***
Семь часов назад
Никогда не верила в Бога. Мне всегда казалось что-то просить и молить о помощи — удел бездельников и трусов, которым западло засучить рукава и взяться за работу. Раньше я считала тревожным признаком, когда сердце билось от адреналина. О, как же ошибалась. Намного страшнее, когда тебе постоянно приходится подгонять пульс, который так и норовит остановиться. Оказывается, как всё быстро может поменяться за какой-то час. Утешало лишь то, что мы находились недалеко от Москвы. А если точнее, то заехали в какой-то новостроящийся коттеджный поселок. Если не ошибаюсь, то где-то в районе Балашихи. Выданный Введенским телефон на случай таких «приятностей» у меня не отобрали и если Шнырь быстро сообразит, то группа захвата будет через час или два в лучшем случае. Придется нам с Женей тянуть время максимально. Спасение будет, но и до него нужно потерпеть. Моё лицо удивленно вытянулось, а губы замерли в восторженном «о», когда мы вышли из машины. На самом деле любая женщина, даже в дурном или в трагичном расположении духа, если увидит то, что ей понравится — подумает: «Чё-ё-ёрт, какое крутое платье у той блондинки» или «Да-а, именно такая сковородка мне нужна была для жарки мяса». Я же в этот момент взирала влюбленными глазами на самую настоящую усадьбу, как в фильмах про барскую общину и крепостных. Трехэтажное строение из светло-серого камня состояло из громадных витых колонн, мраморных перил и боковых лестниц ко входу. Также присутствовало смешение опечатка русской и французской архитектуры во внешнем фасаде и декоре. На широкой территории разместились гараж, дом для охраны (в глубине заснеженного сада небольшой коттедж освещали фонари) и псарня. — Какой красивый дом, — шепнул Женя, что тоже позабыл о роли похищенных и с любопытствовал осматривался. — Ага, — кивнула я, крепче сжимая пальцами его руку. А после наклонилась и шепнула ему: — Будь послушным и делай, что тебе говорят. Мальчик округлил глаза, поджав плотно губы. А после слегка кивнул, ускоряя шаг, чтобы его Джамал не подталкивал. Оказавшись в холле дома, как и предположила, нас разделили. Женя кинул на меня испуганный взгляд, когда он вместе с что-то спокойно говорящим Салихом поднялся наверх, а я осталась с Джамалом. Ободряюще ему улыбнулась, хотя у самой поджилки тряслись. — Славный мальчик, — протянул Джамал, помогая мне снять шубу. — У вас один ребенок? — Нет. У меня ещё есть дочь. — Поразительно. Такая сложная работа и воспитание детей. Полагаю, ваш муж сидит дома? — попытался поддеть он меня, с хитринкой наблюдая в карих глазах. Раздраженно клацнула зубами. Раз уж такое дело, то хотелось осмотреть шикарный интерьер и взять себе на заметку какие-нибудь идеи, а неожиданно пожелавший поболтать Джамал отвлекал. — У меня нет мужа. Брак продлился всего четыре года и я недавно оформила развод по блату. Все дети не от бывшего мужа, так что можете приписать мне статус падшей женщины ко всем остальным грехам. С личной жизнью у меня хуже, чем с работой, так что лучше спросите то, в чём я действительно хороша, — пропела я. — И ваш муж, бедняга, остался жив? Или убийства не то, в чём вы хороши? — раздался смешливо-надменный голос откуда-то сзади. Рассерженный из-за меня Джамал неловко повернулся, будто чего-то не ожидал. Но как догадалась он просто ошибся в локации. Брат покойного Валида — пусть гниет его сутенерская душа в аду — оказался значительно младше его. Я уже забыла информацию о деле Курбановых. Вроде один из них только поступил в МГИИТ тогда. Скорее всего, это и был он, так как по возрасту подходил и южного акцента у него не ощущалось. Парень поднял указательный палец, словно готовясь отдать команду. Мышцы на спине напряглись, когда почувствовала сзади шевеление, и тут же одеревенели от звука перезаряженного пистолета. Дыхание учащается и я снова переношусь в тот эпизод, где чуть не начался мой путь в «древнейшую» профессию. И… проклятье, если умирать, то не безропотно. — Да, я убила вашего брата! Но что мне оставалось делать? — обессиленно выкрикнула, глядя прямо в миндалевидные бирюзовые глаза. — Не знаю как вас по имени, но отлично понимаете, кто я и что в такие дела добровольно не ввязываются. Конечно, это не оправдание. Я — убийца в мантии закона, заслуживающая сдохнуть от сраной пули. Но ровно настолько, как и все здесь присутствующие. — Ты — всего лишь женщина, которая даже непригодна в браке. Валид был прав, когда собирался отправить тебя в Сингапур. Там, как женщина, ты приносила бы пользу, — ядовито цедит Джамал, упирая дуло пистолета мне в поясницу. Младший Курбанов с гневливой внимательностью покосился в лицо раскрасневшегося Джамала. Желваки на острых скулах заиграли под оливковой кожей. Губы изгибаются в злой усмешке. Отхожу в сторону, прошипев: — Что, старик, так сильно хочешь, чтобы я раздвинула ноги? Давай, минуту потерплю! Только настоятельно советую потом целиться мне прямо в голову, иначе я выживу и скормлю тебе весь магазин патронов. Выражение лица Джамала вконец озверело и теперь дуло целилось мне прямиком между бровей. Продолжаю издевательски ему улыбаться, чтобы желание меня пристрелить было выше, чем изнасиловать. Не знаю, какая здесь звукоизоляция, но лучше выстрел в голову, чем будет Женя слушать мои унизительные крики. Я сжимаю вместе зубы. Хотелось плакать, что никогда не сумею повести Забаву в первый класс, не услышу как Женя постоянно прикрывает проделки своего кота, не увижу как они вырастут. Надеюсь, Пчёла сумеет это им всё дать. — Как умер мой брат? — спокойно спрашивает парень. — Ильяс! — вспылил Джамал. Курбанов выступил вперед и демонстративно опустил пистолет своего человека вниз. Что-то очень недоброе и лютое промелькнуло в темных глазах Джамала. Даже не так… это была неприкрытая ненависть. — Я хочу услышать версию этой женщины. Говорите, Ядвига Георгиевна. Я глубоко втянула в себя воздух, ощущая, как пробирает нервная дрожь. Прокашлявшись, выровнила голос и произнесла: — У меня было задание следить за группировкой Ельского. До этого я на одном из таких заданий — под прикрытием познакомилась с вашим братом и ранила его. Видимо, он запомнил меня и у Ельского раскрыл. Он и еще трое его людей отвезли меня в какой-то ангар — недалеко от Москвы. Там они хранили контрабанду, наркотики и «живой» товар для борделей Сингапура. Сами понимаете, в какую категорию меня определил Валид. — Это было на него похоже. Но неужели вы сумели выбраться при такой охране? — заинтересовался Ильяс. — В каморке, куда меня привел Валид, я напала на него и ударила термосом в висок. До этого работала следователем и знала, какая раскрываемость дел о девушках, ушедших за океан. Охрану отвлекла поджогом, пока те тушили пожар — я сбежала и поймала машину на шоссе. Конец, конечно, приукрасила. Все было не так радужно и не проезжай «мимо» Космос с Пчёлой, то мой побег не удался. Но лучше не упоминать, что я с ними знакома. Лишняя осторожность ещё никому не повредила. — Далее я не видела вашего брата. Знаю, что после этого он скончался в больнице. — Врешь. Ты убила его, — прорычал Джамал. — Я сказала правду, — повысив тон, говорю. — Правда, это уже решать вам, Ильяс. Специально уже обратилась к Курбанову, ставя его положение выше своего. Чуйка подсказывала, что из-за возраста его авторитет часто ставили под сомнение или решения подвергались критике. Да и на Валида или Джамала он был не похож, что уже мне импонировало. Ильяс оказался далеко не дураком. В глазах цвета морской волны заплясали смешинки. — Знаете, мой отец часто говорил нам фразу, что Аллах в безопасный путь посылает только слабых. А бояться опасной дороги не надо, так как именно там можно встретить стойких людей. Сегодня я убедился в этом. Поэтому прошу вас и вашего сына стать гостями в моём доме. — Ильяс, ты совершаешь ошибку. Девку надо убить. Валид бы уже давно… — начал было Джамал. — Я интересовался твоим мнением? — тут же пресек его Ильяс. В глубоком голосе послышались явные нотки неприязни. — Это мой дом и я решаю, кто здесь гость, а кто… Кстати, столы уже привезли для вечера казино? Гости начнут собираться через два часа. Едва не присвистнула от искреннего восторга. Всегда считала, что унижать утонченно могут только женщины, но это… В общем, потенциал имеется. Джамал побелел от бешенства и резко сорвался со своего места под глумливые смешки стоящих увальней. Правда, те тоже удалились быстро вслед за рассерженным мужчиной. А вот я была в недоумении. Многие азиатские группировки строились на уважении к старшим или же одной единой цели, а вот здесь — настоящий раскол. Парень перестал улыбаться и немного усталым движением руки пригласил войти в кабинет. Помещение было отделано в старинном, но достаточно минималистичном вкусе. Бежевые стены и высокий потолок без каких-либо модных сейчас излишеств, как головы животных, картин или же сабелек. Два широких окна, на которых болтались жалюзи, между ними уместился стол из красного дерева и кожаное кресло. Очень много книжных стеллажей. Дивана здесь не было, что красочно говорило о нелюдимом характере обладателя кабинета. — Чая или коньяка не предлагаю. Я такие вещи не держу здесь, — говорит Ильяс, пододвигая мне одно-единственное кресло. А сам же прислонился к столу. — И пока мы не начали разговор, хотел бы вас попросить об одной услуге — позвонить вашим друзьям и не гнать сюда ОМОН. У меня здесь будут серьезные люди. Сами понимаете, станет очень неудобно. — Хорошо. Но я хочу, чтобы моего сына увезли отсюда. Это возможно? Ильяс нахмурил темные брови, из-за чего на лбу образовались пара складок. При нормальном свете, а не в полумраке коридора я сумела его разглядеть получше. Да, на вид ему было не больше двадцати трех лет. Парень не обладал той суровой мужской красотой, но и смазливым не был. Гладкие черные волосы коротко стрижены и уложены гелем назад. Аккуратные черты лица мягко контрастировали с острыми скулами и тонкими губами. Как и Валид, имел высокое и поджарое телосложение. Не красавец, как Шнырь или же Пчёла, но не обделен каким-то особо деликатным обаяние. — Да. Ваши друзья могут забрать его через черный вход. Я скажу, где он. — Странно. Почему вы так быстро на это согласились? — Эти дела — не для детей, — отвечает Ильяс. — И я не работаю, как мой брат. Удивленно приподняла бровь, ожидая продолжения. — Вы сами ещё не устали от насилия, угроз и крови, Ядвига? Разгребать чужую гору говна и лезть в дела братков? — Простите, я не совсем вас понимаю, — искренне призналась. — Я про то, как все сейчас дела ведут. Но это время проходит и скоро наступит новый век. Вам, как женщине, навряд ли по душе, что от каждого вашего неверного действия — могут пострадать дети, верно? — Да, мне это не нравится. Но по-другому сейчас невозможно для меня. К примеру, отлично понимаю, что, если я захочу выйти отсюда, то придется заплатить цену. Ваш брат же… — Мне всё равно на смерть моего брата и сроки в тюрьмах остальных. В принципе, там им и место, — отрезал Ильяс, стягивая с себя серый пиджак и бросая его на стол. — Благодаря вам, все имущество семьи — теперь в моих руках. И я могу открыть в России несколько легальных проектов. Буду честен, но я ещё плохо подкован в области бизнеса, ваших законов и… остальных интриг. А у вас имеется опыт, так что… Я сдавленно хохотнула, покачав головой. Нет, у парня все-таки непревзойденное чувство юмора! Виновницу смерти своего брата попросить стать наставником… Да-а, додуматься же надо до такого. Но по мере того, как смеялась одна в тишине — начало приходить осознание, что Ильяс был серьезен. — Простите, но это невозможно, — прокашлявшись, пробормотала. — У меня имеется работа, которая как раз ограничивает мою некоторую деятельность. И бизнес входит в запрет. Лучше вам найти другого себе партнера. — Ядвига, не отказывайтесь сразу. После вечера казино, уже скажете мне ответ, а пока давайте решим вопрос с вашим сыном и возможным появлением группы захвата у меня дома, — вкрадчиво протянул Ильяс, указывая кивком на мою сумку. Грудную клетку неприятно сдавило от догадки, что просто так отсюда действительно не выйду. Цена будет высокой и болезненной для моего самолюбия. Хотя, когда жизнь стоила дешево? По крайней мере, Женя скоро будет дома. Надо поговорить с ним, чтобы своему отцу ничего не ляпнул. Дело предстоит тончайшей работы, а Ильяс — парень хитрый, но торг возможен, что внушало надежду.***
Соня пересчитала деньги и проворно спрятала пухлую пачку в сумочку. Несмотря на свою внешность глупенького ангела, она давно поняла, что система продажна, так смысл быть принципиальной? А деньги давали всегда все то, что ей хочется. Прежде чем выбраться из машины, девушка повернула голову в сторону Пчёлы и окинула сочувствующим взглядом. — Ты понимаешь, что она всё равно не оценит этого? — Сонь, ты торопилась? Иди уже, пока не передумал, — раздраженно бросил Пчёлкин. — Конечно, я же дура набитая для вас всегда. Только знаешь почему мне было плевать на Женю с высокой колокольни? Я его не хотела. Приди я к тебе с такой новостью девять лет назад, то ты послал бы меня, — чуть ли не выплюнула девушка, полыхая зло глазами. — Но тут на сцену вышла моя сестра, которая хотела Женю. И тебе стало не все равно. Будь на её месте я — ты бы отказался от Жени! Вспыхнувший гнев утих в Пчёле. Он не знал бы, как тогда поступил, но с Соней не захотел расти детей — сто процентов. Её обиду понять можно было. Девушка всегда думала, что из-за своей внешности и дара мило кокетничать — она может получить всё. Соня была фигуркой из сахара и мороженого, которую стоило оберегать от любой непогоды. Яга же похожа на острый перец чили или ядреный хрен, от которого перехватывает дыхание и все горит. — Четыре года же не отказывался, — усмехнулся Пчёла. — Прости, Сонь, но на кое-какую часть ты права. Скрывать не буду. Ещё хочешь поделиться какой-то затаенной болью? Ничего не ответив, девушка выпорхнула из машины. Лишь светлые волосы колыхались в такт стремительному шагу, пока она шла к подъезду. Поставив все точки над «и» с Соней, Витя решил завернуть за Космосом, а после съездить к родителям. Женёк уже должен вернуться от друга. Ей-богу, он иногда проклинал тот день, когда Белый научил сына держать джойстик в руках. Игроман мелкий теперь ходил играть в видео-игры к другу. С одной стороны, конечно, лучше, чем они в детстве бегали на свалки и лазили по заброшкам. По крайней мере о Забаве не нужно волноваться пока. У девочек, вроде, проблемы появляются именно в период, когда уже мальчики начинают захаживать и все такое. Но это не скоро, так что лет десять она ещё будет точно маленькой папиной принцессой. — Ты чего такой хмурый? — задорно поинтересовался Космос, плюхнувшись на сиденье рядом. — Да не знаю. Накатило как-то и не отпускает до сих пор. Тревога какая-то, что ли, — признался Пчёла. — Чё, как встреча? — Не мой формат. Там этот Курбанов все мутит как-то чистенько больно. — Курбанов? Фамилия знакомая. — А то, старший брат этого нашу Ягу чуть же не отправил шлюховать в Сингапур в девяносто третьем. Помнишь? «Такое хрен забудешь» — подумал мрачно Пчёлкин. Ой, как же у него тогда руки чесались придушить её. Безголовая и, что самое паршивое, гордая, как… да как идиотка последняя! Ладно, хоть сейчас Яга стала поспокойнее. Проведя ладонью по волосам, он проговорил: — Ну и? — Короче, суть в том, что ищет землю под застройку, но без рэкетов и отбиваний. Легально хочет вести дела. — Строить что хочет? — заинтересовался Пчёла, доставая пачку сигарет. — Отель какой-то супер-крутой. Я тебя могу с ним познакомить сегодня. Устраивает вечер казино у себя где-то в пригороде. А что? — Есть свободная земля на Пресненской. Мог бы свести с человеком, что этими вопросами занимается. Да и мы сами же легальные люди, так чё ты? В конце концов, двигаться и развиваться надо дальше, Кос, — весело проговорил Витя, выруливая на дорогу. Но заехать к родителям быстренько не получилось. Женя ещё не добрался домой, а мама Пчёлы настояла на том, чтобы вместе попить чай. Как он и думал, оба родителя попытались аккуратно расспросить о Ядвиге и Забаве. Из-за рассказов Жени обоим очень хотелось увидеть внучку. В такие моменты Витя ощущал себя неловко, так как не знал, как правильно объяснить ситуацию, чтобы не звучало как «звонок в дурку». Они с Ягой наломали дров и немало, но навряд ли родители это поймут. Неизменным оставалось лишь то, что отец Вити всегда был на стороне «Ягиночки». — Эх, балбесы, — укоризненно произнес Павел Викторович. — Когда же до вас дойдёт, что от нормальных мужиков — девчонки бегать не будут. — У меня всё хорошо, — подал голос Космос, что уплетал домашнее печенье. — И где же твоя жена? — резонно отметил мужчина. Холмогоров предпочел заткнуться, наученный горьким опытом споров со своим отцом. А то они никогда отсюда не уедут, если завяжется спор. — Мам, Женька не звонил вам? — обеспокоенно спросил Пчёла, поглядывая на циферблат своих часов. Мальчишка уже был три часа у друга, а обещал всего час побыть и до темноты вернуться домой. — Нет. Как вы уехали, так больше ни звонка. А может он к маме своей пошел? — вытирая мокрые руки о полотенце, спросила она. — Навряд ли. Ядвига предупредила бы, но на всякий случай позвоню, — произнес Пчёла и выудил телефон из кармана. Номер девушки был набран ровно наполовину, как входная дверь открылась. А после послышался звук упавшего портфеля и расстегнутой молнии куртки. Витя направился стремительно в прихожую. К его облегчению, Женя был цел и невредим. Но вот выражение маленького упрямого личика приобрело похоронный оттенок. — Женёк, ты время видел? Ничё, что тебе в школу завтра? — говорит Пчёла, не спуская строгого взгляда с сына. — Да, знаю. Я уроки пошёл делать, — бесцветно пробормотал мальчик, вешая куртку на крючок. Пчёла нахмурился и пошел следом за сыном. Узкие плечи напряглись, а сам он ускорил шаг к своей комнате. Хм, неужели поссорился со своим другом? — Не могу понять. Это вы там кого-то мочили или вас? — шутливо поинтересовался он. Остановившись на пороге своей комнаты, Женя повернулся лицом к нему. Бледный вид, припухший нос и покрасневшие глаза напрягли Пчёлу. — Блин, ты не заболел случаем? Женя увернулся от руки Пчёлы у его лба и быстро протараторил: — Пап, да всё нормально. У меня просто э-э-э… очень сильно голова болит. Давай завтра поговорим? Не дождавшись ответа, Женя захлопнул дверь и запер на замок. Через секунду Пчёла услышал, как скрипнула кровать под весом мальчика. — Нормально. Сам накосячил, а виноватым выставил, как обычно, папу. Уроки делай давай, — недовольно проворчал Пчёла. — Кос, поехали!***
Сказать, что у меня камень с души упал, когда Шнырь отзвонился о прибытии Жени домой — ничего не сказать. Конечно, я очень боялась, что Ильяс солжет и подгадит как-то, но все обошлось. Безопасность Жени было для меня главным приоритетом. Я опустилась на кровать и глубоко втянула в себя воздух, прижимая полотенце к груди. В выделенной мне спальне главным достоинством оказалась кованая кровать с балдахином. В далеком детстве мечтала о такой, как в комнате какой-то принцессы. Н-да. Как иногда странно сбываются наши мечты. Лучше подумаю обо всем завтра или послезавтра. А пока начну готовиться к вечеру. Мне хватило получаса, чтобы накраситься, уложить волосы и облачиться в платье. Конечно, куда больше времени ушло на то, чтобы замазать синяк на кисти от пальцев Джамала. Я всегда любила приключения и аферы — чего уж тут скрывать? Но когда дело касалось ещё и красивых нарядов, то начинала получать удовольствие. Серебристое сияющее платье с запахом облегало фигуру и слегка приоткрывало правую ногу при ходьбе. Рукава обнажали плечи и часть спины. Мягкий корсаж не стеснял и приподнимал груди, между которых кулон монетки с пауком; бриллиантовое брюшко сияло всеми гранями. Застегнув туфли, вновь вернулась к зеркалу и со всех сторон принялась рассматривать себя. Чёрт, Забава бы точно заценила платье. Дожидаться не стала, пока за мной придут и сама спустилась вниз. Гости уже начали прибывать и я хотела как-то затеряться в толпе. Среди приглашенных я заметила также много знакомых лиц. Такие вечера никогда не устраивались ради веселья, а только во имя связей и денег. Идея же с казино показывало, насколько удачлив тот или иной человек. Умно. Взяв бокал шампанского, разглядывала специально затемненную приемную. Уголок губы приподнялся от невеселых дум. А ведь сегодня могла пролиться в этих роскошных стенах моя кровь. Прикрываю слегка глаза, наслаждаясь шелестом карт и фишек. Тоска и жажда вновь перебросить карты терзали изнутри, подгоняли и шептали: «Один разочек. Никто же не умрет от этого». — Почему не сядете за стол? — произносит Ильяс, оказываясь неожиданно рядом. — Давайте, вам же хочется. С улыбкой отрицательно покачала головой. Парень сменил свой костюм на винтажный в черно-белую полоску в стиле мафии из Чикаго. — Нет. Я дала слово одному человеку, что не сяду больше за стол. Карты во мне пробуждают не самое лучшее. — А я сыграю. В конце концов, у себя можно и проиграть, верно? — легкомысленно изрек парень, направляясь к освободившемуся месту за столом. Не удержавшись, тоже пошла к нему. Но вот ставки утвердили и началась игра. Я с бешеным азартом наблюдала за игрой, сидя рядом с Курбановым и рассматривая игроков. Один из присутствующих на все сто процентов был запойным игроком. Молчал и с замиранием в глазах следил за остальными. А вот другой пил, громко хохотал и максимально повышал ставки. В общем, профессионально действовал всем на нервы, но закуски с его коньяком — не наблюдалось, а в момент игры аппетит всегда зверский. Скорее попросту пил чай. — Не пейте. На память очень плохо влияет, — тихо шепнула парню в ухо. — И ставку повысьте. Сейчас можно. На удивление, парень меня послушался, а затем ещё раз, когда сказала не сбавлять оборотов. К концу игры у меня всё внутри клокотало от напряжения. Остались только Ильяс и этот шумный. — Каре, — с гордостью прочеканил мужик, выкидывая своих тузов. Ильяс повременил с раскрытием своих карт, чем едва не довел меня до кондрашки. Через миг визг одной счастливой Яги огласил все пространство. — Твою мать! — взбесился наш соперник, глядя с ненавистью на флеш-рояль. — А-а-а-а! Мы победили! Победили-победили! — ликовала я, вскакивая со стула. Кинувшись на шею также заливисто хохочущему парню, я продолжала подпрыгивать. А крупье тем временем собирала фишки в мешок, готовясь передать Курбанову. Но даже сейчас я ощущала на нас откровенно порицающий взгляд Джамала. Да, бедный старик, убрать меня хотел… пускай выкусит! Если есть, чем наслаждаться, то почему бы и нет? В конце концов, жизнь слишком коротка, чтобы угнетать себя. Вон, я и то в неволе, но духом не падаю! — Принесите ещё шампанского, — попросил Ильяс у проходящего мимо официанта. — Или вы хотите что-то иное? — Это чистая победа. А её отмечают шампанским, а вот напиваются с горя только водкой. Два состояния одинокой женщины, — назидательно отвечаю. — Да и я тут же на птичьих правах. Не убили — и то радость. — Да, а вас так просто не выведешь из строя, — рассмеялся Ильяс. — Вы и так уже догадались с каким условием отсюда выйдите. Поймите, по-другому уже никак. Я и так сделал большое одолжение, отпустив вашего сына. Как же иногда фигово все понимать. Человек хоть и хочет вести дела без крови, но есть и такое понятие, как авторитет. Отпустить ребёнка — одно и оправдать можно, а вот ту же государственную суку… дело совсем иной имеет оттенок. А молодому Ильясу очень нужно сохранить лицо перед своими людьми. — Я сама схожу за шампанским, — сказала ему, отходя от карточного стола. Ловко маневрируя между гостей, придерживала подол платья, чтобы никто его не оттопал. Как бы мне не нравился дом, но оставаться в нем пленницей — не предел моих мечтаний. Конечно, стоило выделить и то, что Женю отпустили и меня не убили, но и сдаваться так просто не хотелось. Взяв бокал с подноса, собиралась отправиться обратно к Ильясу, как кто-то налетел на меня и достаточно бесцеремонно подхватил под локоть. Я было встрепенулась, чтобы вырваться, как услышала угрожающе-ласковое: — Золотце моё ненаглядное, позволь мне узнать: ты чё здесь забыла? Возникло страстное желание уподобиться проигравшему мужику и выругаться. Состроив искреннее недоумение, попыталась выдернуть локоть из его хватки. Спиной ощущала на себе взгляд Джамала, что пристально наблюдал и ждал ошибки от меня весь вечер. — Мужчина, уберите руку, — выдохнула я. Пчёлкин остановился, вглядываясь прищуренными глазами в мое искренне растерянное лицо. Джамал теперь устремил всё внимание на нас, вынуждая продолжать шоу. — Опять завела свой любимый театр имени Розы Ягодкиной? У тебя хоть совесть имеется, Яга? — сурово спросил он, не сводя с меня пронизывающего взгляда. Боже, за что ты так со мной? Я ведь только в тебя уверовала. — Я не понимаю о чём идёт речь и… Отпусти… те! — воскликнула я, уже упираясь ладонями в плечи Пчёлы и дрыгая ногами в воздухе. Отборная ругань слетела с губ, когда Джамал и еще пара людей у стены дернулись следом. Пружина в грудной клетке вновь начала сжиматься в дурном предчувствии. В коридоре меня опустили на пол. Я тут же сделала попытку снова пойти в зал. Пчёла поймал за больную руку, заставив все же вскрикнуть от боли. — Это что еще… — начал было он, а после большим пальцем стер слой тонального крема и пудры. Красно-фиолетовые отпечатки чужих пальцев проступили на бледной коже. Взгляд небесных глаз потяжелел. — Яся, скажи-ка честно, ты как здесь оказалась? Я быстро оглянулась на двери, завидев широкие тени на стенах. Вновь делаю шаг, чтобы уйти, но Пчёла перегораживает мне путь. — Я не отпущу тебя, пока ты все не объяснишь. Вскидываю на него с мольбой взгляд, как бы говорящий: «Если делаю — значит так надо. Пожалуйста, держись подальше сейчас от меня». Пчёлкин проигнорировал мои просьбы, продолжая стоять изваянием непреклонности. — Не ваше дело. И отпустите, меня ожидают, — сухо проговорила я. — Ядвига Георгиевна, вот вы где! А что, вы не хотите нас познакомить со своим приятелем? — произнёс Джамал, идя к нам с широкой улыбкой на губах и кивая кому-то сзади. Пчёла оглянулся, но руку мою продолжал удерживать. На полных губах мелькнула злая улыбка. Но злость была направлена не на меня, а на Джамала. Он, наконец, догадался, кем я здесь была. — Вернее неприятель. Я этого человека впервые вижу, — постаралась вложить весь свой цинизм в голос и вырвать руку из захвата Пчёлы. — А он вас знает. Верно? — Нет. Я обознался, — процедил Пчёла, решив мне подыграть. Но было уже слишком поздно. Джамал перекидывал задумчивый взор с меня на Пчёлу, а после щелкнул пальцами. Я всегда была подле крёстного. Он везде меня таскал, а когда стала подростком, то брал и на какие-то свои «шабаши». Драк в своей жизни повидала немало, но самые страшные всегда были те, где толпа или двое кидались на одного. Наверное, только эта небольшая закалка и заставила меня остаться на месте, когда первый мордоворот нанес удар сзади Пчёлкину, повалив его вниз. Отрезвил меня вид крови на белом мраморе. — Это один из гостей. Ильяс будет недоволен, когда узнает! — заорала я, подлетая к Джамалу. — Я скажу ему, что он хотел вас убить и мои люди вовремя подоспели. Но, если вам дорога его жизнь, то я могу пойти на сделку. Ильяс уже намекал, что вы выйдите отсюда без титула судьи и перестанете работать на федералов. Если вам все равно на этого человека, то вы можете уйти прямо сейчас. Я сумею убедить Ильяса, что государственный человек нам станет полезен. — Вас вычислят сразу, — прорычала я, вздрагивая от глухих ударов и хрипов Пчёлы. — Это дешевый блеф. — Я не договорил. Вы можете уйти отсюда и с этим человеком. Правда, с распиской, что уйдете из органов. Ваша работа нам всем уже поднадоела, — с неприязнью припечатал Джамал, нежно убирая пряди с моего лица. — Вы все еще не знаете этого человека, Ядвига? Казалось, что я сейчас задохнусь от своего же гнева. Ногти впивались в мясо ладоней, а неожиданная тишина убивала. Господи. Я не могу… не могу потерять четыре года своей жизни за одну секунду. Сколько дерьма пришлось съесть, чтобы только приблизиться к своей мечте и… — Азат, — многозначительно протянул Джамал. Волоски на руках встали дыбом от характерного щелчка. Старалась не смотреть на лицо Пчёлы с разбитой губой. Впервые мне не захотелось знать его мыслей. Это не партия в покере, Каверина. Отыграться будет нельзя! Встретившись взглядом с голубыми глазами, я прикусила губу от острой боли. Не физической, а моральной, которая вдруг начала ощущаться, как первая. Мне будто в грудь втолкнули раскаленную палку и поковыряли ею, что дышать стало невыносимо. Почти также, как дурацкие шутки Пчёлкина. И вообще… это я хотела его убить первая! — Подождите! Я заставила себя сделать пару шагов вперед навстречу пистолету и опустить дуло вниз, а после подойти и с силой заехать одному из амбалов коленом в пах, прошипев другому: — Культяпки убрал от него. Пчёла поднялся с коленей, отряхивая штаны. Я опустила взгляд вниз, когда раздался еще один удар. Только теперь атакующим был Витя. — Так всё-таки знаете его? — возрадовался Джамал, с блеском в карих глазах рассматривая мое лицо. — Нет, не знает. Просто человеколюбие взыграло. Русские женщины же самые жалостливые в мире, — едко бросил Пчёла, вытирая кулаком струящуюся кровь из носа и вставая рядом. Обиделся. Еще в момент речи Джамала чувствовала в его взгляде, мол, ты из-за карьеры тут кукуешь? Мол, серьезно, Яга? — Жених мой новый. Позвольте представить — Пчёлкин Виктор Павлович. А это, любимый, Джамал, — мстительно произношу я и прижимаюсь к опешившему Пчёлкину. С лица Джамала ушла та спесь, с которой он взирал на нас. Ну конечно, в Москве самой известной бригадой была у Белого. И если с друзьями не были знакомы, но слышали о них точно приезжие группировки. Пчёла вроде даже с кем-то из горных князей имел дела. — Прошу прощения. Не был в курсе, — проговорил Джамал. — Я тоже, — буркнул себе под нос Пчёла. — А вы про что конкретно? Про то, что на кого собак спустили или что я отхватила такого мачо? Уточняйте, пожалуйста, — сладко пропела, вновь возвращаясь в свою любимую колею — «мир, театр и ложь во благо». — Ядвига Георгиевна, вы не упоминали о своих… остальных романтических связях. Только бывшего мужа, пока были у нас в гостях, — не поддался на провокацию Джамал. — Ну да, об Артурчике можно слагать легенды. Куда уж мне… новому? — съехидничал Пчёла, обвивая мою талию рукой. — Кстати, хотелось бы уже разрешить этот вопрос быстренько. У меня ещё имеются дела вместе с моей невестой. Через минут двадцать, подписав подготовленный юристом Ильяса документ, мы вместе с Космосом и Пчёлой уже мчались обратно в Москву. Дорога проходила в полной тишине, которую хотел нарушить Холмогоров, включив какую-то веселую песенку. Я притворялась всю дорогу спящей, избегая взглядов Пчёлы. Проклятое чувство вины не давало покоя, только я не могла понять в чем конкретно? В этой ситуации безработная и пострадавшая я и тем не менее все равно чувствовала себя палачом. В таком же полном молчании меня довезли до дома. Я с облегчением выдохнула, выйдя на улицу. Но оказалось, что экзекуция еще не закончена. — Ядвиг, ты серьезно раздумывала между своей жизнью и спасением карьеры? — разнесся голос Вити, вышедшего вслед за мной. — Я не спрашиваю о себе, но… у тебя был выбор, мать твою, обойтись без всего этого! — Давай завтра поговорим, а? — уклонилась от ответа, быстро идя к подъезду. — Да что же это такое? Чё вы все от меня сегодня бегаете? — гаркнул Пчёла, нагоняя меня в тот момент, когда уже хотела скрыться за спасительной железной дверью. — Нет, ты мне ответь. Сделала вид, что не услышала его и направилась к лифту. Пчёла не отставал. Я быстро проморгалась, прежде чем ответить: — А что ты хотел? Я с девяносто первого в системе и терять то единственное, что получила за годы работы — мне не захотелось. Я столько отдала, чтобы меня называли уважительно судьей, но, оказывается, и здесь зря поспешила! — А-а-а, так ты тут счеты сводишь. Ну давай! Горюй о дорогой тебе работе, ради которой ты чуть не оставила себя в доме людей, которым только дай повод зарезать судью Каверину! — Ты не понимаешь… — Нет-нет, я всё понял. Почёт и уважение — действительно есть ради чего жертвовать. Но в таком случае, Забаву я заберу к себе погостить, пока ты будешь оплакивать невосполнимые потери, — кинул мне Пчёла, ловко поднимаясь по лестнице. — Только посмей! — заорала я. — Я с тобой не разговариваю, Яга! Войдя в кабину лифта, стремительно нажала на кнопку пятого этажа. Увы, скорость Пчёлы оказалась выше, чем у гадкой техники. Столкнувшись у двери с мужчиной, пришлось еще признать, что и параметр силы больше у того, чем у меня. Ругаясь и пытаясь друг друга оттолкнуть, мы ввалились в квартиру. Я попыталась закрыть ладонью рот Пчёле, что без труда поймал мои руки. — Она спит. — Время только десятый час. Забава! За-ба-ва! — позвал мягко, но громко Пчёла девочку. Молочная дверь приоткрылась и оттуда показались Ирма Николаевна с книжкой и Забава в своей нежно-фиалковой пижаме. Потерев глазки кулачком, лицо девочки озарилось от неподдельной радости. — Папа! Папа приехал! Пчёла отпустил мои руки и присел на корточки, подхватывая на лету Забаву. Оба улыбались и смеялись, кружась по комнате. К слову, идиллия сей момента происходила прямо на фоне зеленеющей от злости и ревности меня. — Вить, отпусти ребёнка. Ей надо спать, — попыталась вмешаться я. — Я не хочу спать! — бойко объявила Забава, обнимая ручками шею донельзя довольного отца. — А что мы будем делать? Пойдем, я тебе покажу мои работы. Я журнал делаю! — Ух ты, как интересно. Будешь потом создавать моду, моя красавица, — говорит Пчёла, слегка подбрасывая девочку. — Кстати, а не хочешь поехать ко мне вместе с тётей Ирмой в гости? Ирма Николаевна кинула на меня быстрый взгляд. Я кивнула ей, ожидая ответа Забавы. На примере Жени убедилась, что лучше не показывать разногласия родителей. Детей это пугает. — А мама разрешит? — осторожно уточнила дочка, вскидывая на меня просящий взгляд синих глаз. — Ты хочешь сама поехать к папе? — тихо спросила я. Забава приняла задумчивое выражение лица, постукивая указательным пальцем по подбородку. Она всегда так делает, когда уже точно знает ответ. А затем вольготно облокотилась локтем о плечо Пчёлы, что смотрел на неё с немым обожанием. Да, знакомый взгляд. Даже Володя был слаб перед своей крестницей, превращаясь из редкостной гниды в самого доброго дядю на свете. — Хочу! — огласила свое решение Забава. — Мы же у него не украшали еще дом. Ого… — Что? — взволновался Витя, наблюдая за шокированным выражением дочки. — У меня же теперь два дома! — озорно возопила Забава, хлопая в ладоши под хохот Пчёлкина. Вот так меня все и бросили, оставив одну в гордом одиночестве. Пришлось вспомнить старое традиционное место, куда уходят все отчаявшиеся русские, то бишь в запой.***
Космос по мере моего молчания становился все мрачнее. Ну да, задание провалилось и можно сушить весла. А хотя… погодите-ка. Информация дана для чего? Чтобы правильно её использовать. А каким образом, так все уже по усмотрению. — Прости. — Шел бы ты со своим прощением, куда подальше, — слабо ответила ему, проливая немного водки и рисуя краешком дна рюмки крест на столе. Сморгнув слезы, выпрямилась на сиденье. — Крёстного это уже не вернет, но ты ничего не скажешь никому о том, что я знаю о твоей причастности. — В смысле? — не понял Космос, резко поднимая на меня угрюмый взор. — Мне просто выгодно быть перед некоторыми людьми в непонятках. А так ты не в шредере для скота и я довольна. Брови Холмогорова взлетели вверх. С шумом выдохнув из себя воздух, он с неудовольствием оглядел меня. — Ну, Яга, ты просто… Нечисть и есть, блин. — Да, я виновата, но извиняться не буду. Так у него же типа задание, а я не хочу просить прощения, так что ему придется первому все равно делать шаг. А если ты расскажешь, то всё равно не пойду извиняться! — выпалила я, сложив упрямо руки на груди. — Ну да, шредер для скота — вещь страшная. Где собиралась найти его-то? — У меня есть знакомый, у которого колбасно-мясной завод. Так такая штуковина в наличии имеется. И три дня назад я бы толкнула тебя туда, но обстоятельства поменялись неожиданно. Так что молчи и бойся меня, — заключила, тонко нарезая принесенное сало. — Пить тебе нельзя. Пугаешь больше, чем в обычные дни, — пробубнил Космос. — Хорошо, не скажу. — Вот и ладушки. А теперь иди и не порть атмосферу моего одиночного столика, — взмахнув рукой, высокопарно произношу. Космоса просить дважды не стоило. Ему стало неуютно ещё в тот момент, когда упомянула Муху. Небось совесть погрызла знатно за столько-то лет. Конечно, я знаю характер своего крестного и что в целях спасти друга Космос решился на подобный шаг. Умом все понимала и знала, как использовать даже. Но знание, что Холмогоров лишил меня любимого человека — мучило сердце, заставляя обливаться алой кровью. Космос есть, Саша тоже, даже Володя… а крёстного нет. Несправедливо это как-то. За последний час были предприняты две попытки меня увезти. Шнур с соседнего столика свалил с шишкой, а спустя какое-то время Медяк утопал вычищать петрушку с бороды, пока его жена Люба оставалась со мной. Миловидная хрупкого вида блондинка решила мне погадать на ладони. Я плохо запомнила, что она мне говорила. Что-то про пузыри гордости, в которые я пихаю типа свою боль. И что-то про любовь, мол, вру себе, что не люблю какого-то мужчину, а на самом деле страх как люблю. А да, и приоритеты надо мне пересмотреть. В общем, бред. — Никого я не люблю и никто мне нужен, — подперев по-бабьи щеку рукой, размышляла и сама кивала себе. — И чё это я одна думаю постоянно? Взвалили даже это дело на меня… Нехорошо. Достав телефон из сумочки, прищурилась, чтобы в глазах перестало двоиться и начала набирать номер телефона. Получилось только с третьего раза, но звонок пошёл! — Да? — раздался заспанный голос из динамика. — Витя-я-я, прости меня. Мне так плохо здесь. Я тут подумала и решила… ты спишь, что ли? — возмутилась я, хлопая ладонью по столу. — Третий час ночи, Ясь. Я не понял… Ты что, до сих пор в «Орле»? — напрягся Пчёла. — А я не сплю, прикинь? Вот думаю и думаю о вас… предателях поганых. Я же для вас жизни не жалеючи, а вы!.. Спите у себя в норках, как крысы под наркозом, — продолжала разглагольствовать я. В трубке раздалось шебуршание и опять же Пчёлкин помянул чью-то мать. Надеюсь, не мою. Она не заслуживает, чтобы её вспоминали. Пускай и дальше там кувыркается с пиндосами испанскими, пока её кровиночка совсем одинешенька тут. — Я сейчас приеду. — Ага, — безразлично кинула, обрывая звонок. — Счёт! Собрав свои шмотки вместе, подозвала Шныря, что вместо Медяка сейчас пас меня. Катю устроил у себя теперь. Жалко девочку — будет матерью одиночкой, а это дело трудное. Уж мне ли не знать. — Вот пускай побеспокоится. Плюнуть в душу женщины каждый может… Ещё вспомнит меня, а будет уже поздно. Вот, — бормотала себе под нос я, натягивая на плечи шубу.