***
Сколько прошло времени? Час или два? Может целые сутки? Ясно было одно, Леон Кеннеди попался. Попался как кролик на мушку охотника. Как глупо, он преодолел огромное расстояние, сражался как воин, сколько тварей он убил в одиночку не счесть, и ведь некоторые выглядели даже пострашнее этого Осмунда Сэдлера. Стыдно перед самим собой но что теперь он может поделать? Впереди только неизвестность а надежда на спасение, помахала ему белым платочком. Сил больше нет. Когда светловолосый парень очнулся в первый раз, после того нелепого падения, в глазах все по прежнему плыло, вынуждая щуриться как слепой котенок, чтоб понять свое положение. Повернув тяжелую голову и подавив болезненный стон, первое что парень подметил, фигуру в плаще, стоящую спиной к нему. Кажется он…«молится?» пронеслось в голове агента. Второе на что он обратил внимание, была обстановка вокруг. Это была уже не пещера, он находится в какой-то церкви, прикованный цепями к алтарю, с разведенными руками, словно распятый на холодной каменной поверхности. И наконец третье, он был без оружия. Совершенно беспомощен. «Какая ирония» Звон в ушах. В глазах сразу потемнело и Леон зажмурился, сохранить ясность ума. Поворачивая голову обратно, рука дернулась от неудобства, нарушая тишину звоном цепи. Этого было достаточно для того чтоб Садлер прервал свою странную молитву и обратил внимание на юношу. — Ты очнулся, дитя мое. — Преодолев расстояние до него в два шага, Осмунд приложил руку ко лбу Леона, проверяя спал ли жар, а тот испытав резкое отвращение к этому жесту, возмущенно завертел головой стряхивая ее с себя. — Пошел ты нахрен… — прошипел парень агрессивно скаля зубы. И тут снова мучительная боль в голове. — Я понимаю дитя, ты отвергаешь изменения, но это все равно случится… Рано или поздно — С напором и одновременно лаской, как дикого кота, Осмунд прошел по волосам пленника зарываясь пальцами в светлые пряди. Меж тем, он наблюдал не сводя глаз, за бессмысленными попытками последнего отстраниться от нежелательных ласк. Когда Леон исчерпал все свои с трудом накопленные силы на жалкие рывки, то с обреченным вздохом обмяк, вынужденный просто терпеть, с отведенным в сторону взглядом. Он никогда не любил прикосновений, тем более к своей голове и особенно со стороны такого как этот Осмунд Садлер. Но что это… Какой-то незнакомый, новый непонятный звук начал доноситься в тишине, эхом отталкиваясь от стен пустой церкви. Следующие минуты сопровождались низким мычанием похожим на мелодию, а потом тихий шепот, под который мысли парня растворяясь в голове, усыпляя сознание.***
Второе пробуждение прошло мимолетно и не понятно точно, было оно или это просто был бред от мучавшей его лихорадки. Запомнилось лишь, что Садлер приподняв голову юноши, поил его…на вкус и запах это точно была не вода…металлический привкус… кровь? Похоже на то. Когда Леон смутно осознал, что такое ему дают, то протестующе замычал, делая слабые попытки отстраниться, звеня цепями на руках, но было это сопротивление не долгим, потому Осмунд терпеливо выжидал момент, отстранив ритуальную чашу. Он словно знал, что прыти у парня не хватит на долго, а затем продолжил поить своего пленника, нашептывая молитву. Под этот неразборчивый шепот, Леон опять, как под колыбельную погрузился в сон.***
— Ты проснулся дитя? Как чувствует себя мое любимое создание? — Херово… — бессильно прошептал юноша, поворачивая голову в другую сторону, чтоб не видеть этого мужчину, с очередным священным атрибутом в руках. — Чем ты меня поишь? Мерзость…и питье твое и ты сам. Лучше быть убитым чем стать объектом исследования психопата. — Психопата? О нет, дитя, это не исследование. Ты благородная жертва посланная мне свыше. В добавок, я потерял слишком много ресурсов на тебя, чтоб теперь отпускать. Ты наконец мой и я могу над поработать над твоим существом. — Что значит… Поработать? — Пока я следил за тобой, успел отметить. Ты не только находчив и силен. Еще ты преданный своему делу и эта преданность теперь будет моей. Как в прочем весь ты, дитя. — Блядь…рассуждаешь как гомосек последний. Знай, когда я вырвусь тебе не поздоровится. — Ты? Вырвешься? Не смеши — С глухим стуком, скипетра по полу, владыка приблизился, нависая над Леоном и заглядывая в глаза. — Перестань противиться нам дитя, это бессмысленно. — А то что? — съязвил Леон нахмурив брови — А то мне придется поменять свои методы и поверь тебе это не понравится. — пригрозил Садлер, подмечая, Что радужка глаз Леона переменилась и стала кроваво красного цвета, а значит паразит уже получил власть в мозгу парня, готовый исполнять приказы. — А так мне охуенно живется…чувствую себя как на курорте. — Хм…наглый мальчишка. Ты не знаешь до чего доведут тебя твои насмешки. — Нет но может наконец сдохну от твоих опытов. Бесишь... — Я предупреждаю в последний раз… — И вдруг плевок. Леон не уступая в своем упрямстве, смачно плюнул в лицо Садлера и с презрением отвернул от него голову, не желая смотреть на это жуткое зрелище именуемое лицом. — Ты сам навлек на себя эти испытания, ягненок. Будь по твоему, но не вздумай потом жаловаться — Всякому терпению приходит конец, рано или поздно. Спокойно стерев слюну со своей щеки, Осмунд выпрямился и скрылся за дверьми церкви, оставляя Леона впервые за долгое время в одиночестве в глубине пустующей церкви. Может это будет шансом на спасение?