Просто Гарри

— Авада Кедавра! Казалось, в самой реальности произошел сбой. Время то ли замедлилось то ли ускорилось до такой степени, что прошло мимо маленького подвала маленького заброшенного дома. Собравшиеся в круг фигуры, словно шахматные, застыли на своих местах каменными изваяниями. Лишь молодой юноша с зелеными глазами, что был привязан к полу цепью, двинулся с места. Распахнутые зеленые глаза обвели подвал рассеянным, пустым взглядом, а потом зацепились за одну из каменных фигур. Та вдруг словно взорвалась на месте, и кроваво-красный камень рассыпался на ошметки, напоминающие замороженную кровь. Юноша вздрогнул от взрыва и попятился, но уперся спиной в другую фигуру. Взрыв ударил ему в спину дробью кровавого стекла, и он забился к стене, тяжело дыша от неожиданности, но не страха. А ледяные изваяния стояли недвижно, словно наблюдая за каждым его действием. Зеленоглазый человек же тем временем, словно ребенок, крадучись пошел вдоль фигур, по-детски заглядывая в глаза статуй. Они казались живыми, но в то же время совершенно не двигались: только где-то там под инеем ресниц будто бы еще шевелились глазные яблоки. Человек шел вдоль статуй, и они рассыпались, одна за другой, от наивного, детского взгляда, пока не осталась только одна целая фигура. — Поттер! — выкрикнула вдруг статуя, и юноша, не поменявшись во взгляде, посмотрел в глаза статуе, зашевелившейся, ожившей. Словно совершая колоссальное усилие над собой, чтобы выпутаться изо льда окоченейвшей плоти, человек преобразился изо льта и камня. Белые ресницы в белом инее, красный от холода нос и руки, распахнутые в ужасе глаза с черными колодцами нефильтрованного ужаса. — Пощадите! — взмолился этот человек, а зеленые глаза распахнулись в ужасе. Юноша оглянулся в помещении и прижал ладонь к губам, осознавая, что во всем произошедшем был виноват он сам. Это не фигуры рассыпались на части и околки обледеневшей крови, а он заставлял их леденеть и сыпаться, по одному разбивая, как шахматные фигуры. — Вы… не осознаете, что я сделали, да..? — прошептал беловолосый человек, поменявшись во взгляде. Зеленые глаза тут же вскинулись на него, распахнутые и совершенно пустые. — Вы… знаете, как вас зовут? — прошептал беловолсый мужчина. Словно вопрос касался кого угодно, но не его, человек на полу опустил глаза и принялся играться с цепями, которые приковывали его к полу, с видом ребенка, озадаченного новой, неизведанной игрушкой. Мужчина бросился к нему, но упал навзничь, не рассчитав того, насколько успели разморозиться ноги. Он повалился на пол, и окоченевшая плоть не выдержала удара, расколовшись на части. — Ч-черт! — выкрикнул мужчина, распластавшись по земле, и обернувшись на разбитую надвое ногу. Ясные серо-голубые глаза судорожно перевелись к юноше, что сидел в своих цепях, изучая их звон. — Вы меня не полностью разморозили! Дзынь-дзынь — звенели об каменный пол металлические цепи. — Кто-то же должен позвать на помощь! — выкрикнул мужчина, и на него тут же поднялись зеленые глаза, будто предупреждая. — Виноват, виноват! Это я погорячился, конечно. Ужас отразился в бледном лице, и мужчину начало трясти от холода и неуклонно-подступающей боли сломанной конечности. — Вы не снимете эти штуки сами, — прошептал мужчина, кивнув на кандалы, прибитые к полу. — Хотите убить меня — ради Мерлина, я это заслужил и не один раз. Но вам нужна помощь. Нужно позвать Альбуса, он умеет разбивать такие путы… Дзынь-дзынь. — Скажите хоть слово, черт бы вас побрал! — выкрикнул мужчина, потеряв терпение, но сидящий на полу человек окончательно потерял интерес происходящему. Взгляд его, пустой и незаинтересованный, уставился в пространство перед собой, как, бывает, теряют интерес к жизни и окружающим дети, которым слишком много капают на мозги придирками и упреками, шанжажем и компромиссами, пока они не утратят всякое желание что-либо делать, бездумно утыкаясь в телевизор, экран компьютера, телефон. Вот только лед, сковываший мужчину, понемногу сходил, и мужчина зашипел от боли, чувствуя, как размораживается тело, поврежденное, но еще живое. Будто бы никак не реагируя на попытки мужчины собрать ногу по кусочкам, юноша на полу отыскал разбитый кусочек красного камня и собрал в целый, соединив две разбитые половинки, а потом вдруг расплылся в улыбке и протянул кусочек мужчине. Тот, умудрившийся к этому моменту встать, опираясь на трость, замер от увиденного: два кусочка являли собой ничто иное, как расколотое на два кусочка человеческое сердце, будто бы вырезанное из камня. — Я в жизни ничего более жуткого не видел, — прошептал вдруг мужчина, и зеленые глаза опустились к рукам, и их вдруг застелили слезы досады. — То есть… Я не это хотел сказать! Вы молодец… Мужчина, вконец растерявшись от увиденного, бросился к юноше — сейчас больше похожего на обычного подростка, которого не похвалили, когда он умудрился собрать паззл — успокаивая и похлопав по плечу, и совершенно не придавая значение боли. — Хорошая работа! — заверил мужчина, и зеленые глаза распахнулись в счастливом осознании, что он все-таки сделал что-то хорошо и правильно. — Вы молодец! Юноша впился взлядом в руку, что держала его за плечо, и мужчина одернул руку, виновато поднимая ладонь. — Извините! Не стоило… — выпалил мужчина. — Я просто хотел… чтобы вы успокоились. Ну, знаете. Когда кому-то плохо, дружеское похлопывание или даже объятие не повредит… Будто чья-то тень пронеслась в зеленых глазах, что окинули долгим, анализирующим взглядом мужчину. Нечеловеческие зеленые глаза, осознанные и в то же время совершенно пустые, вдруг поднялись к глазам мужчины. И он развел руками, насколько позволяли цепи. — Лучше бы я умер, чем видеть это… — выпалил мужчина, когда человек перед ним принялся дергать цепи, понимая, что не может развести руками как следует, но уже забыл, зачем вообще хотел это сделать. Зеленые глаза тут же вскинулись, словно в обещании помочь и с этим, если требуется. — Нет! Нет! — заорал мужчина, поднимая ладонь, и судорожно хватаясь за трость. — Я не то имел в виду… Слушайте, я сейчас кого-нибудь приведу, хорошо? Я приведу Альбуса. Мы разберемся, что с вами стряслось, ладно? Только… только никуда не уходите, ладно? Дзынь. Дзынь. — Вам нужна помощь, — прошептал мужчина, увидев, как по виску парня потекла красная линия. Словно появившись только сейчас, а на деле бывший здесь все время, бинт на голове юноши принялся пропитываться кровью, сочащейся изо лба со шрамом в виде молнии: даже скрытый сейчас за бинтом, он был виден, проступая кроваво-красным. Вот только забрать с собой ногу и одновременно с этим идти мужчина не смог, и он отмахнулся, оставляя околки плоти, и решив, что без ноги шансов выбраться у него куда больше. Стоило мужчине развернуться, как сидящий на полу юноша покосился на ногу и несколько кусочков льда и плоти, явно легче собирающиеся в нечто целое, в отличии от груды кусочков на полу. Составлявших разных людей. Несколько секунд раздумий, и мужчина заковылял обратно к парню, протянув большой кусок, а затем, кряхтя, собрал остальные, пододвинув тростью. — Развлекайтесь, — недоуменно пожал плечами мужчина. — Может, хоть это заставит вас задержаться… Я… скоро буду! Я сейчас… И мужчина поковылял прочь на одной, судорожно опираясь на трость, чтобы через какое-то время раствориться в пространстве, появившись уже в кабинтее директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора. Авроры и преподаватели замерли от одного его вида. И действительно: мокрый ото льда и истекающий кровью, с завязанной штаниной на месте отсутствующей ноги, истекающий кровью, но явно переживающий о чем-то больше, чем об этой мелочи, мужчина кивнул Альбусу на камин, не говоря ни слова. — Люциус! — воскликнул директор. — Поттер! — отрезал мужчина, вставая в камин. — Беда с вашим Поттером! За мной, быстро! — Что с Гарри? — воскликнула МакГонагалл, а Северус Снейп, что стоял за директорским столом, кинулся к слизеринцу, заглядывая в глаза и явно ныряя в чужую память. Темные глаза изменились, дрогнув. — Упивающиеся мертвы, все до единого, — прошептал Северус Снейп, сделав шажок назад. — За исключением двух офицеров из этой партии, — ухмыльнулся Малфой. — Но сейчас важно не это! У него что-то с головой. Нужна помощь! Срочно! Северус обернулся на директора в немом подтверждении истинности сказанного. — Лорд тоже мертв, — прошептал Снейп, и судорожно вцепился себе в запястье, разрывая ткань рукава и глядя на тусклый рисунок метки, что теперь была не более, чем уродской маггловской татуировкой. Он повернул метку в сторону Альбуса, и в кабинете прошла волна ликования и всеобщего восторга. Только трое в кабинете не улыбались и не хлопали в ладони. Альбус Дамблдор вытряс из ящиков стола разных зелий, смахивая в карман мантии, собираясь. — Нет! — выкрикнул Люциус Малфой, преграждая путь Северусу Снейпу. — Тебе не надо этого видеть… — Не неси чепухи, он жив, — скривился Северус Снейп, покачав головой. — Да, явно не совсем в себе, но… — Не надо тебе этого видеть, — отрезал Люциус Малфой, окровавленной рукой взяв мужчину за руку. — Лучше попробуй сделать мозготворное, восстанавливающее. Что угодно! А мы сломаем цепи и отведем его в Мунго. Но Мастер зелий упорствовал в своем безумии, пытаясь настоять на своем. — Хватит, прекрати! — рявкнул Люциус вдруг, не выдержав. — Я сейчас умру от потери крови, пытаясь помочь остальным! Хотя это мне нужна помощь! Слышите?! МНЕ! Его крик вразумил присутствующих. Северус Снейп сорвался к дверям и выступил наружу с тихим "я сделаю костерост и остальное"… Авроры же с директором последовали за Малфоем, отправив несколько человек в аврорат, Мунго и за помощью, которая могла понадобиться. Пока они не оказались в подвале маленького дома, где сидел, собирая кусочки красного камня в целое, Гарри Джеймс Поттер. — Гарри! — выкрикнул Альбус, но юноша никак не отреагировал на оклик, и только молча продолжил делать то что делал, заставив взрослых поменяться в лицах. — Гарри, ты меня слышишь..? Ответа не последовало. Словно обращались не к нему, юноша на полу попытался дотянуться до кусочка на полу, до которого, по все видимости, все это время не мог достать. Руки до крови перетертые кандалами подтвердили это предположение. Альбус Дамблдор опустился на колено и поднял кусочек, а за ним еще и еще, чтобы протянуть юноше. Он тут же схватился за протянутые вещицы и соединил воедино перед собой, из-за чего каменная плоть перед ним стала целехонькой человеческой конечностью, а потом вдруг обернулась плотью, а не камнем. Зеленые глаза распахнулись в восторге, и мальчик — а этого восторженного человека едва ли кто-то назвал бы сейчас молодым мужчиной — обернулся на людей в подвале, пытаясь разделить восторг, что у него, наконец, получилось. Альбус Дамблдор медленно осмотрел взглядом открывшийся ему вид на окровавленную черепную коробку, все еще замотанную грязным бинтом, и пустые зеленые глаза. Мужчина медленно задал рот ладонью, обводя комнату с произошедшей трагенией долгим, медленно осознающим произошедшее, словно собирая по крупицам, взглядом. — Лорд его заавадил, — подсказал Люциус шепотом. — Вот только на этот раз, похоже, не без последствий… — Я так и понял, — прошептал Альбус, садясь на колени на пол и чутко глядя в не смотрящие на него уже зеленые глаза. — Он ждет, что его похвалят, — очень тихо подсказал Люциус. Директор распахнул глаза, обернувшись. — Ну, он же собрал! — выпалил Люциус, кивая на собственную ногу, а затем дрогнув от распахнувшихся ему навстречу зеленых глаз. — Вы молодец, Гарри. Спасибо большое… Последовал неописуемый восторг, и юноша разулыбался, а мужчина, которому протянули его ногу, скривился с сомнением, но благодарно улыбнулся, а потом застыл от того, что ему в руку вцепились, положив себе на плечо. Дзынь-дзынь — звякнули кандалы. — Вы молодец… — прошептал Люциус, погладив его по плечу, и помешав этому человеку попытаться приделать ему ногу на место, словно это можно было сделать. — Я… Врачи в Мунго пришьют, я думаю. Пойдемте… Дзынь-дзынь — звякнули кандалы, над которыми Альбус Дамблдор не так уж долго просидел. Дзынь-дзынь — эхом отдалось по ледяным стенам.