать. Он никогда не считал, что вправе вмешиваться в чужие отношения между людьми. Пусть он и "видел" гораздо больше, благодаря усиленным из-за врождённой слепоты остальным чувствам, это не значило, что окружающие хотели слышать его мнение. По правде говоря, сейчас он был уверен, что Рейст не хотел бы, чтоб он хоть что-то говорил Себастьяну. Но кто сказал, что его это волнует? Он слишком устал наблюдать душевные метания своих друзей. Невидящий взгляд Оминиса был направлен в сторону Себастьяна, от чего у того пошли мурашки по коже и он невольно вжал голову в плечи. Так Гонт делал только в те моменты, когда хотел пристыдить и отчитать Сэллоу, и в этот раз слизеринец был уверен, что знает причину. Пусть друг и не мог видеть эмоции, которые отображались на его лице, это не делало разговор более лёгким. - Себастьян, тебе не кажется, что ты несколько... не внимательно относишься к нашему другу? - направленный в плечо взгляд, плотно сцепленные пальцы и тихий, вкрадчивый голос, который, Сэллоу чувствовал это, в любой момент может перейти к повышенным тонам. - Например, ты знаешь, что он в прошлом году выиграл у Имельды на всех гоночных трассах? Какой у него любимый предмет? Или цвет? Где он любит проводить время, когда ему тоскливо или нужно подумать? А то, что у него есть собственный грапхорн? - У него есть... кто?! - челюсть, не так уж давно вернувшаяся в своё нормальное положение, снова упала и Себастьян не был уверен, что в ближайшее время сможет сказать что-то вразумительное. - Да-да, не удивляйся, - Оминис криво ухмыльнулся. - И, если бы ты не был так сосредоточен на себе, ты бы знал об этом как минимум из слухов. Об этом говорили весь конец прошлого года и, насколько я знаю, на побережье Клагмар тоже довольно долго вспоминали о том, как студент Хогвартса пронёсся через несколько лагерей пепламб на грапхорне. Гонт на несколько мгновений замолчал, ожидая реакции Себастьяна. Ему действительно было интересно, насколько же сильно его старый друг успел зациклиться на своих проблемах, что не замечал ничего, что происходит с человеком, который делал для него всё, чтобы тот мог спокойно жить и... не обращать внимания на его чувства. Не то чтобы Блэкуолл их часто показывал, но Оминис ведь заметил. Как и Натти с Поппи. А Себастьян ведь считался его гораздо более близким другом, чем девочки. Не дождавшись ответа от Сэллоу, он толкнул его в плечо: - Когда он вернётся, хотя бы постарайся сделать вид, что тебе на него не плевать. И что он не просто твой инструмент для достижения цели. Он такой же подросток, как и мы с тобой, просто с ним случилось куда больше дерьма. Себастьян опустил голову, понимая, что Оминис прав. Он действительно слишком сильно зациклился на себе. Настолько, что забыл обо всём. Рейстлин, Оминис, Анна... как они после этого эгоизма всё ещё готовы иметь с ним дело? Он вздохнул и, потянувшись вперёд, утащил из-под носа Гонта кружку с чаем. - Я понял. И... - он в два глотка допил остатки, быстро очистил её заклинанием и наполнил свежей заваркой. - Прости меня. Я был хреновым другом. Гонт кивнул, принимая кружку из рук Сэллоу. По голосу и тому, как за мгновение изменилось дыхание последнего, Оминис понял, тот действительно серьёзно настроен на исправление. И, если Блэкуолл не упустит свой шанс и не закроется от всего мира, как уже случалось, то, может, они наконец-то к чему-то придут. Быть Рейстлином Блэкуоллом было… чертовски неловко. Себастьян не задумывался об этом ровно до момента, пока в первый же вечер после возвращения в обличье Рейстлина, не захотел в туалет. Без лишних мыслей, всё ещё обсуждая с Оминисом планы на завтра, он захватил из ящика полотенце и направился в ванную. Осознание пришло к нему в тот момент, когда он увидел в отражении зеркала щёку, рассечённую шрамом и распахнутые глаза цвета осеннего неба. Сэллоу не смущали чужие мужские тела. Во всяком случае, когда он сталкивался с таковыми в общей ванной, спальнях или квиддичной раздевалке. Но в те моменты это казалось нормальным, теперь же… Он мог не просто бросить взгляд в сторону обычного однокурсника и забыть то, что увидел - теперь это тело было его телом. Он мог рассмотреть его, мог коснуться, мог… да практически всё, что угодно! Себастьян посмотрел в сторону двери. Нет, не сейчас, в любой момент может зайти кто-то из соседей. Повесив полотенце в стороне, он быстро стянул штаны, чтоб всё-таки уделить время тому, за чем пришёл. Стараясь не опускать взгляд, чтоб не начать рассматривать чужой член раньше времени, он быстро опорожнил мочевой пузырь и отправился мыть руки. Он очень старался не думать о том, каким мягкой, бархатистой казалась кожа, которой он касался всего несколько секунд назад, какой она могла бы быть, если… Холодная вода сделала своё дело и пошлые мысли на время отошли в сторону. Не исчезли, нет - глупо было ожидать, что они совсем пропадут, но до самого отбоя Себастьяну удавалось успешно делал вид, что всё в порядке и он не ждёт, пока все разойдутся по комнатам, а Оминис - наконец-то уснёт. Как только общежития Слизерина затихли, Себастьян тихо выскользнул из кровати и снова отправился в сторону ванных комнат. Жаль будет того, кто решит, что ему срочно нужно в туалет, но у Сэллоу сейчас было гораздо более важное дело. Заклинанием он запер дверь и медленно, будто опасаясь чего-то, подошёл к зеркалу. Сейчас, в тишине и слабом свете свечей, лицо Рейстлина казалось напуганным. Тёмные волосы были растрёпаны с одной стороны и прижаты с другой из-за того, что он довольно долго пролежал в кровати, дожидаясь, пока Гонт отключится. Любопытные серые глаза под приподнятыми будто в вопросе тёмными бровями, тонкий прямой нос и ярко выделяющиеся на бледном лице губы. Сэллоу уже давно был знаком с этим лицом, и всё же сейчас оно вызывало совершенно новые эмоции. Себастьян поднял руку, рассматривая тонкие, в мелких светлых шрамах, пальцы. Такие длинные по сравнению с его собственными. Он поочерёдно согнул и разогнул каждый, сжал руку в кулак, плавно сделал волнообразное движение. Это завораживало. То, как он управляет своим, но в то же время чужим телом. Ощущение власти, пусть и мнимой, заставило широко улыбнуться. Ладони потянулись к одежде и быстро расправились с пуговицами ночной рубашки. Одним движением Сэллоу распахнул её и снова замер. Тело Рейстлина - его тело - было стройным, даже худощавым, но одновременно и жилистым, крепким. Грудь расчерчивали несколько длинных, узких шрамов, будто от лезвия, и Сэллоу догадался, что их оставило Диффиндо. Губы невольно сжались в тонкую линию. Он жалел о том, что это произошло не при нём - он готов был сам убить любого, кто причинил боль его… другу. Он прикусил щёку изнутри, пока не готовый назвать это ощущение собственничества, которое начал испытывать к Блэкуоллу чем-то иным. Тонкие пальцы пробежались по шраму, Себастьян вздохнул и стянул рубашку полностью. Холодный воздух тут же заставил кожу покрыться мурашками. Отражение послушно показало, как дёрнулся поджарый живот, ощутив волну прохлады, как затвердели соски, заметно выделяясь на бледной коже. Выступающий кадык плавно поднялся и опустился, когда Сэллоу тяжело сглотнул, а к щекам прилила краска, скрывая бледные, чуть заметные веснушки. - Мерлин, что я делаю? - сорвался с губ тихий шёпот всё тем же знакомым, но чужим голосом. Себастьян резко вдохнул, осознавая, какой была его следующая мысль. Он быстро прокашлялся, сделал несколько глубоких вдохов и прикрыл глаза. Тихо, на самой границе слышимого, он застонал. Он сам не мог бы сказать, что это был за стон - удовольствия, боли или чего угодно ещё - но реакция тела не заставила себя ждать. По спине пробежались мурашки - теперь уже совсем не похожие на те, что были от холода, а ноги едва не подкосились от того, как резко кровь прилила к паху. Ещё один стон был уже гораздо громче, всё больше давал понять, что звук рождён от накатившего желания. Рука дёрнулась и опустилась к штанам. В голове пронеслась последняя здравая мысль, что ещё можно остановиться, ещё можно не переходить черту, что он сможет продержаться столько, сколько нужно Блэкуоллу, чтобы не… чтобы не что? Сэллоу тихо рыкнул. Волна раздражения зародилась где-то в груди и пробежалась по телу мелкой дрожью. Если Рейстлин не предвидел того, что ему придётся ходить в туалет, душ, переодеваться - и, в конце концов, у него были обычные для подростка желания! - это была проблема Рейстлина. Не Себастьяна! Подрагивающие в предвкушении пальцы зацепили резинку пижамных штанов и быстро стянули их вместе с бельём, оставив валяться бесформенной кучей рядом с рубашкой. На мгновение Сэллоу зажмурился - он ещё мог не смотреть, он ещё мог отказаться от этой идеи - но ощущение всё приливающей крови в области паха не оставляло. Медленно, от открыл глаза и уставился в отражение. - О… Чёрт… - всё что мог выдать его голос - это тихий, хриплый шёпот. Но этого было достаточно. Себастьян рассматривал худое, подтянутое тело в отражении и… желание никуда не пропадало. Оно только росло, особенно от осознания, что с этим телом он всё ещё может сделать всё, что захочет. К тому же почувствовать то же, что мог бы почувствовать Блэкуолл - как-то, проводя исследования в Запретной секции, он наткнулся на упоминание, что вместе с визуальным изменением тела после принятия Оборотного зелья, перевоплотившийся может полностью получить доступ к его ощущениям, в том числе чувствительным местам и… этого не было в учебнике, но Себастьян считал логичным, что эрогенные зоны тоже относятся к чувствительному. Хотя, возможно, с последним он пока не готов экспериментировать. Не сегодня. Но ведь есть вещи, которые нравятся всем… Облизнувшись, Сэллоу опустил руку и обхватил давно поднявшийся член у основания. Он опустил взгляд и наконец-то решился рассмотреть его. Довольно тяжело лежащий в руке, длинный - искра зависти кольнула где-то в груди, у самого Себастьяна он был дюйма на полтора короче - и немного искривлённый влево. Тем не менее, парень с ухмылкой отметил, что его собственный был толще, а девочки ведь любят такое, да? Он представил себе образ полуголой молодой ведьмочки, колдографию которой когда-то видел в журнале для взрослых, оставленном старшекурсниками в гостиной. Сам он такие не готов был заказывать, но рассмотреть тогда не отказался. Рука медленно двинулась вверх и снова вниз, вызывая внизу живота приятный жар и заставляя сердце биться быстрее. Дыхание вырвалось с тихим стоном и Сэллоу снова облизнулся. Это было странно, непривычно, безумно, но так хорошо. Себастьян двигался медленно, крепко сжимая член и каждый раз поглаживая головку большим пальцем. Вторая рука медленно путешествовала по телу - поглаживала живот, поднималась к груди, короткими ногтями царапала шею, сжимала соски, заставляя дрожать от собственных действий. Мягкое наслаждение продолжалось ровно до момента, пока взгляд Себастьяна не скользнул по зеркалу. Он на секунду замер, шокировано всматриваясь в потемневшие глаза, раскрасневшиеся щеки, а в следующую секунду ладонь сжалась сильнее и движения ускорились. Сэллоу закусил губу - то, что он видел в зеркале, сейчас казалось самым сексуальным зрелищем в его жизни. Надолго его не хватило. Слишком соблазнительными был потемневший взгляд, покрытые румянцем щеки и шея, не говоря уже о звуках, которые теперь он совершенно не стеснялся издавать. Оргазм был такой силы, что он едва не задохнулся, а ноги тут же подкосились, заставляя ухватиться за раковину. Перепачканные руки и капли спермы на полу сейчас были самой меньшей из бед. Тут бы добраться до душа на своих двух. Быть Рейстлином Блэкуоллом было… чем-то безумным. Но у Себастьяна Сэллоу было достаточно веры в себя, чтобы справиться с этим безумием. И он справлялся! Оценки ничуть не страдали, а некоторые даже стали лучше. Конечно, ему пришлось быть очень внимательным на некоторых уроках, чтоб не вызвать подозрений профессоров, особенно на зельеварении. Но ни один из них, в итоге, не мог предъявить ему претензий. Пусть и часть заслуг в этом зависела от Оминиса. Частенько Сэллоу даже удавалось поработать над теми предметами, которые у них с Блэкуоллом не пересекались. Как ни странно, способствовало этому в том числе то, что из-за приказа учиться он успел изучить некоторые темы наперёд. Из старых друзей и знакомых, даже если кто-то подозревал, что с Рейстлином что-то не так, никто не высказывал этого вслух. Что целиком и полностью устраивало самого Себастьяна. И если потом Онай и Свитинг захотят высказать ему своё фи - это уже будут не проблемы Сэллоу. Разве что немного раздражал Гаррет Уизли, который завёл привычку раз в неделю подходить к нему и заговорщическим тоном спрашивать, когда же они вернутся к тому, чем занимались. И каждый раз приходилось себя одёргивать от того, чтобы не врезать этому невыносимому гриффиндорцу с его намёками. Беспокоило только одно - месяц почти закончился, близился Хэллоуин, а Блэкоулл всё не возвращался. Он исправно присылал сов, но в последнее время его послания сводились до коротких записок. “Я в порядке” “Ещё ищу. Живой” “Пока не закончил” От похода к Шарпу Себастьяна останавливал только Оминис. Он всё ещё был уверен, что записки писались самим Рейстлином. И что писались они недавно. Каждый раз он хотел узнать, почему Гонт так уверен в этом, но не хотелось нарываться на грубость, потому что его друг тоже становился всё более и более нервным. По крайней мере, новая порция Оборотного была приготовлена вовремя. Она была не так хороша, как зелье, которое готовил лично Блэкуолл, и держалась уже только 6 часов, так что по утрам Себастьян просыпался в своём теле. Оминис всё порывался заказать ингредиенты для новой порции и начать готовить зелье, так что Сэллоу пришлось напомнить ему, насколько он плох в этом. Если даже то, что изначально готовил сам Рейст, уже было не таким качественным, то пить его каждый час или полчаса, если не отравиться от первого же глотка варева, Себастьян не был готов. Лучше уж написать Блэкуоллу и попросить его вернуться и перейти к другим идеям поиска лекарств для Анны. Времени оставалось не так много и продолжать надеяться на единственный вариант казалось глупым. Всё закончилось довольно внезапно. В пятницу, за два дня до Хэллоуина, когда Себастьян уже собрал учебники и готов был выскользнуть из класса зельеварения, за его спиной возник профессор Шарп. - Останьтесь после урока, мистер… Блэкуолл. Не нужно было быть гением, чтобы по паузе, возникшей после слов профессора, понять, что означает эта просьба остаться. Ему крышка.