Мемуары Нью-Йорка / New York Memoirs

Чэн Цзинсэнь ничего не сказал. Инь Хань тоже. Си Юань стоял у входа в солярий, и Чэн Цзинсэнь прошел прямо мимо него с юношей на руках. Всю обратную дорогу до спальни, которая заняла две или три минуты, Инь Хань прятался под полотенцем и чувствовал, что мужчина крепко держит его. В голове царил беспорядок. Он не знал, было ли это из-за холода, голода или чего-то еще, но его тело, казалось, внезапно опустошилось. Чэн Цзинсэнь осторожно положил его на кровать в спальне, посмотрел ему в глаза и сказал: – Инь Хань, пообещай мне не ходить на похороны Чан Юй. Взгляд Инь Ханя медленно переместился на лицо мужчины. Как ни странно, десять минут назад они были готовы опуститься на дно бассейна, чтобы подарить друг другу страстный поцелуй. Их сердцебиение и дыхание сливались воедино, но теперь их словно разделяли горы и моря. Инь Хань поджал губы и промолчал, его черные зрачки казались бездонными. Чэн Цзинсэнь повторил более мягким тоном: – Обещай мне, что не пойдешь на похороны Чан Юй. Инь Хань был рядом с ним меньше полугода, и это был уже третий шанс, который он ему дал. Инь Хань молчал несколько секунд, в течение которых его длинные ресницы слегка дрожали, словно в панике. Чэн Цзинсэнь встал, больше не дожидаясь ответа. Тишина олицетворяла все, что Инь Хань хотел выразить. Привязанность между ними была слишком поверхностной. Просто игра во флирт, что не выдерживала даже малейших перемен¹. Чан Юй мертва. Несколько слов смогли разрушить ту редкую нежность, накопленную за последние несколько месяцев. Чэн Цзинсэнь спустился по лестнице, а Си Юань уже ждал его у окна в гостиной. Чэн Цзинсэнь знал, что он намеренно сообщил новость о смерти Чан Юй в присутствии Инь Ханя. В глазах Си Юаня, верного помощника, Инь Хань был непредсказуемой бомбой. Если не дать ему взорваться как можно раньше, Си Юань будет бесконечно пытаться проверять Инь Ханя, пока карты в руках молодого человека неизвестного происхождения окончательно не раскроются. Си Юань услышал приближающиеся шаги и сказал: – Мне не нужна премия в конце года. – Он проработал с Чэн Цзинсэнем восемь лет и выполнял для него множество поручений. Он не мог просто смотреть, как Чэн Цзинсэнь попадает в руки Инь Ханя. Он вовсе не недооценивал Инь Ханя. Си Юань был на четыре года старше Чэн Цзинсэня и был одним из его самых больших сторонников, которые сопровождали босса² Чэна с самого низа до самых вершин. На своем пути он повидал самых разных людей. Си Юань чувствовал, что Инь Хань был устрашающим. И не только он, но и все вокруг Чэн Цзинсэня могли видеть, что молодой человек был не так-то прост. Каким бы красивым ни был Инь Хань, он всегда был тем, кто скрывал свои истинные намерения. Что еще хуже, он был еще так молод, что иногда уступчивость Чэн Цзинсэня по отношению к нему озадачивала. И все же у Инь Ханя совесть была чиста, потому что благосклонность, которую он получил, была не только подачкой Чэн Цзинсэня, но и понемногу заработана. Он терпел унижения и пытки, сопротивлялся допросам и клевете и даже изучил характер Чэн Цзинсэня. Со временем он должен стать серьезной проблемой, лично выращенной Чэн Цзинсэнем. Си Юань почувствовал, что больше не может сидеть сложа руки. Чэн Цзинсэнь подошел к нему и достал сигарету. Си Юань немедленно вытащил зажигалку и прикурил ему сигарету. Си Юань не курил, но всегда носил с собой все, что было нужно Чэн Цзинсэню. Как только сигарета была зажжена, Чэн Цзинсэнь сделал затяжку. Прежде чем Си Юань успел убрать зажигалку, босс Чэн схватил его за воротник и прижал к стене. – Что я тебе говорил? В тоне Чэн Цзинсэня слышался редкий гнев. Си Юань был ошеломлен: он давно не видел, чтобы Чэн Цзинсэнь так злился; а затем он понял, что хоть Инь Хань и был рядом с Чэн Цзинсэнем меньше полугода, он уже мог вызвать в нем такие отчетливые эмоции. Уловки этого тайного любовника были слишком умными. – Не рассказывать ему о Чан Юй. – Си Юань опустил глаза и добавил: – Даже если ты будешь так хорошо с ним обращаться, он должен быть способен выдержать это испытание. Чэн Цзинсэнь молча уставился на него, зажимая мерцающую сигарету между губами, как будто пытаясь прожечь дыру в непостоянстве мира. – Ты забрал его в такой спешке той ночью, Чан Юй этого не ожидала. У Чан Юй должно быть что-то важное, что у нее не было времени ему передать. Если он думает о том, чтобы вернуться, этого достаточно, чтобы показать, что его послушание в последние несколько месяцев было фальшивым, – сказал Си Юань. Он наконец набрался достаточно смелости, чтобы посмотреть на Чэн Цзинсэня: – Босс, давайте заключим пари. Если он обманывал тебя все это время, ты позволишь мне связаться с иммиграционным бюро и депортировать его обратно на основании незаконной иммиграции. Чэн Цзинсэнь пристально посмотрел на него и медленно сказал: – Си Юань, я дам тебе отпуск, потому что ты был со мной почти десять лет. Сделай перерыв в этом месяце и поезжай, куда захочешь. Си Юань внезапно запаниковал. Чэн Цзинсэнь уже отпустил его воротник. В тот момент, когда Си Юань поднял глаза, он увидел Инь Ханя, стоящего на втором этаже. Молодой человек был одет в белую футболку и черные брюки, у него была стройная фигура. Свет в коридоре на втором этаже не был включен, поэтому выражение его лица нельзя было четко разглядеть. Си Юань хрипло сказал: – Ты хочешь прогнать меня из-за человека, который намеренно забрался к тебе в постель? – Он и Жао Шэн были правой рукой Чэн Цзинсэня. Жао Шэн больше отвечал за личную безопасность Чэн Цзинсэня, а он был мозговым центром Чэн Цзинсэня. Чэн Цзинсэнь повернул голову, чтобы посмотреть на парня наверху, продолжая держать сигарету между пальцами, и сказал: – Все авиабилеты и отели на время отпуска будут возмещены, так что ты можешь начинать отдыхать с завтрашнего дня. Возвращайся в конце месяца. Лицо Си Юаня было пепельно-серым, когда он выходил. Сюй Ма хотела оставить его на ужин, но он схватил свое пальто и толкнул дверь, не сказав ни слова. Чэн Цзинсэнь не пошел наверх, а сел на диван в гостиной и продолжил курить. Сюй Ма не понимала, что происходит. Она не осмеливалась подойти и осторожно сказала: – Господи Чэн, ужин готов. Инь Хань медленно спустился с верхнего этажа и сказал ей: – Мы сейчас будем. Сюй Ма удалилась, как будто отступила с амнистией. Инь Хань подошел к Чэн Цзинсэню и наклонился, чтобы сесть за кофейный столик перед диваном. Через некоторое время он тихо спросил: – Почему? Вопрос был настолько бессмысленным, что даже сам Инь Хань не знал, какого ответа он хочет. Чэн Цзинсэнь оставался спокойным, глядя на него сквозь дым. – Знаешь, Сяо Хань, иногда мне кажется, что я вижу в тебе тень другого человека. Инь Хань уставился на маленький алый огонек. Он не спросил, кто этот человек, но вспомнил день, когда Чан Юй только вернулась в «Чайный домик». Женщина выпила немного вина, была немного ошеломлена, протянула руку, чтобы коснуться его лица, и сказала с бесконечной нежностью в глазах: – Когда ты не улыбаешься, то действительно похож на А'Сэня... Инь Хань плохо спал той ночью. Он не осмелился потревожить мужчину, обнимающего его. Он держал глаза открытыми в течение двух-трех часов, ошеломленно уставившись в потолок, и постепенно заснул ближе к рассвету. Возможно, потому, что был морально измотан, он спал без сновидений. Когда он проснулся, другая половина большой кровати была уже пуста. Он небрежно умылся, спустился вниз и спросил Сюй Ма: – Ты можешь сказать водителю, чтобы он отвез меня в Чайнатаун? Сюй Ма не знала причины, поэтому с готовностью ответила: – Да. Ты хочешь поехать сейчас? Инь Хань взглянул на часы в гостиной: – Когда ушел господин Чэн? Сюй Ма сказал: – Почти час назад. Он сказал, что вернется сегодня поздно. В глубине души Инь Хань знал, что Чэн Цзинсэнь мог бы задержать его здесь более убедительным способом. Но он не только ушел рано утром, но и заявил, что вернется поздно, очевидно, оставив достаточно времени, чтобы проверить его реакцию. Если он не поедет в Чайнатаун, то оправдает оказанное ему доверие. А если поедет... Сюй Ма уже сняла трубку телефона на стене, готовая набрать: – Мне сейчас позвонить водителю? Инь Хань пришел в себя, на его лице промелькнуло сомнение, и, наконец, он сказал: – Да. Дорожные условия при въезде в город в тот день были плохими. После того как автомобиль пересек Ист-Ривер в Нью-Йорке, он медленно проезжал через светофоры на каждом перекрестке. В конце концов даже обычно невозмутимый водитель забеспокоился, когда они прибыли в Чайнатаун почти в полдень. У входа в «Чайный домик» не было свободного места, поэтому Инь Хань попросил водителя найти место для отдыха на парковке за пределами Чайнатауна и забрать его через час. Он был удивлен, обнаружив, что чайный ресторан сегодня не был закрыт, и он не знал, кто наблюдает за бизнесом внутри. Он с некоторым колебанием направился к двери, но был пойман рукой, протянутой из-за угла. – Хьюз?! – Инь Хань удивленно посмотрел на своего единственного друга из старшей школы Сицан. Хьюз высунул голову из узкого переулка между двумя магазинами: – Ты пришел сюда один? Почему никто не следует за тобой? Бесчисленные сомнения мгновенно хлынули на Инь Ханя, и он спросил: – Что ты знаешь? Хьюз Ли был маленьким мальчиком смешанного происхождения: наполовину китайской и корейской национальности. Его родители держали скромный корейский барбекю-ресторанчик в Чайнатауне. Он был умен и хорошо разбирался в компьютерах. Целью его жизни было стать лучшим хакером. Жаль только, ему было не очень хорошо в старшей школе Сицан, где приходилось разговаривать с помощью кулаков. Если бы он не подружился с Инь Ханем, который часто за него заступался, ему было бы еще хуже. Хьюз протянул ему коробку с песочным печеньем³: – Тетушка⁴ Чан дала мне ее за день до того, как ее отправили в больницу, и попросила меня передать ее тебе. Инь Хань уставился на него, немного нервничая: – Ты открывал коробку? Хьюз был ростом сто семьдесят сантиметров – на полголовы ниже Инь Ханя – и посмотрел на него снизу-вверх: – Тетушка Чан сказала, что это очень важно для тебя. Я бы не стал открывать без разрешения. Инь Хань вздохнул с облегчением: – Хьюз, ты можешь отвезти меня к себе домой? – Ему нужно найти безопасное место, прежде чем он распакует коробку с печеньем. Хьюз не стал больше задавать вопросов и повел его в маленькое здание через заднюю дверь: – Мои родители заняты в магазине. Иди в мою спальню. Я буду ждать тебя у двери. Инь Хань вздохнул с облегчением. Он не хотел впутывать своих друзей. Пускай они с Хьюзом не общались несколько месяцев, но друг был таким же откровенным, как всегда. – Я найду возможность объяснить тебе все в будущем. Выслушав, Хьюз спокойно улыбнулся: – Все в порядке, не нужно объяснять. Я тебе верю. Зная, что время поджимает, Инь Хань не успел поблагодарить его. Он отнес коробку с печеньем в спальню Хьюза. Он считал себя спокойным человеком и знал, что какие бы опасности ни подстерегали его впереди, он должен был прийти сюда один. Но когда пришло время забрать последнее, что осталось от Чан Юй, он был немного взволнован. Он наспех развернул внешнюю упаковку печенья. Его сердцебиение было удивительно быстрым. Только когда из одной из упаковок выпала серая флешка толщиной с палец, он внезапно остановился. Ноутбук Хьюза стоял на столе, он схватил флешку и бросился к двери спальни: – Могу я позаимствовать твой компьютер? Друг, который охранял дверь, с готовностью сказал: – Конечно. Пароль: «master0901». Инь Хань повернулся и открыл ноутбук, который находился в режиме ожидания, ввел пароль, а затем вставил в него флешку. Появившийся документ показал, что на нем было только одно видео. Он глубоко вздохнул и щелкнул по нему мышкой. Запись была очень низкого качества. В первые две минуты были слышны только шумные фоновые звуки. Инь Хань увеличил громкость до максимума, но по-прежнему не мог услышать никаких ценных подсказок. Но он не осмеливался быстро перемотать вперед, поэтому мог только постепенно следить за шумом перед черным как смоль экраном. Позже послышался легкий звук шагов. Казалось, что идущий человек нес записывающее устройство. Вокруг постепенно воцарилась тишина, и шаги стали отчетливее. Затем издалека донеслись какие-то чрезвычайно слабые, но безумные человеческие голоса. Инь Хань отчетливо их расслышал. Голоса принадлежали двум или трем взрослым мужчинам. – Слишком хорошо, чертовски хорошо! – Почему вы плачете, молодой господин Чэн? Вы думаете, мы не любили вас должным образом? – Открой рот... оближи меня хорошенько⁵... Глаза Инь Хана расширились. По его спине пробежал холодок, и он замер на месте. В этот момент быстро бьющееся сердце, казалось, полностью остановилось. Что это было??? Молодой господин Чэн? Это был Чэн Цзинсэнь? Звук все еще продолжался, а затем было слышно, как подросток хнычет и борется: – Отпустите меня! Голос был юношеским и звучал болезненно. Это был не тот одаренный и сдержанный человек, с которым был знаком Инь Хань, но он сразу узнал голос Чэн Цзинсэня в молодости. Сразу после этого прозвучал женский голос, кажется, это была Чан Юй, когда была моложе: – Что вы делаете?! Вы звери, А'Сэнь еще совсем ребенок! Мозг Инь Ханя полностью опустел, оставив только разнообразные звуки, которые разрывали его барабанные перепонки. Несколько человек, которые занимались сексом, внезапно испугались и закричали: – Откуда взялась эта женщина?! Уберите ее отсюда! Послышались шаги и потасовка, и Чан Юй, казалось, увели насильно. Но отчаянные крики мальчика о помощи на заднем плане на этом не закончились. Инь Хань сжал руки, стиснул зубы и две с половиной минуты наблюдал за индикатором времени, отображаемым на экране. Вскоре после этого снова послышался голос Чан Юй: – Господин Ланг, господин Ланг! Даже свирепый тигр не будет пожирать своих детенышей⁶! Молю вас, скажите им прекратить! Они разорвут его на куски! Глаза Инь Хана уже покраснели, а цвет лица был бледным, словно бумага. Он услышал холодный мужской голос, доносящийся из компьютера: – Уведите Чан Юй и не позволяйте мешать боссу Лю и остальным «подписывать контракт». В последней части остались только наполовину плачущие, наполовину визжащие мольбы Чан Юй. К сожалению, никто не обращал на нее никакого внимания. Ее вытолкнули из комнаты, дверь захлопнулась, и все голоса стихли. В комнате воцарилась тишина. Инь Хань стоял перед компьютером, уставившись на монитор, бесчисленные эмоции мерцали в его темных зрачках, но все его тело оставалось неподвижным. Снаружи палило солнце и шумели люди, но ему казалось, что он провалился в запечатанную ледяную пещеру и все его тело было полностью заморожено.