***
Дни до отпуска пролетели для Илая незаметно за изучением проспектов с описаниями возможной активности на Аквиле. Империя хорошо платила своим офицерам, поэтому он решил ни в чём себе не отказывать и забронировал место в дорогом плавучем отеле, стоявшем на берегу пляжа с белым песком. Не имея при себе иной одежды, кроме униформы, Илай понадеялся на то, что на таком дорогом курорте наверняка было что прикупить — погода обещала быть жаркой. — Не волнуйтесь, я не дам вам скучать! — от нетерпения он продолжал болтать и убеждать Трауна в правильности сделанного выбора даже тогда, когда они сходили с трапа. — Здесь есть прокат ховер-бордов и реактивных ранцев, сможем полетать как мандалорцы! А ещё если нырять чуть дальше от берега — там полно удивительных рыб! Вот, взгляните хотя бы на эту, она просто потрясная! — он достал минипроектор и, несколько раз перелистнув не туда, нашёл изображение пёстрой рыбы, плавники которой были похожи на огромные разукрашенные веера. — Интересное существо, — согласился Траун, вежливо взглянув на эту рыбу уже, наверное, в третий раз. — А ещё в проспекте пишут, что здесь самые красивые закаты в галактике! Период обращения планеты очень короткий, поэтому двойное солнце не успевает перегреть её… — Никогда не бывал на планетах с двойным солнцем. Возможно мне стоило надеть… — вдруг адмирал закричал так неожиданно громко, что весь персонал местного космопорта посмотрел в его сторону. Затем резко попятился по трапу назад, продолжая выкрикивать что-то на языке, которого Илай не понимал, но отчего-то не сомневался в том, что это были крепкие ругательства. Двигался он неуклюже и через пару шагов споткнулся и рухнул на спину. — Траун, что… — Илай сперва нервно огляделся, затем взглянул на адмирала, ожидая обнаружить на его теле бластерный ожог. Тот продолжал кричать от боли так, что несмотря на жару по спине Илая побежали мурашки. — Мои глаза! — простонал Траун, зажимая лицо ладонями. — Свет! Слишком яркий! — Разве? — Илай выглянул из тени шаттла и чуть прищурился — свет полуденных солнц и правда делал больно глазам, отражаясь и умножаясь от белого мрамора космопорта, но это было в пределах того, что он мог вынести даже после нескольких лет проведённых в полутёмных коридорах космических кораблей. — Хотя, возможно, стоило надеть очки. Вы не ушиблись? — Я должен был подумать об этом раньше, — Траун заставил себя перестать кричать и теперь шипел каждое слово сквозь зубы. — Мне нужно в медотсек, — отняв от лица одну руку, он протянул её Илаю. — Помогите мне подняться на ноги. — Вы уверены, что всё так серьёзно? — он взял руку адмирала и потянул на себя. Тот оказался вынужден отнять вторую от лица, чтобы удержать равновесие, но, поднявшись и выпрямившись, всё равно оступился и неловко навалился на плечи Илая. Его глаза открылись, и у его адъютанта внутри всё сжалось — они были полностью чёрными и выглядели матовыми, словно закрашенными краской. — Я ничего не вижу! — голос адмирала прозвучал испуганно. — Вот крифф… — Насколько плохо это выглядит? — спросил Траун и снова зажмурился и стиснул зубы. — Они… ох, проклятье, зачем я потащил нас сюда! — Илай! — Они… чёрные. И не светятся. С-совсем.***
— У вашего адмирала необычные глаза, — сообщила медик не находившему себе места Илаю, с трудом сдерживавшемуся от нового падения в пучину самобичевания. Проведённые врачами процедуры помогли снять боль, но первоначальный вид глаза чисса так и не приобрели. — Казалось бы их строение такое же, как у других гуманоидов, генетически близких людям, но в теле глазного яблока проживают сотни маленьких симбионтов. Точнее — проживали. К сожалению сейчас я не могу найти среди них живого образца для исследований. — Мы называем их лукх’чи, — уточнил Траун, медленно моргая и хмуря лоб. — Они живут в наших глазах с момента рождения, и я не знал, что они настолько уязвимы. — Симбионты? — спросил Илай. — Это как… полезные паразиты? — Верно, — медик вывела на экран изображение с электронного микроскопа, анализирующего соскобленный с глаз Трауна тёмный налёт. Увеличенные в тысячи раз эти существа походили на хтонических чудовищ с десятками голодных ртов на каждом щупальце. Илай передёрнулся. — Очевидно процесс эволюции сделал этот особый грибок неотъемлемой частью жизни его расы. Он питается кровью носителя, при этом люминесцирует и выделяет вещество, усиливающее чувствительность фоторецепторов глаза. Свет является катализатором их жизнедеятельности, однако его резкий переизбыток для них оказался смертелен. — То есть… его глаза не пострадали? Только эти микроорганизмы? — В основном. Но в отсутствии выделяемого ими вещества сейчас его глаза почти бесполезны, ведь ваш адмирал никогда не смотрел на мир без их участия. К тому же, предсмертная вспышка симбионтов сильно перегрузила зрительный нерв и вызвала продолжительный спазм. Поэтому сейчас он слеп. — О, крифф, — Илай накрыл лоб ладонью и заставил себя взглянуть на Трауна, неподвижно сидевшего на койке. Его глаза, после того как из них удалили большую часть погибших симбионтов, стали выглядеть почти как человеческие: глазное яблоко стало серым, а радужка без красной подсветки неожиданно оказалась светло-голубой. Зрачок был так сильно сужен, что его почти не было видно. — Это правда? Вы совсем ничего не видите? — Я вижу темноту и… кажется, несколько пятен вон там, — ответил Траун как всегда спокойно, указав рукой в направлении группы светильников, освещавших весь медотсек. — И… как это исправить? — нервно спросил Илай. — Нужно немного подождать, — спокойно ответила медик. — Если хотя бы несколько симбионтов выжило, они постепенно размножатся и его зрение полностью восстановится. Если же нет… — медик развела руками, — всегда есть возможность установить кибер-импланты. Или отправить его лечиться на родную планету. — И сколько ждать? — спросил Траун, и в его голосе проступили непривычные для Илая интонации — похоже, ему на самом деле было страшно, достаточно, чтобы не суметь сдержать эту эмоцию полностью. — Всё зависит от скорости их размножения, а об этом нам пока ничего неизвестно. Повторное сканирование нужно произвести позже, чтобы выявить активность симбионтов или их отсутствие. Пока рекомендую защитить глаза повязкой или очками, и избегать яркого света и перегрузок. — И это всё что вы можете нам предложить? — взорвался Илай, и теперь уже едва удерживался от того, чтобы начать трясти медика за ворот и крушить её оборудование. — Он вообще-то адмирал флота, который патрулирует все окрестные системы! От этого может зависеть чья-то безопасность, и ваша в том числе! — К сожалению, в медицинской базе данных Империи отсутствует информация о… — губы медика брезгливо изогнулись, — как ещё раз вы его называете? — Чисс, — ответил Траун прежде, чем Илаем овладела новая вспышка ярости. — Да, точно. Он такой один на всю Империю, а без подробных данных мы не можем предложить более эффективного лечения, — сообщила медик, безапелляционно сложив руки на груди. — Так что желаем вам хорошо провести время на Аквиле и ждём вас через неделю. — Благодарю вас, доктор. Очевидно вы сделали всё что могли, — интонации адмирала снова стали пугающе ровными. — Коммандер, — он протянул руку в сторону Илая, и тот тут же взял его ладонь. В ответ Траун крепко сжал её и направил невидящий взгляд прямо ему в лицо. — Простите. Моя неосмотрительность испортила ваш отпуск. Пожалуйста, помогите мне дойти до отеля.***
Оказавшись в номере, Траун отпустил Илая и решил идти дальше наощупь вдоль стены, демонстративно отмахнувшись от попыток его поддержать. — Сэр, вы уверены, что сможете сориентироваться? — Конечно. Это не так сложно, — ответил он, хотя дрожь в голосе слишком ярко демонстрировала, что он не верил в то, что говорил. Мелкие дерганые движения рук и частое дыхание лишь усиливали этот эффект. Он нащупал дверной косяк. — Вот, видите, я сам нашёл дверь в освежитель, — он постарался звучать как можно оптимистичнее. — Хотя будет ещё немного проще, если вы скажете мне, в какой стороне кровать. — Справа. Траун помолчал с пару секунд, затем снова тихо выругался. — Я забыл где право, — признался он наконец. — Та рука, которой вы щупаете стену, — ответил Илай, тяжело вздохнув. Он привык видеть адмирала уверенным в себе и контролирующим все аспекты своего окружения, и внутри у него всё продолжало сжиматься от мысли, как ужасно он должен был себя чувствовать, будучи столь беспомощным. — Коммандер, перестаньте обвинять себя в произошедшем. Во-первых это не ваша вина, во-вторых ваша эмоциональная нестабильность приносит мне дополнительный стресс, — Траун дошёл до края коридора и обнаружил, что стена кончилась. Ухватившись за угол, он вытянул другую руку и наклонился, но всё равно не смог дотянуться до чего-либо. — Мы прилетели сюда чтобы расслабиться. А вы не сможете расслабиться, если окажетесь вынуждены быть моим поводырём. — Но… какие ещё у нас есть варианты? — Вы будете действовать по намеченному плану и отдыхать, — Траун отпустил стену и сделал нетвёрдый шаг в пустое пространство комнаты перед собой. Не встретив ни одного препятствия, он сделал ещё один и повернулся вправо. До кровати оставалось ещё около метра. — А я останусь здесь и прикажу дроидам носить мне еду. И понадеюсь, что лукх’чи размножаются достаточно быстро, чтобы я вовремя вернулся в строй. — Но чем вы будете заниматься, сидя здесь целую неделю в одиночестве? — Не беспокойтесь, коммандер, я умею себя занять. — О, дайте угадаю, вы почитаете книгу? — Илай не удержался от саркастичного смешка. Как бы сильно он не ощущал вину за произошедшее, это ничуть не умаляло его раздражение на неуместную браваду, которую пытался демонстрировать его инопланетный друг. — Посмотрите кино? Или, может, будете копаться в голонете, в поисках очередных находок для вашей коллекции? Ах да, вы можете попробовать собрать очередного дроида. Вы ведь это умеете делать с закрытыми глазами! Траун раздраженно выдохнул, проглотив его сарказм. — Я что-нибудь приду… — он занёс ногу для очередного шага и столкнулся с краем кровати. Удар снова дезориентировал его, и он точно упал бы, если бы Илай не подоспел и не поймал его, схватив за плечи. Дёрнувшись в его руках, Траун чудом не заехал головой Илаю в челюсть, но тот вовремя пригнулся. — Спасибо, коммандер, но у меня всё… — …под контролем, разумеется. А теперь позвольте помочь вам сесть, пока вы не покалечились, — Илай попытался аккуратно развернуть его. Траун поначалу сопротивлялся, затем тяжело вздохнул и позволил собой управлять. — Вот так, а теперь держитесь за меня и медленно опускайтесь, — убедившись, что адмирал полностью переместил свой вес на кровать и точно никуда не упадёт, он отпустил его плечи и сел рядом. — У вас есть опыт ухода за слепыми? — хмуро спросил Траун, чуть переменив позу. Теперь он выглядел зажатым и напряженным, словно все в этом мире, который он не мог видеть, собиралось воспользоваться моментом и атаковать. — Нет, но я видел, как сиделка ухаживает за моим дедом. Он на старости лет ослеп на оба глаза, но категорически отказывался менять их на «какую-то механическую ерунду». — Я бы тоже не хотел. — Давайте надеяться, что до этого не дойдёт. Кто знает, может со временем вы сможете видеть и без этих… симбионтов. — Тогда все точно будут думать, что я панторанец, — Траун усмехнулся и по привычке повернулся к Илаю, чтобы оценить его эмоциональную реакцию, но на полпути осёкся и помрачнел. — Ладно, я… попробую немного поспать для начала. От обезболивающих клонит в сон. — Помочь вам раздеться, сэр? — Я справлюсь, — резко ответил он, расстегнул китель и достаточно уверенно снял его. — Видите? Я вполне способен о себе позаботиться. А теперь оставьте меня одного. — Адмирал, я категорически… — Это приказ, коммандер! — Ладно, сэр. Но я… скоро вернусь.***
Сон Трауна был недолгим. Он видел кошмар о внезапной атаке мощного неизвестного флота, расстрелявшего «Химеру» без предупреждения. Многочисленные взрывы раскололи звёздный разрушитель на части и уничтожили систему жизнеобеспечния. Большая часть команды погибла во время обстрела, путь к медотсеку был отрезан, и тяжело раненый коммандер Вэнто лежал у него на руках и медленно умирал от потери крови и постепенно охватывающего корабль холода. Сам Траун был потерян — это был один из тех редких случаев, когда ему не удалось вовремя осознать, что это был сон, в красках отразивший пережитую беспомощность. Пробуждение не избавило от подступавшей во сне паники. Он чувствовал острую необходимость вызвать Илая и убедиться, что и с ним, и с кораблём точно всё было в порядке. Он не вспомнил, где он был, и по привычке потянулся рукой в сторону прикроватного ящика, которого там не оказалось. Не найдя опоры, он не успел перераспределить вес и рухнул с кровати. Удар о покрывавший пол мягкий палас подействовал на него отрезвляюще. Он совершенно точно был не на «Химере», но и на тюремную камеру это не было похоже. — Свет на сорок процентов, — скомандовал он, но ничего не произошло. — Я сказал свет на сорок процентов! Компьютер, какой уровень освещения в комнате? — Уровень освещения — сорок процентов. — Так почему же я ничего не вижу, — он поднял глаза к потолку и увидел несколько дугообразных пятен, настолько тусклых, что не сразу смог различить их форму. Траун несколько раз моргнул, надеясь, что сможет разглядеть что-то ещё, но попытки оказались тщетны. Сквозь ужасающие образы из сна проступили картины недавней реальности — невыносимо яркий свет, боль, и следующая за ними тьма. — О, нет… — он стёр пот со лба, нащупал край кровати и сел, упершись в него спиной. Только было отступившая паника возвращалась с новой силой, и Траун укусил себя за край ладони, чтобы подавить её, сосредоточившись на боли. Где-то через минуту он услышал звук открывающейся двери. — Илай? — позвал он с иррациональной надеждой. — Адмирал? Я… боже, почему вы на полу? — приглушённый топот шагов быстро замер неподалёку от него, и скоро Траун почувствовал прохладное прикосновение ладоней к плечам. — Увидел дурной сон, дизориентировался и упал с кровати, — он осторожно протянул руку и, пробежав пальцами по касавшимся его рукам, нащупал лицо Илая. — С вами всё хорошо? — Как со мной что-то может быть хорошо, когда вы в таком состоянии, сэр? — Траун почувствовал как одна из ладоней исчезла с его плеча и накрыла его руку. Ощущение физического присутствия Илая немного успокоило. — А с кораблём? — Траун чувствовал, как активно двигались мышцы лица под ладонью и силился представить его выражение, но пока воображение ему отказывало. Привыкший полагаться на глаза, он очень плохо видел руками. — Никаких сигналов бедствия не поступало, — очевидно заметив, что адмирал стал немного спокойнее, Илай несколько раз погладил его предплечье. — Что вам приснилось? — Во сне я видел, как вы умираете. И корабль… непоправимые повреждения, — он положил вторую ладонь на лицо Илая и выдохнул. — Это был просто сон. И… простите, я грубо прогнал вас прежде чем уснуть. Поскольку мы в отпуске, я не должен давить вас уставными рамками. — Всё в порядке, — Траун почувствовал, как приподнялись скулы Илая. Очевидно он улыбался, но не было возможности понять, какой была эта улыбка. — Я купил нам с вами выходную одежду. — Но я не могу никуда выходить в таком состоянии. — Вы пробыли в одиночестве всего час, и вот вы сидите на полу почти с панической атакой. Нет, если вы не хотите вернуться на корабль вместе со мной и настаиваете на том, чтобы я попытался хорошо провести отпуск, то мы должны держаться вместе. — Вы же не поведёте меня любоваться закатами? — Траун горько усмехнулся. — Сегодня на местном пляже ночь музыки. Играет знаменитый ортоланский оркестр. А если вам не понравится — мы можем погулять по берегу и послушать шум моря. Говорят это очень… приятное расслабляющее занятие. — Вот как, — Траун улыбнулся. — Пожалуй, музыка сейчас это единственное искусство, которое я смогу воспринять. И я… опять должен попросить вас о помощи. — Я сделаю всё, что вы попросите, — ладонь Илая, лежавшая на плече, немного сжалась. — Или прикажете. — Больше никаких приказов в ближайшую неделю. А теперь, если мы куда-то идём, мне нужно смыть с себя весь этот пот.***
В процессе подготовки Трауна к тому, чтобы просто покинуть номер, Илай почти успел пожалеть о своей затее. Чисс, продолжавший упорствовать в том, что способен был всё сделать сам, столкнувшись с очередной непреодолимой ввиду отсутствия зрения проблемой, подолгу молча злился, прежде чем смириться и попросить о помощи. Во время каждого нового действия этот ритуал повторялся заново. Сперва он безуспешно попытался дойти до освежителя, но ощупывая стену снова перепутал стороны и сделал круг по комнате, так и не найдя нужную дверь. Затем, оказавшись под душем, он столкнулся с тем, что не смог найти мыло. — Адмирал, просто стойте спокойно, и я всё сделаю, — робко предложил Илай, подав ему нужный флакон. — О, коммандер, думаю теперь, когда у меня есть и мыло, и губка, я смогу помыться сам. Просто не входите в радиус движения моих рук, раз уж вы настаиваете на том, чтобы наблюдать за мной в процессе, — он демонстративно намылил правую сторону тела, но без зрительного ориентира не смог рассчитать наклон и чуть не поскользнулся на намокшем полу. — Поверьте, так будет быстрее и проще нам обоим. Просто позвольте мне о вас позаботиться. И вы ничуть не утруждаете меня — я сам собирался мыться, — Илай почти не соврал — он действительно собирался, и в некотором смысле уже начал, так как в попытках уберечь Трауна от дополнительных повреждений так и не успел скинуть с себя униформу. Оставалось только порадоваться, что будучи в отпуске он мог не носить её следующую неделю. — Ладно, — Траун дал себе минуту на то, чтобы снова преодолеть злость на свою беспомощность и согласиться с тем, что это был самый логичный выход. — Лучше возьмитесь руками за полку и постарайтесь не двигаться, — вид обнажённого тела чисса вызывал в Илае давние, но очень яркие воспоминания о том, как ему пришлось вести Трауна в душ впервые после того, как его подобрали в джунглях. — Вы же… помните, где она? — Разумеется, — резко ответил адмирал и попытался последовать его словам, но несколько раз наугад тронув стену перед собой и так и не попав в цель оказался вынужден снова признать, что переоценил себя, — нет. Илай вздохнул и переместил его руки на единственную казавшуюся надёжной опору. Отчего-то он решил, что дальнейшее не должно было доставить трудностей, но ошибся — как только он коснулся спины чисса губкой, тот вздрогнул и резко развернулся, чуть не зашибив его рукой. — Траун, что… — Простите, коммандер. Рефлекс. Очень полезный в случае неожиданного нападения, — неловко оправдался адмирал, не торопясь возвращать руку на опору. — Но кроме меня здесь никого нет! — Мне сложно убедить себя в этом, когда я ничего не вижу. — Значит вам придётся мне довериться. Я ведь уже помогал вам с этим, на «Быстром ударе», помните? — Тогда на мне всего лишь были наручники! — Траун снова повысил голос, но снова одёрнул себя и сделал глубокий вдох. — К чёрту эту полку, я буду держаться за ваши плечи. — Это будет не очень удобно, — пробормотал Илай, но всё же помог ему положить руки на себя. Ладони адмирала тут же крепко сжались, и адъютанту теперь нужно было следить ещё и за тем, чтобы не оступиться самому. — Зато я буду чувствовать, что вы делаете, и мне будет спокойнее. — Как скажете, — сказал Илай и постарался отвести взгляд от лица чисса, выглядевшего из-за потухших глаз жутко и неправильно. Это было совершенно неудобно. Чтобы дотянуться до спины, Илаю пришлось попросить Трауна наклониться, чтобы видеть что он делает, и буквально обнять его, чтобы помыть везде, где нужно. Хотя адмирал крепко держался за него и внимательно вслушивался в каждое движение, он все равно вздрагивал каждый раз, когда губка отнималась или опускалась на кожу. — Теперь очень аккуратно шагните назад и выпрямитесь. Вот так, отлично. Сейчас я положу губку на вашу шею, — предупредил Илай. — Справа или слева? — А вы помните, где право? Траун тихо пробормотал что-то на чеуне и выгнул шею, подставив левую сторону. — Я так и думал, — Илай вздохнул и как можно мягче снова коснулся губкой его кожи. На этот раз Траун не дернулся, и коммандер счёл это маленькой победой, и постарался домыть его тело одним долгим непрерывным движением. — Голову помою сам. Просто дайте мне шампунь и подержите меня за спину. Илай не пытался возражать и сделал как его просили. С волосами Траун действительно справился, и в образовавшейся передышке коммандер почувствовал, что его униформа промокла насквозь, прилипла к телу и снять ее хотелось как можно скорее. Он даже был готов скинуть ее прямо здесь и сейчас, но в последний момент отчего-то смутился, представив, как это выглядело бы со стороны, и смутился ещё больше, осознав, что Траун бы все равно ничего не увидел. К его удивлению, чисс не пытался возражать и сопротивляться, когда Илай вывел его из освежителя и усадил на кровать, чтобы одеть. Перед этим он скинул и отжал униформу, понадеявшись, что она высохнет сама без последствий для ткани. Траун молча ждал, вслушиваясь в его действия. — Простите, вы не замёрзли? — спросил Илай, набрасывая на плечи голубую рубашку с коротким рукавом. — Подозреваю, что на этой планете не существует такого места, где я способен замерзнуть, — Траун пытался шутить. Это был хороший знак. — Прекрасно, тогда поднимите руки. — Что вы собираетесь надеть на меня? — поинтересовался Траун, стараясь сохранять расслабленную неподвижность и позволяя Илаю распоряжаться им как манекеном. — Оно… белое. Длинное. И в нем не должно быть жарко. Я решил, что вам подойдёт. — Я верю, что у вас есть вкус. Теперь адмирал выглядел так, что Илай сам не признал бы его издалека: красивая и легкая белая туника подчеркивала плечи и скрывала тело до колен, быстро высохшие волосы, не собранные в привычную строгую укладку свободно падали на лицо, глаза не светились, отчего другие черты лица стали заметнее — он раньше никогда не обращал внимания на то, как изящно выступающие скулы чисса единой линией переходили в мощные надбровные дуги. Своим цветом кожи и высоким ростом он обречён был выделяться из толпы, но теперь выглядел не как инородец, нелепым образом оказавшийся в имперском флоте, а как приехавшая на отдых важная персона, вроде посла или сенатора. — Вам очень идёт. — Сделайте голографию, — попросил Траун, не меняясь в лице. — Когда я прозрею — я захочу сам на это посмотреть.***
— Коммандер, вы вообще смотрите, куда идёте? — спросил Траун на сай-бисти, чуть не рухнув на очередном неожиданном спуске. Дорожки на курорте местами были неровными, и незначительные выступы и углубления превратились из дизайнерской находки в целую полосу препятствий. Илай предлагал ему взять на прокат индивидуальное репульсорное кресло, но гордый чисс наотрез отказался позволить себе столь очевидную демонстрацию своей беспомощности, поэтому шёл на своих ногах, держась одной рукой за его предплечье. По этой же причине он отказался надевать повязку на глаза. — Простите, адмирал, я привык, что это вы меня ведёте, а не наоборот, — ответил Илай виновато, надеясь, что кроме них двоих вокруг никто не понимает используемый ими язык. — Это же плавучий отель, здесь идеально ровные палубы, зачем они сделали такие бугристые дорожки? — Они красиво выглядят. И вы даже согласились с этим, когда я показывал вам голографии. — Увы, сейчас я могу оценить только практическую составляющую, и нахожу ее отрицательной, — Траун с каждым шагом раздражался все сильнее, и уже не мог сдерживаться. Вокруг было множество звуков — разговоры гостей курорта, топот шагов вдалеке и вблизи, шум воды за бортом, шелест листвы декоративных растений, перезвон посуды — и в этой какофонии совершенно невозможно было сориентироваться чиссу, всю жизнь полагавшемуся на безупречное зрение. Ситуацию также осложняло то, что на Аквиле было на самом деле слишком жарко для него даже ночью, и без возможности отвлечься на визуальные образы ему было сложно не думать о том, что его только что вымытая кожа уже снова стала влажной от пота. Призвав на помощь все своё чувство пространства, Траун постарался сосредоточиться на запоминании дороги, но помимо того, что он путал право и лево, этому здорово мешали декоративные выступы, о которые он продолжал спотыкаться на каждом шагу. — Ай! — вдруг воскликнул Вэнто, и Траун запоздало осознал, что сжал его плечо слишком сильно в попытках уследить за его движением. — Простите, — извинился он и рефлекторно разжал ладонь. Илай облегченно вздохнул и пошёл дальше, очевидно не осознав, что делает. Траун несколько раз схватил рукой воздух и, не найдя опоры, снова чуть не оступился. — Илай? — тихо позвал он, но адъютант, очевидно ушедший уже слишком далеко, не отозвался. Звать громче и привлекать к себе лишнее внимание он не хотел. Сделав глубокий вдох, чтобы сохранить самообладание, он аккуратно провёл перед собой сначала одной рукой, потом другой, и аккуратно сделал несколько шагов вперёд. Он помнил с немногочисленных лениво просмотренных голографий, что по краям дорожек находились скамейки, и надеялся найти одну из них, чтобы дождаться там Илая без опасности падений и столкновений с другими отдыхающими. Он нащупал ногами край дорожки и двигался вперёд медленно, но относительно уверенно, но вопреки всякой логике и несмотря на всю осторожность, кто-то все же врезался в него. Не очень тяжелое тело, вдвое меньше его, влетело в него со спины и залепетало извинения на малознакомом языке. Траун резко развернулся, с трудом удержал равновесие и поднял руки в защитном жесте. — Ух ты, какой красавчик! Ты не из нашей делегации? — голос был женским, и его обладательница, судя по интонациям, была молода и изрядно пьяна. — Простите, я… — он замялся, пытаясь вспомнить, что это был за язык, и мучительно искал среди нескольких заученных фраз что-то подходящее ситуации. — Я плохо говорить… по-панторански. Я вообще не есть панторанец. — Глупости, — протянула, по-видимому, панторанка и повисла на его предплечье. Траун рефлекторно отшатнулся, но собеседница вцепилась в него достаточно крепко, а грубое поведение очевидно восприняла как флирт. — Мы единственные голубые гуманоиды в этой части космоса. — Я — чисс, леди, — гордо возразил Траун, переходя на стандарт. — Чау Вера, секретарь министра культуры Панторы, — промурлыкала девушка. — А у такого красавца есть имя? — Митт’рау’нуруодо, — он вежливо улыбнулся. — Жаль, я не могу вернуть вам комплимент, так как мои глаза утратили способность видеть. — И вы такой гордый, ходите один без поводыря? — Траун почувствовал, как ладонь девушки легла на его грудь и недвусмысленно погладила через ткань туники. — Не совсем, — он вежливо кашлянул и попытался отнять ее руку от тела, но в результате она сплелась своими пальцами с его и использовала эту возможность, чтобы прижаться к нему всем телом. Траун попытался сделать шаг назад, но за ним оказался поребрик, о который он ударился пяткой, и снова чудом удержал равновесие. — Мой проводник скоро подойдёт, — он сощурился и попытался оглядеться, но пострадавшие глаза по-прежнему воспринимали лишь темноту, пересеченную тусклыми пятнами и движущимися в них размытыми тенями. Естественно, он не смог бы узнать среди них Илая, даже если бы тот оказался рядом. — Но он там — а я здесь, — отметила Чау Вера. — И могу отвести вас куда угодно. — Я собирался посетить ортоланский концерт, — сообщил он как можно отчужденнее, но энтузиазма панторанки эта информация никак не убавила. — Какое совпадение! — воскликнула она. — Мои коллеги ждут меня там. Уверена, вы отлично впишетесь в нашу компанию!***
— Не волнуйтесь, адмирал, наша цель за поворотом, — произнёс Илай, заодно успокаивая самого себя, однако не услышав ответа забеспокоился ещё сильнее. — Сэр? — Он остановился и несколько долгих секунд пытался осознать причину внезапно пробежавшего по спине ужаса. Он развернулся и увидел Трауна, застывшего в десятке метров позади и сосредоточенно щупающего воздух. — О боже. Кретин… кретин! — тихо пробормотал он и, продолжая одними губами перечислять всевозможные ругательства в свой адрес, спешно двинулся в обратном направлении. Неожиданно путь ему ультимативно перегородило знакомое лицо, которого он не видел со времени обучения на Майомаре, и от которого не помнил даже имени. — Глазам не верю, это же Вэнто! — знакомых лиц оказалось сразу трое, и от их сочетания у Илая засосало под ложечкой — теперь он точно вспомнил, что эта неразлучная троица регулярно портила ему жизнь ещё до того, как в ней появился Траун, и была тем элементом прошлого, по которому он никогда не скучал. — Вы ужасно невовремя, — строго сказал он, полный решимости растолкать их, чтобы пробиться к Трауну. — В самом деле, столько лет прошло, а ты все ещё помнишь старые обиды? — сказал левый из троицы и панибратски хлопнул его по плечу. Их акцент и манера речи выдавали в них выходцев из Дикого Космоса так сильно, что Илаю сделалось стыдно от мысли, что он когда-то мог говорить и выглядеть также. — Ты вообще тогда как пропал, так мы изволновались! Где был-то? — Да я даже имён ваших не помню, — фыркнул Илай и, заглянув за их спины, обнаружил, что Трауна больше нет там, где он был в последний раз. — Вот черт. — А, ясно, он тут с девчонкой! Расходимся! — Придурки, как были, так и остались! — прорычал он и растолкал бывших сокурсников, оставляя позади их скабрезные возгласы и стремительно проходя вперёд и высматривая, не возвышалась ли где над толпой высокая фигура чисса. Трауна нигде не было — каким-то образом ему удалось исчезнуть из поля зрения за считанные секунды. Илай обреченно вздохнул и сел на ближайшую скамью, закрыв лицо ладонями. — Что, Вэнто, динамит она тебя? — прозвучало прямо над ухом. Бывшие сокурсники снова окружили его, но на сей раз он даже не знал в каком направлении продолжать бегство. — Да отвалите уже! — рявкнул он, но эффекта это не возымело. — Нет у меня никакой девчонки! И не было никогда! Я на отдыхе с адмиралом! — С адмиралом? — переспросил один из троицы и ехидно переглянулся с остальными. — Так вот как это теперь называется! — протянули они все хором и засмеялись, и только теперь Илай осознал, сколь двусмысленно для них прозвучали его слова. Сперва он почувствовал злость и смущение, но потом посмотрел на бывших задир внимательнее, и осознал, что это была банальная зависть. Один из них был одет в местную служебную униформу, что скорее всего означало, что двое других попали на этот курорт по его приглашению по дешевке и наверняка жили не в самых лучших апартаментах. Эту догадку подтверждала и их одежда, больше похожая на костюм для игры в лапту, захваченный из дому как самый подходящий для местной погоды предмет деревенского гардероба. Скорее всего, все они были ниже его и по званию, и осознание этого придало ему уверенности и спокойствия. — И насколько он тебя старше? Он хоть симпатичный? — О, вам очень далеко до него во всех смыслах, — он выпрямился и уверенно поднялся с места. Все трое изменились в лице, встретившись с ним взглядами, и отступили на шаг. — А ещё он чисс, — бросил он напоследок, и под возгласы искреннего удивления удалился в сторону ближайшего справочного дроида. — Я TC-16, чем могу быть полезна? — Мне нужно найти адмирала Трауна. Мы разминулись, и он мог потеряться. — Это имя отсутствует в моей базе. Опишите его. — Мужчина, высокий, гуманоид, синяя кожа, глаза красные… то есть нет, сейчас не красные. И не светятся. Ох, черт… — избавившись от компании бывших сокурсников, Илай снова вспомнил о своей оплошности и снова оказался на краю пропасти самобичевания. — Рекомендую вам поискать его среди делегации от министерства культуры Панторы, — дроид вывела над информационной консолью план амфитеатра, в котором должен был проходить сегодняшний концерт, и выделила мини-сектор из дюжины мест. — Они расположились здесь, в ложе для важных гостей. Если ваш друг там, вас пропустят. — Он не панторанец, — проворчал Илай. — Простите, сэр, но иная информация мне неизвестна. Рекомендую начать поиски там. — Отлично. Просто отлично, — он раздраженно взмахнул руками и пошёл в сторону амфитеатра, думая на ходу о том, в каких выражениях он оставит отрицательный отзыв этому проклятому отелю.***
Рассудив, что Илай сможет отыскать его среди посетителей концерта, а в присутствии коллег молодая особа не станет делать ему откровенных предложений, Траун решил поддаться на уговоры и последовать за ней. К тому же его искушала мысль о том, что среди членов панторанской делегации найдутся более трезвые и интересные собеседники, которые поделятся с ним культурными особенностями народа, к которому его столь часто ошибочно причисляли. Хотя он все ещё не мог полностью отбросить недоверие, продолжавшиеся вокруг с прежней силой шумы подтверждали, что его не увели от маршрутов большинства отдыхающих, и он оставался на виду. Скоро по обилию панторанской речи он догадался, что они прибыли. Присутствующие были на слух столь же пьяны, как и женщина, что его привела, чудом нигде не уронив. Издалека доносились звуки готовившегося к выступлению оркестра. — О, Чау! Я уже почти потерял надежду на то, что ты успеешь к началу, — поприветствовал его спутницу низкий голос, какой мог бы принадлежать солидному мужчине преклонных лет. — Я же обещала вас не подводить, господин замминистра, — прощебетала панторанка и засмеялась, продолжая виснуть у Трауна на руке. — Кто это с тобой? Выглядит как начальник почетного караула! — чьи-то пальцы ущипнули его за плечо, и он в последний момент удержался от ответного удара, ограничившись тем, что чуть дернулся в сторону. — Митт’рау’нуруодо, адмирал флота Галактической Империи, — представила она его, на удивление правильно выговорив его полное имя. — Кто-то из наших забрался так высоко и я об этом не знаю? — замминистра усмехнулся. — Ты уверена, что он не врет? — Заместитель министра Чхакеи, я уже сообщил вашему секретарю, сообщу и вам, я… не принадлежу к вашему виду, — Траун приподнял ладони в извиняющемся жесте. Он услышал, как на мгновение стихли разговоры, и напрягся, представив, как несколько умозрительных панторанцев пристально изучают его взглядами. — О, и правда, — отметил ещё один голос, женский, немного более трезвый, чем у Чау Веры. — Посмотрите на его лоб. У нас такого не бывает, — Траун снова почувствовал прикосновение, на сей раз к надбровной дуге. К этому он был почти готов, поэтому лишь моргнул и поморщился. — А ещё он, похоже, слепой. — Имперский слепой адмирал не пойми какой расы, — Чхакеи беззастенчиво рассмеялся. — Чау Вера, твоя наивность не перестаёт меня поражать. Девушка, виснувшая на его плече, обиженно фыркнула и отцепилась, снова оставив его без ориентира. — Да ладно. Мы на курорте. Пусть будет адмирал, — сказала та, что отметила его надбровные дуги, и Траун почувствовал, как кто-то другой взял его руку и отвёл немного в сторону. Неприятная тишина снова рассеялась, и адмирал вздохнул с облегчением. — Присаживайтесь, Митт’рау’нуруодо, концерт сейчас начнётся, — придерживая его за спину, женщина помогла ему опуститься на каменный выступ, очевидно служивший сидячим местом. Он вежливо улыбнулся и благодарно кивнул. — Мое имя Мьел’ви Чаэда, я организую досуг всей делегации. А ещё прекрасно знаю, кто вы, — она опустилась рядом и вложила в его ладонь что-то холодное и стеклянное. — Угощайтесь, адмирал. Пусть вы не панторанец, но вам явно здесь также жарко. — Благодарю, но… что это? — Восхитительная вещь. Люди называют ее «ледяной крик». Очень освежает и даже немного пьянит. — «Ледяной крик»? — Траун осторожно ощупал блюдо и нашел выходящую за край длинную витую ложечку. Он поднял ее от чашечки, медленно поднёс ко рту и аккуратно лизнул. Вкус был яркий, сладкий, со множеством фруктовых оттенков, знакомых и не очень. Распробовав и проглотив, адмирал неожиданно осознал, что ни разу не ел с момента приземления на Аквил. Стресс от потери зрения временно заставил его забыть о естественных потребностях организма, и предложенное панторанкой лакомство показалось ему неплохим источником углеводов. Он съел ещё ложку, на этот раз прочувствовав вкус полностью. — Похоже, это лучшее, что случилось со мной за сегодняшний день, госпожа Чаэда.***
Опросив ещё десяток информационных дроидов, Илай убедился, что их показания сходятся, и его поиск ведёт в сектор панторанской делегации. Концерт прошёл уже на треть, а Трауна по-прежнему нигде не было видно. В амфитеатре почти никто не сидел на своих местах — отдыхающие танцевали под задорную ортоланскую музыку. Илай хмуро застыл на одной из главных лестниц, позволив себе несколько секунд разглядывать исполнителей, и тихо поразился тому, сколь шустрыми были эти кажущиеся неповоротливыми существа, похожие на маленьких слоников. Перед входом в сектор для важных персон стояла пара дроидов-стражей, сомкнувших символические копья при приближении Вэнто. — Предъявите пропуск, — прогудел один из них. — У меня друг там внутри. — Его имя? — Траун. — Нет данных по индивиду «Траун». Пожалуйста, уходите. — Я так и думал, — Илай раздраженно выдохнул. — Хотя… он ведь мог назваться полным именем. Как же его… Митт’рау’ну…ордо? Или нуродо… — В списке гостей есть некий Митт’рау’нуруодо. — Да, это он. — Хорошо. Мы позовём его для подтверждения. — Да, черт… — Илай стиснул зубы. По крайней мере Траун нашёлся. Не успел дроид совершить вызов, как у него за спиной возникла полнотелая панторанка средних лет и выбежала навстречу. — Вы Илай Вэнто? — ее голос звучал взволнованно. — Д-да, — протянул он, не уверенный, как трактовать этот тон. — Фух, Сила сегодня с нами. Идемте скорее. Зарегистрируйте коммандера Вэнто как моего гостя, — она схватила его за руку и провела внутрь сектора, минуя охранников. Скоро Илай увидел причину ее беспокойства и понял, что рано обрадовался. Траун действительно был здесь, и выглядел просто ужасно. Если панторанская делегация, включая вышедшую к Илаю женщину, была лишь слегка навеселе, то чисс был откровенно пьяным и совершенно потерял над собой контроль. Ввиду невозможности самостоятельно передвигаться, он, к счастью, оставался на месте и не устраивал беспорядков, но по неразборчивым стенаниям, нервному покачиванию из стороны в сторону, тяжелому быстрому дыханию и обильным слезам, которые он то и дело грубо стирал с лица, было ясно, что дело плохо. — Траун! — Илай подбежал к нему и развернул его лицо к себе. Чисс поднял на него невидящий взгляд и снова что-то невнятно простонал дрожащими губами. — Боже, как давно он такой? — Последние минут десять. С тех пор как доел третью порцию «ледяного крика». До этого мы чудесно беседовали о культурных различиях наших рас, и я думала, что мы потанцуем, а он вдруг расплакался. А потом и вовсе перестал осознавать, где находится и на каком языке говорит. К счастью перед этим он успел рассказать, с кем приехал сюда, и я решила найти вас. Илай перевёл взгляд на три пустые стеклянные вазочки, стоявшие рядом. Он попробовал пальцем оставшееся на стенке содержимое и снова взглянул на Трауна, чувствуя сползающий по спине ужас. — Вы… вы дали ему замороженный ликёр. — Ну да, — подтвердила Мьел’ви. — Мы от него совсем немного пьянеем, а вот ваш адмирал… — она поджала губы, глядя на то, как Траун нервно ощупал руки Илая и потянул его к себе за рубашку. — Похоже, не очень устойчив к алкоголю. Неловко вышло. — Если хочешь погубить чисса — подай ему сладкий лёд, смешай с вином, и он будет есть его, пока не умрет, — повторил Илай слова одной из известных на Лисатре легенд. Описываемые там последствия приема чиссами столь обычного для людей лакомства были, как он отметил теперь, не сильно преувеличены. — Не спрашивайте, откуда я это знаю, — он позволил адмиралу вцепиться в него руками и несколько раз ласково погладил его растрепавшиеся волосы. — Все хорошо, адмирал, я здесь, — добавил он на сай-бисти, надеясь, что хотя бы способность понимать речь опьяневший сверх меры чисс не утратил. — Я хочу домой, — ответил Траун так тихо и жалобно, что внутри Илая снова все сжалось. — Тише, сейчас я… отведу вас в номер. — Нет, — запротестовал чисс, и из его глаз снова потекли жутковатые серые слезы. — Домой. Только там меня могут вылечить. — Сэр, это… — Илай сглотнул неприятный ком от необходимости произносить то, что собирался произнести, — невозможно. Вас изгнали. Насколько я знаю — навсегда. — Но ведь я всегда верно служил Доминации, — далее его речь снова перешла на незнакомый язык. Илай обнял Трауна крепче и продолжил гладить по голове и по спине, позволяя ему плакать себе в плечо. — Если это так опасно для него, почему он принял угощение? — спросила панторанка. — Неужели из вежливости? — Он не знал, что ест. Обычно он предельно осторожен с незнакомыми блюдами, но сегодня… видимо слишком устал и понервничал, чтобы уточнять, есть ли там алкоголь, — коммандер покачал головой. — Он только сегодня ослеп. — Я повела себя опрометчиво. Если потребуются деньги на лечение — я все возмещу. — Если хотите помочь — вызовите нам репульсорную кровать. Возможно, ему понадобится детоксикация. А ещё, — Илай взглянул на расслабленных делегатов, в данный момент не обращавших на продолжавшего тихо стенать Трауна никакого внимания — к счастью ортоланская музыка была достаточно громкой. — Будет лучше, если о случившемся будем знать только вы и я.***
В этот раз во сне адмирала почти не было визуальных образов. Его окружала темнота, наполненная тусклыми пятнами, не дававшими никакой информации, но создававшими ощущение движения и возрастающей неопределенности, голосами, переговаривавшимися на разных языках, и болезненно громкой музыкой, от которой некуда было деться. Отдельные партии клавикорда ударяли столь мощными звуковыми волнами, что разум Трауна воспринимал их как сотрясающие пространства взрывы, и пытался уворачиваться, но в результате лишь спотыкался, падал и врезался в невидимые препятствия. После одного из особенно болезненных падений он почувствовал, как что-то скрутило его руки и ноги и приковало к чему-то металлическому. Он попытался вырваться, но путы лишь причинили боль, нисколько не ослабившись. Осознав тщетность своих попыток, он снова попытался разглядеть что-то в обступавшей его темноте, но был заново ослеплён неожиданной вспышкой. Теперь вместо темноты все вокруг было залито красным светом, из которого проступали зловещие силуэты. Смесь окружающих звуков слилась в череду механического писка и дребезжания, уничтожавших все его попытки сконцентрироваться и проанализировать происходящее. — Я… не должен сдаваться… — тяжело дыша прошептал он, отвернувшись и зажмурившись. — Траун! — позвал искаженный голос, и что-то коснулось его щеки. Один из зловещих силуэтов был прямо над ним, и Траун попытался от него отшатнуться, снова натянув путы до предела. Одна из них почти поддалась, и он дернулся сильнее. Его правая рука освободилась, и он поспешил атаковать нависшее над ним существо, схватив его за то, что, вероятно, было его горлом, и сдавив насколько хватило сил. Нападавший закашлялся. — Адмирал! — голос стал хриплым и куда менее угрожающим. — Это я! Ваш… адъютант! — Илай? — спросил Траун и почувствовал, что образы кошмара понемногу расступаются. Болезненный красный снова сменился мутной чернотой, мучительная смесь звуков рассеялась, оставив лишь тихое гудение приборов, изредка прерываемое чьими-то сдавленными стонами. Спустя пару секунд он осознал, что все ещё держит чью-то шею, и разжал пальцы, после чего ощупал лицо и волосы нависшего над ним. Текстура и длина волос была очень знакомой. Послышался глубокий жадный вдох и кашель. — Боже, я уже думал вы меня убьете, — теперь он точно узнал голос Вэнто. — Простите, я… не знаю, что на меня нашло, — адмирал услышал свой голос и поразился тому, как он охрип, и почувствовал, как сильно саднило горло — похоже, он много кричал, но совершенно этого не помнил. — Мне померещилось… — Вам всю ночь мерещится… — Илай прокашлялся и ещё раз глубоко вдохнул, — нашествие каких-то вонгов. Признаться, если бы я хоть немного знал чеун, я понял бы точнее. Траун попробовал поднять другую руку, и обнаружил, что сдерживавшие его путы были настоящими. — Ах да, — прокомментировал Илай чуть виновато. — Пришлось приковать вас к постели. Вы сломали двух охранных дроидов, прежде чем нам удалось уложить вас на носилки. — Носилки? — Траун нахмурился, пытаясь вспомнить сквозь кошмар что-то из вчерашнего вечера. Воображение дорисовало несколько умозрительных панторанцев, шумную ортоланскую музыку и какой-то невероятно вкусный десерт. Он провёл свободной рукой по лбу, стирая пот, и нащупал над правым глазом подсохший бакта-пластырь. Сердечный ритм понемногу успокаивался, и возвращавшееся в адекватное русло восприятие приносило множество неприятных ощущений. — Что произошло? — Вы съели алкогольное мороженное, — мрачно сообщил Илай. — Госпожа Чаэда дала вам неполную информацию, отчего вы допустили неосторожность, и… успели съесть три порции всего за пятнадцать минут прежде, чем я вас нашел. — О, так это было оно? Честно, это… — воспоминание о вкусовых ощущениях стало ярче, и к нему добавился фантомный всплеск эндорфинов. Траун мечтательно улыбнулся, почувствовав короткое облегчение, прежде чем снова почувствовать боль во всем теле. — Самое прекрасное, что вы пробовали за всю вашу жизнь, — закончил за него Илай, едко усмехнувшись. — И вы совершенно точно хотите ещё. Но в следующий раз — только безалкогольное. — Да, именно это я хотел сказать. Теперь я понимаю, что чувствуют наркоманы, — Траун поморщился. Боль стала нарастать. Теперь он уловил, что в определенных участках она была сильнее, пусть и приглушена после обработки бактой, и попытался вспомнить, где и как получил эти повреждения. Память выдала лишь очередную порцию монстров из кошмаров, а пустой желудок неприятно сжался напоминанием о недавней тошноте. Он рассудил, что в его крови была изрядная доза седативных, потому что до сих пор не чувствовал ни отчаяния, ни злости от осознания того, что на неопределимый срок времени полностью утратил контроль над собой. — Какая неприятная уязвимость. Как хорошо, что никому из моих недоброжелателей не пришло в голову подсунуть мне это на каком-нибудь приеме. — Все-таки некоторые легенды о чиссах недалеки от истины. К счастью, ваши недруги не могут этого знать, — Илай еще раз кашлянул и положил ладонь на его лоб, пригладив волосы, растрепавшиеся и слипшиеся от пота. — Правда они не предупреждают о том, что перед тем, как свалиться от опьянения вы разносите все вокруг. Хорошо, что кроме дроидов и пары наборов посуды от вас никто не пострадал, и госпожа Чаэда любезно замяла инцидент. Вы между тем повредили два ребра, получили вывих обоих плечевых суставов, пока вырывались, несколько ранений в бедро и сотрясение мозга. Да, вроде ничего не забыл. Больше половины травм вы нанесли себе сами из-за дезориентации. — А сколько прошло времени, и… где мы сейчас? — В номере. Нам… разрешили забрать вас сюда, чтобы вы не пугали других пациентов своими криками. Сейчас почти полдень… с вами я глаз не сомкнул. — Что ж, случившееся только подтверждает, что мне не стоит покидать комнату. Я лишь создаю неприятности себе и другим. — Простите, сэр. Все произошло из-за моей оплошности. Если бы я не бросил вас на променаде… — Не нужно оправдываться, коммандер. Теперь у меня есть уважительная причина никуда не идти, пока бакта-компрессы не сделают своё дело. Вот только, — он снова дернул левой рукой, и услышал, как Илай нервно отшатнулся. — Мне будет намного комфортнее, если вы снимете с меня эти ремни.***
Траун старался спать столько, сколько нужно было его организму после полученных в результате употребления мороженного повреждений, но через несколько часов почти вся боль ушла, и заставить себя отключиться он больше не мог. В номере было тихо. Он несколько раз окликнул Илая, но не получил ответа. Ущипнув себя и убедившись, что невидимый ему окружающий мир все-таки реален, он начал осторожно снимать с себя бакта-компрессы и пластыри. Рассудив, что по крайней мере находясь в номере он уже не сможет навредить себе больше, чем прошлым вечером, Траун решил предпринять осторожную попытку принять душ без посторонней помощи дабы смыть с себя остатки геля. Так как ему всё равно было нечем занять себя в отсутствие зрения, а спешить тем более было некуда, он позволил себе спокойно исследовать руками всю комнату. Одним из безусловных бонусов этого было то, что на него самого никто не смотрел и не комментировал его действия, поэтому ради большей безопасности он передвигался на четвереньках, попутно ощупывая пол и каждый попадающийся предмет мебели и визуализируя образ комнаты в голове более детально. Увлекшись исследованием, он почти забыл, зачем встал с кровати, зато спустя примерно полчаса уже имел в голове модель, позволяющую спокойно ходить в полный рост. После он без труда снова нашёл освежитель, нащупал сенсорную панель управления, с третьей попытки смог отрегулировать температуру воды и расположился на полу под прохладными струями. — Надо было остаться на «Химере», — пробормотал он меланхолично. Теперь, когда тело перестало ныть после драки, дали о себе знать другие менее значительные неприятные ощущения — чисс понял, что на самом деле здорово перегрелся за прошедшие сутки, и от окружающей жары совершенно не было спасения, и душ дал некоторое облегчение. Но сидеть в нём вечно было невозможно, и даже медитация с визуализацией водопада в джунглях наскучила ему спустя неопределённое количество времени. Тоскливо вздохнув, адмирал снова потянулся к сенсорной панели и случайно ошпарился кипятком прежде чем смог выключить воду. Выругавшись, он выбрался из освежителя, даже не предприняв попытки найти полотенце — испарявшаяся с кожи влага охлаждала, и он не мог отказаться продлить это ощущение. Снова пройдя через комнату, он заметил тусклое свечение в той стороне, где находилась дверь на балкон. Светящиеся пятна были похожи на два круга, вокруг которых расползалось утопающее в темноте тусклое гало. — О, неужели это закат? — спросил он сам себя и прильнул к стеклу, не в силах оторваться от единственного, что способны были сейчас воспринять его глаза. Отодвинув скользящую дверь он вышел на балкон — там, не отделенные от него стеклом, солнца Аквила выглядели ярче, и Трауну даже показалось, что он различил оттенок окружающего неба. До слуха донеслась густая смесь звуков, составлявших бурление курортной жизни, вечерний бриз приятно коснулся кожи. Адмирал сделал пару шагов вперёд и упёрся руками в шершавый каменный парапет. — Надо же, я все-таки что-то вижу. — О, это же адмирал Митт’рау’нуруодо! — раздался чей-то восторженный возглас. Голос показался знакомым и отчего-то вызвал неприятную тупую боль в районе лба. — Добрый вечер! Траун повернулся на голос — очевидно, кто-то окликнул его с балкона, на который выходили окна соседнего номера. Там его снова встретила мутная тьма, в которой прослеживались лишь слабые неопознаваемые очертания. — Кто здесь? — спросил он, чуть напрягшись из-за того, что его уединение было нарушено. — Мы были вчера вместе на концерте. Вероятно, вы не помните меня, потому что были… — Мьел’ви Чаэда, верно? — Именно! — говорившая явно подошла ближе. Голос ее был веселым. Даже игривым. — Я очень сожалею, что наше знакомство прервало такое недоразумение. Как вы себя чувствуете? — Воин всегда готов к битве со злом, остальное несущественно, — ответил он уклончиво и вежливо улыбнулся. Рассуждать о своих повреждениях и уязвимостях он не привык даже с приближенными, а эта излишне внимательная панторанка и вовсе казалась подозрительной. — Насколько мне известно, ваши глаза должны выглядеть иначе, — он почувствовал ее дыхание, когда она говорила. Мьел’ви стояла совсем близко. Возможно даже могла дотянуться до него рукой. — Полагаю это связанно с тем, что вы ослепли, причём буквально только что. Как так вышло? — Как и в случае с мороженным — я и не догадывался, что яркий свет для меня настолько опасен. Но ничего, скоро мои глаза восстановятся — вон, я уже могу видеть… — он проследил взглядом за движением тусклых пятен прямо перед собой и уловил в них очертания тела. Вытянув руку, он задел кончиками пальцев кожу собеседницы. — Кажется, это ваше плечо. — О, верно, — кокетливо отозвалась Мьел’ви, и Траун почувствовал ответное прикосновение к своей ладони. Панторанка взяла её нежно, но крепко и практически поднесла к губам — кожи коснулось тёплое дыхание. Чисс отметил, что температура их тел почти не отличалась. — Любопытно, в чём ещё схожа наша физиология? — подумал он вслух. — А что, вы бы хотели провести более глубокое исследование? — Мне всегда хотелось узнать побольше о тех, за кого меня так часто принимают, но, боюсь, пока я не восстановлю зрение, это невозможно. — Отнюдь, — он почувствовал, как Мьел’ви переместилась, очевидно перепрыгнув через разделявший балконы парапет. Её ноги с тихим шорохом опустились совсем рядом. Тёплая ладонь легла Трауну на грудь и скользнула чуть ниже по успевшей снова вспотеть коже. — Многие вещи гораздо острее ощущаются, когда не воспринимаются зрительно. Адмирал приоткрыл рот, неожиданно осознав происходящее более полно, в частности тот факт, что он стоял совершенно голым на балконе перед почти незнакомой женщиной, от которой только вчера получил опасное угощение. Он перехватил её руку и отнял от себя, но настойчивая панторанка подалась вперёд и прижалась к нему уже всем телом, обхватив со спины другой. Ситуация стала ещё более неловкой оттого, что, как он только сейчас обратил внимание, его тело воспринимало поведение панторанки более чем положительно, и теперь его приподнятый член был недвусмысленно зажат между их животами. И без того сильная жара стала ощущаться невыносимой. — Госпожа Чаэда, я вынужден настаивать на том, что мне не нравится то, куда идёт наш диалог, — он положил ладони на её плечи и отстранил её, выстраивая в голове траекторию тактического отступления в относительно прохладный номер. Пока бегство казалось единственным выходом — вступать в бой, не зная и не видя противника, он был не готов. — Похоже, вы не можете прийти в согласие с собой, адмирал, — ответила Мьел’ви с деланным недовольством, ускользнула из его рук и снова прижалась, крепко ухватив рукой его ягодицу. Траун вздрогнул и теперь уже попытался грубо оттолкнуть её, но словно предугадав его порыв, панторанка вовремя увернулась и переместилась ему за спину. Он развернулся и резко провёл руками в воздухе несколько раз, но так и не смог её обнаружить. Тогда он побежал обратно в номер и поспешил закрыть балконную дверь. Он прислушался — в комнате всё ещё было тихо, воздух рядом с ним был неподвижен, и Траун понадеялся, что настойчивая соседка осталась на балконе и не попытается войти вслед за ним. Заново сориентировавшись в пространстве комнаты, он подошёл к кровати и сел на неё, тяжело выдохнув. Продолжая напряжённо вслушиваться, он уловил движение воздуха неподалёку, но не был уверен, что ему не показалось. — Госпожа Чаэда, если вы продолжите свои попытки принудить меня к нежелательной близости с вами, я окажусь вынужден применить силу. — Вы этого не сделаете. Ваша репутация уже итак пострадала после вчерашнего. Если вы ещё и изобьёте члена панторанской делегации, заместитель министра закатит скандал, от которого вы даже в Неизведанных Регионах не спрячетесь, — она снова была рядом, её ладони легли на его плечи. Траун стиснул зубы, сдержав порыв немедленно ударить её. Прокручивая разные варианты развития событий, он продолжал приходить к выводу, что любые активные попытки сопротивления могут в долгосрочной перспективе обернуться последствиями куда более нежелательными, чем недобровольный сексуальный контакт. — Насколько я знаю, ваше положение во флоте довольно… — он почувствовал, как она опустилась ему на бёдра и обхватила ногами его пояс. Купальника на ней не было. Его члена коснулось что-то горячее и влажное, отчего он дёрнулся вверх. Траун поморщился от отвращения, — …шаткое. — Мне любопытно, желание доминировать подобным образом свойственно всем панторанкам или только лично вам? — спросил он, перебирая в памяти то, что успел прочитать в голонете об искусстве сексуального наслаждения разных рас. Про панторанцев он подобной информации не встречал, а собственный его опыт содержал один единственный раз, случившийся почти двадцать лет назад. Эти мысли не помогали найти выход, но хотя бы отвлекали от противоречивых ощущений настоящего. — О. Об этом я не думала, — одна из её ладоней легла на его член и, погладив несколько раз, направила в её тело. С её губ слетел протяжный довольный стон. — Я просто хочу получить как можно больше приятных впечатлений от нахождения в этом ужасном месте, так почему бы вам не расслабиться и не попытаться получить удовольствие? — Я слеп и связан формальностями, как вы верно заметили, и не могу препятствовать вашим действиям. Мне некомфортно, даже если моё тело считает иначе. — Подумайте, как это выглядит, Митт’рау’нуруодо. Секретарша, которая изнасиловала знаменитого адмирала, который вдвое больше, чем она сама, — она звонко рассмеялась, двигаясь на нем. — Вы же не хотите быть посмешищем для всего Имперского Флота? Хотя, скорее все решат, что дело было наоборот, особенно если вы попытаетесь применить силу. — Вы не Мьел’ви Чаэда, — меланхолично сказал Траун, мысленно укоряя себя за то, что из-за смазанности воспоминаний о вчерашнем вечере не смог догадаться раньше. Панторанка замерла, приподнявшись над ним. Прерванный процесс вызвал неприятное ощущение внизу живота, от которого в мозгу чисса промелькнуло желание завершить этот акт самостоятельно и побыстрее, но он быстро отбросил это помутнение и продолжил, стиснув зубы. — Вы Чау Вера. Секретарша. — И что? — хрипло спросила панторанка, и снова опустилась на него, яростно вцепившись в плечи. — Это никак не влияет на чистоту исследования! — О вашей чести министр явно будет переживать гораздо меньше, потому что прекрасно знает ваше поведение. А так как ему известно моё положение, он поверит… — Траун не смог закончить фразу. Подскочившее возбуждение вынудило его резко вдохнуть и сжать пальцами край одеяла. Вновь обретя дар речи, он лишь тихо выругался. — Да заткнись уже! — выкрикнула Чау, ускоряясь и сжимая его в себе всё сильнее. Траун постарался отрешиться от происходящего максимально и подумал об Илае, вероятно валявшемся где-то на берегу под светом двойного солнца, которого ему так не хватало. Однако мысли об адъютанте вместо отвлечения лишь возбудили его ещё больше. Он подумал о его голосе, о его запахе, о прохладных прикосновениях его рук и, забвышись в этих образах, почти приблизился к оргазму. — Ранкор меня задери, что здесь происходит?! — вдруг голос Илая прозвучал рядом вполне реально. Траун вздрогнул и повернулся в его сторону. Чау снова замерла, и несколько мгновений в комнате было слышно только её возбуждённое дыхание. — Кто вы, и что вы делаете с адмиралом?! — Коммандер… у вас с глазами всё в порядке, и я полагаю, происходящее выглядит вполне однозначно, — ответил адмирал как можно спокойнее. — О… так вы не один… я… пожалуй пойду, — панторанка поспешно слезла с него, так и не доведя дело до конца, и, немного повозившись под выжидающее молчание Вэнто, удалилась, прошуршав балконной дверью.***
Илай, спавший на диване в маленькой смежной комнате и проснувшийся от криков, все ещё пребывал в шоке, пытаясь осмыслить увиденное. Чау Вера ретировалась очень поспешно, даже не потрудившись прикрыться — просто схватила свой купальник с пола на бегу и скрылась за балконной дверью. — Траун, я… простите, я повёл себя бесцеремонно, — он всё ещё не мог сойти с того места, с которого застал эту картину. Голые панторанки никогда не входили в список того, что он хотел бы увидеть в этой жизни, тем более столь странным образом совокупляющиеся с его адмиралом, хотя эта была явно намного моложе и симпатичнее, чем организатор делегации, с которой он общался вчера. Ещё более непостижимым было то, что Траун вообще проявил какой-то интерес к сексуальному контакту в своём нынешнем состоянии. — Помоги мне дойти до освежителя, — голос адмирала прозвучал хрипло и болезненно, что плохо вязалось с тем, чем он занимался минуту назад. Он вытянул перед собой руку, и Илай не сразу сообразил взять её. Пальцы чисса сжались на его запястье, а на лиловом от прилившей крови лице отразилась смесь множества негативных эмоций, которые он даже не пытался сдерживать. Илай растерянно разглядывал его — небогатый опыт не давал ответа на вопрос, нормально ли подобное было для людей после полового акта, а для других рас — тем более. — Илай! — Да, да, простите, — он тряхнул головой и потянул его на себя. Траун резко встал, не выпрямляя спины, поморщился и опёрся одной рукой на его плечо, другой прикрывая член. Это тоже показалось странным — на борту «Быстрого Удара» Илай успел насмотреться на необычные гениталии чисса в разных состояниях, и обладатель их ни капли не стеснялся. — С вами точно всё в порядке? — Просто отведи меня туда! — приказал Траун со злостью в голосе. Вэнто сглотнул ком и молча выполнил его просьбу, с возрастающим беспокойством наблюдая за ним. Оказавшись в освежителе, адмирал уселся на пол, опершись спиной на стену. — Теперь включи холодную воду и оставь меня одного. — Как прикажете, сэр, — Илай нахмурился и, тяжело вздохнув, вышел, закрыв за собой дверь. Однако он решил не уходить далеко — что-то подсказывало ему, что Траун ещё позовёт его. Он ещё раз взглянул в сторону кровати, соображая, что привело к увиденной им ситуации. Очевидно Траун проснулся и вышел на балкон. Вероятно забылся и вышел прямо в чём мать родила, и был замечен соседкой. Илай потёр переносицу — логически всё шло к тому, что произошедшее далее было инициативой соседки, потому что будучи слепым адмирал не был способен оценить её внешние данные. — О… крифф, — он накрыл лицо ладонью, наконец-то выстроив события в верную цепочку. Он не дождался приглашения и ворвался в освежитель. Траун сидел на полу, обхватив руками колени и упершись в них лбом. Его плечи поднимались и опускались от медленного тяжёлого дыхания. — Я же сказал тебе уйти, — сказал он мрачно, не поднимая головы. — Так как мы в отпуске и не связаны субординацией, я имею право действовать вразрез с вашими указаниями, — Илай сбросил рубашку и, оставшись в пляжных шортах, опустился рядом с ним и положил ладонь на его плечо. Траун дёрнулся, но вместо того, чтобы как в прошлый раз ударить рукой воздух, сжался ещё сильнее. — Ты выбрал не лучшее время для подобного манёвра. — Я знаю, что произошло, и вижу, что вы потрясены. Мне не нужно никаких объяснений. — Я думал, что тебя нет в номере. — Разве я могу оставить вас? Особенно сейчас, когда вы настолько уязвимы. — Спасибо за напоминание. — Траун, — Илай с большим усилием всё же смог отнять одну из рук, которыми адмирал обнимал себя, и крепко сцепил его и свои пальцы. — Вы не в себе. Адмирал поднял голову и повернулся к нему. Его взгляд остановился на лице Илая так, что тому на миг показалось, что он мог его видеть. Но в следующую секунду он рассеянно поискал глазами хоть что-нибудь и снова закрыл их, болезненно сдвинув брови. — Ты прав. Меня учили преодолевать многие слабости моего организма, но к такому я оказался не готов. Я… слишком привык полагаться на зрительные образы. Как самонадеянно с моей стороны было решить, что этого будет достаточно. — Даже лучшие из нас совершают ошибки. — Илай… я могу попросить тебя об одной вещи? — Я не уйду, — твёрдо ответил Илай. — Нет, я… не могу справиться с этим, — он выпрямил одну ногу и кивнул на лиловый от возбуждения член, не втянувшийся обратно даже под холодной водой. — О… Траун, вы… — Илай недоуменно поднял брови. — Это сложнее, чем я представлял. Стоит только начать, всё становится только хуже. — Даже не стану спрашивать, все ли чиссы такие. Однако мне не сложно, — Илай подсел ближе, отпустил его ладонь и обнял его одной рукой за плечи. Другой он осторожно взял член чисса. Тот дёрнулся в его пальцах, и Траун резко вдохнул сквозь зубы. — Тебе не противно? — прошептал он, брезгливо поморщившись. — Траун, вы мне как брат стали за столько лет. С чего мне должно быть противно трогать вас… где бы то ни было? — Да… конечно. — Постарайтесь расслабиться и подумать о чём-нибудь приятном, — Илай натянул кожу его члена вниз, приоткрыв головку, затем снова наверх. Он уговаривал себя не смотреть на то, что делает, и не задумываться слишком глубоко, но не мог отвести взгляд от адмирала, внезапно настолько доверившегося ему. Глядя попеременно то на орган в своей руке, то на приподнимающуюся от тяжёлого дыхания широкую грудь, по которой стекали капли воды, то на лицо, искажённое смесью эмоций, он почувствовал, что его собственное тело реагирует на это в неожиданном ключе, и прямо сейчас поблагодарил судьбу за то, что Траун не мог его видеть, и за то, что душ был достаточно прохладным. — Мне уже достаточно приятно оттого, что это делаешь ты, а не какая-то… — он не закончил фразу. Всего несколько движений довели его до разрядки — он сжал губы, подавляя стон, и кончил. Илай почувствовал, как расслабилась спина Трауна, и уложил его себе на колени. — Спасибо, — сказал тот после нескольких минут молчания. Его голос снова стал ровным и спокойным, лицо разгладилось, а губы умиротворённо приоткрылись. — Всегда рад помочь, сэр, — сказал Илай и тут же закусил губу, осознав, как это двусмысленно прозвучало. — То есть… не только с этим, разумеется. Крифф, что я несу? — Всё в порядке, Илай, — Траун усмехнулся и облегчённо вздохнул. — Теперь уж точно всё в порядке.***
Когда они вышли из освежителя, Траун осознал, что почти сутки ничего не ел, и с этим осознанием его желудок свело сосущим чувством голода. Между тем в остальном он чувствовал себя хорошо — прилив эндорфинов, последовавший за физиологической разрядкой, притупил неприятные ощущения и временно заставил его забыть о происшествии с панторанкой. Он расслабился, позволив Илаю суетиться вокруг него не сопротивляясь его заботе. Сейчас она даже не казалась ему унизительной — наоборот, он находил ее почти трогательной. Адъютант вытер его, усадил на кровать и отправил вызов администратору, чтобы тот прислал дроида-уборщика с ужином. — И все же зачем вы вышли на балкон? — Хотел посмотреть на закат, — честно ответил Траун и только теперь осознал, насколько глупым был этот шаг, учитывая рекомендации медика. — Серьезно? Вы захотели… посмотреть на то, из-за чего вы ослепли? Прямо чтобы наверняка? — ладони Илая легли на его щеки. — Кто вы, и что вы сделали с моим рассудительным адмиралом? — Сам не знаю, на кого я теперь похож, раз не могу справиться даже с какой-то молоденькой панторанкой, — липкое ощущение собственной беспомощности снова заставило его болезненно поморщиться. — Это была шутка, — коммандер хмуро вздохнул, спустив руки на его плечи. Траун поджал губы. Снова не сумев подавить иррациональное желание, он обвёл взглядом окружающую темноту, но так и не смог ни за что зацепиться. Даже закат теперь догорел, и ни одно пятно тусклого света не нарушало её полотна. Посреди мучительно жаркой планеты его вдруг охватил холод такой сильный, что чисс нащупал под собой одеяло и начал укутываться в него. Всплеск эндорфинов постепенно таял, уступая неожиданно острому на его фоне приступу паники. — Траун, вы… — начал было Илай, но растерянно оборвался на середине фразы. — О, крифф… — Траун почувствовал движение — адъютант сорвался с места и видимо хотел за чем-то отойти — и стремительно замахнулся рукой в его сторону, пытаясь ухватить его хотя-бы за что-нибудь, и крепко сжал в кулаке влажную ткань. — Не уходите… — хрипло попросил он, чувствуя как учащается сердцебиение. — Ладно, ладно, — Илай замер и снова подошёл на шаг ближе. — Только отпустите мои шорты, — добавил он неловко. Траун разжал пальцы, и снова почувствовал прикосновение ладоней к плечам. — Я просто подумал, что вам нужно выпить воды. Вы очень резко побледнели. — Я не знаю сколько ещё смогу выносить эту… — он запнулся, осознав, что от стресса забыл совсем простое слово, и не мог вспомнить его даже на сай-бисти. — Ч’иттокаси, — он опустил голову, иррационально надеясь, что Илай не разглядывал сейчас его лица, мимику которого он не мог контролировать. — Вы боитесь… темноты? — Ты не понимаешь, — раздраженно ответил Траун, но кивком дал понять, что его поняли правильно. — В жизни чисса никогда не бывает… тем-но-ты. В самых глубоких пещерах мы чётко видим, куда идём, легко находим путь домой через полярную ночь, различаем тусклые звёзды и туманности в инфракрасном диапазоне там, где другие видят лишь скучный чёрный космос. Даже когда мы закрываем глаза, мы не оказываемся в темноте — лукх’чи продолжают сиять, пока бьётся наше сердце, даже когда мы спим. А это… — его голос болезненно дрогнул, и он коснулся кончиками пальцев своих век. — Я раньше даже представить не мог, что может быть так. Совсем никакого света, — он снова несколько раз напряжённо моргнул и посмотрел перед собой. Неизменность того, что он видел, прямо сейчас сводила с ума. Он нащупал лицо Илая и непроизвольно погрузил палец в его приоткрытые губы. Влажное прохладное ощущение заставило его вздрогнуть и одернуть руку. — Темнота… тоже бывает красивой. Особенно когда знаешь, что за ней придёт рассвет, — сказал человек после пары минут неловкого молчания и одна из его ладоней легла Трауну на волосы. — Я надеюсь, доктор Дерелл окажется права, и со временем лукх’чи восстановятся. Хотя… — он вдохнул сквозь зубы и снова зажмурился, — ещё немного и я буду согласен на протезы. — Траун, вы не в себе. Все не настолько… Послышался звук открывающейся двери и за ним равномерные поскрипывания ног протокольного дроида. — Ваш заказ, сэр. — О, благодарю, TC-15, — сказал Илай. Дроид удалился, однако Траун смог расслабиться лишь когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь. — А теперь вы должны, наконец, поесть. — Согласен, только… — он вдохнул побольше воздуха, пытаясь уловить запах. Однако ударившая в нос яркая смесь не дала никакой информации. — Что это? — Салат из фруктов, местные морепродукты и… — Илай сделал паузу, и Траун услышал, как он сделал глоток. — Да, это холодный каф. — И никакого мороженного, — добавил чисс почти с досадой, ощутив на языке дразнящий фантомный привкус вчерашнего фатального лакомства. — Разумеется. Повисла пауза. Траун осторожно вытянул руку и нащупал край репульсионной тележки, затем перебирая по ней пальцами наткнулся на прохладный край тарелки. Прикинув в уме, где обычно относительно тарелки клали столовые приборы, он переместил руку туда, но ничего не обнаружил. Неприятный холодок снова пробежал по его телу. — Коммандер… Илай, — обратился он к сохранявшему молчание адъютанту, ещё больше нервничая от невозможности видеть его лицо. — Да, сэр? — его голос прозвучал обеспокоенно. — Боюсь, мне будет непросто сделать это без вашей помощи. — С мороженным вы как-то справились сами. — Оно было однородной массой, помещённой в маленькую вазу, а это… — он попытался визуализировать туманно описанные блюда, но богатое воображение выдало слишком много вариаций. — Я даже не могу представить, что они из себя представляют, пока ты точно не опишешь каждое из них. — Что ж, мне не сложно. Так, — ладонь Илая аккуратно взяла Трауна за нижнюю челюсть. — Откройте рот, — послышался звук соприкосновения вилки с тарелкой. — Сейчас будет кусочек рыбы. Мягкий и солёный. — Какого он цвета? — спросил Траун когда что-то коснулось его губы. — Какая разница? — Пожалуйста. — Он… розовато-фиолетовый. С белыми прожилками. И… на нём немного соуса. Соус зеленоватый. — Как интересно, — Траун подался чуть вперёд и откусил передними зубами небольшую часть предложенного ему кусочка. Это действительно была рыба, очень нежная и приятная на вкус, и он невольно задался вопросом, был ли причиной этому его голод. — Я полагал, что я сам вложу его. — Вкусно. Можно ещё? — он открыл рот шире. Снова послышался звук соприкосновения вилки с тарелкой. Чуть задев верхней частью куска верхнюю губу Трауна, Илай положил его на язык. Траун медленно закрыл рот, снял кусок с прибора и прожевал его — нежный, сочный, вымазанный в соусе с неярким пряным вкусом. Он облизал губу и чуть улыбнулся. — Мне очень нравится. Отличный выбор. После нескольких кусочков рыбы последовали фрукты — в меру сладкие и освежающие. Илай словно расслабился и начал получать удовольствия от этого процесса, и Трауну стало немного спокойнее — то, что изначально вызывало лишь стыд за свою беспомощность, в какой-то мере начало казаться интересным опытом взаимодействия. Человек искренне заботился о нём, и от этой заботы внутри него стало немного светлее. Пусть и в фигуральном смысле, но этот свет заставил мучившую чисса темноту немного отступить. — Спасибо, Илай, — Траун улыбнулся и протянул руку, тут же встретившись с прохладной ладонью человека. Как ни унизительно это было признавать, но его тревожность отступала, когда он чувствовал его рядом. Особенно теперь, когда после визита Чау Веры он не чувствовал себя в безопасности даже в пределах собственного закрытого номера. Пока он не мог видеть мир вокруг себя и контролировать его — опасность поджидала всюду. — Может быть, мне стоит попросить местный медцентр закрыть меня в отдельной палате? — Не думаю, что они согласятся. Ведь технически, вы не больны и не заразны. Просто… — Слепой и беспомощный, — перебил его Траун и сжал ладонь сильнее, чувствуя как в нём снова поднимается тревога. — Да. Я знаю. — Адмирал… — голос Илая прозвучал взволнованно и он резко схватил Трауна за плечи. — Прошу вас, не паникуйте. Я рядом. И застрелю любого, кто попытается вам навредить. — При вас нет бластера, — чисс нервно засмеялся. — Откуда вы знаете? — Илай вздрогнул. Похоже, искренне удивился. — На вас только мокрые плавки. — О. Вы даже будучи слепым наблюдательны. — Да. Пытаюсь быть, — Траун снова ощутил потребность коснуться его лица и почувствовать движения мимических мышц. Считывать полноценную картину он пока не умел, но все равно увлечённо ощупывал кончиками пальцев скулы человека, его губы и нос, чувствуя, как тот неловко морщится. Ему даже показалось, что щеки адъютанта стали чуть теплее — такое поведение командира очевидно его смущало. Хотя, после того, что произошло в душе, причина могла быть и иной. Траун сам был удивлён тем, как легко доверился ему после случившегося с Чау Верой. Как его собственное тело среагировало на его прикосновения намного ярче, чем на настойчивые притязания панторанки. Потеряв возможность постоянно смотреть вокруг и анализировать, оказавшись в темноте и вакууме, он вынужден был столкнуться с собственным внутренним миром, который привык игнорировать. С чувствами и реакциями, которые всегда оставались на периферии сознания и отбрасывались как помеха. Вэнто снова напрягся. Траун чувствовал кожей его неровное дыхание и движение поджатых губ. — Траун, я… хотел предложить кое-что. Ну, то есть… для начала я должен извиниться за вчерашнее. И… — Илай накрыл ладонь лежавшую на его лице своей, — не дашь ли ты нам ещё один шанс на совместную прогулку? — Честно… это не кажется мне хорошей идеей, — сказал Траун и снова прислушался к тишине, в которой было слышно только их дыхание. И в этой тишине и в отсутствие новой информации страх темноты снова начал шевелиться в нём. — Но с другой стороны, сидеть здесь я тоже не хочу. Так что… если потеряешь меня снова, я сделаю тебе выговор, — он улыбнулся. Илай виновато вздохнул. — Конечно, сэр. Ах да, и ещё кое что, — с этими словами Илай отстранился и отнял руку. Потеряв контакт с ним, Траун вновь ощутил резкий приступ паники, и подавшись вперёд, схватил рукой воздух. Однако он забыл о тележке, все ещё парившей рядом, и своей попыткой встать свернул всё, чем она была нагружена, на пол, после чего тут же споткнулся и точно упал бы, но услышавший грохот Илай успел его поймать. — Ох, крифф, что же вы творите? — Я… я… — Траун с трудом выровнял дыхание и унял прокатившуюся по конечностям дрожь. Ощущение тяжести в груди так и осталось, но отмахнуться от него было немного проще. — Я не знаю, что на меня нашло. — Я понял, — Траун почувствовал как запястье человека легло в раскрытую ладонь. — Вот. Держись так крепко как нужно. Сейчас мы подойдём к прикроватной тумбе и я кое-что оттуда возьму. А потом нам нужно будет переодеться. Глубоко вздохнув, Илай мягко потянул его за собой. На пути не было никаких препятствий, но они все равно прошли через комнату очень неспешными осторожными шагами. Последовал звук открывающейся тумбы. Человек развернулся к Трауну и что-то поднял перед собой в руках. — А сейчас я кое-что надену тебе на глаза. — Что? Нет-нет, зачем… — чисс сжал сильнее и отстранил запястье, которое все ещё держал, не давая Илаю исполнить задуманное. Тот застонал, но не стал вырываться. — Пока тебя откачивали после мороженного, медик сказала, что стоит ходить в этом пока ты… бодрствуешь. А для сна нужна другая повязка, — пояснил он, судя по движением мышц под кожей с силой сжимая кулак в попытках ослабить хватку. Но ладонь Трауна словно окаменела, как и он сам — столь неожиданно сильным был в нем протест против чего-то столь незначительного — Мне нужно было вспомнить о ней раньше. Это может ускорить твоё выздоровление. — Я не хочу. — Адмирал. Я вас не понимаю, — голос коммандера стал тверже. Траун расслабил ладонь, вдруг осознав в очередной раз неуместность и безответственность собственного поведения. — Простите меня. Я и правда не в себе. — Я вижу, — Илай тяжело вздохнул и снова попытался надеть на него повязку. Траун ощутил, как глаз коснулось что-то прохладное — очевидно в ткань были встроены охлаждающие гелевые подушечки. Поначалу это было даже приятно, но, как только он решил ощупать собственное лицо и наткнулся на синтетическую ткань, в нем поднялась новая волна эмоций. На этот раз над паникой доминировало отчаяние. Он попытался ухватить его, подавить, раздробить на составляющие, которые было проще уничтожить по отдельности, но оно рассыпалось лишь в мысли, которые он больше не мог игнорировать, от которых эмоции накручивались лишь сильнее. Словно подобная мера была той чертой, после которой он больше не мог отмахиваться и отрицать свое состояние, которое в худшем случае могло продлиться намного дольше, чем их запланированный отпуск. Картины возможных последствий такой задержки были одна мрачнее другой и тянули его в бездну, из которой его выдернули звуки собственных рыданий и голос Илая, звавший его по имени. — Траун! О мои звёзды, ты же вроде глаза повредил, а не голову! Приди в себя! Это… Крифф, это же просто повязка! Нужно было взять успокоительного… — Я просто… просто не хочу быть слепым, — воскликнул Траун, тут же осознав абсурдность своих слов, но не смог остановиться, даже сжав зубы. — Я не могу. Это недопустимо! — Ты конечно адмирал, но ты не можешь контролировать все на свете. И сейчас ты слеп, и твои чувства и слова этого не изменят, — нервно сказал Илай, но тут же смягчился. — А вот лечение может помочь.***
В тот вечер отдыхающих на улицах было намного меньше. Никаких громких концертов не было запланировано, и даже выкрики местного аниматора быстро затихли. Видимо час был уже поздний, ведь с момента заката солнца прошло уже несколько часов. Из-за того, что Траун не мог ничего видеть, он позволил себе вообразить, что они с Илаем здесь только вдвоём идут через темноту навстречу тёплому ветру. Вдруг откуда-то справа донёсся шелест. Затем повторился, но чуть иначе. Спустя несколько шагов он стал казаться громче, и Траун чуть потянул Илая за руку, призывая остановиться. — Этот звук. Я вчера его не слышал. Что это? — Звук? Какой звук, о чём ты? — Такой… — Траун прислушался, снова оценивая сочетание звуков в этом шорохе, — словно кто-то рассыпал много-много мелких камней. И он повторяется. Очень… приятный звук. От него так спокойно. — Ты… ты про волны чтоли? — Волны? Волны чего? — Моря. Ну… вода ударяется о берег и перекатывает камушки. — Так это они так удивительно звучат? — Траун сделал паузу, снова прислушиваясь. — А мы можем подойти поближе? — О… да, конечно. Правда… для этого придётся сойти с ровной дороги. Дикий пляж начинается чуть за пределами отеля. — Главное не отпускай меня. Как и предупреждал Илай, скоро под ногами вместо мощенной тропы появился мягкий неоднородный песок, в котором прощупывались мелкие камни. Траун снял бывшие на нём сандалии и погрузил в него стопы. Он шагал медленно и осторожно, прислушиваясь к необычным ощущениям кожи. Скоро песок стал ощущаться прохладно-влажным, а шуршащий звук волн был совсем близко. В воздухе запахло солью, а на теле быстро начали оседать крошечные брызги. Море было прямо перед ним. — А могу я коснуться их ногами? — спросил он, крепко сжав ладонь Илая. — Да. Они вроде безопасные. Честно говоря, я сам никогда не видел настоящее море так близко. На Лисатре только озёра есть. — В моём мире тоже озёра. В более тёплых пещерах. Но они очень холодные. Побудешь в такой ледяной воде минут десять, и ты труп. А это море… — ещё одна набежавшая на берег волна мягкой щекочущей прохладой обняла его ноги. — Оно прямо как ты. Ну. По температуре. — Да, ты прав. Очень тёплое. Никогда не встречал такой тёплой воды. — Удивительное ощущение. Хочу зайти чуть поглубже. — Погоди, а ты плавать уме…! — закричал Илай, но его возглас утонул в крике Трауна, когда тот сделал шаг вперёд и вместо ожидаемого продолжения плоскости берега обнаружил резкий провал и тут же потерял равновесие. Во влажном песке державший его Илай не нашёл точки опоры, чтобы удержать его, и они оба полетели в воду. Всего в метре от берега глубина резко возрастала. Траун оказался под водой полностью и на несколько секунд потерял даже, где верх, где низ, а рука Илая, до этого дававшая хоть какой-то ориентир, вновь выскользнула из его ладони. Плавать он не умел. Точнее — совершенно не представлял, как это делается вне камерных помещений с учебными бассейнами, где всегда полно света, и все заплывы совершаются по размеченным прямым дорожкам на фиксированной глубине, в самом глубоком месте покрывавшей его ключицы. Здесь же, вытягивая руки и ноги, он не мог нащупать ни дна, ни поверхности, и лишь чувствовал движение волн, качавших его из стороны в сторону и постепенно затягивающих куда-то. Это движение было слишком активным, чтобы он смог сориентироваться, и он даже не был уверен, помогли бы ему в такой ситуации здоровые глаза. С другой стороны — будь его глаза здоровы, он вряд ли бы вообще заинтересовался шумом волн и их ласковыми манящими прикосновениями. Наконец его нога чего-то коснулась. Однако по ощущениям это было вовсе не дно. Что-то мягкое и упругое. Возможно живое. В памяти Трауна пронеслись десятки рыб, которых Илай с таким энтузиазмом демонстрировал перед прибытием на Аквил, и особенно ярко вспомнились самые крупные и опасные из них. Он мысленно выругался и забарахтался активнее, надеясь таким образом отпугнуть возможных морских обитателей подальше, пока не найдёт точку опоры. Ему срочно нужно было вдохнуть. Лёгкие начали ныть от перепада давления и сопротивляться было всё труднее. Однако он всё ещё был под водой и не мог добраться до поверхности. Ноги снова что-то коснулось. На этот раз было похоже на то, что его кто-то схватил. Хватка была столь резкой и сильной, что он на миг потерял концентрацию и вдохнул. Вода наполнила лёгкие, и он окончательно потерял контроль над происходящим. Что-то продолжало тянуть его за ногу. Волны качали его тело, и угасающим сознанием он продолжал слышать их приятный шум. От недостатка кислорода восприятие постепенно рассыпалось, делая анализ невозможным.***
— О не-е-ет-нет-нет-нет-нет! — быстро всплыв на поверхность, Вэнто осознал, что Трауна нигде не было видно. Берег аквильского моря оказался коварен — всего в двух шагах от края вода скрывала его с головой, а волны норовили утянуть ещё глубже. К счастью, он довольно быстро нашёл точку стабильности, но тут же осознал, что Траун больше не держит его руку. Вокруг было темно. Слишком темно, чтобы увидеть что-то под водой. Немногочисленные источники света на берегу бросали лишь блики на волнующиеся воды, и среди них было не видать ни единого намёка на столь неудачно упавшего чисса. Илай нырнул наугад с открытыми глазами, надеясь, что разглядит хоть какое-то движение. И он действительно увидел близ тускло освещённой поверхности что-то похожее на очень активно двигавшуюся ногу. Очевидно, Траун паниковал, что в его состоянии было неудивительно. Илай подплыл ближе и тут же получил удар в живот. Это вынудило его всплыть и прокашляться. Здесь уже было совсем глубоко. Траун беспомощно барахтался вверх ногами, и Илаю пришлось вспомнить навык ручной ловли рыбы, чтобы поймать и удержать его бессмысленно дёргавшуюся ногу. Пару раз попытавшись вырваться из его хватки, пойманная конечность замерла, и Илай смог потянув её на себя вытащить из воды остальное тело. Глаза Трауна были закрыты, повязка с них упала, и сам он больше не шевелился. — Нет-нет-нет-нет-нет! — не без труда преодолев волны, продолжавшие тянуть в глубину, он всё-таки выкарабкался на берег, вытащив Трауна на себе, на ходу вспоминая курс первой помощи утопленникам, который проходил ещё на Майомаре. Мысли путались, и он не был уверен в том, что делал всё правильно. — В следующий раз полечу с вами на Нар-Шадаа копаться в старом хламе для вашей коллекции, только очнитесь, — говорил он, перейдя к непрямому массажу сердца, надеясь на то, что сердце чиссов работает по тому же принципу, что у людей. — Надеюсь, вы меня за это не разжалуете, — добавил он и припал к губам чисса, передавая немного воздуха. Траун не реагировал. Илай начал снова массировать его сердце. — Ладно, можете разжаловать. Можете даже в карцер засадить, только очнитесь. Вторая попытка вдохнуть воздух в лёгкие адмирала оказалась успешнее. Он дёрнулся и закашлялся, и Илай поспешил повернуть его на бок, чтобы он без труда смог выплюнуть оставшуюся воду. — Янч’ху тамме, — пробормотал Траун, прекратив наконец кашлять. Илай облегчённо выдохнул — теперь адмирал был вне опасности. — Ты был прав. Гулять было плохой идеей. — Твои губы… такие… нэлан’мэ, — чисс продолжал бормотать, и на его губах расцвела неуместная улыбка. Илай нахмурился. — Ладно, я сделаю вид, что ничего не слышал. Приходи в себя и… пойдём в медцентр. — Не нужно. Я в порядке, — Траун снова закашлялся и сплюнул порцию воды, затем попытался сесть. Глаза его были плотно закрыты. — Спасибо, что спас меня. Кажется, мне нужна новая маска и… чистая вода, чтобы промыть глаза. — Маска? Помнится ты совсем не хотел ее надевать. — Благодаря ей я не открыл глаза под водой, и прежде чем ее унесло, догадался, что не стоит этого делать. Это море очень соленое и точно не полезно для лукх’чи. — Резонно, — сказал Илай, поднимаясь на ноги, и взял его за руку. Траун сжал его ладонь и, чуть опираясь, поднялся следом. Ветер, дувший вдоль берега, быстро сдувал тепло с влажной кожи. Илай чуть поежился, однако чиссу явно было комфортно. Откашляв остатки воды, он быстро успокоился, словно не он только что чуть не утонул, и если бы не соленая вода, раздражавшая кожу и угрожавшая попасть в глаза, адмирал словно бы был готов прогуляться дальше и снова нырнуть в пучину. Но скоро Илай отметил, что это было не совсем так. Дыхание Трауна выровнялось, но на каждом шаге едва заметно прерывалось, а пальцы, сжимавшие его ладонь, подрагивали. И с каждым шагом эти маркеры тревоги становились заметнее. — Адмирал, может нам стоит вернуться на «Химеру»? — Нет. Я все ещё не оставляю надежды, что никто из экипажа, кроме вас, не увидит меня таким.***
Голоса из темноты звали его. Какие-то он узнавал, какие-то вызывали ощущение лишь смутно знакомых, какие-то терялись в общем гомоне вовсе. Темнота была густой и непроницаемой, и Траун не мог видеть в ней даже собственных рук. Он лишь нервно ощупывал пространство, пытаясь найти хоть что-то. Или кого-то. Осторожными движениями пробуя почву, он нащупал обрыв, и не ясно было, следовала за ним обычная ступенька или бездонная пропасть. Внутри шевельнулся страх высоты. Проверять совсем не хотелось. Однако судя по всему это было необходимо — обрыв продолжался и был везде кругом него. Но не мог же он просто зависнуть на острове посреди пустоты? Или это вовсе не была пустота? Он сел и ощупал обрыв рукой, аккуратно проверяя, нет ли за ним ступеньки. Ничего не было. Голоса начинали звать все громче. Некоторые из них смеялись. — В этом нет смысла, — сказал он и снова провёл рукой в воздухе вокруг. — Наверное опять сон, — он сосредоточился, и скоро звавшие его голоса слились в монотонное гудение. Его рука продолжала держать край обрыва и тот стал казаться мягким. — Ну точно иллюзия, — он подался вперёд, рассудив, что падение точно должно его разбудить. Однако вместо долгого полёта он быстро и болезненно встретился с полом. От такого он точно должен был проснуться, и похоже это и случилось — гул голосов окончательно преобразовался в гудение кондиционера, а сбоку со стороны кровати донеслось сонное ворчание адъютанта, очевидно разбуженного его падением. — Что, что такое? — послышался шорох простыней и скрип пружин. — Траун? Ты где? — На полу, — ответил чисс, приподнимаясь и со стоном разминая ушибленное плечо. — Опять перепутал сон с реальностью. — Крифф, да ты себя так точно угробишь, — босые ноги с характерным звуком коснулись пола, и по движению воздуха Траун ощутил, что Илай совсем рядом. Он протянул к нему руку, и тот тут же взял его ладонь. — Оптимистично. — О, крифф, а это ещё что?! — голос Илая прозвучал напуганно, и чисс почувствовал прикосновение к лицу и напрягся. — Что… что? — Это… крифф я даже не уверен, как обозначить. Они повсюду! — Что? Где? — Ты только не волнуйся, — продолжил Илай, но дрожь в его голосе провоцировала обратный эффект. — Илай, пожалуйста… — Веснушки. Ты… весь покрыт веснушками! Такими яркими… синими… по всему телу. Особенно лицо, плечи, руки, спина… — Что? — Траун нервно ощупал себя, но описанные адъютантом пятна тактильно совсем не выделялись на коже. Зато прикосновения к плечам и лицу вызвали сильное жжение, как от недавнего ожога. — Что это? Кожа словно горит! — Ты немного обгорел, но это совершенно не опасно. Просто… — из взволнованного голос Илая стал смеющимся, — очень непривычно. Не думал, что кожа чиссов настолько чувствительна к прямым солнечным лучам. — Илай, прошу, объясни, о чем ты? Что такое веснушки? Причём здесь солнце? — Это… я точно не знаю биологического механизма, но у некоторых людей появляются пятна более темного цвета на коже, когда они долго находятся под светом звезды на поверхности планеты. Хотя чаще потемнение идёт равномерно. — И у вас такое случалось? — Нет, моя кожа и так достаточно темная. На Лисатре жарко, так что мы рождаемся приспособленными к ее яркой звезде. Хотя, в раннем детстве, возможно. У детей кожа по определению чувствительнее. А ты… ох, — со стороны Вэнто послышался сдавленный смешок. — Мне нужно привыкнуть. Как долго ты вчера пробыл на балконе? — Минут пятнадцать, может чуть больше. Значит сейчас я… покрыт множеством темно-синих пятен случайного размера и формы, — Траун снова тщетно ощупал руку, силясь представить хотя бы приблизительно. Воображение рисовало очень нелепую картину, максимально далёкую от его представления о том, как должен был выглядеть настоящий чисский воин. — Да. Странно, что панторане не выглядят также. — Панторане не жили под землёй столетиями. Холодный климат вовсе не означает малого количества ультрафиолета. Возможно они даже устойчивее, чем люди. А вот у чиссов этот механизм, похоже, деградировал до рудимента. — Теперь я понимаю, почему ты так не любишь высадки. Прости, что я затащил тебя сюда. — Я же уже просил вас не обвинять себя. Это было моё спонтанное решение поехать с вами на Аквил безо всякой подготовки. И моя ошибка, последствия которой мне… нам теперь приходится терпеть.***
Предположения Трауна о том, как он выглядел теперь в глазах окружающих, подкреплялись по мере того, как они прошли путь до медцентра. Встретивший их у входа медбрат не удержался и рассмеялся в голос, и чисс не мог не отметить, что вместе со зрением он потерял остатки уважения людей, и без того бурно реагировавших на инородцев. Медик, принявшая их, была явно не рада их видеть и, выдав свежую охлаждающую повязку и крем от ожогов, хотела было развернуть их, но Траун всё же настоял на повторном осмотре глаз. Никаких изменений в лучшую сторону она на первый взгляд не отметила. Однако и в худшую тоже. Взглянув по его настоянию ещё и в третий раз она нехотя сказала, что зрачок немного расширился и проявляет незначительную реакцию на смену освещения. Однако это всё ещё позволяло ему видеть лишь тени на фоне тусклых источников света. — Сейчас вернёмся в номер, я тебя намажу и будем сидеть там. И никаких сюрпризов, — сказал Вэнто скорее сам себе, активно жестикулируя свободной рукой. Траун слышал вокруг гораздо более активное движение, чем ночью и чувствовал кожей солнечные лучи — из-за свежих ожогов они теперь причиняли боль. От этого идти ему было совсем неспокойно, и он снова выставил свободную руку в сторону ощупывая воздух. И стоило ему сделать это, как его рука с очередным шагом во что-то врезалась. — Ох, крайтова задница, ты что, слепой? — раздался со стороны удара возмущённый возглас, ровно когда Траун успел рассудить, что его ладонь столкнулась с чьим-то лицом. — Да, к сожалению, я слепой, — ответил Траун, чуть улыбнувшись. — Мои извинения. — Капец ты стрёмный, — ответил неизвестный, и через мгновение заговорил уже совсем другим тоном. — Ой, Вэнто! Привет снова! — О, нет, только не вы, — ответил Илай без энтузиазма и сжал руку Трауна сильнее. — Вы их знаете? — уточнил Траун, чувствуя возрастающее напряжение. Это напоминало ту ночь, когда Илай случайно потерял его, но тогда он был ещё в состоянии шока и почти не воспринимал происходящего вокруг. Сейчас же все чувства обострились и невозможность зрительного анализа ужасно раздражала. — Мы учились вместе, но я едва ли их помню, — сказал Илай холодно. — Так это что ли твой «адмирал»? — сказал уже другой голос с явной издёвкой. — Офигеть. Наш главный ботан зависает на отдыхе с крапчатым синим дылдой! — Тише, Йенсен! Вдруг он действительно шишка во флоте? — прервал его первый голос. — И что? Он не знает ни имён, ни лиц, что он нам сделает? — возразил уже третий. — Он-то может быть и ничего, но вот я сейчас собью с ваших рож эти мерзкие улыбки! — воскликнул Вэнто и подался вперёд. — Илай! — Траун сжал плечо адъютанта и резко дёрнул на себя, обрывая его порыв на полушаге. — Ты сам только что сказал. Без сюрпризов. Илай несколько раз нервно вдохнул и выдохнул, постепенно успокаиваясь. Со стороны незнакомцев послышались удовлетворённые смешки. — Да сэр. Конечно. Как скажете, — адъютант, усмирив свой гнев, снова двинулся вперёд, и Траун пошёл ведомый им, стараясь больше не выставлять руку. — И не волнуйтесь. Мне не обязательно видеть их, чтобы их запомнить, — сказал он напоследок нарочито громко, когда они сделали несколько шагов вперёд, и довольные смешки у них за спиной резко прекратились.***
Когда они снова оказались в номере, Илай снял с Трауна повязку и верхнюю одежду и, наконец, начал наносить выданный медиком крем. Тот действовал довольно быстро — полиловевшая от солнца кожа возвращала свой естественный голубой цвет, правда высыпавшие на ней веснушки это почти не затронуло. Адмирал сидел на удивление спокойный и молчаливый, и лишь на середине процесса Илай осознал, что чисс вообще как будто не реагировал на его прикосновения. Лишь его губы чуть подрагивали, когда пальцы надавливали на наиболее обгоревшие участки. — Я почти закончил, — сообщил он. — Осталось только лицо. Траун все также молчал. Помявшись ещё с пару секунд, адъютант приступил к его лобным буграм и скулам, которым досталось от солнца больше всего. Закончив смазывать поражённые участки, он убрал было руки, но адмирал резким движением перехватил его запястье. — Коммандер, скажите честно, — Траун поднял на него взгляд — так, словно всё-таки мог что-то видеть, и по спине Вэнто пробежал холодок — эти растерянные голубые глаза на лице чисса выглядели слишком странно. А в сочетании с ожогами, всклокоченными неуложенными волосами и густо высыпавшими веснушками и вовсе делали жалким вид обычно непоколебимого уверенного лидера. Определенно, возвращаться на Химеру таким для него было крайне нежелательно. — Я действительно настолько нелепо выгляжу? — Я… — Вэнто приоткрыл губы, и в его мыслях промелькнула идея соврать адмиралу, пока тот не мог видеть и читать его мимику. Но от этой мысли ему тут же стало дурно — он слишком уважал и ценил Трауна как друга, и предавать его доверие таким образом казалось мелочным. — Я не нахожу ваш вид заслуживающим насмешек. Однако если бы я не был с вами все это время, я бы наверное не узнал вас, если бы мы встретились случайно. Но ничего, скоро мазь подействует, и вы хотя бы не будете таким лиловым. — Лиловым? — удивленно воскликнул адмирал, и Илай осознал, что не упоминал этого, когда они проснулись. — Ну… не полностью. Вы такой… слегка пятнистый. Местами почти красный. И еще веснушки эти… и волосы… и ходите вы из-за слепоты так неуклюже… — О бей’сы ч’ха, — высказался чисс на чеуне и накрыл ладонью лоб, но тут же одернул ее и раздраженно вытер о подол туники, очевидно наткнувшись на мазь. — К’та! — Илай догадался, что это было очередное ругательство. — Я не знаю, как ещё помочь, — он взял его руки в свои. — Разве что… хочешь я уложу твои волосы? Траун покачал головой. — Не нужно. Пожалуй, мне действительно не стоит даже пытаться выходить из номера, — сказал он тихо и ощупал кончиками пальцев повязку на глазах. Его губы дрогнули, затем короткая почти незаметная конвульсия прокатилась по плечам и ладоням. Илай сглотнул комок. Если в первый день он был явно раздражен поведением Трауна, отказывавшегося принимать помощь, то сейчас все ощущалось иначе. Прошлым вечером он, казалось, был в истерике. Сейчас же он был совершенно подавлен своим состоянием, и от этого зрелища все внутри Илая протестовало. Он никогда не желал командиру пройти через подобное всерьёз, хоть и не раз шептал ему проклятия когда чисс заходил слишком далеко. И пускай в проклятия он не верил, каким-то образом это заставляло его чувствовать вину ещё тяжелее. Он беспокоился за него, и это было нечто большее чем беспокойство подчиненного о командире. Траун был его другом — самым близким, какого он когда либо имел — и Илаю было больно видеть его таким поверженным и уязвимым. И он злился на то, что ничем не мог существенно облегчить его состояние. Напротив, все его попытки за эти дни делали лишь хуже. — Илай, — тихо обратился Траун после долгой паузы, аккуратно сжав ладонь человека обеими руками. — Я знаю, ранее я говорил иное, но… я вынужден просить тебя быть со мной, пока я не прозрею. — Это то, что я предлагал с самого начала, — ответил Илай без тени торжества или раздражения. Это был совсем не тот случай, когда он был рад оказаться правым. — Да, но… я думал, что справлюсь сам. Я… хотел справиться сам. Но кажется, я себя переоценил, — Траун опустил голову. — Я буду рядом столько, сколько нужно, — Илай вытянул свободную руку и аккуратно приподнял его подбородок. — И если это вас волнует, я не потерял уважения к вам из-за того, что вы не можете справиться с этим один. Кому угодно на вашем месте было бы тяжело. — Я выбрал себе лучшего адъютанта, — Траун натянуто улыбнулся. Солнце начинало садиться, и его лучи снова окрашивали комнату в оранжево-розовый. Илай не удержался и обернулся, чтобы посмотреть на то, как одно из солнц Аквила уже почти скрылось, а второе опустилось достаточно низко, чтобы атмосфера изменила цвет исходящих от него лучей. Вдобавок к этому на горизонте скопилась группа полупрозрачных облаков, отражаясь от которых свет превращал небо над морем в разноцветный пожар. Это было намного красивее закатов, которые он наблюдал на любой другой планете. Илай был настолько впечатлён зрелищем, что оно ненадолго отодвинуло на второй план его беспокойство о Трауне и его чувствах. Но скоро, осознав, что его лучший друг не видит, и возможно никогда не увидит этой красоты, он снова опечалился. — Там закат? — спросил Траун, очевидно догадавшись о причине вновь наступившей между ними неловкой тишины. — Да, — подтвердил Илай, тяжело вздохнув. — Жаль, что ты не можешь его увидеть. Они тут и впрямь потрясающие. — Сделаешь голоснимок? Для меня, — уголки губ Трауна чуть приподнялись. — Когда мои глаза вылечатся, я хотел бы взглянуть на это хотя бы через фильтры голозаписи. — О? Да, конечно, — Илай медленно поднялся, позволяя Трауну держать себя за руку, следуя за ним. Взяв со стола пад, он вышел на балкон и подвёл чисса к парапету. Тот нащупал его и освободил запястье Илая, чтобы тот мог уверенно делать снимки. Чисс все ещё стоял совсем близко — так, что человек мог чувствовать его тепло. Однако все же свободные руки позволили Илаю ненадолго расслабиться. До того момента он и не думал, насколько его угнетала необходимость постоянно водить Трауна за руку, и ему стало стыдно за эти чувства. Стыдно за собственную, пусть и естественную досаду на то, что мелкий просчёт командира превратил их совместный отпуск не в отдых, а в эмоционально тяжелое приключение.***
Лучи заходящих солнц уже не причиняли боли, и Траун с удовольствием подставил лицо мягкому прохладному ветру, дувшему вдоль берега. Он доносил солоноватый запах воды, сладковатый аромат местной кухни и масел, но было и ещё кое что. Теперь, когда в отсутствии зрения все остальные чувства обострились, Траун впервые обратил внимание на тонкий приятный запах, который он чувствовал только в присутствии коммандера Вэнто. Он мог даже не касаться его, но точно быть уверенным — это было он, и он был рядом. Отчего-то это открытие так порадовало его, что он почти забыл о том, что слеп. Внутри него зашевелилось любопытство и азарт, позволившие наконец отвлечься от давящего ощущения беспомощности. Пользуясь моментом, пока человек делал голограмму заходящих солнц, чисс наклонился к нему совсем близко и вдохнул медленно и глубоко. С осторожностью охотника он приближался к источнику запаха, пока, наконец, не уткнулся носом в шею Илая — здесь, около уха, запах был наиболее интенсивным. — Траун! — тихо воскликнул человек, но не отстранился. — Я делаю вам больно? — Траун замер и затаил дыхание. — Нет, но… что вы делаете? — Я не могу смотреть на ваше лицо, но зато могу воспринимать все оттенки вашего запаха. Он столь же уникален, — он снова глубоко вдохнул, прижимаясь лицом к его шее, и услышал, как Илай нервно сглотнул. Кожа, к которой Траун прикасался, несмотря на прохладный ветер стала немного теплее. — Что-то не так? — Что? Нет, все нормально, — ответил он нервно, и в голосе явно слышалось напряженное участившееся дыхание. Траун провёл рукой по его лицу, чтобы убедиться — щеки Вэнто пылали так, что это ощущалось даже через отросшую щетину. — Мои действия вызывают у вас сильную эмоциональную реакцию. И запах… немного изменился. Как интересно. — А я и забыл, как с вами бывает неловко, — сказал Илай, и Траун почувствовал, как его скула приподнялась в лёгкой улыбке. — Хотя… мы в отпуске и окружающие не станут нас осуждать за неуставные взаимодействия. — Пускай продолжают думать, что я из панторанской делегации, — чисс снова медленно вдохнул человеческий запах и одними губами прикусил мочку его уха, пожелав воспринять его вкус. На этот раз Илай вдохнул почти со стоном. — Вы… вы отдаёте себе отчёт в том, что делаете? — его лицо ощутимо напряглось и стало ещё горячее, почти сравнявшись температурой с ладонями чисса. — Пытаюсь воспринимать вас доступными мне органами чувств, пока вы смотрите на закат, — почти прошептал Траун, задевая губами кожу Илая и отмечая пробегавшую по его телу дрожь, логически не сочетающуюся с жарким вечером. — Если бы не несчастье постигшее мои глаза, я бы сейчас просто смотрел на вас, как обычно. — Значит теперь вы будете постоянно меня щупать, нюхать и лизать? — в голосе Вэнто вспыхнула смесь сильных эмоций. — Пока мы здесь — отчего бы нет. Вы — единственный заслуживающий доверия объект на этой планете. Всё прочее пока показало себя как потенциальный источник опасности. — Вы все ещё не понимаете. Что же, ладно. Терять мне уже нечего, так что позвольте предложить вам новый объект для исследований, адмирал. Вам кажется понравилось, когда я делал вам искусственное дыхание, — Илай резко взял лицо Трауна в ладони. Они были горячими и заметно вспотели. — Надеюсь, вы меня не разжалуете. — Я заинтригован, — он не успел просчитать дальнейшие варианты развития событий до того, как один из них — тот что ещё не пришёл ему в голову — оказался реализован. Он почувствовал как губы Илая плотно накрыли его собственные, увлекая в страстный поцелуй, в котором разрешилось наконец сдерживаемое человеком напряжение. Быстро пережив эффект неожиданности, Траун сосредоточился на ощущениях, которые не успел распробовать в первый раз. Губы Вэнто были мягкими, прохладными и влажными, местами на них были шероховатости оттого, что он часто их кусал, и в почти пересохшей слюне ощущался слабый металлический привкус. На коже лица и шеи выступил пот. Илай глубоко и шумно вдыхал ртом, нехотя отрываясь от губ чисса, чтобы потом резко вернуться к ним, словно это «исследование» было ему даже интереснее, чем самому адмиралу. Его действия были необычными, но Траун не нашел причин возражать — ему стало любопытно, насколько далеко они могли зайти в подобном взаимодействии. Скоро руки Илая отпустили его лицо и, пробежав по шее и груди, скользнули на талию и потянули его к себе. Траун отметил, что все тело человека стало горячее, когда тот прижался к нему, продолжая хватать его губы своими. Движения адъютанта с каждой секундой становились увереннее и напористее, так что адмирал в какой-то момент потерял равновесие, споткнулся и чуть не упал, но был вовремя пойман в крепкие объятия. — О… боже, простите, сэр, — Илай извинялся, продолжая взволнованно дышать и удерживать его на весу. В его руках ощущалась дрожь. — Я… — …должен быть немного аккуратнее учитывая мое состояние, — спокойно закончил за него Траун, пресекая попытки дальнейших ненужных оправданий. — Думаю, балкон это не лучшее место для того, что вы решили мне показать. Я думал… — он нащупал лицо Илая и провёл по нему ладонью, стирая выступившие на лбу прохладные капельки, — люди обычно делают это в кровати. — Что? — Вэнто подтянул его к себе, помог восстановить равновесие и убрал руки с его спины. Почти с полминуты он молчал, отстранившись, и Траун мог только слышать, как он пытался выровнять дыхание, и чувствовать, как снова меняются оттенки его запаха. — То есть вы с самого начала были готовы к подобному развитию событий, — его тон не был вопросительным. — В материалах о понятии «курорт» нередко упоминается, что совместный отпуск в подобных местах помогает лучше узнать друг друга и укрепить отношения, — он провёл рукой в воздухе, но не смог до него дотянуться. Тогда он замер, оставив ладонь в потоке его дыхания. — Я рассматривал подобный вариант развития событий как один из возможных. Я надеялся, что это… — Траун закусил губу, понимая, что, возможно, открылся слишком сильно, но сделал над собой усилие и закончил фразу, — поможет мне понять, что именно я чувствую рядом с вами. И узнать, что чувствуете вы. — Значит, на самом деле это было экспериментом. Проверкой, — в голосе адъютанта звучала смесь удивления и разочарования. — Ты мог бы просто спросить. В любое время! — голос Илая делался всё громче из-за нараставших в нём эмоций. — Просто словами через рот: «Илай, я тебе нравлюсь?» Да, чёрт возьми, ты мне очень нравишься, ты буквально заменил для меня весь мир, и я не хочу другого! Между ними снова наступила тишина, в которой Траун слышал и чувствовал его быстрое тяжелое дыхание на коже. Теперь уже его собственные щёки ощущались горячее, и дело было не в обжигающем их солнце. После слов Илая мягкая волна тепла разлилась по всему его телу от головы до кончиков пальцев ног. — И не обязательно для этого было идти на такие жертвы и подвергать своё здоровье опасности. Я бы всё понял и остался бы с тобой на борту «Химеры». Я… — Илай с шумом вдохнул, очевидно запутавшись в собственных аргументах. — Ослепнуть в мои планы не входило. Это досадное событие сделало реализацию изначального замысла невозможной, а моё эмоциональное состояние не позволило мне найти эффективную альтернативу. — Траун опустил плечи. — Если это поможет вам чувствовать себя лучше — с тех пор как мы прибыли на Аквил, у меня не было никакого плана. — Боже, Траун… — Илай взял его ладонь в свою, осторожно сжав. — Ты не меняешься. — Соответствую тому, что говорят о таких как я ваши легенды, — Траун усмехнулся и сплел свои пальцы с его. — Так как вы смотрите на то, чтобы продолжить эксперимент в более безопасном месте? Со стороны Илая послышался ещё один протяжный вздох, который можно было воспринять как капитуляцию. — Положительно, сэр, — в его голосе послышалась улыбка. Илай снова подошёл к нему ближе и обнял за талию, на сей раз очень аккуратно и сдержанно, и повлёк за собой. Траун шагал неловко, продолжая ощупывать пространство свободной рукой — приятное воодушевление снова почти отступило перед тревогой и страхом темноты. — Помедленнее, пожалуйста, — сказал он чуть громче, чем намеревался, выдав возросшее волнение, и резко ухватился за косяк балконной двери. — Конечно-конечно, извини, — в движениях Илая ощущалось явное нетерпение. Он придерживал тело Трауна уже обеими руками, продолжая пятиться, очевидно к кровати. Траун вздохнул и постарался довериться ему, позволив развернуть себя и подвести к мягкому краю. — Сейчас можешь сесть, — сказал Илай, и тут же внутри Трауна поднялся протест. В его памяти всплыли неприятные ощущения, испытанные им во время визита Чау Веры, и он замер, вцепившись в плечи Илая, отстраняя его от себя. — Эй… что такое? — Я не могу так, — по телу чисса пробежала дрожь. Мысль о том, что кто-то, пусть даже самый близкий, будет играть с ним в постели, как с беспомощным глупым зверьком, быстро сводила на нет всё возбуждение, успевшее возникнуть ранее. И пусть Илай вовсе не был похож на манипулятора, желающего доминировать над слабым и уязвимым, он всё ещё не мог довериться ему настолько. Тем более в первый раз. — Но ведь у тебя уже получилось, — ответил Илай чуть удивлённо, отняв руки от его талии. Секунду спустя Траун почувствовал их прохладные прикосновения на щеках, и это немного успокоило. — Когда мы были в душе, ты явно получил удовольствие. — Я и сам не до конца понимаю, как это работает. Прости. — Погоди. Я кажется понял. Ты не хочешь, чтобы я пользовался твоей беспомощностью и контролировал тебя. Потому что так поступила та панторанка. Траун кивнул быстрее, чем полностью осознал справедливость его слов. Сейчас, когда у него не было визуального подкрепления, на одном лишь запахе Илая он не мог удержаться от ассоциаций, которые вызывали его уверенные прикосновения. — Но, кажется я знаю, что делать, — продолжил Илай и, отняв руки Трауна от плеч, отошёл за пределы его восприятия. — Постой тут. Я быстро. Траун взволнованно ухватил рукой воздух несколько раз. Он мог слышать дыхание человека и шорохи от производимых им движений, чувствовать слабые вибрации пола и движение воздуха. Потом вдруг всё прекратилось. Было похоже, что Илай замер, что бы он ни делал, и теперь если и двигался, то очень медленно. — Траун, скажи что-нибудь, — наконец он подал голос. — Что ты делаешь? — спросил Траун нетерпеливо и снова почувствовал движение. — Ага. Ты здесь. Вытяни руку. — Я уже, — ответил он, и тут в нём вспыхнуло озарение. Он почувствовал движение воздуха совсем рядом, и пальцы Илая задели его протянутую ладонь. Человек тут же замер и схватил его руку крепче. — Ты что… надел повязку? — Тебя похоже ничем не удивить, — послышался нервный смешок. — Да, я подумал, что если мы будем в равных условиях, тебе будет комфортнее. — Ты можешь в любой момент снять её и снова видеть. Это не совсем равные условия, — Траун усмехнулся в ответ. — Но это может сработать. Илай ощупывал руку чисса мелкими движениями, непривычно сильно сдавливая пальцами при каждом касании. Нетвёрдым шагом он подходил ближе, и в какой-то момент Траун почувствовал, как он резко подался вперёд с шумным вдохом, очевидно потеряв равновесие. В следующую секунду Илай навалился на чисса всем весом, и тот в свою очередь оступился и полетел спиной на по счастью стоявшую сзади кровать. Падая, Траун рефлекторно схватился за плечи стоявшего перед ним и повлёк его за собой. Пружины в матрасе натужно скрипнули от резкого падения сразу двух тел, но выдержали. Спустя пару секунд лёгкой дизориентации Траун осознал, что Илай лежит на нём сверху, прижавшись всем телом, выдыхая тёплый воздух ему в плечо. Руки чисса лежали на его спине и чувствовали, как та вздымается и опускается. Траун не хотел чтобы всё происходило быстро, но всё произошло быстро. Однако это было не нападение — Илай лишь упал, в данный момент контролируя своё окружение настолько же плохо, как и он сам. — Ты в порядке? — Кажется я начинаю понимать, почему тебе так не понравилось ходить по местной мостовой, — пальцы Илая снова начали ощупывать плечи Трауна, затем перебрались к его пояснице и спустились к бёдрам. От этих прикосновений сгинувшее до этого волнение вернулось, и чисс решил сделать то же и исследовать в ответ рельеф его спины. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты просто огромный? — Илай взял его за плечи и чуть подтянулся, невольно обтеревшись об него всем телом и чуть надавив коленом между бёдер. Выдыхаемый им влажный воздух щекотал ноздри. Его губы были совсем близко. — Не припомню подобного, — признался Траун. Его внешность никто не оценивал с тех пор как он был совсем юн, за исключением конечно комментариев о цвете его кожи, не раз услышанных во время пребывания в Империи, и расплывчатых комплиментов пьяной панторанки. — Так вот — ты просто огромный. Когда я трогаю тебя, это ещё заметнее, чем когда просто стою рядом и дышу тебе в плечо. — Это проблема? — Траун провёл ладонью вверх по его спине и остановился на затылке, запуская пальцы в волосы, такие необычно мягкие и вьющиеся для чисса. — Не-ет. Просто очень непривычно. Но мне нравится, — кончик носа Илая коснулся его кончика носа, и Траун с трудом подавил желание дёрнуться вперёд. Лицо человека опустилось ниже, и его губы коснулись губ чисса в очередном поцелуе, в этот раз очень осторожном и несмелом. Только тут Траун нащупал текстуру ткани бывшей на нём повязки — пусть он и до этого не считал, что Илай солгал ему, теперь он знал наверняка, что тот был честен, и это маленькое подтверждение позволило ещё немного расслабиться. Скоро Илай стал увереннее ориентироваться и, сплетаясь пальцами с ладонями Трауна, оторвался от его губ и начал прокладывать дорожку нежных поцелуев по его шее. — И как давно ты понял… что я тебе небезразличен не только как командир? — спросил чисс, пересчитывая пальцами его позвонки. — Спроси чего попроще, — выдохнул Илай, прежде чем снова опустить голову и очертить языком линию на его груди. — То есть, до сегодняшнего дня ты об этом не думал. — Ты чем-то недоволен? — Нет, я просто хочу составить полную картину твоих чувств ко мне. — Давай обсудим это после того, как я найду твой член, — рука человека скользнула ему в плавки и нырнула в складку кожи между ног. Неприятный нервный импульс от этого прикосновения заставил чисса рефлекторно свести бёдра, зажимая запястье Илая между них. Однако он не остановился, пока не просунул палец между ягодиц. — Погоди, а… куда он делся? — Прости. Кажется моё тело сейчас совсем не настроено на подобные взаимодействия. Я действительно хочу тебя почти всегда, когда мы долго находимся рядом… просто не сейчас. — На ту панторанку у тебя стоял, — обиженным тоном заметил Илай и вытащил руку из плавок. — Она поймала меня в хорошем настроении. Реакции моего тела не имели к ней отношения, — от воспоминаний о недавних событиях Траун снова внутренне сжался. Конечно, в таком состоянии его член спрятался и не желал показываться, и было неясно, когда ему снова удастся расслабиться без этих неприятных ассоциаций. — Я даже не мог её видеть. И из-за неё я теперь не могу насладиться близостью с тобой. — Нет, я всё-таки расскажу госпоже Мьёлви о случившемся, — раздражение Илая росло. Он отстранился, и Траун услышал звук отбрасываемой повязки, после чего Илай слез с него и лег рядом, тяжело дыша. — Она явно достаточно умна, чтобы понять, где правда, а где ложь. — Мне жаль. Но мы все ещё можем продолжить, — Траун повернулся где лежал и нащупал его талию, мягко провел пальцем до пупка и пододвинулся ближе, уткнувшись лицом в мягкие волнистые волосы, снова погружаясь в смесь исходящих от человека запахов. — Или твой интерес ко мне ограничивается сексуальным влечением? Илай резко вдохнул и на несколько секунд замер. Затем выдохнул и издал несколько нечленораздельных звуков, из которых так и не смог собрать ответ. — Я не разжалую тебя, если ты ответишь да, — продолжил Траун максимально спокойным тоном. — Мы на курорте. Предполагается, что ты будешь расслаблен и не связан субординацией, и сможешь быть со мной откровенным. Если между нами здесь что-то случится, это никак не затронет служебных отношений, — договорив, он коснулся губами его уха и осторожно поцеловал возле самой мочки, пробуя кончиком языка. — Я тоже должен извиниться, — дыхание Илая все ещё было немного неровным. — На самом деле я и сам не знаю, что делать. До этой поездки я не понимал, насколько сильно успел к тебе привязаться. Ты мой командир, и я никогда не думал, что между нами может быть что-то… иное. — До конца отпуска можешь забыть, что я твой командир. Главное помни, что при любом раскладе — я твой друг. И я пойму, если ты не захочешь подпускать меня ближе. — Я не думаю, что когда-либо подпускал кого-то так близко, как тебя, Траун. То есть… я сейчас не об этой близости, — Илай накрыл его ладонь своей. — Но я совру, если скажу, что не хочу тебя прямо сейчас. После этих слов он почти неуловимым движением подвинул руку Трауна ниже по животу. Восприняв это как знак продолжить, чисс стал дальше исследовать тело человека, кончиками пальцев пробежав по напряженным мышцам пресса к остро выступающей подвздошной кости. Касаясь, он представлял его кожу — красивый терракотовый цвет, плавные изгибы ещё молодого тела, равномерную текстуру покрывавших его мягких волосков, не нарушаемую мозолями или шрамами. Трогать его, вдыхать его запах прямо сейчас вот так, без неловкой двусмысленности, которая возникла бы в другой ситуации, было тем самым, что давало ему сил вытерпеть удушающую темноту. Его пальцы перешли через границу ткани нижнего белья и легли на бедро Илая. Оно дернулось в ответ, и этот импульс прокатился волной по всему телу человека, вырвавшись рваным выдохом. Он явно был возбуждён намного больше, чем командир, и оттого справедливо раздосадован, что его попытка провалилась. Траун провел ладонью по внутренней стороне его бедра, и дыхание Илая сделалось ещё более шумным. Он упёрся рукой ему в пах и чуть надавил через ткань на его непривычную мягкость, являвшую одно из самых заметных анатомических различий между чиссом и человеком, по счастью всегда скрытое под одеждой. Первых эволюция изменила так, чтобы генетический материал сохранялся в тепле и безопасности внутри тела, и гениталии показывались полностью только при сильном возбуждении. Но у людей все непрактично болталось снаружи. Непрактично и уязвимо. Траун улыбнулся своим мыслям и сжал стоявший член Илая через натянутую ткань. — Ой! — воскликнул тот на резком вдохе, словно не ожидал подобного, хотя логически все к этому шло. Траун запустил руку ему в трусы и соприкоснулся уже с голой кожей. Член был твёрдый и горячий, на нижней его стороне набухли сосуды, текстура ощущалась более грубой, чем чисс привык. Орган реагировал на прикосновения, чуть приподнимаясь, и за этим тут же следовал очередной шумный вдох Илая. Похоже, он был очень чувствительным не только, когда дело касалось эмоций. Продолжая прижиматься лицом к его шее и вдыхать меняющийся от возбуждения запах, чисс чувствовал, как потеет его кожа. Он не делал ничего особенного — лишь исследовал ту часть человека, которая всегда была ему закрыта, стараясь с помощью рук составить приблизительный образ в голове. Однако, когда он решил, что получил достаточно информации и отпустил его, Илай протестующе застонал. — Ещё немного! Почти! — он подался всем телом навстречу руке чисса. Тот снова взял член в ладонь, и на этот раз уже не исследовал, а ласкал его также, как вчера Илай ласкал его в душе. Процесс был довольно механическим, но довольно скоро привёл к результату. Илай застонал и задергался, хаотично перебирая руками по простыни и шумно вдыхая. В какой-то момент он схватил Трауна за руку и сильно сжал ее. Это было даже немного болезненно. Но скоро хватка ослабла, а дыхание стало тише и спокойнее. — Как же… как же хорошо, — шумно прошептал Илай и без предупреждения повернулся. Траун напрягся, но никак не успел среагировать — губы человека накрыли его рот. Прежде чем он понял, что это был поцелуй, он отшатнулся назад и оказался на краю кровати. Илай успел ухватить его за руки, прежде чем большая часть его тела перевесила и увлекла его на пол, и подтянул обратно. Траун подавил очередной позыв к сопротивлению, и позволил ему уложить себя на подушку. После чего Илай прильнул к его груди лицом и замер так, и лишь лёгкая дрожь несколько минут продолжала прокатываться по телу со стороны ног. Исходивший от него запах снова изменился. Тело человека было влажным, почти скользким от пота, и ему неплохо было бы сходить в освежитель, но прямо сейчас он явно не хотел никуда идти, сонной тяжестью навалившись на грудь командира.***
В этот раз Трауну ничего не снилось. Проснувшись он почувствовал кожей прохладный воздух и по запаху догадался, что скорее всего ещё была ночь. С другого боку он чувствовал тёплое дыхание адъютанта, уткнувшегося ему в плечо. Тот всё ещё крепко спал. Траун почувствовал необходимость сполоснуть лицо, запревшее под повязкой, и снял её. Когда воздух коснулся отёкших век, чисс облегчённо вздохнул. Хоть это и не означало возвращения зрения — это было приятно. Он сел на кровати и немного размял спину. Аккуратно протерев уголки глаз пальцами он рискнул открыть их. Его встретила уже почти ставшая привычной темнота, из которой тускло проступали очертания предметов — слишком тускло и размыто, чтобы идентифицировать их размер и дальность. Траун тяжело вздохнул, приготовившись снова наощупь пробираться к освежителю, но тут заметил боковым зрением источник света откуда-то сбоку. Он машинально повернулся к нему и увидел светлый треугольник на полу, переходящий частично на поверхность стены. Свет шёл со стороны, в которой, как он помнил, был балкон, и сейчас выглядел хоть и тусклым, однако ярче, чем то, каким ему довелось увидеть закат позавчера. Траун недоверчиво моргнул несколько раз. Свет не исчез — напротив, его форма стала чётче, и тусклые отсветы стали заметны на других предметах в комнате, делая резче их контуры. Его сердце забилось чаще и так резко, что когда он попытался встать, у него на мгновение закружилась голова. Он чуть не бегом подошёл к освещённой стене и подставил ладонь. Свет всё ещё был слишком тусклым, но всё же Траун чётко видел очертания своей руки. Морщины, тени и прожилки — неярко, но очень чётко. — Компьютер, который сейчас час? — Местное время три пятьдесят, — ответил высокий синтетический голос. — Желаете ознакомиться со списком ночных активностей, уважаемый гость? — Нет… нет. Спасибо, — эмоции так переполнили Трауна, что он почти забыл, что говорил с машиной. Он повернулся к источнику света — в чёрном, усыпанном почти незаметными точками звёзд небе сияла луна. Она только вышла из-за стены отеля, оттого бросала косые длинные тени, внутри которых для чисса по-прежнему была непроглядная тьма. Сейчас он не хотел смотреть на тьму. Отражённый от луны свет точно не должен был навредить его глазам, а значит он мог смотреть на него, и он смотрел неотрывно и жадно. Пробыв в номере три дня он впервые смог сопоставить свои ощущения с визуальным образом — даже такая тусклая монохромная картина сейчас вызывала у него почти истерическую радость. Он подошёл к освещенному луной парапету и несколько минут просто рассматривал витиеватый рисунок из бликов на украшавшей его примитивной каменной мозаике. Затем он выглянул за него и также долго рассматривал узоры, в которые складывались искусственно освещённые рядами фонарей мощенные тропинки и цветы на клумбах. — Всё-таки как искусно сделано, — тихо сказал он сам себе, не сдерживая улыбки. В столь поздний час случайных прохожих было мало, и вряд ли кто-то мог заметить его. Тут же неприятный холодок пробежал по спине, и Траун резко повернулся влево — туда, где на его памяти однажды появилась Чау Вера. Балкон соседнего номера был пуст, но ему всё равно стало тревожно. Он взглянул на своё тело — как и тогда, он совсем забыл об одежде. Неловко прикрывшись, он развернулся и ушёл с балкона. Перед ним снова была темнота комнаты. Эмоции, ещё минуту назад столь положительные, с той же интенсивностью ухнули за отрицательную отметку. — Свет на сорок процентов! Светильник на потолке активировался и начал испускать тусклое свечение. Почти такое же тусклое, как отражённый свет от луны, и в разы тусклее, чем он привык видеть при таком уровне освещения. Проступившие из темноты очертания предметов немного приостановили эмоциональные качели. Он мог видеть невнятную кучу на полу, по-видимому являвшуюся одеждой, шкафчики с приоткрытыми ящиками и дверками, ещё один бесформенный силуэт, вероятно бывший дорожной сумкой, и тёмный прямоугольник кровати, на котором из светлой груды одеяла почти неразличимо выглядывали лохматые вихры коммандера Вэнто. — Илай… — прошептал Траун, и эмоциональные качели снова дёрнулись вверх. Он вдруг осознал, как сильно соскучился по его смуглому лицу. — Свет на сто процентов! — приказал он, но этого всё равно едва хватило чтобы сделать комнату хотя бы вполовину такой освещённой, как ему было бы комфортно. Но даже такой тусклый свет вызвал дискомфорт в ещё не до конца восстановившихся глазах. Человек недовольно замычал во сне и машинально накрыл голову одеялом, лишив возможности посмотреть на себя, не разбудив. Теперь чисс не мог видеть даже его волосы. Он раздосадованно выдохнул. — Свет на сорок процентов. В комнате снова стало темнее, и неприятное ощущение в глазах частично ушло. Ещё несколько минут Траун просто стоял, тяжело дыша, всматриваясь в очертания предметов, затем выставил руку, дотронувшись до стены, и пошёл в сторону освежителя. Он напряжённо смотрел под ноги — тускло освещённый пол был всё равно в разы лучше полной дизориентирующей темноты. В освежителе из-за покрывавшей стены белой плитки было немного светлее. Траун подошел к раковине, мысленно продолжая спор с самим собой. Он одновременно радовался тому, что видел хоть что-то, но притом столь же сильно огорчался оттого, что видел недостаточно. Набрав в ладони прохладной воды, он сполоснул лицо, позволяя пролетевшим мимо каплям стекать по его телу. Возможно, ему стоило принять душ — теперь, когда он мог приблизительно ориентироваться в пространстве, это не было проблемой. Размышляя над этим, он поднял голову и встретился глазами с собственным отражением. И закричал в ужасе, прежде чем осмыслил увиденное. Хотя Вэнто описывал как мог подробно все изменения, произошедшие с ним по прибытии на Аквил, эти образы оставались умозрительными и оторванными друг от друга. Сейчас же он смог увидеть их все соединенные вместе и оказался неспособен сразу справиться с этой информацией. Ненадолго он зажмурился, дав себе время выровнять дыхание, затем снова взглянул на то, что стало с его лицом. Ему снова хотелось закричать, но он сжал зубы, позволив вырваться лишь жалобному стону. Его облик не был ужасен — но он был совершенно неправильным. Волосы, слипшиеся от пота, в беспорядке падали на лоб, щеки ввалились, и этот эффект усиливали рассыпанные по коже темные пятна, особенно густо покрывавшие скулы и надбровные бугры, а на носу и вовсе почти слитые в одно большое пятно, с которого свисали хлопья отслоившегося эпителия. Но хуже всего выглядели глаза. Они не горели. Для него само это уже выглядело пугающе. Ему было сложно привыкнуть к гуманоидам, глаза которых не светились, ведь для чисса подобное обычно было признаком истощения или смерти, но все же со временем он научился абстрагироваться и разделять видовые особенности. Однако он все ещё был чиссом, и он не должен был выглядеть так. Он продолжал нервно дышать сквозь зубы, глядя в отраженные в зеркале тусклые бледные глаза с расширенными зрачками, вокруг которых залегли глубокие чёрные тени, и увиденное начала размывать влага подступивших слез от мысли, что он, возможно, навсегда останется таким.***
Илай услышал сквозь сон крик и мгновенно проснулся. — Крифф… сколько времени? — Местное время четыре тридцать восемь. — Траун, какого крайтова хрена, — он тряхнул головой и только тут заметил, что свет был включён. Он огляделся. Дверь в освежитель была открыта, и оттуда доносилось напряженное дыхание. Похоже, Траун был там, и у него была очередная паническая атака. По крайней мере так Илай рассудил, увидев его сидящим на полу. — Что случилось? — спросил он, не особо надеясь на мгновенный ответ. Траун поднял голову и посмотрел на него. Илай непроизвольно вздрогнул — в этом взгляде уже не было прежней потерянности — зрачки были сильно расширены, веки подняты, брови напряжены — он явно видел, хоть и не ясно было насколько хорошо. — Я выгляжу ужасно, — сказал он, не меняясь в лице. — А ты все такой же красивый. — Ты… ты прозрел? — воскликнул Илай, теряясь, какие эмоции ему следует испытывать, но улыбка сама расплылась по его лицу. — Мое зрение вернулось лишь отчасти. Очень темно и почти бесцветно, — Траун улыбнулся в ответ, но его тело все ещё выглядело напряженным. — Но это все равно лучше абсолютной темноты. — Но почему ты кричал? — Увидел свое лицо, — Траун отвернулся и уткнулся лицом в поджатые колени. — Это кошмар. Хуже чем, я представлял. А ведь я видел лишь часть. — Никогда не подумал бы, что ты из тех, кто переживает из-за внешности, — сказал Илай озадаченно. Командир всегда казался ему настолько поглощенным военной службой с редкими перерывами на особые интересы, что его трудно было представить озабоченным чем-то столь тривиальным. Однако, задумавшись над этим, Илай осознал то, чего годами не замечал до того, как они оказались здесь. Траун всегда выглядел безупречно. Всегда идеально уложенные волосы, прямая спина, безукоризненно чистое лицо, напоминавшее каменное изваяние. Его сияющие при любом освещении глаза всегда смотрели уверенно. Ни в них, ни в каком-то другом движении его черт было не уловить, что он чувствует, и о чем думает. Словно он сошёл со страниц легенд как воинственный бог, желающий поделиться с Империей своим даром. Илай привык видеть его таким, быть очарованным чиссом и его неприступностью. И это вызывало у него сложные чувства сейчас, когда из-за произошедшей случайности Траун потерял возможность постоянно поддерживать этот образ. Вынуждало обратить внимание на то, что прежде было тщательно скрыто. И за эти дни Илай лишь убедился, что его чувства к командиру были больше, чем юношеская очарованность загадочным инородцем. Ему действительно было не все равно. Ему действительно хотелось быть рядом и поддерживать его. И даже потеряв ореол безупречности его тело, усыпанное тысячей ярких веснушек, все ещё привлекало во всех смыслах. — Траун, — Илай опустился на пол перед ним, положив руки на его колени. Траун поднял от них лицо и взглянул на него, и человек снова не удержался от улыбки — так радостно было ему снова видеть его глаза. — Ты прекрасен. И ты вовсе не обязан всегда быть идеальным. — Поддержание стабильного образа командира является очень успешной социальной тактикой в вашей Империи. — Вы — синий пришелец из Неизведанных Регионов. Неужели вы думаете, что о вас не ходит пересудов даже когда вы выглядите безупречно? — Эта сторона человеческих отношений для меня все ещё малопонятна. Но те двое вчера ясно дали понять, что им как минимум кажется смешным мой нынешний вид. — Честно, я набью им морду, — Илай агрессивно прикусил губу, вспомнив надоедливых бывших сокурсников. — Не надо, коммандер. Мы здесь отдыхаем. И когда мы вернемся на борт «Химеры», я надеюсь, что вы воздержитесь от ненужного рукоприкладства, — он поджал губы. — Экипаж большой. Надо мной неизбежно будет кто-то смеяться. Илай вздохнул. Конечно, Траун был прав. И если бы подчиненный попытался слишком активно защищать командира, это бы лишь повредило репутации последнего. — Но зато вы вернётесь на борт не слепым. Это уже неплохо. — Верно, — он опустил веки, но Илай успел заметить, как его зрачки сузились, хотя изменения освещения не произошло. — Правда мне кажется, что я на радостях перенапряг глаза. Думаю, мне стоит ещё немного походить в повязке.***
Позавтракав, они снова посетили медцентр. Медик встретила их, не скрывая раздражения, но не могла отказаться от обязанности осмотреть пациента ещё раз. Траун не знал, нарочно ли она несколько раз столь долго и болезненно светила ему сканирующим устройством в зрачок, но мир вокруг после этого снова потускнел настолько, что он едва мог видеть бывшие в помещении источники света. — Не понимаю, зачем вы пришли. Я не вижу значительных изменений. Да, ваш мозг пытается приспособиться к новым условиям. То, что вы на некоторое время стали видеть чуть лучше, чем кларитианский троглодит — это потому что спазмы в хрусталике стали менее интенсивны, и глаза адекватнее реагируют на освещение. — Но почему я не различаю цветов? — Вы их различаете. Просто ваш мозг привык фильтровать цветовое восприятие — очевидно симбионты усиливали его в разы. Если необходимый вам грибок не восстановится, со временем оно перестроится и… вы будете видеть почти как человек. — Но я не человек, — запротестовал Траун с неожиданной для него злостью, словно ее слова пробили ту грань, за которой он не мог больше спокойно терпеть пренебрежительное отношение к тому, кем он являлся. Он не был каким-то неправильным синим человеком. Он был чиссом, совершенно стандартным для своего вида, и никогда не желал быть кем-то другим. Его плеча коснулась чья-то рука и сжала. Он нервно развернулся и долго моргал, прежде чем угадал в тёмном силуэте Илая, всё это время стоявшего рядом. Тяжело вздохнув, он решил больше ничего не говорить работнице медцентра, явно пренебрегавшей врачебной этикой в его адрес. Та тоже предпочла молча выписать рекомендации и выдать их Илаю, после чего тот снова надел на него повязку и помог выйти из здания. Теперь необходимость носить ее угнетала чуть меньше, правда появилось иное чувство — почти нестерпимое желание приподнять край и оглядеться. Несколько раз он даже сделал это, получив от Илая порцию неодобрительных высказываний, когда дневной свет причинял ему боль и вынуждал вернуться в темноту. Помимо этого Илай молчал почти всю дорогу. Трауну хотелось взглянуть на него и прочитать его лицо, но он точно не одобрил бы этого. В его руке, за которую он держался, напряжения не ощущалось. Однако тишина угнетала. Чтобы хоть как-то заполнить информационный голод, он снова стал прислушиваться к запахам и звукам, разделяя их хаос на составляющие. Вдруг до него донёсся аромат столь тонкий и приятный, что он замер на месте, желая вдохнуть как можно больше. — Эй! — вскрикнул Илай, которого он непроизвольно дернул за руку. — Что такое? — Чем это так пахнет? — Не знаю. Кажется, каким-то ароматным маслом. А, в той стороне массажный салон. — Мне бы не помешал массаж, — признался Траун, за последние дни уставший от постоянного напряжения, в котором находилось его тело из-за возросшей тревожности. Он представлял, насколько это ощущение может усилиться за следующие три дня, и подумал, что совершенно не хочет возвращаться на борт «Химеры» столь разбитым. Ведь следующий отпуск будет ещё очень нескоро, а возрастающая активность повстанческих группировок требовала постоянного тонуса и концентрации. — А ты точно будешь адекватен, если тебя голого будет трогать незнакомый человек? — Думаю в том помещении будет достаточная тень, чтобы я смог временно снять повязку. — Нет-нет-нет, мне это не нравится. Мы же вроде договорились, что хватит приключений, — голос Илая становился всё более раздражённым. Он потянул Трауна за руку, но тот не поддался. — Да что с тобой? — Я хочу пойти туда. Пожалуйста, — попросил он, и его голос снова дрогнул от эмоций. — У меня уже давно болит спина. А этот запах такой приятный. — Спина? Почему я впервые слышу об этом? — Я привык принимать решения о подобных процедурах сам, не советуясь ни с кем. Но сейчас мои передвижения зависят от тебя, — сказал Траун тихо и мрачно, вновь передёрнувшись от отвращения перед собственной беспомощностью. — Я могу дойти туда один, но опасаюсь повторения истории с панторанцами. — Прости, — голос Илая тоже стал тише, и Траун почувствовал, как он развернулся и встал перед ним, взяв вторую его руку. — Что-то я сегодня не в себе. Никак не могу… уложить в голове вчерашнее. Если… если это вообще было реальностью, — человек тяжело вздохнул и убрал руки. — Что — это? — Траун снова приподнял повязку, чтобы взглянуть на его лицо, выглядевшее для него сейчас как бесцветный силуэт. Беглого взгляда было достаточно — он взял его ладонью, наклонился и приник к губам в долгом поцелуе, прежде чем Илай успел отстраниться. — Вот это? — с улыбкой спросил он, закончив. Человек некоторое время молчал, затем поражённо выдохнул. — Да… да. Это, — он перешёл на шёпот. — Крифф, нас сейчас половина курорта видела! — Вам стыдно оттого, что окружающие увидят ваши отношения с инородцем? — Нет! Я просто не привык.***
— Мы пришли, — сказал Илай, и Траун воспринял это как сигнал снять повязку. Как он и ожидал, в малоосвещенном зале его глазам было достаточно комфортно. Моргнув несколько раз, он уже достаточно четко различал крупные предметы и фигуры посетителей. Аромат масел, казавшийся таким тонким и нежным на улице, здесь был намного гуще, и из-за смешения слишком большого количества оттенков перегружал восприятие. Но желание чисса ощутить на спине руки профессионала, мягко разминающие плечи, было слишком велико. После того, как Траун выбрал по запаху предпочтительный состав для массажа, их отвели в отдельное помещение, где наготове стоял полуодетый мужчина среднего роста — возраст и оттенок кожи он пока не в состоянии был разглядеть, но оценил столь важную в его деле мускулатуру рук. Ему удалось без посторонней помощи улечься на предложенную каменную плиту. Ее поверхность была приятно тёплой, и лёжа на ней, вдыхая аромат масла под звуки расслабляющей музыки, Траун чувствовал себя почти хорошо. Но скоро он напрягся, обнаружив, что Илая не было рядом. Он не мог ни видеть, ни чувствовать его, и тревога, которая, как он думал, наконец отступила, охватила его снова. Помимо музыки был слышен шум воды и звуки шагов за спиной. — Коммандер Вэнто? — позвал он. — Лежите спокойно, адмирал, я у вас за спиной, — ответил Илай. Интонации его голоса были мягкими, и тревога немного отступила. — Вам ничто не угрожает. Спины Трауна коснулись тёплые капли, и запах масла вокруг усилился. За каплями последовала густая струя, медленными потоком касаясь и обтекая все тело. Чисс поначалу вздрогнул, но заставил себя сдержаться, когда за этим последовали чужие руки. Их прикосновения были весомыми, но при этом благодаря маслу гладили кожу так мягко, что он почти забыл о боли. Он смог выровнять дыхание и опустил веки. Илай был поблизости, а значит он мог быть спокоен. Должен быть спокоен. Ведь иначе процедура не имела смысла. Однако это было сложнее, чем он от себя ожидал. Он никогда не видел того, кто сейчас к нему прикасался. Не мог прочесть по лицу его характер и степень враждебности. Не изучал заранее имя, личность, предысторию. Решение пойти сюда была спонтанным, и в иных обстоятельствах ему бы хватило короткого взгляда на его лицо и тело, чтобы узнать все, что нужно, но сейчас он чувствовал, что отдался неизвестности и не мог доверять ей. Поднявшись по позвоночнику, пальцы массажиста уперлись в шею и обняли ее мягким движением. Траун дернулся и перехватил его запястья — ему трудно было воспринять этот жест иначе как опасность. Последовал вскрик и пара нецензурных ругательств на общегалактическом. — Вам лучше прекратить, — сказал он холодно. — Господин, я просто делаю свою работу! Прошу вас… мне больно! Траун разжал кулаки, и массажист со стоном отнял руки. — Если вы повредили мне сухожилия, я потребую компенсацию! — Мои извинения, — Траун мрачно выдохнул. Тёплая плита, на которой он лежал, уже не ощущалась такой удобной после того, как он осознал, что быстро встать с неё, скользкой от масла, будет трудно. — Не волнуйтесь, мы все возместим, — послышался голос Илая совсем близко, и ладонь человека коснулась плеча чисса. В этот раз он был уверен в том, кому она принадлежала, и прикосновение не вызвало у него тревоги. — Я не могу продолжать работать в таких условиях, — продолжал причитать обиженный работник. — Клиент не расслабляется. — В таком случае оставьте нас наедине. Ведь нахождение в этой комнате входит в стоимость? — Верно, — ответил массажист чуть неуверенно. — Тогда уйдите, — спокойно приказал Илай. После нескольких секунд очевидных колебаний, послышались уходящие хлюпающие шаги. — Илай, что ты собираешься делать? — спросил Траун, когда звук закрывшейся двери просигналил ему, что теперь они одни. — Закончить его работу. — А ты умеешь? — Не доверяешь моим рукам? — Илай положил обе ладони ему на плечи и медленно сдавил ключицы. Это определенно не было похоже на жест профессионального массажиста, но при этом неожиданно приятно. — Боюсь, твои руки единственные, которым я доверяю во всей вселенной, Илай, — Траун улыбнулся и смог немного расслабиться. Илай продолжил делать приблизительно то же, что делал до него массажист. Его движения были грубее, но он явно не чувствовал за это вины. Казалось, процесс доставлял ему удовольствие, и это удовольствие словно переливалось в тело чисса с его прохладных рук. Траун наконец смог расслабиться. Спину приятно покалывало ощущением прилившей крови, разгонявшей застоявшееся в мышцах напряжение. Руки Илая спустились дальше и скорее огладили, чем размяли его бёдра и икры. Когда адъютант коснулся его ступней, Траун чуть дрогнул, но усилием воли сдержался от того, чтобы дёрнуть ногой, когда Илай решил размять их. Подавив импульс вырваться, спустя несколько мгновений чисс стал ощущать прикосновения Илая к ногам почти противоестественно приятными. Это совсем не было щекотно. Под давлением пальцев человека нервные импульсы разливались по всему телу. Траун сосредоточился на пронизывающих тело ощущениях и на аромате масла, и не сразу заметил, что прикосновения адъютанта постепенно сделались слабее, а дыхание чуть неровным. — Вы устали. Илай поверженно выдохнул и замер, отняв руки от чисса. — Ты как всегда прав. Не думал, что это такая тяжёлая работа. — Не волнуйтесь, я получил то, чего хотел. Моей спине уже лучше. А как насчёт вас? — Хм? — У нас есть ещё четверть часа, — Траун аккуратно сел, стараясь не соскользнуть с залитого маслом ложа. — Ложитесь. Несмотря на тусклое освещение, он смог разглядеть лицо Вэнто и уловить лёгкое удивление. Но почти сразу оно сменилось игривой улыбкой.***
Когда они вышли из массажного салона, на курорт уже опустилась ночь. Пусть большинство местных развлечений к этому часу прекращали работу, для чисса это было идеальное время для настоящего спокойного отдыха. Он осмелел достаточно, чтобы снять повязку и убрать в карман туники. Его восприятию уже были доступны цвета — не так разнообразно и насыщенно как он привык, но это уже давало куда больше информации об окружающем мире. Ему стало намного спокойнее, и дело было не только в вернувшемся зрении. — Значит теперь ты видишь мир… так же, как я? — спросил адъютант, от внимания которого явно не ускользнула эта позитивная перемена. — Судя по всему да, — ответил Траун, глядя на зависшую в небе полную двухцветную луну, пока они медленно шли по узкой дорожке меж высаженных вдоль обочины тенистых деревьев. Мир все ещё был слишком непривычно тусклым, даже теперь, когда его мозг адаптировался к новым условиям насколько мог. Информация поступала медленнее, медленнее обрабатывалась, и он с тревогой думал о том, как сильно это скажется на его эффективной службе Империи, если его полное восстановление затянется. — Тебе этого как будто мало, — сказал Вэнто с лёгким раздражением. — Да. Мне мало. Я хочу видеть так, как раньше. — Но ты больше не слепой, — Илай потянул его за руку, вынуждая остановиться. — Разве это не прекрасно? — Мое зрение неполноценно. — Эй. Я с таким всю жизнь живу! А как много рождаются близорукими… — Не сравнивай нас, Илай. Я чисс, а не человек. То, что кажется нормой тебе, для меня — большая утрата, — недавнее спокойствие вдруг смело волной злости, сдерживаемой во время каждого приёма у местного медика. — Или ты тоже этого не понимаешь? — Я… я не уверен… — Если ты отрубишь кодру-джай пару рук, у неё останется две руки, как у человека. Ей придётся учиться жить заново, привыкать к этой утрате, и она никогда не сможет до конца восполнить ее. Но для вас людей она будет совершенно нормальной, ведь наконец-то у неё две руки, также как у вас. Вам так комфортнее, верно? Рубить всех под себя! — Прости… Конечно ты прав. Я понятия не имею, каково тебе. Но я хочу чтобы ты знал. Я совсем не рад тому, что это случилось с тобой. Я любил твои глаза такими, какими они были, и когда они вдруг почернели, я был в ужасе. Я боялся, что произошло что-то куда более ужасное… — Илай взглянул ему в глаза и вдруг переменился в лице. — Траун! — воскликнул он совсем другим тоном. — Что? — Наклонись поближе, — Илай взял его лицо в ладони и потянул к себе. — Открой глаза пошире. Посмотри наверх. Нет, мне не показалось! — Есть только одно возможное объяснение такой реакции. Ты увидел в моих глазах свет? — Да. Тонкая красная нить, будто бы трещина с пятнами на изломах. Должно быть один из тех грибков. Он прячется за нижним веком, но когда ты посмотрел на луну, его стало видно! — Они все это время восстанавливали популяцию в защищённом от света месте… а значит постепенно я снова смогу видеть… я смогу видеть нормально! — Траун схватил лицо Илая и прижался к его губам в крепком поцелуе. Человек сперва запротестовал, но спустя пару секунд сопротивления решил все же ответить ему, разделив эту неожиданную радость. Однако даже целуясь, чисс не закрыл глаза, и скоро заметил движение. Переведя взгляд, он увидел в свете украшавших дорогу фонариков две женские фигуры, одна из которых активно жестикулировала. Присмотревшись, он определил цвет их кожи как голубой. Илай отстранился, почувствовав, что инициатива поцелуя целиком перешла к нему, и проследил за его взглядом. — Только вернул зрение, а уже снова стараешься всё контролировать? — Панторанки. — Да. Та, что пониже это Чаэда, а вторая… кажется та самая, что… — Вера. Секретарша министра. — Ну и крайт с ними, — Илай взял командира за руку, но тот стоял, не отводя взгляд от увлечённых беседой женщин. — Пошли лучше перекусим. Уверен, тебе не терпится поесть наконец-то видя, что ты кладёшь в рот. — В том, как ты меня кормил, было определённое удовольствие. Я бы не доверил это больше никому в галактике, — губы чисса растянулись в улыбке. — Но сейчас я не могу упустить возможность провести небольшое культурное исследование.***
Илай согласился на сомнительную авантюру неохотно, ведь в нём так и тлела ревность с тех пор как он увидел одну из этих женщин на коленях у Трауна. Ей так бесстыдно легко досталось то, что ему до сих пор получить не удавалось несмотря на взаимость чувств. Но в то же время, снова увидев на лице чисса прежний сдержанный задор, понятный только ему, он не смог отказать. Траун расслабил веки и взял его за руку, делая вид, что всё ещё совершенно слеп, и так они подошли к паре панторанок. Судя по тону их голосов, Мьёлви Чаэда высказывала молодой подчинённой министра что-то неприятное. — Добрый вечер, — сказал Илай, когда они были в метре, и панторанки сразу умолкли. Мьёлви вежливо улыбнулась, Чау поджала губы. — Добрый вечер, — повторил за ним Траун. — Господин Вэнто! Адмирал Митт’рау’нуруодо! — Мьёлви кивнула и почти незаметно ткнула локтем собеседницу, но та так и стояла неподвижно. — Я так и не поблагодарил вас за столь своевременную помощь, госпожа Чаэда. Илай рассказал, как вы выручили меня. — Ох, мне до сих пор не по себе, — панторанка застенчиво улыбнулась. — Вот что бывает, когда не учитываешь тонкие различия биологических видов. — Ну что вы. Я бы с радостью съел ещё порцию «ледяного крика». Только на сей раз без ликёра. — Если пойдёте за нами, мы как раз идём в местный обеденный зал. У нашей делегации отдельный столик, и вам найдётся место. — Я не уверен… — начал было Илай. — А госпожа Чау Вера будет там? — прямо спросил Траун, внимательно наблюдая за панторанкой из-под ресниц. Адъютанту было слишком очевидно, что он прекрасно видит её, но похоже панторанки купились на эту игру. — Я бы очень не хотел снова с ней столкнуться. Пусть благодаря её настойчивости я познакомился с вами, она право же перешла все границы. Мьёлви снова взглянула на собеседницу, в этот раз гневно надув щёки. Илай не удержался и тихо прыснул. — Уверена, господин министр найдёт компанию адмирала Империи более ценной, чем её. — Подождите, а эта молчаливая особа… — сказал Илай, уставившись на секретаршу, — кажется, это она забралась в наш номер. Глаза Мьёлви округлились и она даже отступила от Чау на шаг. — Да во имя предков! — воскликнула Чау и удалилась, не выдержав напряжения. — Я её уволю, — госпожа Чаэда сжала кулаки. — Не стоит, — с ухмылкой возразил Траун. — Лучше напишите жалобу в совет семейства. — А вы что-то понимаете в панторанской культуре, раз предлагаете такое. Семейный позор куда больнее, чем потерять работу! — Мьёлви одобрительно усмехнулась. — Учитывая обстоятельства это будет заслуженно. — Она явно представляла это иначе. — Кстати, а как себя чувствуют ваши глаза? Мне показалось, или вы стали видеть лучше с нашей последней встречи? — Ваша внимательность приятно радует, госпожа Чаэда. Коммандер, как вы смотрите на ужин в обществе измученных жарой синекожих инородцев? — Очень заинтригован, адмирал.***
В этот раз ужин в компании панторанской делегации прошёл без недоразумений. Илай чувствовал некоторое отчуждение, но это не портило настроения — скорее напротив, ему радостно было видеть, как его адмирал впервые за эти дни по-настоящему расслабился и не думал о своей уязвимости. Он и министр культуры вступили в долгую дискуссию о значениях панторанских нательных рисунков, бывших теперь куда более заметным отличием, выделявшим чисса из синекожей компании. Чаэда тоже иногда вставляла пару слов, например сказала, что у многих панторанцев тоже бывают веснушки, но под косметикой их не видно. А ещё походя выдала, что у местных номеров был режим затемнения стёкол, подобный коррускантскому. Пробыв на ужине около двух часов, Траун распрощался с почётными собеседниками и увёл Илая прочь. Он по памяти повёл его по местам, которые недавно ещё мог воспринимать лишь наощупь. Скоро они оказались там, где Траун впервые услышал шум волн. — Твои память и внимательность не перестают меня поражать, — Илай улыбнулся, очарованный его интересом. — Воин всегда должен быть бдителен. — Но ни один воин не способен контролировать всё. — И это тоже верно. Следуя знакомому маршруту, Траун спустился на дикий пляж, оставив позади выдающуюся в море громаду отеля. — А это что? — спросил он, увидев люминесцирующие голубоватые водоросли, окаймляющие гребни невысоких волн и оседающие неровной линией на берегу. Из-за них море будто светилось изнутри. Чисс подошёл ближе и, оставаясь на безопасном расстоянии, обмакнул палец в сияющую массу. — Они были здесь и вчера? — Да… да. Сейчас как раз сезон их цветения. Одна из причин, почему мне так хотелось посетить этот отель, — признал Илай, чувствуя, что краснеет. Он уже и думать забыл и о красивых водорослях, и о рыбах, и о закатах, и конечно о реактивных ранцах и прочих возможностях этого места. — Я… так переживал за тебя, что даже не обратил внимания. — Эти организмы немного похожи на лукх’чи. — Не думаю. Это ведь водоросли, а не грибы. Хотя… я не силён в ксенобиологии. — Они маленькие и светятся. Траун отошёл от воды и присел на груду крупных камней, устремив взгляд в ночное небо. Луна закатилась, и сейчас, за час до рассвета, оно было совсем чёрным, и лишь точки звёзд и пятна туманностей нарушали это полотно, словно отражая россыпь светящихся точек на берегу. Илаю оставалось только гадать, насколько глаза чисса в нынешнем состоянии могли воспринимать столь далёкие источники света. — Так значит вы, люди, постоянно видите эту тьму? — Ну… когда темно. Да, я понял, что чиссам не бывает темно, но для нас это норма. Ночью темно. Поэтому ночью мы спим… обычно. — Ксилла показалась бы тебе очень тусклой, — сказал Траун с ноткой грусти. — Если бы только я мог однажды показать тебе её потрясающие пещеры. Там очень много… маленьких светящихся организмов. Наверное, для людей это ещё более красивое зрелище. Крошечные огоньки в абсолютной темноте, в которой больше не за что зацепиться взгляду. Илай опустился рядом с ним и закрыл глаза, представляя описанное. Холодные ледяные пещеры, узоры красных и синих светящихся пятен, отражённый множеством гладких поверхностей свет — выглядело сказочно. Он тронул Трауна за плечо и только тут, в темноте, заметил, что кожа чисса будто тоже усыпана звёздами — маленькие светящиеся организмы жили не только в его глазах, но и под кожей, выглядывая огоньками из-под эпителия. Там же, где его покрывали веснушки, они были особенно заметны. Илай восторженно выдохнул. — Теперь ты спокойнее говоришь о темноте, — поспешил сказать он прежде, чем командира охватило любопытство. — Ты перестал её бояться? — Я получил от неё ценный урок. О себе. О панторанцах. И даже о людях. Теперь я смогу лучше представлять их точку зрения в буквальном смысле. Возможно это пригодится на поле боя. — Ты можешь хоть иногда не думать о боях? — Илай погладил гладкую щёку чисса, обвёл пальцем скулу. — Мы в отпуске. Траун тяжело вздохнул. — Если бы я мог, я был бы не здесь. Я остался бы дома с женой и дочерьми, уступил бы синдикам и не раздражал бы больше никого… превентивными ударами. Но я здесь. И я с тобой, потому что ты, в отличие от прочих, можешь быть частью моей войны и моего мира, Илай Вэнто. Взволнованный его словами, Илай неловко отстранил руку, но Траун тут же перехватил её и прижал пальцы адъютанта к щеке. Несколько минут они лежали молча, окружённые лишь шумом волн, пока чисс покрывал ладони человека осторожными тёплыми поцелуями. Потом сблизились их лица и тела, и до рассвета оба могли видеть лишь темноту теней друг друга.***
Первым, что они услышали вернувшись в номер наутро был настойчивый писк сразу двух голокомов. Траун не сразу сообразил, откуда звук — с момента прибытия на Аквил он исследовал номер только на ощупь, и потому лишь смутно представлял, где находился шкаф, в котором осталась их форменная одежда. Надев сперва китель, он вынул из кармана голоком и отправил вызов последнему звонившему. Над кружком проектора возникла голограмма офицера. — Адмирал Траун! Наконец-то. — Адмирал Константин. — Мофф Стернберри приказал связаться с вами. Ваш флот ближе всего к подконтрольной ему системе Эдель, всего двенадцать парсеков. Губернатор столицы сообщил об угрозе блокады от флота пиратов. Среди их кораблей замечены несколько ранее известных судов повстанцев, я переслал вам идентификационные номера. Вы должны немедленно прибыть туда и не допустить объединения врагов Империи. — Принято, — ровно сказал Траун. — Но «Химера» ещё два дня на техобслуживании, — вмешался Илай. — Я навёл справки, корабль будет полностью готов через десять часов. Мы рассчитываем на вас, — на этом Константин предпочёл завершить связь. Траун тут же скинул китель, в котором за пару минут разговора стало невыносимо жарко. — Почему этот мофф не позвонил вам лично? — Не хотел видеть моё перекошенное недовольством лицо, — Траун повернулся к Илаю, и тот хмыкнул, разглядев о чём речь. — Ему бы я мог отказать, а вот совету адмиралов пока не могу. — Это не совет адмиралов, это всего лишь зануда Константин, — проворчал Вэнто, хоть и явно понимал, что отпуску пришёл конец. — Свяжитесь с Фаро. Пусть подготовит экипаж и вышлет за нами шаттл. Илай тяжело выдохнул, надел китель и сел на кровать с голокомом в руке. — Ну вот. А я думал, мы сегодня посмотрим на рыбок. — У нас ещё время. Подходите, когда закончите, я буду ждать вас в местном океанариуме.***
Перед полётом на Аквил Илай представлял, что они с адмиралом будут погружаться в солёную воду со специальным оборудованием и рассматривать местную морскую фауну в естественной среде. Но, как оказалось, предусмотрительные создатели курорта организовали такую возможность и для тех, кто не хотел мочить ноги. Океанариум снаружи выглядел как неприметное одноэтажное здание, в котором помещался лишь холл администрации, но основная экспозиция, как оказалось, уходила вниз. Пользуясь архитектурой отеля, большей частью находившегося над водой, создателям было достаточно выстроить несколько этажей с лабиринтом из плотных стеклянных стен. За ними на красиво выложенных камнях под искусственным светом успел вырасти пёстрый сад из кораллов и моллюсков, в котором местные рыбы сами без принуждения со стороны нашли дом и еду. Очарованный зрелищем, постепенно спускаясь между этажами, Илай быстро потерялся. Подводный пейзаж в этой части выставки был красив, но весьма однообразен. — Я ищу Митт’рау’нуруодо, — спросил он у крошечного робота-уборщика, полировавшего стекло. — Он должен ждать меня где-то здесь. Робот что-то пропищал и указал на светящуюся карту комплекса, спроецированную внутри одного из стёкол. Найдя на ней себя, Илай увидел, что туннель дальше уходит глубже в морские красоты Аквила, где спустя десятки метров начинается совсем другая биосфера. И где-то там, в самом низу, мерцала алая точка с именем адмирала. Держа в уме карту, он продолжил маршрут уже более осознанно, и чем дальше он шёл, тем меньше света было за стеклом, и тем беднее выглядела местная жизнь на искусственном рифе. Она сводилась к корням длинных водорослей, среди которых прятались, сливаясь с камнями, плоские рыбы и ловили трупы рачков. Стёкла же становились всё толще, чтобы хоть как-то выдерживать возрастающее давление. Перед финальным спуском коридоры стали совсем безлюдны. Гости океанариума будто теряли терпение и уставали смотреть на унылое дно, уходящее в темноту. Илай вышел в круглый зал. Траун стоял посреди него. Единственным искусственным источником света была тусклая голографическая имитация солнечных бликов на воде, в которых силуэт чисса почти терялся. Основную же часть составляли светящиеся водоросли, развившие люминесценцию здесь, без доступа к солнцу. За стенами под высоким давлением плавали бледные, почти прозрачные морские твари, скорее пугающие, чем очаровывающие. У некоторых из них светились глаза, у других — края плавников, а у одной особо примечательной светящимися голубыми бляшками был усыпан просвечивающий через прозрачную плоть скелет. Эти существа были столь же непохожи на своих сородичей с поверхности, сколь чисс был непохож на человека, хоть и был близок генетически. Тысячи лет жизни во тьме и холоде заставили их приспособиться. — Эволюция удивительна, — озвучил свои мысли Илай и подошёл к Трауну. Приблизившись, он не сразу осознал — алые глаза чисса сияли почти как прежде. До этого восстанавливавшиеся столь медленно и неприметно, лукх’чи вдруг заполнили всю зрительную щель за несколько часов. — Это место напоминает мне пещерные озёра Ксиллы. Только, полагаю, они в разы холоднее, и вода в них пресная. Но их обитатели приспособились к темноте и холоду очень схожим образом. Жаль, что мой народ вряд ли найдёт целесообразным создать подобный музей. Слишком непрактично. — Теперь ты видишь как раньше? — Да. Ты снова светишься. Особенно твоё лицо. Илай озадаченно потрогал свою щёку. — Свечусь? — Да. Как и все источники тепла. Не очень ярко, но достаточно, чтобы выделять все живые объекты и их следы. — Наверное, этот зал для тебя очень яркий. — Очень комфортный, чтобы отдохнуть. Но для тебя здесь очень темно, — чисс шагнул вперёд и взял ладонь человека в свою. — Скажи, Илай. Ты бы смог провести годы в такой темноте? — Мостик звёздного разрушителя не намного светлее, — Илай пожал плечами, отведя взгляд на рыбу с большим голубым глазом, с любопытством прильнувшую к стеклу. — Так что я уже прожил годы в темноте. Она стала нормой. — И ты об этом не жалеешь? — Траун… почему ты спрашиваешь? Я тебя знаю, ты спрашиваешь такое только когда что-то замышляешь! И если ты планируешь переназначить меня на другой корабль, то даже не думай об этом! Но чисс молчал. Он протянул руку и развернул лицо человека к себе, и теперь его взгляд был как никогда пристальным, жадно улавливая каждое микродвижение его черт. Илай поймал себя на том, что представлял, как должно быть ярко сейчас светилось его лицо от мельтешения эмоций. — Я скажу честно. Я жалел об этом… первые года три. Это правда. Я скучал по свету звёзд. По тому, чтобы просто гулять и впитывать его кожей. По бликам на воде, на траве, на лицах. Я ведь хотел стать офицером снабжения, служить на какой-нибудь знакомой планете в диком космосе, жить обычной жизнью в нерабочее время… Но всё изменилось. Я изменился. И теперь, оглядываясь назад, я не желаю себе иного пути, кроме того, что идёт рядом с тобой. Это то, что ты хотел услышать? — Я хотел услышать правду, коммандер Вэнто, — пальцы Трауна отпустили лицо Илая, после чего чисс отступил на шаг. — Ничего кроме неё. Илай подался вперёд. — Тогда ты должен знать и другую правду, неотделимую от той, что изменила меня, — он взял лицо Трауна в ладони и притянул к себе, прижавшись страстным поцелуем к губам. Они прижались к толстому прохладному стеклу, задирая одежду, пользуясь тем, что больше никто из туристов не желал погружаться на самое дно, а значит никто посторонний, кроме безучастных рыб, не мог увидеть их взаимной страсти. В Трауне не осталось и следа прежней скованности и неуверенности слепого. Он снова был полностью уверен в каждом движении, и когда произошло долгожданное соединение их тел, ничто в нём не дрогнуло. Их члены, зажатые вместе между тел, температуры которых успели уравняться, скоро достигли разрядки под ласки двух рук. Перенасытившись, чисс и человек легли на пол и замерли в объятиях друг друга. Имитация солнечных бликов играла на их телах. — Мы на самом дне океана. — А скоро мы улетим в открытый космос. — Мы улетим домой.***
Шаттл должен был прилететь за ними через два часа. Траун уже надел униформу и теперь стоял перед зеркалом, тщательно выравнивая пряди укладки. Усыпавшие синюю кожу веснушки скрылись под слоем косметики, щедро одолженной панторанским министром. Чисс снова выглядел безупречно. И за этой безупречностью он снова будто стал дальше. Будто не было вовсе близости и доверия, возникших между ними за эти несколько дней. Пусть формально отпуск был ещё не окончен, адмирал уже погрузился в дела, подробно изучая отчёт о проведённом на «Химере» ремонте и готовился пролистать культорологическую сводку системы Эдель. — Хотел бы я, что корабли всегда чинились так быстро, — с улыбкой отметил он. — О да, — согласился Илай, неохотно стаскивая с себя расшитую разноцветными рыбами рубашку. Одну из многих, купленных здесь и совершенно бесполезных на борту. Но Траун настоял, чтобы вся приобретённая на Аквиле одежда была доставлена на борт звёздного разрушителя и добавлена во внушительную коллекцию конспиративных нарядов. — Когда вы были пониже званием, мы ждали месяцами. — Скоро я стану гранд-адмиралом, — приосанившись сказал чисс в пространство так спокойно и уверенно, будто получение титула уже было решённым делом. — Знаете, что это значит? — У вас будет… белая униформа, — робко предположил Илай, хоть чутьё и подсказывало ему, что адмирал имел в виду что-то совсем другое, и вызывало иррациональную тревогу, так и не затухшую после странного разговора в океанариуме. Но оно так и осталось невысказанным. — Верно. Верно, — Траун кивнул, развернулся к нему и протянул руку к лицу адъютанта. Это было совсем не похоже на робкое растерянное прикосновение слепого. Его ладонь легла на щеку человека нежно и уверенно. Они смотрели друг на друга, и кровь прилила к щекам Илая от вида пылающих глаз чисса, по которым он успел ужасно соскучиться. — О, пока мы ещё здесь, — Траун наклонился, заглядывая за спину адъютанта, и по оранжевым отсветам на коже Илай сообразил, что за окном снова разгорается закат. В нём шевельнулась тревога, но тут же он вспомнил, что они настроили затемнение на окнах. — Я наконец-то могу посмотреть на это. Действительно красивое небесное явление. И редкое, я полагаю. На планетах близ двойных звёзд нечасто бывает столько воды. — Когда твои глаза светятся, это прекраснее любого заката, — сказал Илай, крепко сжав его ладонь.