Зазеркалье

      В Зазеркалье холодно, сыро и темно. Оглядываясь по сторонам нельзя увидеть ничего, что находится дальше метра от вас. В воздухе витает странный запах, даже нельзя сравнить с чем-то, неприятно оседающий на языке мерзким привкусом. Таким же мерзким, как и это место. Таким же мерзким, как тот, кто сидит на троне.       На стыльном землянистом полу лежит красный ковер, выглядящий так, будто бы его только что привезли из лавки. Чистый, гладкий, без единой мятины и дыры, идеально красный, как свежая артериальаная кровь. Мужчина, идущий по нему, боязливо косится по сторонам и крепко держит в своих руках лампу, боясь, что факелы вокруг него внезапно потухнут. Чем ближе он подходит в тому, кто находится на троне, тем сильнее начинает колотиться его сердце. — Иди ко мне, Перси. Я не обижу тебя. — издалека разносится мелодичный, но тусклый мужской голос, что эхом разносится по темноте, заставляя вздрогнуть чужое тело. — Я слишком долго тебя ждал. Поторопись. —       Хиггсбери нервно сглатывает и идет вперед, наконец, доходя до того, кто звал его. Кто был с ним всегда. Чей голос он все время слышал и чье присутствие рядом он всегда ощущал. — Уильям… — Уилсон подходит ближе, глядя на мужчину перед собой, скованного тенью. — Так ты не мои галлюцинации… Я нашел тебя. Я пришел. — — Я вижу, спасибо за пояснение. — мужчина вымученно смотрит из-под лба на Уилсона, цыкнув. — «Я буду побеждать силой своего РАЗУМА!», верно? Ты действительно умный малый, Перси. Смог создать машину, выжить в Константе, попасть в Зазеркалье и прийти ко мне. Это достойно похвалы, правда. Извини, не могу похлопать тебе, руки заняты. — Максвелл саркастично крутит кистями, показывая не понятно зачем, что они прочно прикованы к трону тенью. — Ты все шутки шутишь. Не надоело? — — Нисколько. Да и разве это плохо? Я просидел здесь неизвестно сколько и за очень долгий промежуток времени ко мне наконец-то кто-то пришел. Ты мой первый слушатель, малыш. Буду практиковать свои шутки на тебе. Выйду из этого ужасного места и стану известным комиком! А, как тебе идея? —       Уилсон недоверчиво щурит на худого мужчину глаза. Он уже попался на его уловки однажды и не хотелось повторять своих ошибок вновь. Но отчего-то хочется подчиниться. Хочется помочь. Это сбой в его мозгу после перехода между измерениями или он свихнулся еще сильнее, раз захотел помочь такому… человеку. Каким бы плохим он не был, он все еще остается человеком. — Как же ты выберешься отсюда? Раз ты провел здесь так много времени, значит, сделать это не так-то просто, я прав? — — Чертовски! — Максвелл смеется так, что его смех громкой волной разносится по Зазеркалью, отражается неясно от чего и возвращается назад, сотрясая пол. — Именно для этого ты мне и нужен. Ты освободишь меня, Перси! — — Я.? — — Да! — — Но как…? — — Все очень просто, малыш. Тебе нужно лишь установить радио во-о-он на тот пьедестал. И дело в цилиндре! —       Хиггсбери осторожно подходит к пьедесталу и, недолго думая, кивает сам себе и устанавливает радио. Раздается странный шум, пол дрожит. Теневые оковы на Максвелле растворяются в воздухе. — Я… свободен… Я свободен! Ха-ха-ха! — мужчину в тот же миг окутывает тень, но через пару секунд исчезает так же неожиданно, как и появилась. Перед Уилсоном стоял не тот зачахлый мужчина с ободранной сорочке, а настоящий джентльмен. Черный строгий костюм, красная роза в кармане, цилиндр и толстая книга подмышкой. — Ты все такой же доверчивый и наивный, как и тогда. При первой нашей с тобой встрече. —       К Уилсону приходит осознание. Опять. Опять он попался на его уловки. Несмотря на свой достаточно взрослый возраст он продолжает вести себя, словно маленький ребенок и готов сделать все, чтобы получить в награду вишневую карамельку. Только сейчас в награду он получит совсем не сладости и благодарность. Тени охватывают его и теперь уже он сидит на месте Максвелла. На черном троне, прикованным к нему на ближайшую вечность. В темноте. В полном одиночестве. С граммофоном, на котором уже столько лет играет все та же мелодия, что играла при Теневом Лорде. Что, наверняка, сводила его с ума. — Знаешь, Перси. — темная фигура подходит ближе, открывая свою книгу. — Все же, я должен хоть как-то отблагодарить тебя перед тем, как покинуть это место. —       Он начинает читать заклинание. Из-под земли появляются теневые нечто, что после превращаются в точные копии Максвелла. Мужчины окружают Уилсона со всех сторон, оглаживая холодными руками чужое тело, забираясь под одежду, лаская. — Что… Что ты делаешь.? — Уилсон вздрагивают от мерзлых прикосновений, вопросительно смотря на Лорда. — Это… Считай, что это моя благодарность за мое спасение, Перси. Доставлю тебе последнее удовольствие в твоей жизни. —       Максвелл кладет руку к мужчине на пах, оглаживая. Реакция быстрая, неоднозначная. Персиваль дрожит под гибкими тонкими пальцами, закрывая глаза то ли от удовольствия, то ли чтобы отвлечься. Пухлые губы прижимаются к губам напротив, таким теплым и мягким, целуя нежно, чувственно, будто бы муж целует жену на прощанье. Только вот Уилсон не его женщина. А Максвелл давно перестал испытывать какие-либо теплые чувства. Остались лишь страх, злость, чувство мести. Вряд ли такое трио могло бы доставить кому-то удовольствие. И в очередной раз Картеру приходится надевать маску. Приходится делать вид, будто бы ему не все равно на ученого, что сейчас прикован к трону. Ему же ведь все равно, верно?       Уилсон стонет и вздрагивает, запрокидывая голову назад. Множество рук и ртов касаются его в разных местах, щипают, кусают, целуют и вылизывают, вырывая из глотки стоны, что эхом разносятся по пространству Зазеркалья. Рука Максвелла, настоящего или теневого, неясно, плотно сжимает член, водя по нему вверх-вниз и оглаживая большим пальцем головку, размазывая вязкие капельки смазки. — Тебе же нравится, да, Перси? — Теневой Лорд целует тонкую мужскую шею, кусая и посасывая кожу. — Можешь не отвечать. Я знаю, что да. — — Быстрее… Прошу, быстрее… —       Дважды просить не нужно. Максвелл безоговорочно выполняет просьбу Хиггсбери, задвигав рукой быстрее. Его лицо было… Очаровательным. Сначала напуганное от осознания, что он здесь на всю жизнь и дольше, а потом красное, горячее от всех тех чувств, что он сейчас испытывает. Глаза то закатываются, то закрываются веками. Уста открыты, издавая такие приятные стоны и скулеж, что хочется остаться здесь еще на целую вечность и слушать, слушать, слушать эти звуки, видеть это содрогающееся тело, смотреть в эти наполненные ужасом и удовольствием глаза.       Уилсон кончает с громким грудным стоном, выгибаясь так сильно, насколько ему позволяли теневые оковы, что крепко удерживали его на месте. Тяжелое и учащенное дыхание постепенно приходило в норму, дрожащее тело со временем успокоилось и теперь бездвижно лежало на троне. Глаза закрылись. Теневые копии Максвелла растворились, а настоящий остался стоять перед разгоряченным телом, рассматривая и любуясь. — Знаешь, возможно, я буду тебя навещать. — мужчина поправил свой костюм и открыл книгу, читая очередное заклинание. — Боюсь, что я могу захотеть большего, чем простые ласки. — — Ты… Ты чертов псих… — Уилсон едва ли может нормально соображать. В голове сплошная каша, солянка из разных букв и нельзя ничего разобрать. Кажется, вдалеке он увидел страхоклюва. — Ты только сейчас это понял? Перси, милый, милый Перси, ты должен был это понять еще в самом начале… Жаль, что это осознание пришло к тебе только сейчас. —       Позади Максвелла открылся черно-белый портал в виду спирали, освещая большой участок вокруг них. Мужчина легко целует сидящего на троне в лоб и улыбается в своей обычной манере, разворачиваясь и неспеша идя по ковру к порталу. — Не знаю, как скоро мы с тобой встретимся, но обещаю, малыш, я вернусь. Сегодняшний день-вечер-ночь я смогу забыть нескоро. До скорого, Уилсон Персиваль Хиггсбери, хорошо Вам провести время. Можно много о чем подумать и поразмышлять! — — Максвелл! Уильям! — Уилсон надрывно кричит мужчине вслед, дергаясь из стороны в сторону в бесполезной попытке вырваться. — Не оставляй меня здесь, прошу! Я все сделаю, все, слышишь?! — — Ты уже сделал достаточно, малыш. Мне нечего попросить у тебя взамен. — — Уильям…! —       По Зазеркалью разносится отчаянный крик мужчины. Бедного одинокого мужчину, которому придется провести в этом ужасном месте не одну вечность. В Константе открывается портал и на зеленую траву вступают худые ноги в черных лакированных туфлях. Максвелл делает глубокий вдох, вдыхая забытый запах свежего воздуха, цветов, травы. Слушая звук пчел и ветра, шелеста листьев деревьев, пения птиц. Кажется, он забыл, как жить. За столько времени здесь ничего не изменилось. Все такое же зеленое, светлое и теплое. Живое.       Теневой Лорд открывает книгу и призывает своих слуг, отправляя их на поиски тех, кого вновь можно использовать для воплощения своих целей. В груди приятно щемит и щекочет от осознания того, что теперь он вновь могущественный владыка теней, которому подвластно все в этом бренном мире. Все до самой последней травинки. Да начнется новая эра. Эра Максвелла. Пора напомнить Константе, кто здесь главный. Кто здесь пишет законы и воплощает их в жизнь. «Свобода!» — по Константе раздается странный мелодичный звук.