stray kids compilation

      Он тяжело выдохнул, откидываясь на спинку стула на колесиках и та недовольно скрипнула под весом человеческого тела. В глаза будто насыпали по горсти песка в каждый и все попытки протереть или умыть их оказывались безуспешными, горло першило, пальцы неприятно покалывало. Чанбин разглядывал белый панельный потолок, думая о том, насколько устал. Взгляд лениво перевелся на настенный часы, висящие посередине помещения, над полкой с нотными тетрадями и книгами. Уже поздно. Большая стрелка часов указывала на полночь. Половину дня он потратил на запись новой песни, перепевая партию один раз за другим, в попытках добиться нужного результата, часто сбиваясь то из-за потери нужного ритма, то из-за того, что отвлекали собственные мысли, то из-за того что текст местами не нравился при исполнении и в последнем случае ему приходилось садиться за стол для долгой корректировки уже, казалось бы, составленной композиции. Со Чанбину подумалось, что у него мог начаться творческий кризис. А может недостаток отдыха. Выгорание. Несмотря на любовь к своему делу, он слишком превозмогал, проводил на студии больше времени, чем стоило бы, погрузился с головой, стараясь сделать как можно больше. Поэтому, именно поэтому он чувствует себя настолько опустошенно и обессилено. Мужчина всеми силами отгонял от себя варианты о том, что музыка — просто не его, но сомнения все же зарождались в груди, неприятным горьким комком застревая в глотке и цепляясь под ребрами острыми ранящими когтями. Он знал, что это не так, знал, что у него прекрасно получается, но не мог контролировать внутренний голос. Крутанувшись на стуле, разрываясь между нуждой продолжить, закончить к утру и желанием наконец попасть домой, в тепло твоих объятий и расслабляющее, такое спасительное спокойствие. Еще раз шумно выдохнув сквозь сжатые зубы из-за собственной бесполезности и злости перед самим собой же, он крепко ухватился за ручки и поднялся на ноги, отчего кресло скрипнуло еще раз, на этот раз от облегчения. Мужчина попытался размять шею, сделал неторопливые круги головой. Мышцы ныли. Нужно просто заняться спортом, тогда все мысли уйдут на второй план.       Когда в студии звукозаписи воцарился порядок стрелки часов показывали половину первого. Чанбин последний раз окинул помещение взглядом и вышел, закрывая дверь на ключ. Летняя ночь была достаточно теплой, легкие дуновения ветра не студили открытые руки, лишь слегка развивали легкую ткань черной рубашки с рукавами по локоть, надетой поверх черной футболки. Огни города, погрузившегося в полумрак, и свежий воздух, наполняющий легкие, в этот раз не помогали разогнать тяжелые мысли, плохое настроение отчего-то становилось только хуже. Радостные восклики молодежи у клубов и на дорогах он разделить не мог. Последние жизненные события слишком давили. Со мечтал как можно скорее оказаться с тобой на кухне, где всегда сладко пахнет фруктами и твоей выпечкой, на диване в гостинной, позволяя зарываться проворными пальчиками в свои волосы, пока дремлет, удобно уложив голову на твоих коленях, или в кровати, под теплым одеялом, обнимая тебя так сильно, словно ты могла исчезнуть. Такая хрупкая на его фоне, он всегда очень боялся случайно причинить тебе боль, пусть даже минимальную, но так любил твои касания и твою мягкую, нежную кожу, к которой прикасался сам.       Внимание привлек захлебнувшийся крик из ближайшей подворотни, вытянув мужчину из приятных мыслей. На секунду замерев на месте в попытках вглядеться в темноту и отчетливо расслышав странное вошканье, он бросился туда, желая помочь кому-то. Люди бывают очень жестоки. После мусорных баков, за поворотом, у стены стояло два силуэта. Тот, что повыше, явно загнал второй в угол. Даже без достаточного освещения Чанбин узнал маленькую фигуру и сердце гулко ухнуло в груди от представшей картины, широко распахнутых глаз, с мольбой и ужасом смотрящих на него, и ручейков слез на твоих щеках, а мозг дал сигнал. Приказ, который он выполнил без заминок.       — Мужик, вали нахуй отсюда, куда шел, — сипло бросил пацан, окидывая его с ног до головы пренебрежительным взглядом, продолжая держать одну руку на тонкой шейке, а вторую на уровне бедра.       — Че ты сказал? — выплюнул он, наступая, и большие руки с силой оттолкнули незнакомца, что только что прижимал тебя к твердой холодной стене и пытался облапать, в сторону. — Выблядок.       Со закрыл тебя собой, но ты успела заметить ярость, плескающуюся в его потемневших глазах и в этот момент стало только страшнее — когда твой мужчина в гневе его почти ничто не сможет остановить. Так и было. Он с вызовом скривился, когда парень выпрямился и решил бросится к своему оппоненту, прервавшему веселье. Это было его главной ошибкой. Теперь из него сделают грушу для битья.       Чанбин увернулся от нелепого удара с правой и тут же злостно ударил человека напротив в нос, отчего тот издал хриплый стон, хватаясь руками за сломанную переносицу, но почти сразу снова слепо бросился в атаку, на этот раз задевая лицо, разбивая губу. Ты испуганно охнула, когда удар пришелся по твоему парню, ноги налились свинцом и даже если бы ты решилась влезть в эти разборки, то все равно не смогла бы сделать и шагу. За широкой спиной ты могла видеть лишь то, как мужчина вновь и вновь быстро уворачивается и наносит удары с бОльшей силой, чем тот отморозок. Кровь в жилах Со кипела, разливаясь по телу, застилая глаза алой пеленой. Даже малейшие остатки усталости испарились, тело двигалось по инерции, ведомое безграничной яростью, какой он еще не ощущал никогда. Ему хотелось крови. Ему хотелось, чтобы он отплатил за то, что делал с тобой. Чанбин повалил парня на землю, сев сверху. От несдержанных ударов и неконтролируемой агрессии кожа на собственных костяшках превратилась в кровавое месиво, как и лицо того, кто посмел тронуть его женщину. Кровь из сломанного носа хлестала, веки опухли, надулись так, что невозможно было открыть глаз, на скулах ссадины и кровоподтеки. Он слишком дорожил тобой и готов был уничтожить любого за тебя, если бы это только потребовалось. Он заступился бы за любого, кто нуждается в помощи. Словно сквозь толщу воды в ушах до него наконец донесся твой крик.       — Хватит, пожалуйста, ты убьешь его, Чанбин!       Маленькие ручки, вцепившиеся в ткань одежды, привели в чувства, вернули в реальность. Мужчина, поджав губы, оглядел результат своей злости и поддался вперед, проверяя пульс двумя пальцами, перепачканными в крови. Живой. Ни сожаления, ни радости он от этой информации не испытал, лишь поднялся на затекшие ноги и, не притрагиваясь кистями рук, крепко обнял тебя, позволяя рыдать в плечо, выплескивая ужас и боль. Со побоялся даже представить вариант событий, в котором он решил бы остаться там, на студии, вместо того, чтобы поспешить домой, боялся представить вариант развития событий, в котором его бы не было рядом. Он до конца дней не смог бы справиться с поглощающим чувством вины перед тобой, выжигающим изнутри. Но он успел. Чанбин судорожно выдохнул, прикрывая глаза, и ты отстранилась, начиная искать в сумке пачку влажных салфеток, которые, к счастью, были с собой. Твои крохотные ручки накрыли сначала одну его ладонь, старательно оттирая начавшую засыхать кровь, осторожно обходя изодранные костяшки, которые нужно будет обрабатывать дома правильно, потом вторую, напоследок утирая струйки крови на лице от незначительных ранений в виде разбитой губы и царапины на скуле.       От прохладного влажного прикосновения к коже на лице, мужчина медленно раскрыл тяжелые веки, смотря на тебя. Как раз сейчас, в такой подходящий момент, в голове оказалось совершенно пусто. Его не одолевало отчаяние или грусть, не одолевала злость. Ему хотелось выразить слова поддержки, но они не шли наружу и даже не формировались внутри черепной коробки. Тогда студеные руки сами потянулись к твоему лицу, осторожно накрывая мокрые щеки и поглаживая их, с нежностью и сожалением глядя в красивые глаза напротив. Он больше никогда не даст тебя в обиду. Слова все же были не нужны.       — Я вызову скорую, — кротко бросил Чанбин, когда вы уже собирались покидать место преступления и ты кратко кивнула. Но прежде, чем нажать на кнопку «вызов» под введенным номером, он все же решил спросить, посчтив момент в целом подходящим. — Малыш, что ты вообще делала здесь?       — Я думала увести тебя с работы. Не могу смотреть на то, как ты засыпаешь на ходу, изнуряешь себя и мало кушаешь. Прости, это должен был быть сюрприз, поэтому я не написала.       Со вымученно улыбнулся и снова прижал тебя к себе, оставляя быстрый поцелуй на макушке.       — В следующий раз обязательно предупреждай, а лучше говори со мной по телефону, когда идешь куда-то или же я могу провожать тебя сам.       — А как же работа? У тебя ведь много дел, — надув губки спросила ты, запрокинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Думаю, мне пора взять отпуск.