— уен, ты снова ничего не ешь?
уен покачал головой, пытаясь не обращать внимания на беспокойство на лице юнхо.
обед в школе стал настоящим отстоем, потому что его друзья начали кое-что подозревать и беспокоиться, чего им не стоило делать ведь у уена
все в порядке.
так ведь?
— я не голоден, все нормально.
все будет нормально только когда ты похудеешь.
— ты перестал с нами есть, уен~а, — прохныкал сан. — тебе следует обратиться к врачу. эта ситуация с потерей аппетита уже становится нелепой.
— ага, — уен слегка посмеялся.
жалкая сука.
он сделал глоток воды.
вода: 0 калорий.
яблоки и сельдерей содержали отрицательную калорийность.
у него могло бы быть что-нибудь из этого. черт, ему
нужно было что-нибудь из этого. у него начинала немного кружиться голова.
тебе ничего не надо есть.
уен ухватился за край своей кофты, стягивая ее вниз к бедрам. он был голоден, но голос в его голове продолжал твердить ему, что это не так.
он не знал, чему верить.
— эй, уен, ты в порядке? — минги слегка помахал рукой перед его лицом.
— да, да... все нормально.
он встал.
чувствовал себя он неважно.
время от времени он чувствовал тошноту: когда не мог переварить пищу, либо же испытывал беспокойство, либо прошло слишком много времени с тех пор, как он ел в последний раз (что, по мнению уена, было смехотворно мазохистским поступком со стороны его тела – пытаться извергнуть несуществующую пищу из своего желудка).
сегодня казалось, что это сочетание всех трех факторов.
— куда ты?
— в туалет.
у него даже не было времени проверить, нет ли людей в уборной, прежде чем его вырвало.
черт, его даже не вырвало. это больше походило на сухую рвоту, что он сплевывал в унитаз в течение нескольких минут.
прошло несколько дней с тех пор, как он в последний раз что-либо ел.
в конце концов тошнота покинула его, и уен спустил воду в унитазе и сел, прислонившись спиной к левой стене кабинки, в которой он находился, вдыхая и выдыхая воздух.
— эй, все нормально?
дерьмо.
здесь кто-то есть.
он должен был проверить.
черт, он даже не запер кабинку.
уен обернулся.
какой-то крошечный парень, тощий, костлявый и низкорослый, почти ниже самого чона, стоял перед ним с выражением беспокойства на лице.
— что с тобой?
— меня стошнило.
— и все?
удар сердца.
— спорный вопрос.
— сходи к медсестре.
— чтобы отправили домой? еще чего. у меня на следующем уроке контрольная по физике.
— ты бледный. ты хоть ел сегодня?
одно и то же.
этот вопрос звучит каждый раз, когда он выглядит бледным, его тошнит или он просто плохо себя чувствует.
— спорный вопрос.
— придурок. иди поешь.
не так-то просто.
— я не голоден, — уен встал, разглаживая свои мешковатые джинсы, которые, кажется, были самого маленького размера в магазине. на чоне они были слишком большими и свободно свисали с его стройных бедер, чего не должно было быть.
— ты выглядишь голодным.
что за дичь?
— тупой или да?
парень пожал плечами.
— спорный вопрос.
— ой, заткнись, — проворчал уен, направляясь к раковине и открывая кран.
— ты тот самый парень, который в прошлом году потерял сознание на уроке физкультуры, не так ли?
уен не ответил.
— и парень, которого я видел засовывающим два пальца себе в горло несколько дней назад в раздевалке?
по спине пробежали мурашки.
какого черта?
— что?
— идиот. хоть бы проверял, нет ли рядом людей.
— понятия не имею, о чем ты говоришь.
бумажное полотенце.
где, черт возьми, все бумажные полотенца?
он вытер руки о джинсы
— не знаю, чего ты хочешь, но моя ситуация не имеет никакого к тебе отношения.
и вышел.
***
— опять без ужина, дорогой?
— да.
в глазах его матери отразилось уныние, абсолютная печаль, прежде чем она с тарелкой вышла из его комнаты.
он чувствовал себя плохо каждый раз, когда отказывался от еды, приготовленной его матерью; взгляда, который она посылала ему, было достаточно, чтобы чувствовать вину, но это было лучше, чем есть.
он был эгоистом.
он был эгоистом, уродом, толстым, и он ненавидел себя.
***
— эй, пацан!
уен обернулся.
тот самый дрыщ из туалета.
отлично.
— как там?
уен пожал плечами.
— небо. облака. я, потому что выше тебя.
— погода сегодня... несладкая.
— да. всегда несладкая.
сахар делает тебя толще.
— давай сходим в кфс после школы.
— чего? нет.
— почему?
— мы даже не знаем друг друга. может, ты маньяк.
— хм, возможно. хорошее предположение.
уен оглядел парня с ног до головы.
конечно, он не был педофилом. он был обычным учеником с ростом в 170 сантиметров и весом в не более 50 килограмм, который носил рваные джинсы и мешковатые футболки, с брелоком "кумамон" и с часами на левом запястье.
он и мухи не обидит.
и подростки, любящие кумамон, не могли быть опасны.
но уену нужно было найти себе оправдание, чтобы не есть.
особенно в заведении быстрого питания. калории в их пище были безбашенными.
— мне не нравится... еда в кфс.
отличное оправдание.
креативно, правдоподобно, блядски идеально.
если сегодня поешь, станешь еще толще.
— это не оправдание, — маленький парень стукнул кулаком его по плечу. — ты идешь. сонхва тоже хотел пойти сегодня.
— ты знаешь сонхва?
— конечно, мы раньше вместе играли в хоккей.
— ты слишком мал для хоккеиста.
— а ты слишком мал для человека. поешь лучше чего-нибудь.
парень улыбнулся, убирая назад пряди волос, упавшие ему на глаза.
— хонджун.
— уен.
они пожали друг другу ладони.
— ну вот и познакомились.
