Другая вера

       Теперь оставшись в одиночестве, Леон осмотревшись, предпринял попытки вырваться из оков. До упора натягивая цепи на руках, напрягая мышцы до изнеможения, он пытался порвать металл. Само собой понимая что идея абсурдная, но попробовать стоило. Потерпев неудачу, парень нервно выдохнув, осмотрелся по сторонам, в поисках хоть чего-нибудь, но быстро сдался. Здесь не было ничего, в пределах досягаемости. О сохранности пленника хорошо позаботились. К сожалению. «Впрочем я могу понять… еслиб на моей территории бегал неуловимый нарушитель порядка, я бы тоже сделал все, чтоб этого не повторилось» Пораздумал про себя Леон, нахмурив брови. И снова сделал попытку дернуться, стараясь принять хотя бы сидячее положение, но тщетно. В ярости дернув руками в последний раз, голова обреченно упала затылком о каменную поверхность алтаря, одарив Леона чувством тупой боли и пока он ругал себя, главная дверь со скрежетом распахнулась и вошла величественная фигура Садлера, а за ним дюжина людей в красный плащах с капюшонами, что лишали возможности увидеть их в лицо. — А вот и мой Агнец. Извини, что заставил ждать. Подготовка к твоему посвящению требует много усилий. Пожалуй ты обойдешься мне дороже моих прочих детей. Но дичь тем вкуснее чем труднее охота, согласен? — Чтоб ты, сдох мразь. Эта ваша «Религия» полная хрень. Придумали себе божество, понаписали нелепых законов и теперь хотите принудить всех принять эту несусветную чушь?! Надеюсь я сдохну в результате твоих опытов…- внезапно поток ругательств из уст Леона заткнул кляп в виде красной материи а Садлер навис над ним в опасной близости, заглядывая в глаза — Уймись, дитя. Ты не знаешь, что говоришь. Конечно ты взволнован, мой агнец. Ведь такая честь предоставляется не каждый день. — Чужие огрубевшие пальцы прошлись в ласковом жесте по щеке Леона, от чего на теле волосы дыбом встали и он в отвращении отвернул голову. — Вот так… Еще будешь молить об искуплении — постепенно отдалившись, Садлер приступил, по всей видимости, к приготовлениям к службе, а Леона тем временем четверо людей облаченных в черные плащи, начали освобождать его руки и ноги от оков, не чтоб отпустить восвояси, (хотя очень хотелось бы) а с целью сменить его расположение на алтаре. «Вот и мой шанс…» — пронеслось моментом в голове и тут же юноша, собрав все свои силы, отбил едва освободившимися руками, близ стоящих людей, сплюнул импровизированный кляп, спрыгнул с каменного стола и рванул что есть мочи к одинокой двери неподалеку, упорно отбивая нападения на себя рассвирепевшей толпы, злой от того что Леон снова начал проявлять агрессию, касательно их всех. Теперь отличие было лишь в том, что в этой ситуации превосходство было на стороне служителей этого странного культа, а не на стороне агента Кеннеди, однако причинить ему серьезный вред на глазах своего господина никто не осмеливался, хотя конечно уже давно любой из присутствующих могли как кролика, застрелить назойливого мальчишку из арбалета или его же ТМР. Тем временем Кеннеди, напряженно пыхтел, превозмогая назойливую тяжесть в руках в следствии долгого лежания в одном положении, скорее всего даже не один день, все это сильно затрудняло атаки, и все же парень героически продолжал отбиваться, расчищая себе путь. Удар. Еще удар с ноги и уже трое легли на пол, пытаясь придти в чувства. Снова удар. Прилетело кому-то по носу. Новый удар ногой с разворотом и вот… До двери уже рукой подать. Сейчас. Сейчас он выберется, найдет свои вещи и покинет этот улей чокнутых фанатиков. Затем найдет Эшли и оба сбегут наконец отсюда. По любому противоядие найдется, главное выбраться. Только бы достать до ручки Еще немного. И одновременно так далеко. Вот уже рука почти коснулась заветной цели, Леон уже не верил своей удаче и тут внезапно…темнота. Чья-то горячая рука закрыла ему взор, неразборчивый шепот обжег ухо и вмиг сознание поплыло. Ноги подкосились и если бы не Саддлер, подхвативший обмякшее тело, парень встретился бы с каменной поверхностью пола. — Разочаровываете, дети мои. Вас дюжина, а ягненок один. И вы не можете толпой совладать с ним? Ха…-Вдруг усмехнулся мужчина, поняв простую истину. Медленно он опустил взор на агента Кеннеди и с трепетом, довольно ухмыляясь, огладил рукой контур его лица — Хорош… Он безупречен…. Ну разве не я любимец господа, коль он послал мне столь совершенное создание?! — торжественно, словно толкая новогоднюю речь перед народом, всплеснув руками, провозгласил он и, передав свой скипетр, поднял Леона на руки. Легко, словно тот ничего не весил и понес его обратно на алтарь. Уложив того на боку и избавившись от мешающей одежды, вплоть до того, что на парне остались лишь черные боксеры, скрывающие интимные места. Цепями Озмунд сковал за спиной сильные руки Леона покрасневшие на костяшках в последствии недавнего сопротивления. На шее Кеннеди теперь появился черный ошейник из плотной кожи, а идущая от него цепь, мирно покоилась в руке самого Мужчины. — Вот так, мальчик. Последний штрих, чтоб с твоих губ больше не слетало этих грязных слов во время священной службы — оборвав с сухим треском кусок ткани от футболки Леона, Садлер раскрыв тому рот, давлением на челюсть по обе стороны, впихнул подобие кляпа внутрь, прошелестел пальцами по светлым волосам, убирая пряди со лба и сияя — Да начнется служба, дети мои. Звоните в колокола. Это должны увидеть все… А я пойду подготовлюсь. — уверенный в том, что Леон не очнется еще некоторое время, Озмунд Саддлер преспокойно оставив цепь у лица юноши, удалился в ту дверь куда так рвался недавно пленник и захлопнул за собой.       Где-то сверху, скоро раздался оглушительный звон колокола, пронзающий тишину церкви и наверно всю область за километр от нее словно гром среди ясного неба. Но этот звон на удивление даже не потревожил сон Леона. Перед тем как распахнуть двери церкви зазывая местный народ на службу. Парня укрыли алой материей скрывая от чужих глаз и только после, запустили людей. Медленно но верно церковь наполнялась. С появлением первых прихожан, тишина в зале, наступившая вновь как только колокол затих, нарушилась шарканьем множества ног, шелестом одежды и скрежетом деревянных скамей о каменный пол. Это народ занимал свои места. Спустя минут двадцать, все небольшое поселение заняло пространство церкви, с трепетом ожидая начала повседневной службы, даже не подозревая, что сегодня она станет для всех особенной…