Позволь мне посадить цветы...

       После прибытия Барви в «Фейри Тейл» прошло уже несколько недель и все члены гильдии знали о ее расстройстве цветового восприятия. Ее положению мысленно сочувствовал каждый, так как не считал нормальным то, что ребенка лишили возможности познавать мир во всей его красоте, но глядя на то, как девочка широко улыбается всему и всегда, маги просто не могли открыто показывать свою скорбь. На этом решили не заострять повышенного внимания, так как индиговолосую это могло только сильнее угнетать и колебать ее сердце, она же справлялась со всеми невзгодами, отрицая удручение и отбрасывая его прочь, каждый день находя для себя что-то новое и необычное. Кана стала главной подругой Барви, они даже спали на соседних кроватях в одном сиротском приюте и часто находились вместе, проводя время в приятной компании друг друга, а та мысль, что у мага растений появился надежный товарищ не могла не порадовать. Макаров приглядывал за выжившей, следя, чтобы у нее получалось удачно адаптироваться во всем и это у нее прекрасно выходило, Барви не часто думала о своей тританопии и жила в беспечности и теплоте окружающих. Волшебники относились к ней добродушно, но были также и два исключения: Иван — сын мастера, который неприязненно принял появление нового члена гильдии, считая девочку не больше, чем калекой всовокупе с бесполезной магией, которая, по его мнению, заключалась в глупой рассадке цветов, неспособной помочь в сражении. Вторым человеком в списке являлся Лаксус, но его отношение после неудачного знакомства ограничивались сухостью, он просто избегал сближаться с Барви, что пыталась завести диалог вновь и вновь. Рвение десятилетней было ему непонятно, ведь все было описано предельно красноречиво, Дреяр-младший не желал возиться с ней и попросту болтать, поэтому из раза в раз, когда индиговолосая старалась заговорить с ним, он отвечал молчанием и уходил, наградив только безынтересным взором.        На такое несносное поведение Макаров ворчал на внука, а Альберона, заступаясь за подругу могла в столь юном возрасте пустить парочку нелестных слов о характере Лаксуса. Уверяя, что все в полном порядке, Барви снижала своим оптимизмом градус возмущения и просила не наседать на мальчишку за его трудный нрав и вела себя, как обычно открыто для всех. Так и протекало время в новом месте для девочки, которое ей нравилось из-за оживленности.        В Магнолии часто стояла благоприятная погода не портящаяся накатами ливней с грозами, солнце всегда повисало высоко над головой, пригревая макушку, ярко отбрасывая теплые лучи света, неудержимо сияя для города. Голубое небо с мягкими кучерявыми белоснежными облаками, запах цветения витавшего в воздухе, деревья наряженные в густую зеленую свежую листву придавали особый природный шарм этой местности. Прячась от постоянного шума в гильдии, развалившись на скамье в тени отбрасываемой зданием, Лаксус прикрыв глаза, пребывал в визуальном образе хоть какого-то покоя, хотя отголоски гама просачивались даже сквозь стены, выходя кривыми нотами на улицу. Зато на заднем дворе никогда и никого не было, что являлось отличным местом для уединения, здесь Дреяр отдыхал от насущного и скрывался от Макарова и отца, не дающих и капли умиротворения. И именно в момент полного расслабления дверь неподалеку тихо заскрипела старыми петлями, заставляя недовольно вздохнуть и продрать глаза, чтобы раздраженно воззриться острым взглядом на нарушителя спокойствия.        Короткую фиолетовую стрижку, показавшуюся в проеме первой, маг молний узнал сразу, угнетенно закатывая глаза, так как встречаться с Барви, что каждодневно пыталась с ним поладить, тот никак не хотел. Девчонка ему симпатизировала, — или не совсем, — на уровне простого члена гильдии и только, о большем Лаксус думать не стремился, тем более, что эта ее широкая добрая улыбка с настолько побитым телом для него выглядели довольно жалко. Разговоры о ее дальтонизме иногда обсуждались среди магов проявляющих понимание, но Дреяр никак не мог навязать себе хоть какую-то тень сочувствия к девочке. Казалось, что он единственный видел то, что для нее тританопия и отсутствие глаза не являются чем-то отягощающим, индиговолосая могла попадать в просак или озадачиваться, когда путалась в цветовой палитре, но не принимала это близко к сердцу. А раз ей в таком положении живется с наивной радостью ко всему, то и смысла сострадать просто не было, в любом случае, Лаксус и не желал проявлять участие, ему было все равно.        Прикрыв за собой дверь, Барви оглянулась по сторонам, держа в руках корзину с перчатками и садовыми инструментами, пока не заметила сухой взор Дреяра-младшего, лежавшего на скамье. Она тут же расплылась в приветливой улыбке, не снискавшей ответной вежливости, а только привычную хмурость.        — Привет! — поздоровалась маг растений, подходя ближе и Лаксус нехотя принялся садиться, чтобы покинуть свое личное убежище после вторжения постороннего, ибо не надеялся побыть в тишине снова. Поняв, что она помешала Дреяру насладиться одиночеством, девочка сразу же взволнованно спохватилась, так как не желала мешать. — Не уходи! — предприняла попытку Барви, останавливая его от ухода и блондин, — каким оказался истинный цвет волос со слов Каны, — одарил ее безынтересным взором. — Я не знала, что ты тут был, мне жаль, если помешала, — извинилась индиговолосая, легко приподнимая уголки губ. — Просто мастер сказал, что я могу воспользоваться задним двором, чтобы высадить цветы, — пояснила та, не вызывая и капли любопытства у мага молний, честно, ему и не требовались никакие объяснения.        Факта того, что его нашли уже не сулил ничего хорошего, суть лишь в том, что окружающие вторглись в его личное пространство, чего Лаксус не любил всегда сохраняя дистанцию даже с родными. И лучше бы он попался деду, чем дотошливой Барви, которая все никак не могла втолковать, что он не намерен заводить с ней близкого знакомства. А еще эта улыбка… Как вообще можно всегда быть настолько радостным человеком, когда в жизни может происходить всякое дерьмо, от которого хочется либо плакать, бьясь в истерике, либо злиться, сжигаясь в огне ненависти, царящей в груди. Магу молний было трудно сходиться с такими людьми, он не видел в них ничего необычного, о чем говорил мастер, намекая на силу бетонной воли и что не каждый может справиться с невзгодами так просто, как это делала фиолетоволосая.        — Буду вести себя тихо, обещаю, — уверяла маг растений со всей уверенностью.        В этот момент в здании что-то разбилось и по звуку стало ясно, что кто-то затеял драку, от гомона уже голова шла кругом и как бы Лаксус недолюбливал чужое присутствие, но возвращаться было себе дороже. Нахождение внутри сулило только полнейшее сумасшествие, таким нешуточным образом Дреяр-младший мог бы сойти с ума и начать биться головой об стену, пичкая всех молниями. Выбирая из двух зол наименьшее, оценочно осмотрев Барви, которая явно была тише и спокойнее остальных, маг молний принял решение завалиться обратно на скамью. Все выходило ему боком, но душевное равновесие всегда будет стоять в приоритете, тем более, что блондину было жизненно необходимо отдохнуть от наседаний Ивана.        — Только не раздражай и помалкивай, — цокнул языком мальчишка, закидывая руки за голову и прикрыл глаза, сдаваясь на волю случаю и хоть какому-то умиротворению на территории гильдии.        Обрадовавшись, что смогла устранить проблему, Барви улыбнулась и отошла подальше, выбрав неплохое место для рассадки цветов, семена которых ей отдал Макаров. Каким-то образом в подсобке могло найтись все, что угодно, в том числе и несколько пакетов зерен, которые долгое время никто не высаживал, а раз у них появилась волшебница любящая растения, то их можно было вручить только ей. Нашлось нужное применение залежавшимся в коробке вещам, возможно, из этой идеи что-то да выйдет и у «Фейри Тейл» распустится свой собственный облагороженный сад, к то муже, получилось осчастливить Барви и занять ее чем-то, так как Альберона пошла за покупками вместе с барменшей, чтобы прогуляться по городу.        Кропотливо занявшись взрыхлением земли маленькой лопатой для индиговолосой время пролетало незаметно, она полностью погружалась в занятость, подходя со всей ответственностью и отдыхая на природе. Всаживая наконечник и вырывая траву, чтобы очистить немного пространства, выжившую в ужаснейшем происшествии это успокаивало, находясь в единении с флорой, ощущалась принадлежность к этому миру и внесению в него чего-то нового и полезного. Все это время Барви молчала, как и обещала, бесшумно копошась в земле, не беспокоясь о том, что могла испачкаться, ветер размеренно трепал короткие локоны, ранения не болели, а пережиток прошлого не настигал разум. Умеренно всыпала семена, распределяя растения на нужной дистанции, давала им свободу разрастись. Среди буйствующей гильдии отыскался островок некого покоя, Лаксус даже успел погрузиться в поверхностную дрему, коротая часы.        Закончив с прополкой, Барви устало вытерла запястьем лоб и довольно осмотрела маленькое персональное местечко для своих растений, забавляясь тем, что у нее есть личное пространство для увлечений. Солнце успело перекатиться по небу и сместить угол отбрасываемых лучей, от чего былая тень накрывавшая скамью у стены озарилась светом, прогоняя тьму. Посмотрев на Дреяра под солнечным блеском, девочка склонила голову на бок, задумчиво оглядывая его и встала с колен, кротко подходя ближе. Вокруг не имелось ничего напоминающего зонтик, чтобы прикрыть мага молний от назойливых лучиков, поэтому лучше, чем поднять ладони над его головой, та не придумала. Маленькая тень от рук упала на закрытые веки Лаксуса и пока фиолетоволосая разглядывала его, ресницы того дрогнули и он недовольно раскрыл глаза.        Пересекшись взглядами, Дреяр-младший нахмуренно всмотрелся в образ улыбающейся девочки, стоявшей над ним, наблюдая, как она старательно закрывая его собой.        — Что ты делаешь? — угрюмо поинтересовался маг молний, не двигаясь с места.        — Мне показалось, что солнце тебе мешает, — честно призналась выжившая и закатив глаза, Лаксус осел, потирая пальцами переносицу. Убрав руки, Барви неловко потерла ладони, считая, что снова сделала что-то не так, потому что по реакции Дреяра было видно, что подобная помощь ему была вовсе не нужна и вновь зазря вмешалась. Осмотрев небосвод, который намекал на разгар дня, маг молний мрачно сидел на скамейке, размышляя, куда бы уйти дальше, чтобы скрыться от всех и каждого. — В тот раз… — неуверенно подала голос десятилетняя, перебирая пальцы на руках, от чего блондин скосился на нее, отвлекаясь от дум. — Прости, если задела, когда сказала, что твои волосы похожи на сакуру, — извинялась за какую-то не требуемую мелочь та.        Еще одна причина, по которой Лаксус избегал Барви — это чтобы она не начала извиняться и включать пластинку о том, что из-за тританопии случайно перепутала цвета, так как Дреяра это не волновало, зато колебало девочку, размусоливавшую в голове эту мысль до сих пор. По его мнению, если индиговолосая надавит на эту тему, то вызовет у него еще большую неприязнь, словно все свои ошибки она попытается спустить на дальтонизм, что раздражало мага молний. Он считал, что нельзя искать оправдание в своей слабости и готовился сурово огрызнуться, чтобы Барви больше не старалась искать с ним встреч, но, к удивлению, она смогла развеять позицию Лаксуса дальнейшими словами.        — Я настолько была впечатлена гильдией, что переволновалась и растерялась, — выпалила, как на духу волшебница, признавшись в том, что испытывала взбудораженность в глубине души, заставив слушавшего изумленно изогнуть бровь, разбивая вдребезги всю точку зрения мага молний на счет нее. — Все здесь выглядит таким необычным, а ты показался мне очень удивительным, что не знала, как правильно отреагировать, — ни разу не соврала та, восхищенно вещая о своем впечатлении, неловко трепя волосы на затылке, поражая Лаксуса обилием комплиментов в его сторону, что, не соврать, ему польстило, от чего он озадачился, осекаясь. В этот раз, Дреяр-младший даже прислушался к болтовне индиговолосой, давая ей высказаться. — Мне до сих пор не по себе от нового места и хочется обо всем узнать, поэтому иногда делаю или говорю невпопад. Ты выглядишь сильным магом и всегда кажешься спокойным, осознающим приоритеты, от чего я такая неуклюжая не понимаю, как быть, — неумело вела беседу та.        Эта чистосердечность ввела Лаксуса в смятение, особенно та часть, где говорилось про него, поэтому он изумленно смотрел на Барви, неуклюже переминавшийся с ноги на ногу. Даже ответить было нечего, не говоря уже о грозности, что улетучилась в мгновение ока, Дреяру словно весь воздух выбили из груди, заставая врасплох. Довольно давно о нем не говорили, как об обычном человеке, имевшем свою собственную личность и не сравнивали с дедом, который являлся объектом всеобщего уважения и внимания. Когда о блондине упоминали, как о внуке Макарова, чувствовалось некое принижение его личного достоинства, будто на него вешали ярлык и скрывали в тени Дреяра-старшего. Больная тема для Лаксуса, который считал достойным иметь собственные заслуги, а не списывать все на родство, словно сам он ничего не делал своими силами, хотя из кожи вон лез, чтобы доказать обратное. А здесь объявилась Барви, которая просто не умела врать и открыто высказывала свое мнение, проявляя наивность.        За один монолог она смогла перевернуть все с ног на голову и стало понятно, что она старалась подружиться с ним не из-за того, что так сказал Макаров или он его родственник, или удобно иметь связи, а просто потому, что банально приглянулся. Смогла разглядеть в нем отдельную от родословной личность и вознамерилась наладить контакт, потому что была откровенна, хотела сблизиться с самим Лаксусом, а не образом Дреяра-младшего. И правда неуклюжая, слабая и беспомощная даже в разговоре, но по своему удивительная, о чем, к слову и упоминал мастер, теперь то до мага молний дошло, что имелось ввиду. Созналась, как есть еще в момент, когда рассказала о тританопии, чтобы не вызвать недоразумения, но по неопытности ввела в заблуждение, зато была в силах пояснить все здесь и сейчас, развеивая недопонимание. Не цеплялась за жалость, делая все самостоятельно и просто принимала помощь, когда предлагали, если ей было совсем тяжело разобраться, где перед глазами зеленая ваза, а где желтая или тому подобное.        Если ее сила заключалась в принимающей все улыбке, то это являлось подавляющей мощью, а неловкая натура, справляющейся со всеми невзгодами так вообще выходила за грани обычных человеческих способностей. Убедительно, — достаточно убедительно, — чтобы сломать мировоззрение Лаксуса за считанные мгновения и заткнуть за пояс, чтобы он тупо сидел и молчал.        — А дед тебе не кажется таким же? — все же выдавил из себя Дреяр, решая уточнить этот момент, ожидающе всмотревшись на девочку.        — Но вы же разные, — с улыбкой заметила фиолетоволосая, чем впечатлила скупого на эмоции и предвзятого мага молний еще сильнее. — Мастер вызывает у меня одни чувства, а ты — совершенно другие, — разъяснила Барви, думая, как бы правильно все сформулировать и осенилась, подбежав к месту, где высаживала цветы. Внимательно наблюдая за тем, как она что-то подбирает с земли и идет обратно, блондин покорно выжидал развязки действий, пока ему не подсунули два пакетика с семенами, где были написаны названия будущих цветов. Не совсем вникая в суть, Лаксус с абсолютным непониманием разглядывал принесенное. — Смотри, это семена ириса и гладиолуса, оба — символ дружбы, но ирис дарят в знак доверия, а гладиолус — в знак поддержки, — объяснила сложный язык цветов Барви, рассказывая их определения, чтобы развеять сомнения. — Также с тобой и мастером, вы родственники, но по разному впечатляете людей!        Заключив, девочка умудрилась сломать все известные концепции на атомы, загоняя Лаксуса в угол исступления. Сравнение ее ощущений с цветами достаточно неординарный способ доказать свою правоту, но это смогло все расставить по своим местам. Сколько бы не были похожи значения одних и тех же растений, применение у них все же бывают разные и Барви была хорошо осведомлена об этом, что было видно по ней. И именно такой задушевный подход поставил Дреяра в тупик, он замолчал пуще прежнего, стараясь переварить всю полученную информацию о нем. Настолько по пальцам ему не раскладывали мнение и все дело в неловкой волшебнице, имевшей отличный от других подход, свихнуться можно, как ловко у нее вышло все донести до непробиваемого мага молний, принимающего окружение черствыми эмоциями, ибо всех сметал под одну гребенку.        — Если бы выбирала, какой цветок подарить тебе, то… — задумчиво протянула Барви, перебирая в уме все известные ей сорта, пока не нашла подходящий, расцветая в лучезарности. — Желтая хризантема подошла бы лучше всего в качестве добрых пожеланий, — после этого она отложила пакетики на скамью и раскрыв ладони, сосредоточилась в колдовстве. Зеленый блеск отбрасываемый печатью озарил ее черты, находившиеся довольно близко к лицу Лаксуса, он следил за неприкрытым энтузиазмом и процессом создания цветка, посматривая на девочку. В руках у нее появилась большая хризантема самого яркого желтого оттенка, который только мог быть и с добродушием десятилетняя вручила ее опешившему Дреяру. Рефлекторно приняв растение, сжав стебель в пальцах, маг молний осматривал лепестки. — Давай поладим, Лаксус! — с душевностью произнесла выжившая, улыбаясь от уха до уха, производя неизгладимое впечатление.        Из-за трудного характера мало кто осмеливался примыкать к Лаксусу в товариществе, его самоуверенного нрава избегали даже взрослые, некоторые не скрывали своего страха перед ним и все в связи с жутким нравом не признающим никого кроме себя самого. Бывали и исключения, — не возьмем в счет семью, — например, Макао с Вакабой, которые привыкли к извечному угрюмому настроению Дреяра-младшего, не стеснялись немного подшучивать над его хмуростью в беззлобном ключе или же Кана, в чьем арсенале имелся острый на колкости язык, коим та не боялась бросаться. А Барви… Про нее было нечего сказать, это девчонка полностью запутала Лаксуса своей сердечностью, доведя до того состояния, когда ему нечем было возразить, а такого практически никогда не происходило, Дреяр умел ответить на любую претензию. Но редкость произошла именно сейчас и кроме как мысли о цветке в руке в голову больше ничего не шло, кто бы знал, что когда-нибудь с магом молний соберутся настолько старательно поладить. Слишком упертая и жизнерадостная для понимания блондина, а все, чем занимается индиговолосая — растениями.        — Знаю, что ты здесь всегда отдыхаешь, но можно я буду приходить, чтобы растить цветы? — аккуратно поинтересовалась Барви, желая продолжить свое увлечение на заднем дворе, куда приходил только Дреяр, поэтому и посчитала, что эта территория полностью монополизированная им.        Подняв взор к пурпурному взгляду, надевшегося на положительный ответ, маг молний украдкой глянул за спину девочке, рассматривая начатый проблеск будущей клумбы и снова вернулся внимательностью к выжившей, ожидающей вердикта. Лаксус раздумывал над тем, что будет делать фиолетоволосая, если он запретит ей и ногой ступать во двор, который даже не принадлежит мальчишке, тем более, какой смысл спрашивать об этом Дреяра-младшего, когда мастер уже разрешил девочке возиться с растениями в этом месте. Есть ли вообще у мага молний право голоса, когда все уже заранее решено Макаровым? Смотря на терпеливо ждущую ответа Барви, выходило, что все же есть, ведь ее волновало прямое мнение Лаксуса об этом, а не главы гильдии, видимо, помыслила, раз тут всегда околачивался мальчишка, то любопытствовать лучше у него.        Как бы то ни было, все эти домыслы казались лишней суетой, не стоившей чрезмерного размусоливания и смирившись, закатив глаза, Дреяр встал с насиженного места, пуская все на самотек, потому что итог того, что из всей этой затеи выйдет, его не волновал. Пока Барви могла вести себя тихо и не мешать ему уединяться, то пусть сидит в своих грядках, — или чем там вообще, — сколько хочет, тем более, что Макаров обозлится, если узнает, что мальчишка выгнал фиолетоволосую с заднего двора из собственной выгоды.        — Делай что хочешь, — обронил маг молний, направляясь к двери в здание, где народ не планировал утихать, входя в кураж.        Скупого высказывания хватило, чтобы дать понять, что Лаксус позволил выжившей заниматься рассадкой растений и дальше, главное, не шуметь в его присутствии. Обрадовавшись, индиговолосая ликующе улыбалась, от всей души благодаря Дреяра, который, по сути, ничего в общем-то и не сделал. Но если маг молний согласился коротать время вместе с ней на одной территории, то это значило, что парочке удалось развеять раннее недоразумение. Возможно, они даже немного поладили между собой на ментальном уровне, потому что дискомфорт больше не угнетал, совсем не ощущаясь, как было прежде.        — Лаксус! — позвала его Барви и остановившись в открытом проеме, откуда вылетел поток громких голосов, названный косо обратил на нее внимания. — Спасибо, что выслушал меня, мне было приятно с тобой поговорить! — сообщила о своих чувствах девочка, напоследок ярко сияя радостным выражением.        Вспоминая, что в основном Лаксус просто молчал, давая высказываться индиговолосой, на нормальную беседу это слабо тянуло, но если так подумать, то этот диалог вышел куда дольше всех предыдущих. Некий прогресс состоялся — крохотная, но значимая победа для выжившей, глядя на ее наивность, Дреяр не сдержал усмешки и ушел, ничего не ответив. Что-то во всем этом все же было, блондин старался не слишком много задумываться о подобном, пока проходил между столов в зале гильдии, встречаясь с безумным грохотом лицом к лицу и только когда он намеревался миновать барную стойку, его заметил сидящей на ней Макаров. Осмотрев краем глаза внука, Дреяр-старший довольно и хитро хмыкнул, зацепившись взглядом за цветок у него в руках, о котором маг молний и вовсе забыл, держа, как что-то привычное.        — И как тебе Барви? — неожиданно спросил мастер, заставляя обернуться на себя и Лаксус вопросительно изогнул бровь, не сразу осознав, каким образом старик понял, что Дреяр-младший пересекся с новенькой.        Макаров только красноречиво кивнул на хризантему, мотая себе на ус какие-то личные думы. Осмотрев растение, маг молний мысленно удивился своей небрежности, с которой умудрился позабыть о цветке, что инстинктивно взял, когда его сунули под нос. Да уж, кто бы смог сбить с толку Лаксуса, как не заговорившая ему зубы Барви, о которой первое впечатление оказалось ошибочным, но в этом Дреяр не сознается даже самому себе, гордость не позволит. Снова сохранив безмолвие, маг молний направился дальше, провожаемый лукавым взором в спину.        — Ваза стоит в шкафу! — вдогонку подсказал удовлетворенный случаем Макаров, ловя брошенное через плечо фырканье блондина, всеми силами старающегося демонстрировать, что ему это вовсе не нужно.        Как оказалось, свежие цветы выкидывать жалко, поэтому застоявшаяся в шкафу запыленная ваза являлась отличным дополнением к желтой хризантеме, поселившейся в углу гостиной. Единственный, кого раздражало это новшество в помещении оказался Иван, презирающий вещи обладающие безмерной красотой и слабостью.

***

       Придя на следующий день в гильдию и сразу направившись на задний двор, там уже наблюдалась Барви, как и до этого занимаясь семенами, которые не успела высадить ранее. Заметив появление Лаксуса, она приветливо улыбнулась и он никак не отреагировав, прошел к скамейке, но остановился, озадаченно оглядывая свое привычное место. Рядом с деревянным строением из земли торчал хрупкий саженец молодого дерева небольшой высоты, которому было только суждено разрастись с годами. Зеленые свежие листья и опущенные головки желтых лепестков свисали с тонких ветвей, отбрасывающих пятнистые тени на скамью, вызывая у Дреяра вопросы как и когда это чудо природы успело объявиться, где еще сутками назад не присутствовало.        — Что это? — спросил блондин, отвлекая девочку от рыхления земли, указывая на дерево.        Проследив взглядом, фиолетоволосая улыбнулась.        — Это кассия — символ удачи, — пояснила не с того конца повествования девочка, вызывая непонимание. — Я подумала, что было бы неплохо посадить около скамейки дерево, так всегда будет тень, поэтому попросила Макао помочь мне и он занял денег, — рассказала всю историю выжившая, осматривая соцветия, что для нее казались розового цвета. — Выглядит красиво! — радовалась растению та.        Взглянув еще раз на облагороженное место для отдыха, Лаксус протяжно вздохнул и не заморачиваясь на счет дерева, просто уселся на деревянную сидушку, прислушиваясь к своим ощущениям. Кассия не мешала, наоборот, в ее небольшой тени было приятно, листья шелестели на ветру умиротворяющей мелодией. Бросив изучающий взор на снова принявшуюся за дело Барви, Дреяр понял причину ее рвения с посадкой будущего древа, вспомнив то, как вчера она пыталась прикрыть своими ладонями глаза магу молний, чтобы на веки не падали солнечные лучи. Было ли это проявление заботы, благодарности или простое желание всадить в землю еще одно растение, от которых та была без ума, блондин не знал. Не став забивать мысли этой ерундой, он просто разложился, как делал обычно и воззрился в проблески неба сквозь листву и цветы над головой. На фоне голубого небосвода, освещенного солнцем, эта зелень с соцветиями вносило какую-то толику изящества, что не совсем вязалось с безбашенной атмосферой «Фейри Тейл». Но так даже лучше, так как теперь обстановка покоя стала куда ощутимей, чем прежде, поэтому поддаваясь расслаблению, Лаксус прикрыл глаза, погружаясь в вакуум душевного равновесия, пока неподалеку маг растений безмолвно забавлялась со своими клумбами.

***

       Ворчание Макарова давило на нервы, Лаксус безынтересно выслушивал тонны нравоучений, от которых уже вяли уши, но мастер все не прекращал порицать внука за проявленную небрежность на задании. Из-за того, что не в натуре Дреяра-младшего было сдерживаться, он бил в полную силу, от чего высокозарядность молний задела близстоящие дома, которые блондин и снес к чертовой матери, не поведя и бровью. Выполненный квест по поимке преступников, в итоге, вылился в жалобы от Совета из-за уничтожения территорий, поэтому компенсация являла собой кругленькую сумму, что теперь требовалось достать Макарову из кармана «Фейри Тейл» в уплату долга. Накопления никогда не блистали излишеством денежных средств, какие сразу же улетучивались на покрытие расходов устраиваемых волшебниками, которые просто не умели аккуратно выполнять заказы. Стопки исков росли в геометрической прогрессии и когда Лаксус уходил на задание, мастер наивно полагал, что уж с ним подобной участи не произойдет и мальчишка не вытворит что-то эдакое.        Рано радовались, маг молний ознаменовал незабываемый фейерверк в порту Харгеона, от описания в газетах которого последние седые волосы у главы «Фейри Тейл» вставали дыбом, а глаз истерично дергался в нервном тике. Именно поэтому Дреяр-старший не скупился на порицания и втолдычивания назиданий на внука, недовольно хмурившегося на весь стоявший шум.        — …Будешь пахать в гильдии до посинения! Назначу тебе исправительные работы, может хотя бы они смогут поумерить твой пыл, засранец! — бесновался Макаров, не находя покоя и присутствующие маги предприимчиво ретировались и помалкивали по углам, чтобы не отхватить с лихвой от горячей руки Дреяра-старшего, пыхтящего негодованием.        На все претензии, Лаксус сухо закатывал глаза, мало вникая в весь огромный гневный монолог мастера, игнорируя заведенный настрой.        — Еще чего, — недовольно фыркнул себе под нос маг молний, но его прекрасно услышал глава, вонзив жутковатый взор, от которого блондин оторопело дернул плечом, так как взгляд Макарова не сулил ничего хорошего, а против настолько бесовского выражения лица не мог пойти даже Лаксус.        — Совершил ошибку — будь готов отвечать! Не перечь своему мастеру, паршивец, иначе устрою тебе самое позорное наказание в истории! — взбунтовался Дреяр-старший и единственное, о чем мог молить мальчишка, так о том, чтобы нотации поскорее закончились.        Хотелось заткнуть уши руками, маг молний кривился, надеясь, что его чуткий слух Убийцы Драконов не пострадает после летящих повышенных децибелов. Картина маслом, бежать от разъяренного деда было абсолютно некуда, он достал бы блондина где бы ни был, на какой край света не поспешил бы, оставалось только терпеть всю буйность. Еще немного побунтовав, Макаров чуть усмирился, хотя в глазах все также танцевали шальные черти, требующие проучить внука. Оставалось придумать, чтобы такого взыскать с Лаксуса, мастер стремительно заозирался вокруг, ища взором то, куда можно было бы с пользой пихнуть на отработку мага молний и, как по заказу, нашел. То ли звезды соблаговолили так выстроиться в символизме, то ли стечение обстоятельств так подсобило, то ли просто не повезло, — вероятно, больше всего не повезло как раз таки Дреяру-младшему, — но в нужное время в нужном месте оказалась Барви. Замеченная где-то на другом конце зала девочка, замершая на месте, чтобы узнать от чего стоит гам пререканий, внимательно следила за развитием событий, своим присутствием подкидывая главе гильдии неплохую идею, показавшейся ему самой действенной из всех. Если требуется усмирить непокорного мальчишку, то направь его туда, где витает наибольшее умиротворение, возможно, подобная атмосфера благоприятно скажется на Лаксусе и утихомирит его внутренний мир. Влияние размеренного течения жизни подействует на Дреяра-младшего, мастер был уверен на все сто процентов в своем решении.        — Значит так! — ознаменовал своим твердым голосом Макаров, призывая ко вниманию и магу молний пришлось прислушаться к вердикту сгенерированному после непродолжительных размышлений мастера. — Будешь в течении целого месяца приходить в гильдию и облагораживать наш задний двор вместе с Барви! — осведомил Дреяр-старший и реакцию Лаксуса стоило бы видеть.        За мгновение, всегда постная физиономия прониклась непомерным удивлением, грозящимся выбраться за пределы королевства, глаза расширились от степени изумления, брови взлетели до небес, а мальчишка задохнулся кислородом, вставшим поперек горла в пораженном безмолвии. Со стороны казалось, что блондин отдаст богу душу, ибо в такой оцепененный шок переживать ему еще не приходилось. Упомянутая индиговолосая же недоумевающе поглядывала на Лаксуса, с которым ей предстояло провести несколько недель бок о бок среди клумб, цветов и беспрецедентной категоричности Дреяра-младшего, хотя для выжившей это не являлось особой проблемой. Проблемой это было для мага молний стоящего истуканом, пытающегося связать два слова, чтобы дать отпор непоколебимому в своих намерениях старику.        — Чего?! — ошарашенно вскричал Лаксус, отбрасывая извечную безэмоциональность на задний план, так как ситуация выходила из-под контроля, запрашивая распальцовки и выяснений. Его взгляд метнулся в сторону индиговолосой, которая безобидно улыбнулась, не испытывая никаких затруднений по поводу указаний Макарова, потому что не ощущала никакой неприязни к мальчишке, наоборот, пришла в нетерпение перед шансом дружественно сблизиться. Сам провинившийся солидарных чувств в себе не держал, ему претило осознание, что будет вынужден около тридцати дней копаться в земле с простодушной новенькой и высаживать цветы, которые не считал чем-то впечатляющим, в отличии от нее. — Да ни за что! — наотрез отказался от распоряжения старшего маг молний, претерпевая колющее раздражение. — Дед, какого хрена…        — Это не обсуждается! — пресек поток злостного негодования Макаров, жестким тоном, перебивая внука и смерил его серьезным взглядом. — Никаких возражений! — ограничил возможности протеста тот, получая в ответ взбешенный яростный взгляд мальчишки, с силой сжимающего кулаки и стискивающего зубы. От всего происходящего безумного положения, мага молний трясло, он был готов взорваться ожесточенной нервозностью, отвоевывая право на отказ и свободу от неких исправительных работ, которые в его понимании превращались в настоящую каторгу, иначе просто не объяснить всю ту гамму, царившую в груди блондина. — Месяц будешь учиться сдерживать свой нрав и постигать внутренний покой в единении с природой, пока до тебя не дойдет, что разрушать все вокруг непозволительно! — неподкупно отрезал Макаров, всем видом давая понять, что разговор на этом окончен и с ним можно даже не стараться спорить.        Хотя Дреяр-старший и завершил беседу, держа последнее слово за собой, но мага молний это не обнадежило, он был на взводе, в воздухе около него сверкнул единичный разряд золотой искры, разряжая запалом. Атмосфера потяжелела и состояние Лаксуса говорило о том, что он действительно плохо владеет собой, неспособный сдержать магическую мощь, когда требуется, от этого и возникали подобные эксцессы с разрушениями. Сочась взвинченностью, Дреяр-младший испытываясь на прочность, разъедался изнутри бурей неприглядных чувств, насквозь пронизывая мастера недоброжелательным взором, что не принес никакого успеха в отстаивание мнения. Глава гильдии, как сосредоточенно смотрел на него, не дернув и усом, так и продолжал эти гляделки, в который, к слову, побеждал.        — Твою мать, ты явно издеваешься надо мной, старик, — шипяще выплюнул блондин, смерил острым взглядом и фыркнув, развернулся, напряженно ступая в сторону двери на задний двор.        Стоявшая около прохода Барви, пересеклась взором с Лаксусом и тот косо осмотрел ее непринужденный вид с ног до головы, получил милую улыбку, ожидающую приятного сотрудничества и раздраженно цокнув языком, вышел наружу. С исчезновением из гильдии мальчишки, окружающие облегченно вздохнули, оправляясь после повышенной нагнетенной обстановки, которая несколько секунд назад грозилась раздавить и припечатать всех к полу. Внимательно всмотревшись в деревянную преграду, Макаров устало и тяжело вздохнул.        — Барви, — обратился он к индиговолосой, потирая лоб ладонью. — Будь добра, присмотри, пожалуйста, за этим мальчишкой, — искренне попросил об услуге Дреяр, полагаясь на добродушность выжившей, которая могла бы повлиять на характер внука. — Если он тебя обидит, то сразу говори мне, — предупредил мастер, надеясь, что из внезапной порывистой идеи могло что-то выйти, хотя оставлять грубого Лаксуса с беззащитной и беспечной фиолетоволосой казалось худшим решением.        Барви являлась настолько доброжелательным человеком, что вылезало беспокойство, на счет того, стоит ли сводить ее с суровым блондином. На чужое волнение, девочка успокаивающе приподняла уголки губ без толики переживаний, страха или чего-то подобного.        — Все в порядке, — уверила индиговолосая, озадачивая Макарова глубоководным покоем. — Лаксус никогда меня не обидит… — искренне была убеждена в своем мнении маг растений, чем удивила Дреяра, так как тот не понимал, когда у десятилетней успело развиться это твердое чувство доверия к магу молний.        Вероятно, Барви была намного проницательнее, чем казалось остальным, потому что та не видела в Лаксусе ни грамма опасности для себя.

***

       Смиряясь со своей участью, Лаксус сидел на скамейке совершенно ничего не предпринимая и никоим образом не помогая Барви в ее занятости, можно было сказать, что все протекало, как обычно, она тихо сидела с семенами, а Дреяр бдил на своем месте, всматриваясь в небо в не лучшем расположении духа. Размеры прополотой территории разрастались с каждым разом, цветам требовалось больше свободного пространства, среди взрыхлений уже пробивались некоторые ростки, что радовало девочку перспективами будущего сада. Оторвавшись от посадки, она посмотрела на мага молний, чьи брови предельно хмуро сдвинулись на переносицу, на его лице мелькали тени от листьев небольшого саженца кассии и грозного настроя.        — Не хочешь присоединиться? — предприняла попытку позвать к себе мальчишку та и метод провалился, как только на нее воззрились недовольные глаза напротив.        — Больно надо, — грубо отрезал блондин, собираясь завалиться лечь и пальцем не шевеля в наказании Макарова.        — Лаксус! — тут же послышался ворчливый крик сверху и опешивший Убийца Драконов сурово поднял взор на окно, выходившее со второго этажа. Ставни были распахнуты и свешиваясь через подоконник, привлекая внимание обоих ребят внизу, на внука строго пялился никто иной, как Макаров, который ушел в свой кабинет, чтобы решить проблемы с жалобами Совета и вовремя заметил, как наказанный избегает работы. — Не отлынивай, засранец! — наседал даже в таком положении Дреяр-старший, слыша раздраженное цыканье. — Дуй клумбы копать, иначе я спущусь и надаю тебе по ушам! — пригрозился мастер, сердито пронзил Лаксуса взором, погнал жестом к недоуменно хлопающей ресницами Барви и нырнул в закрома помещения, оставив красноречивое послание.        Былое место отдыха, где коротал время маг молний в одночасье превратилось в минное поле, куда путь был заказан, теперь это территория его личной каторги. Нервически шипя под нос, Дреяр-младший скрипел зубами, мученически петляя по круговороту различных обстоятельств, складывающихся против него. В тринадцать жалких лет он мало что предпримет наперекор старику владеющего внушающей магической мощью. Маг молний не боялся Макарова и мог бы откровенно плюнуть на все, не бередя душу лишней нервотрепкой, но пока мастер в силах достать Лаксуса где угодно, — преимущественно дома, преимущественно в гильдии, возможно, даже в Магнолии, еще, вероятно, в королевстве Фиор, а также на гребанном континенте Ишгара, — мальчишке не отвертеться от деда, чьи наседания от постоянной прокрутки заевшей пластинки потом снились бы в кошмарном сне и сводили с ума. Проще говоря, если маг молний хотя бы не создаст визуал того, что чем-то занят, то капанье на мозг продолжит преследовать его до седьмого колена и на том свете отголосками будет слышатся.        Нервная система еще могла пригодиться в жизни, поэтому пыхтя взбешенностью, которая разряжала воздух озоном и наэлетролизовывала атмосферу, покалывая мелкими разрядами на кончиках пальцев и щипая, проскакивая по коже, Убийца Драконов постарался проглотить все навалившееся сложности. Выходило не очень, листья саженца кассии вибрировали под гнетом разгоряченности Лаксуса, зелень и желтые соцветия боязливо шелестели, будто предсказывали приход грозового фронта. Единственным островком размеренности во всем этом безумии являлась Барви, не испугавшаяся накала Дреяра, от которого локоны местами вставали дыбом путем нехитрых манипуляций электричества. Под ее изучающий взгляд маг молний резко дергано встал и угрожающими шагами сократил расстояние, будто шествовал прямиков ко врагу, а не к растущим из земли растениям, чьи побеги взволнованно задрожали с приближением блондина.        — Бред да и только, — рыкнул Грозовой Убийца Драконов, усаживаясь рядом, пропиливая испепеляющим взором ростки перед собой.        Видя, как Лаксус ощетинился, индиговолосая тихо усмехнулась, забавляясь его реакцией и ничего не говоря, вернулась к миниатюрным садовым инструментам, завозившись дальше с непринужденным видом и легкой улыбкой на устах.        — Пока ты сидишь рядом, мы можем сделать вид, что ты и вправду работаешь, — хихикнула девочка, отвлекая Дреяра от густой массы раздраенных мыслей в голове, врываясь в его сознание мелодичным тоном.        С хмурой физиономией он недоуменно изогнул бровь, обратив на мага растений внимание, что с широко и хитро улыбнулась ему. Оживленный блеск в пурпуре отдавал задорным лукавством, идущим на риск небольшого притворства, словно на отыгровку спектакля для блага блондина. Приметив азартность в лице Барви, маг молний осекся, наблюдая за тем, как по дьявольски хитроумно стреляет ее взгляд единственного ока, позволяя забыть весь свой былой гнев и заменить его на замешательство. С заговорческим видом, девочка чуть приблизилась, заставляя Лаксуса слегка отклониться назад из-за сменившейся между ними дистанции, вводя в иступление, томно зашептав.        — Я прикрою тебя перед мастером, — уверила в намерение приукрасить правду об отработке провинности та, играючи улыбаясь. — Скажу, что ты всерьез помогаешь мне, — хихикала Барви и вернулась в исходное положение, проникновенно и мягко смотря на мальчишку.        Чего Громовой Убийца Драконов не ожидал, так это того, что фиолетоволосая пойдет ему навстречу и вознамерится соврать Макарову, поэтому блондин достаточно изумился, сохраняя привычное выражение.        — Не боишься получить, если он узнает правду? — спросил Лаксус, интересуясь тем, что предпримет индиговолосая, вскройся их обман.        — Нет, — приподняла уголки губ с полной уверенностью волшебница, давая понять, что ее не волнуют назидания Макарова. А ведь Дреяр-младший думал, что мастер для нее авторитет и любые указания выполнит без лишних слов, но, как выяснилось, это не так и Барви еще беспечнее, чем являлась на первый взгляд. — В гильдии ведь каждый по-своему безрассуден, почему бы и мне не стать такой же, — забавлялась своим же высказываниям девочка, намекая, что вранье таковым являться не будет и риск стоит того, чему поражался Лаксус.        По фиолетоволосой и не скажешь, что она может перенять такую черту «Фейри Тейл», как безбашенность. Внешность бывает обманчива, поэтому молчаливо рассматривая выжившую, которая взялась прикрывать Дреяра от его деда, маг молний ощущал странное удовлетворение от ее слов. Если так подумать, то у них образовалась общая тайна, не столь великая, чтобы свергать королевства или исцелять целые миры от проказ зла, но наполняющая чашу доверия по капле. Возможно, когда-нибудь этот эфемерный сосуд сможет наполниться до краев, а пока один из них предается трепету цветов, второй безмолвно обдумывает к чему приведет срок длинною в месяц.

***

       — Лаксус, — призывно, но аккуратно потрясли Дреяра за плечо, заставляя отторгнуть глубоководную задумчивость и открыть глаза. Отогнав наваждение, Лаксус внимательно скосился на Барви, чья ладонь невесомо касалась его руки. — Дождь собирается, — предупредила она, указывая на небо, оправдывая причину тактильного контакта, от чего мальчишка не испытал неприязни.        Лениво воззрившись вверх, он удостоверился в правдивости слов, видя, как некогда голубой небосвод заполнился серыми громоздкими тучами, застилающими все пространство над головой темной пеленой. Уже как чуть больше недели маг молний несет свое бремя наказания и каждодневно рассиживается на улице рядом с фиолетоволосой, делая вид, что помогает ей с посадками цветов. На деле же, блондин абсолютно ничего не делал и только предавался различным размышлениям, что приходили на ум в моменты расслабляющего приятного покоя. Можно было довольствоваться тем, что гомон гильдии не стоял в ушах так невыносимо, как было прежде, на заднем дворе слышались только отголоски, которые с каждым разом, пока Громовой Убийца Драконов пребывал среди растений, волновали его все меньше и меньше. Если честно, то в полнейшем бездействии на траве за прошедшее время Лаксус стал улавливать совсем другие звуки, как шелест листьев, свист ветра или процесс вспахивание земли, каким занималась Барви. Еще ее протяжное дыхание, когда солнце напекало макушку и она принималась вытирать лоб запястьем, какие-то мелкие и незначительные естественные мелодии, сливающиеся с природой.        Дреяр не слишком зацикливался на них, но шорохи порядком успокаивали, от чего он и прислушивался, ощущая размеренность течения жизни. Иногда магу молний даже приходилось перекидываться фразами с индиговолосой в коротких диалогах, которые она заводила из любопытства, уточняя что-то про гильдию, Магнолию или что-то другое, не переходя на личности, обрисовывая в общих чертах интересующее ее. То, что Лаксусу настойчиво не лезли в душу, заваливая вопросами касающихся его самого, ему импонировало, против незначительного он не имел ничего против, поэтому отвечал коротко, ясно и по фактам.        — Ты разве можешь видеть тучи? — спросил Дреяр, следя за тем, как Барви собирает все свои инструменты в корзину, интересуясь вопросом на счет видимой ей цветовой палитры.        — Да, — кивнула та и задрала голову, изучающе пробегаясь взором. — Черный, белый и серый, в отличии от других цветов все еще могу различить, — сообщила девочка, давая знать о своих возможностях дальтонизма и встала с колен, оттряхивая юбку.        Свернувшись, парочка покинула территорию заднего двора, ступая обратно в здание и разбрелась кто куда. Через несколько минут по стеклам забарабанили крупные капли и глумливая процессия ливня зашумела снаружи, поливая улицы Магнолии влажностью. Свежесть от дождя зашла в открытую дверь, стало чуть прохладней, воздух разрядился, дышать стало куда легче. Собирались лужи, заполоняя собой каменную кладку улиц, темнота сгустилась над городом, самые предприимчивые волшебники, вовремя заметившие изменения погоды уже разбрелись по домам, некоторые все же надеялись переждать происки непогоды в «Фейри Тейл». Кана ушла обратно в приют раньше, поэтому добираться к церкви Барви предстояло одной под проливным циклоном и просидев в гильдии некоторое время, когда буйство чуть поутихло, прорядив удары капель, индиговолосая решила пойти к себе.        Стоя у распахнутой настежь двери и всматриваясь в дымку туманности, выжившая готовилась к тому, чтобы выйти и начать свой путь, не беспокоясь, что промокнет. Все имеющиеся зонты уже забрали с собой ушедшие волшебники, поэтому другого варианта, как пойти с чем есть, — то есть, ничем, — больше не было.        — Зачем встала посередине? — послышался недовольный усталый голос позади нее и фиолетоволосая обернулась, замечая Лаксуса, которому преградила дорогу, хотя места, чтобы обойти было полно, но ему целенаправленно требовалось пройти прямо по центру.        Вполне в его духе, стоит сказать. Сделав шаг в сторону, маг растений пропустила его вперед, продолжая размеренно наблюдать за тем, как затапливает бульвар. На девочке была только футболка, от чего она поежилась, когда холодный воздух мазнул по оголенным участкам кожи, если она побежит в таком виде, то стоило надеяться, что не простудится после этого. Бросив косой взор на Барви, Дреяр перевел его обратно к улице и тяжело вздохнул, думая, насколько странная мысль его посетила. Зачем и для чего это делал, было не ясно, но он уже стянул с себя куртку и небрежно протянул ее под нос изумленной волшебнице. Непонимающе осмотрев вещь, она подняла вопросительный взгляд на мальчишку, кропотливо оглядывая безынтересное выражение лица, не заметив того, как долго задержала свой пурпурный взор. От повышенного внимания блондину стало не по себе, будто он делал какую-то дурость, вводящую в исступление.        — Услуга за услугу, — кратко и сухо пояснил свои действия Грозовой Убийца Драконов, намекая, что раз маг растений убеждает Макарова, что тот совершенно точно выполняет свою отработку, то он должен вернуть ей должок за это. У Лаксуса имелись свои принципы, поэтому и поступал так отзывчиво, хотя навстречу шел не всем, Барви просто повезло, что она перестала его раздражать, так бы Дреяр даже не остановился перед дверью, а пошел домой, плевав на нее. — Берешь или нет? Я задолбался держать, — ворчливо сказал маг молний, чье терпение являлось не резиновым и лучше девчонке отреагировать побыстрее.        Несвойственные Убийце Драконов поступки слегка изумляли, поэтому Барви замешкалась.        — А как же ты? — поинтересовалась она, видя на нем одну майку, инстинктивно беря в руки куртку, на что Лаксус фыркнул, суя руки в карманы.        — Не сахарный — не растаю, — ответил он, оценочно глянув на фиолетоволосую сверху вниз, примечая ее тощий силуэт и слабый образ. — Это ты выглядишь так, будто помрешь от простого ливня, — издевательски усмехнулся Дреяр, но его замечание нисколько не оскорбило, выжившая благодарно улыбнулась.        — Спасибо, — кивнула индиговолосая, принимаясь надевать отданную одежду.        Куртка была куда больше телосложения мага растений, оно и ясно, вещь принадлежала мальчишке выше и старше нее, комплекции разнились, полы висели, а рукава опускались ниже ладоней, скрывая кончики пальцев, в плечах так вообще не подходило по ширине. Зато стало теплее, Барви хихикнула, пока блондин задумчиво присматривался к ней, сравнивая то, что на девчонке все выглядело, как на мешке с картошкой. Закатив глаза, Лаксус молчаливо направился под дождь встречая влажность погоды, размусоливая ту мысль, что завтра трава на заднем дворе окажется влажной, поэтому сидеть на ней будет неприятно. И все же, по спине пробежались мурашки, так как затылок явственно ощущал признательный пурпурный взор, направленный ему вслед.

***

       Погожий день возненавиделся Лаксусом именно в тот роковой момент, когда Макаров пришел на задний двор, покидая их гильдийскую пивнуху, в которой, как и принято, витал гвал разномастных голосов, решив, что посидеть на свежем воздухе в покое — наилучшая идея, тем более, что погода после проливных суток стояла просто прекрасная. Наивеликолепнейшая идея для всех и наихудшая для мага молний, которому пришлось уже по-настоящему копаться в земле под присмотром Дреяра-старшего, тем самым временна прикрывая лавочку игры одного актера, где Барви содействовала вранью о том, что блондин чертовски талантливо усаживает гребанные клумбы цветами. Спокойствие присутствующее все это время улетучилось разом, заставляя Громового Убийцу Драконов рвать и метать в собственном сознании под настойчивым предельно довольным внимательным взором мастера. Кто бы увидел, что Лаксус, имеющий огромное эго и немеренное собственное достоинство, ковыряется в рыхлой земле — тут же засмеял, нанося душевное оскорбление мальчишке. Так проходили секунды, минуты, часы, пока облюбовавший его личную скамейку Макаров с наслаждением посиживал в теньке касии, качал ногами и предавался природным веяниям, отрекаясь от мирских забот и стопок жалоб от Совета.        — Уже ощущаешь душевное равновесие, Лаксус? — поинтересовался мастер, вдыхая полной грудью свежий воздух, мечтательно представляя, каким будет в будущем выглядеть сад «Фейри Тейл».        — Еще какое… — еле сдерживая раздражение, саркастично усмехнулся маг молний, перебарывая накаты взбудораженности и нервный тик у брови, без энтузиазма закидывая семена в маленькую лунку.        Если бы в этом мире существовала справедливость, то блондин хотел бы чтобы на него рухнул метеорит и закончил все его страдания, стирая существование и воспоминании о колющем под ребром позоре, коий он испытывал. Как бы Лаксус не злился на всю эту ситуацию, а пришлось мириться со своим положением, ожидая, когда Макарову надоест трезвость и он уйдет обратно в здание выпивать, оставляя внука в покое. Дреяр-младший не умел обращаться с растениями, тем более сажать цветы, поэтому косолапо делал так, как считал нужным и входило что-то по большей части напоминающее могилу, где схоронялись горсти зерен и чувство самоуважения, почившие на самом дне. Благо, на помощь приходила Барви, исправляя ошибки за мальчишкой и подсказывая, как правильно делать.        Намереваясь уже погрести целой горой земли семена, руку мага молний остановили, призывно и слабо окольцевав пальцами запястье, привлекая внимание и отрывая от внутреннего негодования. Осекшись, Громовой Убийца Драконов повернулся к девочке, державшей его своей небольшой ладонью и всмотрелся в выразительный взгляд, в очередной раз намекающий, что он делает все невпопад.        — Меньше земли, — прошептала она, пододвигаясь ближе и отпустив блондина, смела верхний слой рыхлости, демонстрируя пошаговые действия. — Чуть аккуратней, чтобы мастер тебя не заподозрил, — вкрадчиво и надежно осведомила фиолетоволосая, возвращаясь к своим делам, как ни в чем не бывало.        Небрежность мага молний в отношении к посадке и правда могла вызвать у Макарова подозрения и вскрыть всю фальшивую контору подставного садовода, которого прикрывала выжившая, так как за больше чем половину прошедшего месяца худо бедно, но даже дурак бы научился всему процессу. Смазанность могла бы выдать в Лаксусе новичка, впервые надевшего рабочие тканевые перчатки и взявшего в ладонь миниатюрную лопатку. Не хотелось даже знать, как сильно начнет наседать мастер, если узнает, что внук плевать хотел на его указания и тупо отсиживался в стороне, пока Барви старалась за них двоих. Тяжело вздохнув, успокаивая шалившие нервы, Дреяр-младший пытался повторять за ней, осознавая, что таким подходом непреднамеренно защищает их обоих от возможного выговора. Это вызвало необычное и странное чувство у Громового Убийцы Драконов, украдкой он разглядывал погруженную в свое увлечение улыбающуюся девчонку, не понимая, когда они успели настолько сплотиться, избегая угрозы упреков Макарова.        Общий секрет создал из них маленький дуэт обманщиков, если так рассудить, то со стороны эта парочка напоминала команду товарищей, в какую объединялись маги для выполнения заданий. И раз для двух юнцов главный квест — не попасться мастеру, то они уже могли считаться за отдельный коллектив волшебников. Было непривычно размышлять о подобном, когда Лаксус принимал себя за одиночку, теперь же, хоть и не на задании, бок о бок с ним была новенькая, вступившая к ним два месяца назад.        — Какая херня… — абсурдно буркнул себе под нос Дреяр-младший, отгоняя подобные думы, чем привлек внимание мага растений.        — Ты что-то сказал, Лаксус? — спросил Макаров, который также услышал отголоски ворчливого голоса блондина.        — С цветами общаюсь, — с безумной раздраженной насмешкой выдал маг молний, снова входя в напряженное недовольное состояние.        — Так и надо, внучек, — удовлетворенно кивнул глава гильдии, приняв это за правду.        Кто-то определенно должен будет закопать Лаксуса в этом растущем саду после того, как весь фарс окончится, иначе он задохнется от негодования и бешенства. Барви по-доброму хмыкнула, награждаясь косым суровым взглядом, на который ехидно сощурила уцелевший глаз. Таким вот незамысловатым сотрудничеством, мальчишка узнавал о казавшейся на первый взгляд жалкой новенькой все больше и больше скрытых деталей, например, как способность иногда издевательски бросить взор. А с виду выглядела, как наивная дурочка, кто бы знал, что фиолетоволосая умеет и глумливые лица строить.        Распаляясь радостью, Макарову нравилось наблюдать за тем, как нелюдимый и предвзятый ко всем внук с некой обыденностью взаимодействует с Барви, что влияла на него незаметно для них обоих. То, какие изменения претерпевал маг молний, были не сильно заметны, но Дреяр-старший на ментальном уровне ощущал перемены в родственнике, усмиряя волнение за него. Понятно невооруженным глазом, что блондин отлынивал все несколько недель своего наказания, мастеру не составило труда раскусить его в первую же секунду, когда Лаксус несколько минут пялился в абсолютнейшем непонимании того, какие манипуляции стоит совершать с землей. Только мысль о том, что Грозовой Убийца Драконов все же смиренно находился на огороженной территории заднего двора вместе с индиговолосой, грели душу и спускали все с рук. И дураку ясно, что Лаксус не стал бы идти на поводу у деда и беспрекословно выполнять его наказ, не такой мальчишка человек, слишком самоуверен и горделив, чтобы покоряться кому-то. Глава гильдии даже не надеялся на то, что из порывистой затеи что-то выйдет, ведь неприязнь к обществу у блондина была высока, но, как показали обстоятельства, игра стоила свеч.        Барви являлась единственной, с кем магу молний было по крайней мере более менее комфортно, ее компания Лаксуса не будоражила до нервного тика, он не презирал девчонку слабее него, не унижал и не оскорблял, как минимум. Значит, что-то в их отношения все же есть, какая-то искра заряженная электрическим разрядом, что ударяет ослепляющей молнией в землю, сливаясь воедино с природой. И пусть растения могут являться проводником для молнии, в отличие от земли, но прекрасно поглощают этот убийственный заряд, спасая окружающих от вспышек и ран. Конечно, было опасно оставлять один на один такой хрупкий цветок в грозу и возлагать всю скверность характера блондина на плечи волшебницы, но от их союза тот заметно усмирялся. Главное, чтобы Барви однажды на взвалила все на себя одну и не пострадала от этого больше всех. До невозможности сложная ситуация, в которой нельзя допустить ухудшений. Этими мыслями и был обеспокоен Макаров, внимательно отслеживающий за переменами вокруг.        Узнав все, что ему требовалось, Дреяр-старший решил отступить и оставить этих двоих наедине, чтобы дать им свободы от надзирательства, поэтому встав со скамейки, он расслабленно улыбнулся.        — Раз у вас все схвачено, то пойду-ка я обратно в зал, а то что-то там остальные сильно расшумелись, — оповестил мастер, который уже плохо улавливал звуки разбитой посуды, потасовок, хруст ломающейся мебели и криков, так как считал их чем-то само собой разумеющимся и привычным.        От услышанного, Лаксус оживленно встрепенулся, мысленно ликуя, что издевательства над ним закончились и косо проводив Макарова за дверь, когда послышался знаменательный щелчок ручки с той стороны, Дреяр-младший тут же протяжно вздохнул, бросая дела.        — Неужели! — благодарил все на этом свете маг молний, когда причина всех мучений покинула территорию улицы, давая расслабиться и снять уровень стресса, а также напряжения во всем теле. Развязнее вздохнула и Барви, устало расправив плечи, так как разделяла накал страстей, всеми силами делая вид, что они вместе с Громовым Убийцей Драконов трудятся непокладая рук. Наедине, когда не нужно зазря переживать, цветы сажать куда приятнее, как поняла девочка. — Думал, это никогда не закончится, — сетовал тот, вытирая с виска накативший пот.        Глянув на Лаксуса, маг растений приметила бурый отпечаток земли, что остался на его коже от испачканных в грязи перчаток и прыснула в кулак, перетягивая на себя негодующий взор.        — Смешно тебе? — низко огрызнулся мальчишка, думая, что она издевается над его положением, но та отрицательно замотала головой.        — Просто ты испачкался, — пояснила индиговолосая, указывая на себе предположительное место развода.        Цокнув языком, закатив глаза, маг молний сварливо сбросил с ладоней перчатки и запястьем потер лицо снова, надеясь оттереть пятно, но размалевал его куда сильнее прежнего, чем только больше позабавил Барви, она ширила губы в улыбке. Ожесточенно фыркнув, Лаксус поднялся с травы и развернувшись, целенаправленно пошел в здание, не обмолвившись и словом, оставляя девчонку одну, костеря все происки судьбы, которые заставили его вляпаться в неприятности с наказанием. Зайдя внутрь, по ушам мгновенно ударил гам плохо влиявший на чуткий драконий слух, кривясь в лице, Дреяр-младший миновал эпицентр, держась около стены и вознамерился достигнуть уборной, чтобы смыть всю пыль. Все отзвуки балагана отпрыгивали от стен коридора, словно резиновый мячик и когда уже казалось, что чужое присутствие поутихло, дверь ведущая в библиотеку тонко скрипнула, выпуская из помещения человека. Вот так просто сталкиваться с Иваном, своим отцом, маг молний никак не хотел, оба смерили друг друга пронзительными опасными взглядами. Проигнорировав родственника, Лаксус направился дальше, желая в полнейшем безмолвии пройти мимо, стойко пренебрегая цепким изучающим взором отца, которым не сильно то дорожил или восхищался, так как человеком он был отвратительным по своей натуре и постоянно старался навязать свое мнение сыну.        У Громового Убийцы Драконов же имелось свое собственное мировоззрение, что никогда не бралось во внимание старшими, делая из мага молний глупого ребенка, а не отдельную от родословной личность, имеющую свои интересы. Это угнетало и раздражало, поэтому Лаксус помышлял отказаться от этой семейности, дабы стать независимым от четы Дреяров.        — Какого черта ты возишься с этой жалкой калекой? — ударил в спину магу молний презрительный голос Ивана, заставляя ноги мальчишки остановиться в своем шествии. — Не уподобляйся своему наивному деду, — вещал строгий омерзительный грубый тон, вызывающий гневную пульсацию в груди.        В висках болезненно скрутило холодной злостью от услышанного, блондин яростно сцепил зубы, сжимая ладони в кулаки, задыхаясь от рвущегося наружу бешенства. Родной отец и тот сравнивал его с Макаровым, так еще и пытался помыкать волей мальчишки, что выводило из себя. Помимо оскорблений в собственных чувствах, Лаксуса смущало что-то еще кишащее между ребер сильнейшей озлобленностью, вероятно, его задела фраза «жалкая калека» адресованная Барви, которая несмотря на свою ограниченность возможностей жила куда счастливее самого Дреяра. Спустя два месяца ее пребывания в гильдии, маг молний мог бы позволить себе взять в расчет волевой характер девчонки, хотя все еще не признавал ту до конца и, собственно, не стремился доверять. Она хотя бы не боится улыбаться блондину, который до сих пор принимал фиолетоволосую за бесполезную волшебницу любящую цветы.        Грозно усмехнувшись, Лаксус бросил через плечо угрожающий взор прямо в глаза сурового Ивана, не беспокоясь ни о чем.        — Да, она жалкая, — с опасным хмыком согласился маг молний и нагнетающе сощурился, испепеляя глазами отца. — Но хотя бы не сравнивает меня со всеми вами…