Post-Wat Cissamione

— О, я понятия не имела, что это будет так удобно, — тихо сказала Гермиона, наблюдая за собой в зеркале с недоверчивой, но беззастенчиво уверенной улыбкой. Нарцисса светилась от гордости, просто глядя на выражение ее лица. — Я хороша. Хотя Нарциссе было больно слышать этот удивленный тон, эти слова вызвали улыбку на ее лице. — Ты всегда хороша, — сказала она Гермионе, затем положила руки на плечи и талию своей девушки и добавила: — Но ты великолепна сегодня вечером. В последние дни 34-летней Гермионе, имеющей двоих детей, было трудно поверить, что она так красива, как утверждала Нарцисса. Нарцисса никогда не ошибалась, но она слишком хорошо знала борьбу за уверенность в меняющемся теле, поэтому сочувствие пришло легко. Вероятно, были лучшие, долгосрочные решения проблемы Гермионы, но Нарцисса никогда не пробовала их сама, и это то, что она знала. Гермиона, в белом корсете с изумрудами, который передавался по наследству в семье Блэков с конца 16 века. Он сидел на ней идеально — он давным-давно был заколдован, чтобы подходить любому владельцу как перчатка — и прекрасно контрастировал с более темной кожей Гермионы и тем, насколько непривычной она была к такой одежде. — Я оставлю это, — заявила Гермиона с решительной улыбкой на лице, когда она повернулась, чтобы посмотреть Нарциссе в глаза. Нарцисса усмехнулась, только обрадованная такому решению. Она не думала, что когда-либо было зрелище более приятное для ее глаз, чем то, что предстало перед ней прямо сейчас. — Ну конечно, — ответила она, наклоняясь ближе к Гермионе с дразнящей улыбкой. — В обмен на поцелуй, когда ты будешь его носить. Без предупреждения губы Гермионы оказались на ее губах, и Нарцисса точно знала, что лучшего выбора она никогда не делала.