Protège-moi

По трассе А61 Тулуза-Нарбонна на средней скорости двигался кортеж из четырёх машин. Стёкла автомобилей были затонированы, на трёх из них, бронированных «микриках» марки «Пежо», просматривалась матовая чёрная эмблема Инквизиции Церкви. Учитывая ситуацию, осложнившуюся смертью Давида, Иво согласился на предложение Марка сопроводить их автомобиль отрядом охраны. Это шло сильно в разрез с его изначальным планом не посвящать никого в поиски пропавшей девушки, но из-за случившегося другого выхода уже не оставалось. Силовиков, естественно, о деталях дела не информировали, взяв людей, уже не единожды подтверждавших свою лояльность организации. Ехали под предлогом дополнительного допроса родственников сбежавшей. Что, впрочем, было не такой уж неправдой. Иво переключил трек, показавшийся неожиданно излишне громким и неуместным после бессонной ночи, наполненной отнюдь не радостными событиями. Бравурную возвышенность скрипки сменила меланхоличность какого-то неприметного инструментала — типичный саундтрек для деловых поездок Иво. Водить он предпочитал сам, несмотря на протесты Гектора. Лу нервно барабанила по ядовито-зелёной поверхности очередной электронной «одноразки», почти приконченной за прошедшие тревожные сутки. Иво перевёл на неё взгляд. — Кури. Проветрю машину потом. Сейчас точно наименьшая из проблем. Лу пожала плечами, надёжно перехваченными ремнём безопасности. — Да как-то тебе и так хватает неприятных ощущений, по-моему. — Я же говорю тебе — наименьшая из проблем. Иначе бы не стал предлагать. Ехать долго. Лу покосилась на его осунувшийся профиль и приоткрыла окно, нажав сенсорную клавишу возле сиденья. Затянулась, медленно выдохнув дым в образовавшееся пространство, стараясь, чтобы Иво не достигло белёсое облако с ароматом химозного яблока. При всей своей эмоциональной устойчивости, Лу тяжёло переживала смерти людей, каким-то образом причастных к её жизни, пусть и не совсем близких. Известие о том, что Давид погиб, выполняя задание, сильно выбило её из колеи. Разум пока ещё не конвертировал эту информацию, не успел полностью. Но, стоя возле кабинета Иво ранним сегодняшним утром, и понимая, что больше она не сможет переброситься с ним безобидной шуткой по поводу своего высокопоставленного начальства, она в очередной раз осознала всю непоправимость смерти. Давида больше не позвать на кофе, не покурить с ним урывками возле входа, не послушать его хрипловатый баритон, рассказывающий о том, как его пятилетний сын в очередной раз заставил краснеть всю семью. «Ты представляешь, чего удумал — вытащил стул за ворота, старые игрушки свои, и орёт на всю округу, мол, два франка за каждую… И ведь покупали же, десятку заработал, делец! Ульрике его отругала сначала, а потом хохотала на весь дом — с коммерческой жилкой растёт юноша…» Лу бессвязно свайпала в смартфоне ленту фотографий с одного из прошедших мероприятий. Давид стоял, счастливо улыбаясь в объектив, держа на предплечье маленького Анри и приобнимая тонкую белокурую Ульрике. Он так гордился, когда Иво сказал, улыбаясь, что сын очень похож на него. Ей не верилось, что человек, искренне смеющийся на цифровой пиксельной сетке, сейчас лежит грудой опалённого неживого мяса в больничном морге, что супруге его два часа назад сообщили о том, что муж больше не придёт на ужин домой, что его сожгли заживо в одном из блядских тёмных переулков Термитника. Лу почувствовала, как глаза обожгли непрошеные слёзы, ставшие следствием обречённой горькой несправедливости. Иво осторожно перевёл на неё взгляд. — Лу. Не надо. Лучше посмотри что-нибудь, или послушай. Она шмыгнула носом и послушно отложила телефон в сторону. Мимо неё скользили идеальные в своей стерильной идентичности посевные поля. — Почему она его убила? В голосе неожиданно сталью сверкнула заочная враждебность по отношению к человеку, которого они искали. Почему ты его убила? Вопрос, с которым она обращалась к размытой фантомной фигуре, словно давал ей некую ясность, облегчение, делал источник её печали более определённым, почти осязаемым. — Лу, я не могу дать тебе ответ на этот вопрос. Первое убийство произошло в результате сильного эмоционального триггера, бесконтрольно. Возможно, это тот же случай. Скорее всего, в этот раз спусковым крючком стал испуг. Давид говорил, что она пыталась убежать, возгорание произошло, когда он пытался задержать её. — А что с силовиками? Ещё трое пострадавших. — Ришар также сказал, что это было не похоже на спланированное нападение. Скорее, стихийный выброс. — Это прозвучит странно, но мне кажется, что ты будто бы… пытаешься её оправдать, что ли. Знаю, ты не у нас не из любителей потрепаться о погоде и прочей хрени, но, раз уж ты втянул нас с Кеем ещё в какую-то дрянь, может, скажешь чуть больше? Иво слегка сильнее сжал руль. Лу, уже успевшая изучить его как свои пять пальцев, пожалела о том, что не прикусила язык. Субординация, как-никак, даром что вечерами она скидывала ему понравившиеся треки и слегка богохульные мемы в мессенджере. — Скажу. Пьер Годар спас мне жизнь и работу. Скверная история — из-за халатности Корпуса во время антитеррористической операции погиб крайне влиятельный член Совета. Это если вкратце. Погиб по моей вине. Непростительная ошибка. — Тебя же не собирались…? — Именно собирались, Лу. Я был тогда винтиком в большом механизме, обычным сотрудником, не представляющим особой ценности. Она помолчала, собираясь с мыслями. — Хорошо. Это я могу понять… наверное. — Её держали почти десять лет под надзором, Лу. Когда тебе последний раз вкололи блокатор, Кей сказал, что если бы у него были силы, то он охотно бы записал весь потрясающий спектр матерного лексикона, которым ты награждала спецов, когда начались побочные эффекты. Представь себе психологическое и физическое состояние человека, с которым это проделывали постоянно, методично, на протяжении долгих лет. Это же пытка. Лу уже размышляла об этом. Но сейчас вновь задумалась над словами Иво. «С чистым-то хер кто позволил бы такое провернуть. А тут готовый лабораторный образец, чё бы и нет». Озвучивать, однако, мысль благоразумно не стала, хоть и чувствовала, что Иво был бы солидарен с ней. Кей отлёживался дома, схватив шальную пулю во время очередного покушения на Иво. Отделался легко, пуля прошила плечо, не застряв в мягких тканях. Хилеры практически полностью ликвидировали травму, но ему в любом случае требовалось восстановить силы. Покушения участились в последнее время, став, конечно, не их ежедневной рутиной, но количество тревожно начинало приближаться к методичному и страшному постоянству. Кому-то очень не нравилась политика действий Иво Мартена. Настолько, что его пытались лишить жизни с частотой, граничащей с безрассудством. И даже несмотря на это, у Корпуса по-прежнему было ни малейших следов преступников. Лу заговорила вновь. — Ты же не думаешь, что она к бабуле на чай домой заглянула, когда подожгла несколько силовиков? — Шанс один на миллион, но он есть. Поговорить с семьёй лично ещё раз всё равно стоит. Возможно, появятся хоть какие-то зацепки, понимание, куда ещё она могла отправиться, кто мог бы приютить, как-то помочь. Они оба хорошо понимали, что Термитник был кроличьей норой для тех, кому было необходимо залечь на дно. Ещё они понимали, что шанс того, что у человека, находившегося в изоляции от внешнего мира почти десять лет, навряд ли будут там какие-то прочные контакты. Ну, или те, о которых им сочтут нужным сказать. Остаток дороги провели молча, лишь изредка вновь заговаривая о случившемся или, наоборот, о намеренно ничего не значащих вещах. Когда салон дорогой машины мягкой сиреневатой дымкой заполнили тёплые южные сумерки, по правой стороне, наконец, показался указатель округа Каркасон. *** Лу выбралась из машины, с удовольствием разминая затёкшие ноги и вдыхая непривычно чистый для загазованного Нью-Пари воздух. Иво, прищурившись, всматривался во внушительную громаду здания, путь к которому преграждали высокие кованые ворота выше человеческого роста. — Охренеть. Прям фамильный замок. — Так и есть. Прежде чем Лу успела спросить что-то ещё, Иво уже направился к воротам. Сзади хлопнул дверью служебного автомобиля Марк. Иво едва рассмотрел металлическую кнопку звонка в янтарно-тусклом свете фонаря. Раздалась высокая длинная трель. Лу подошла к Иво, спрятав руки в длинные рукава пуловера. — Машину закрыл? — Естественно. Лу хмыкнула, безошибочно уловив оттенок лёгкого недовольства в голосе. Но человеческий фактор ещё никто не отменял, даже если этот человек — Иво Мартен. Подождали минут пять. Иво вновь коснулся затёртого желтоватого металла. На этот раз динамик, расположенный чуть выше, отозвался грубоватым мужским голосом. Лу бы и не заметила сетчатую решётку, если бы не источник звука. — Кто? Иво усмехнулся. Затем произнёс, вглядываясь в темноту: — Приор Инквизиции Иво Мартен. Меня сопровождает личная охрана. Мне нужно побеседовать с мадам Годар. Динамик удивлённо скрежетнул. Ворота медленно разъехались, полностью открыв взгляду огромный сад и элегантно оформленную подъездную дорожку. Иво кивнул Лу. Они вернулись к «Порше», поприветствовавшей их коротким сигналом. Иво дал знак Марку, и охранный кортеж медленно въехал в тень поместья семьи Годар. Лу, хоть уже и привыкшая к сумрачной роскоши приёмов властных мира сего, куда ей периодически приходилось сопровождать Иво, такие дома видела прежде, пожалуй, только на иллюстрациях или в фильмах. В центре Нью-Пари, где, в основном, располагались жилища очень обеспеченных людей, тем не менее, невозможно было встретить такой величественный особняк, буквально дышащий родовой гордостью. В середине огромного сада располагался чудесный фонтан, который венчала мраморная фигура тонкой высокой девушки, держащей над головой чашу, из которой потоком на нижние ярусы, преломляясь в лучах фонарей, стекала вода. Лу увидела боковым зрением кусты круглых нежно-розовых чаш пионов, белых роз и пышные кроны садовых деревьев. В одном из тёмных, причудливо изогнутых силуэтов, она узнала иву, тихо склонившую свои ветви к пруду. По мере того, как они подъехали к дому, Лу разглядела высокую фигуру крепко сложенного мужчины, вышедшего навстречу. Он быстро спустился к ним, когда все четыре автомобиля остановились возле поместья. — Для двух машин место найдём в гараже. Остальные можно будет поставить снаружи. Затем он откашлялся и негромко проговорил: — Добрый вечер, месье Приор. Чем обязаны вашему визиту? Лу подумала, что он совершенно не заискивает перед Иво. Более того, очень изящно намекает на неуместность посещения, о котором не предупредили. Это ей импонировало. — Мы приносим извинения за столь внезапное вторжение, но, боюсь, дело не терпит отлагательств. Буду признателен, если вы представитесь. Несмотря на обманчиво дружелюбный тон, в голосе Иво неуловимо скользнула холодная властность человека, осознающего степень своего влияния. Мужчина слегка поклонился. — Разумеется, месье Мартен. Паскаль Дюбуа к вашим услугам. Я ответственен за поместье Годар. — Как я уже успел сообщить, мне необходимо поговорить с мадам Годар. Это срочно. — Могу ли я уточнить, имеете ли вы в виду супругу или мать покойного месье Годара? — Изабель Годар. Насколько я могу знать, Анаис уже давно… не бывает здесь. Лу с тоской прислушивалась к их расшаркиваниям, прикидывая, насколько быстрее бы подобный разговор прошёл в Термитнике. «Высшее общество, мать их за ногу. Пока в дёсна не расцелуются, к делу не перейдут.» — Совершенно верно, месье Мартен. Приятно, что вы столь осведомлены о делах семьи. Прошу, пройдёмте со мной. Мадам Годар спустится через некоторое время. А вы…? Паскаль скользнул по ней и Марку, вышедшему из машины, доброжелательным, но цепким вглядом. Жонсьер коротко кивнул в качестве приветствия. — Марк Жонсьер. Старший дознаватель Инквизиции Церкви. Лу Рид, телохранитель месье Приора. Несмотря на достаточно преклонный возраст, на лице месье Дюбуа не отразилось и тени удивления, с которым Лу привыкла сталкиваться, озвучивая свою должность. Удивление, впрочем, не вызывало у неё такого жгучего раздражения и желания немедленно познакомить лицо визави с асфальтом, в отличие, например, от похабно-понимающих ухмылок и открытого скепсиса, граничащего с хамством. Огромный холл, выложенный чёрно-белой плиткой, предсказуемо вызвал у неё ассоциации с шахматной партией. Иво, должно быть, играет белыми, поскольку уже сделал свой первый ход. И, как во всякой большой партии, первыми гибнут пешки. Она вновь подумала о Давиде. Паскаль проводил их в небольшую гостиную в нейтральных бежевых тонах, попутно осведомившись, не желают ли гости чай или кофе. Вся троица единогласно высказалась в пользу второго, учитывая дальнюю поездку и поздний час. Несмотря на то, что особняк, очевидно, строился ещё очень давно, на нём не лежало ни малейшей печати небрежности — везде царила безукоризненная чистота, мебель и дорогостоящая обстановка были в идеальном порядке. Месье Дюбуа, очевидно, хорошо делал свою работу, учитывая то, что единственной хозяйкой этого огромного дома, судя по всему, являлась пожилая женщина. Лу, впрочем, никогда бы не осмелилась назвать так в лицо вошедшую. Спина мадам Годар была безукоризненно прямой. Светлые глаза, обрамлённые сетью морщинок, смотрели холодно и спокойно. Она аккуратно опустилась в кресло напротив, бегло оправив дорогое чёрное платье в пол, на котором и так не было ни единой складки. Горничная, давшая о себе знать деликатным покашливанием, внесла поднос с кофе. Ей было около пятидесяти, может, чуть больше — Лу заметила у неё на безымянном пальце кольцо, очень похожее на то, что она успела заметить у Паскаля. Что ж, семейный бизнес, судя по всему. Женщина тепло улыбнулась, осторожно размещая кофейную пару на столике, стоящем рядом, и Лу не удержалась от улыбки в ответ. Только сейчас до неё дошло, что мадам Годар не сказала ни слова с тех пор, как вошла. Лу скосила глаза на Иво — он негромко вздохнул, очевидно, не желая накалять ситуацию ещё больше, и заговорил сам. — Мадам Годар, прошу простить нам этот поздний визит. Понимаю, что мой вопрос, вероятно, покажется вам странным, но всё же — какой информацией по поводу местоположения Рене вы располагаете на сегодняшний день? Не получали ли вы от неё каких-либо… новостей? Или, возможно, она пыталась выходить с вами на связь? Совершенно бесстрастное до этого лицо женщины слегка дрогнуло при упоминании имени внучки. Едва заметно — горько дёрнулись уголки тонких губ, да промелькнул какой-то тоскливый всполох в серо-зелёных, но всё ещё очень ясных, глазах. Она, впрочем, быстро взяла себя в руки. — Что касается местоположения Рене, тут, я думаю, вы осведомлены гораздо более моего. Ваши люди уже были здесь. Неужели этой информации оказалось недостаточно, чтобы оставить меня и мою семью — вернее то, что вашими усилиями от неё осталось — наконец, в покое, месье Приор? Последние два слова она произнесла насмешливо, почти едко, словно говорила о чём-то крайне ей неприятном. Хотя, судя по всему, так оно и было. Иво терпеливо продолжил, не обращая внимания на очевидный выпад в свой адрес. — Мадам, я понимаю, что ход расследования, вероятно, доставляет вам очевидные неудобства. И всё же, позвольте напомнить, что не я был тем человеком, который решал ход дела Рене. И не я был тем, по чьей вине трагически погиб ваш сын. Это едва ли может стать вам хоть скольким-то утешением — но я заинтересован в помощи вашей семье. Я прошу лишь о немногом — содействии. Лу ошарашенно смотрела на Иво во время его небольшого монолога. Он посвятил её в детали дела, насколько счёл нужным, но она даже не могла себе представить, что дело малолетней убийцы из интерната в Лаграсе стало для него настолько важным. Марк предупреждающе взглянул на неё, призывая лучше контролировать себя. Она моргнула и сконцентрировала своё внимание на молочно-белой чашке из дорогого фарфора. Её реакция, однако, не укрылась от зоркого взгляда женщины. — Кто эти люди? — Лу, мой телохранитель. Марк, мой коллега, дознаватель Инквизиции. Я полностью доверяю им. Не сомневайтесь в их надёжности, мадам Годар. Пожилая леди усмехнулась и перевела взгляд на Лу. Псионичка кивнула, не отводя глаз. Марк и до этого выглядел более напряжённым чем обычно, но сейчас выражение его лица стало ещё жёстче. — Удивительные нынче времена, месье Мартен. Столь блистательно выглядящая молодая женщина избирает себе такую опасную профессию… Впрочем, некоторые вещи во все времена оставались неизменными. Держу пари, как у вас, так и у неё были свои причины выбора настолько необычного рабочего места. Лу почувствовала, как щёки против её воли заливает краска. Ей казалось, что она привыкла к потоку газетных сплетен, шёпотков на приёмах, изящно — а порой и не очень — завуалированных насмешек со стороны коллег, преимущественно, мужского пола. На которые, впрочем, она не стеснялась отвечать в свойственной ей манере, за что регулярно получала выговоры от Гектора. Повод у сплетен был, впрочем, стар, как мир: как же так — столь интересный десерт достался вечно застёгнутому на все пуговицы в своей сдержанности месье Приору, который, казалось бы, всегда был равнодушен к сладкому. Впрочем, как говорят — Церковь тоже женщина. Да, она научилась справляться с этими пересудами, но под испытующим взглядом этой красивой статной женщины её формирующиеся ментальные заграждения словно испарились вновь. «Сука. И эта туда же. Было бы вообще из-за чего смущаться — тогда хоть не так обидно.» Взгляд Иво изменился. Он заговорил снова — на этот раз достаточно холодно, очевидно, раздражённый столь недальновидным суждением. — Мадам Годар, я прошу вас оставить подобные спекуляции в сторону моих сотрудников в стороне. Не думаю, что моя личная жизнь каким-то образом должна стать предметом сегодняшнего обсуждения. Но я попрошу вас не смущать мадемуазель Рид подобными домыслами, тем более, не имеющими под собой ни малейшего основания. Женщина не устыдилась ни на секунду. Более того, чуть насмешливое выражение её благородного лица мгновенно сменила неприкрытая ярость. Если до этого вежливость и доброжелательность Иво не оставляли ей прямой возможности для атаки, то теперь она была настроена ещё более враждебно. — А я прошу вас ответить, как вы только набрались наглости привести ко мне в дом человека, который столь упорно добивался смертного приговора для одиннадцатилетнего ребёнка? Ведь именно благодаря вашим усилиям, месье Жонсьер, её держали десять лет под надзором, точно лабораторную крысу, чтобы затем избавиться от неё также бесследно? Марк поморщился, проведя по лицу ладонью. Лу поняла, наконец, почему он был так напряжён всё это время. Опасался, что она его узнает. Однако, Марк заговорил с ней практически без эмоций, осторожным жестом руки прервав Иво, очевидно, собирающегося во второй раз вступиться за своих сотрудников. — Иво, прости. Но позволь мне ответить самому. Я не добивался смертного приговора для вашей внучки, мадам Годар. Приговор, в первую очередь, был вынесен месье Ришелье, действующим приором Инквизиции на тот момент, решение также было вынесено по итогам переговоров с действующей высшей судебной инстанцией, Церковью и Советом. Но я добивался того, чтобы отсрочить наказание до определённого срока. Учитывая прискорбные обстоятельства, свидетелями которых мы являемся, этот срок хорошо известен всем здесь присутствующим. Увы, Корпус Содействия никогда не имел полномочий на то, чтобы отменить высшую меру наказания, уже утверждённую Советом, Инквизицией, Верховным судом и Церковью. Я не снимаю с себя ответственности за недостаток опыта в подобных делах с несовершеннолетними на тот момент. Тогда прошло всего два года с момента моего назначения на должность. У меня нет детей. Сейчас, по происшествию лет, я хорошо осознаю, что во многом, в частности, в процессе допросов, моя тактика, несомненно, была излишне жёсткой и прямолинейной по отношению к ребёнку, которым Рене являлась на тот момент. Особенно по отношению к ребёнку, который не так давно лишился отца. Он сделал небольшую паузу, ожидая реакции женщины. Она неотрывно смотрела на него, намертво сцепив пальцы, но не прерывая и не вмешиваясь. — И вы, конечно же, знаете, что советник Виардо, чья дочь погибла в тот страшный день, был, скажем так, вхож в дом семьи Ришелье — ограничимся этой дипломатичной формулировкой. Я уверен, что вы также прекрасно осведомлены, что месье Мартен многим обязан вашей семье, а именно, вашему сыну. Поскольку человеческие отношения играют в этой истории не последнюю роль, я должен отметить, что я, в свою очередь, также благодарен месье Мартену за всё то, что он сделал для меня. Но даже не это побуждает меня сейчас меня содействовать этому делу — вернее, не только это. Дело вашей внучки было — и остаётся — прецедентом в судебной системе. Ответственные за содержание Рене на тот момент — а значит, и за контроль её псионического ресурса — не понесли ни малейшего наказания за то, что случилось десять лет назад. В этом деле много белых пятен, слишком много того, что умалчивалось, и я действительно хочу разобраться в этом до конца. С февраля прошлого года месье Мартен вступил в должность приора инквизиции — и сейчас у нас наконец-то появилась возможность расставить всё на свои места. Обстоятельства, однако, осложнились тем, что, по нашим сведениям, мадемуазель Годар недавно применила псионическое воздействие по отношению к одному из сотрудников месье Мартена. Безусловно, выброс пси мог быть бесконтрольным, как и в тот раз, когда он уже привёл к трагическому инциденту десять лет назад. Это также формирует определённые нюансы вокруг этого и без того запутанного дела. Контрапунктируя — я могу лишь иметь смелость попросить вас о возможной помощи и содействии в поисках Рене, присоединяясь, тем самым, к вышеозвученной месье Мартеном просьбе. Иначе — сообщить нам ту информацию, которую вы, по понятным причинам, не стали бы оглашать другим сотрудникам Инквизиции или Корпуса. Повисла тишина. Это был не первый раз, когда Лу доводилось работать с Жонсьером, и не первый, когда она отдавала дань его профессионализму, несмотря на сложный характер и порой противоречивые методы. Но она впервые почувствовала восхищение. Было очевидно, что Марк не врал и не пытался манипулировать. Он действительно хотел прежде всего докопаться до правды, пусть и спустя столько лет — как делал это всегда. В глазах женщины неожиданно сверкнули слёзы. Она торопливым жестом поднесла пальцы к глазам, прижав их к векам. Пальцы Изабель Годар мелко подрагивали, и Лу почувствовала комок в горле. В голове возник образ Йонаса. Какого бы ей было жить на протяжении десяти лет, зная, что её близкого человека ждёт неминуемая смерть на виселице? Зная, но не будучи способной сделать хоть что-нибудь, засыпая и просыпаясь с этой отчаянной и страшной мыслью?.. Иво склонил голову. Он понимал, что Марку, наконец, удалось до неё достучаться. — Благодарю тебя, Марк. Лучше я бы не смог сформулировать сам. Мадам Годар… Иво неожиданно поднялся со своего кресла и осторожно опустился перед женщиной. Она всё ещё не отнимала рук от лица. Иво бережно коснулся её локтя. — Мне жаль. Мне очень жаль, что мы вынуждены причинять вам такую боль, напоминая о событиях прошлого. Я не могу вернуть вам вашего сына. Не могу вернуть время назад — как бы сильно этого не желал порой — и хоть как-то облегчить те тяжёлые десять лет, которые выпали на долю Рене. Но я могу помочь ей сейчас. И я хочу это сделать. Рене не могла сбежать сама. Очевидно, что ей кто-то помог. У этих людей есть свои мотивы — и они, к сожалению, с большой вероятностью, могут быть не совсем альтруистическими. Рене обладает экстраординарными способностями — я изучаю псиоников уже более десяти лет, и мне неизвестно ни одного похожего случая. Это уже вызвало интерес у Церкви ранее, и мы с вами хорошо знаем, насколько далеко, к сожалению, им удалось зайти. Но глупо было бы полагать, что Викарий был единственным человеком, кто желал бы получить эти способности в своё распоряжение и использовать их в своих целях. Изабель порывисто вздохнула. Она устало посмотрела на Иво. — Но вы, месье Мартен, утверждаете, что ваши помыслы, таким образом, исключительно добродетельны? Не находите ли вы ваши мотивы противоречащими действиям Церкви? Иво помедлил с ответом. — Добродетель многогранна, мадам Годар. Я могу поклясться вам — если клятвы имеют в нашем случае для вас хоть какое-то значение — что в первую очередь я хочу помочь Рене. Безусловно, она могла бы стать для меня неоценимым помощником. И, безусловно, я вижу в этом определённую выгоду для себя — простите мне это циничное слово. — Ваши сотрудники утверждали, что Рене убила вашего поверенного. Неужели это никоим образом не умаляет вашего желания помогать ей? Лу резко выпрямилась. Изабель Годар только что озвучила вопрос, который возник в её голове. Иво поднялся и вернулся в своё кресло. На его красивое лицо на мгновение опустилась тень скорби. — Смерть Давида стала для меня ударом. Я не вижу смысла утаивать это от вас. И всё же — как бы наивно не звучало это утверждение — я верю, что она не хотела и не имела намерения нанести никому вред своими способностями. Трагическое стечение обстоятельств повторилось спустя десять лет. И я не хочу, чтобы оно повторилось вновь. Неожиданно уголки губ Изабель слегка приподнялись в улыбке, словно она вспомнила что-то. — Месье Мартен, я могу задать вам один вопрос? Иво впервые почувствовал ответное расположение с её стороны. — Да. Да, конечно. — Это ведь вы отдали ей жетон Пьера, когда она была ребёнком? Иво улыбнулся, ощущая странное тепло на сердце. Перед глазами мгновенно возникла картина худенькой маленькой девочки, доверчиво протягивающей ему ладонь. — Да. Это сделал я. Не смог иначе. Я хорошо помню тот день. Это воспоминание так и осталось одним из самых ценных для меня. Изабель кивнула. Несколько минут она отсутствующе смотрела на уже сгустившуюся ночь за окном. Нарушать возникшее молчание никто не решался. Затем заговорила — почти по деловому, отрывисто. — Два месяца назад ко мне с визитом пришли двое человек. Вероятнее всего, псионики — но мне не удалось разглядеть клеймо из-за длинных рукавов. Мужчина и женщина — он постарше, возможно около сорока, женщина показалась мне моложе, вашего возраста. Впрочем, это оценочное суждение. — Какова была цель их визита? Марк ненавязчиво вступил в разговор, очевидно, приступая к своим непосредственным обязанностям дознания. — Они спрашивали меня о детстве Рене. В каком возрасте впервые проявились способности, в какой форме. Спрашивали о том, как часто мне позволено её навещать, могу ли я приносить что-либо с собой. Естественно, их интересовали подробности того случая в интернате. — Вы пошли с ними на контакт? — Да. — Почему? Изабель сжала пальцы на подлокотниках кресла. Лу видела, что они побелели. — Они… обещали помочь ей. Сказали, что их долг — противостоять угнетению псиоников в обществе «чистых». Что Рене не первая, и не последняя, кто столкнулся с подобным, и что они намерены положить этому конец. И что она нужна им для этого. Сказали, что могут помочь ей… помочь… — Сбежать? Марк говорил негромко, но настойчиво. Женщина прикрыла глаза. Лу всерьёз начала беспокоиться, как бы ей не стало плохо. — Да. До того как… до того как приговор приведут в действие. — Они сообщили вам какие-то подробности того, как собираются организовать её побег? Когда, каким способом? — Нет, конечно нет. Лишь уверили в том, что она выйдет со мной на связь сама, чтобы я убедилась в том, что она цела и невредима. Марк ненадолго задумался. Затем продолжил. — Вы уточняли у них дальнейшие детали? Что будет после того, как побег состоится? Для чего конкретно им нужна Рене? Изабель покачала головой. Её глаза по-прежнему были полуприкрыты, дыхание стало заметно тяжелее. Лу не выдержала и вмешалась, несмотря на осознание того, что Марку, скорее всего, это не понравится. — Мадам Годар, вы хорошо себя чувствуете? Может, нужен врач? Марк бросил на неё взгляд, но, к удивлению Лу, лишь молчаливо кивнул, соглашаясь с ней. Изабель неожиданно слабо улыбнулась, глядя на неё. Лу неуверенно улыбнулась в ответ. — Надо же, вы совсем ненамного старше её… Нет, благодарю вас. Я в состоянии продолжить беседу. Женщина прижала пальцы к вискам, но, тем нее менее, её голос был по-прежнему твёрд. — Вы задаёте правильные вопросы, месье Жонсьер. Удивительно, но я почти ни о чём не спрашивала их. Лишь слушала… глупая старуха, которой внезапно подарили намёк на надежду. Спустя столько лет… Очевидно, я была настолько охвачена этим чувством, настолько цеплялась за него, что в одночасье практически лишилась способности логически мыслить. Мне бы на склоне лет уже полагает знать, что есть вещи куда страшнее смерти. — Мадам Годар, если позволите, я бы также хотел спросить вас о следующем. Вы не допускаете мысли, что на вас могли оказать воздействие псионически? Возможно, посредством телепатии? Неожиданный вопрос Иво заставил Марка и Лу синхронно уставиться на него на этот раз уже вдвоём. Телепатия… Лу соскребла с подкорки памяти всё, что им рассказывали в интернате об этом виде псионического ресурса. За все годы послештормовой эпохи учёными было описано всего два случая телепатического проявления пси. Оба человека, обладавшие этой способностью, уже были давно мертвы. Один из них обладал пятой ступенью и практически не мог воздействовать на живые объекты, второй обладал третьей ступенью, но скончался в результате мозгового коллапса. Мозг был самым уязвимым местом телепатов. На протяжении последних тридцати лет — или даже больше — людей с подобным псионическим ресурсом не рождалось. Телепатия считалась самым редким и уникальным видом пси. Не рождалось, или они просто не были зарегистрированы. Этого же тоже нельзя исключать? По выражению лица Марка Лу поняла, что он думает примерно о том же. Изабель изумлённо смотрела на Иво, мучительно пытаясь вспомнить, не ощущала ли она чего-то странного в тот вечер. Вычленить что-то конкретное, учитывая ситуацию, было сложно. — Я… я не могу быть уверенной. Но это действительно несвойственно мне — вот так доверять людям, которых я совершенно не знаю. Особенно, если речь идёт о самом дорогом, что есть в моей жизни. — Тем не менее, вы не можете исключить такую возможность? — Вы правы. Сейчас, осмысливая всё произошедшее — действительно не могу. Иво кивнул. Судя по всему, этого ответа ему было более чем достаточно. Марк задал женщине ещё несколько вопросов уточняющего характера — на чём приехали странные визитёры, в какое время, во что были одеты, зафиксировал детали внешности. Закончив беседу, стали готовиться к выезду. Мадам Годар неожиданно уточнила у них, сопровождая к выходу: — Время позднее. В особняке достаточно гостевых спален. Паскаль может разместить вас — думаю, утром отправляться будет комфортнее, если вы выспитесь и поедите. Марлен прекрасно готовит. Лу охотно бы приняла её хоть и неожиданное, но, судя по всему, искреннее предложение. Мысль о шести часах по ночной дороге совершенно не вызывала у неё энтузиазма после насыщенных событиями суток. Однако она хорошо понимала, что Иво, скорее всего, откажется от гостеприимства хозяйки особняка. Особенно, после всего услышанного. Дело, похоже, оказалось куда серьёзнее, чем они могли ожидать. — Благодарю вас, Изабель. К сожалению, мы вынуждены отказаться. Я думаю, вы и сами прекрасно понимаете причину. Действовать нужно незамедлительно. Она кивнула, будто вновь ослабев. — Конечно. Я желаю вам хорошей дороги. Могу ли я попросить вас об одолжении? — Да. Я постараюсь держать вас в курсе. Настолько, насколько это возможно, не ставя вашу жизнь и безопасность под угрозу. Женщина глубоко вздохнула. Лу показалось, что она сейчас разрыдается, и у неё вновь нехорошо кольнуло под сердцем. Неожиданно Изабель положила руку на плечо Иво. — Вы хороший человек, месье Мартен. Возможно, слишком порядочный для жерновов системы, в которой судьба уготовила вам трудиться. Que l'Unique veille davantage sur vous. — Je vous souhaite la même chose, Madame Godard. Лу впервые за долгое время не могла считать выражение его лица. Массивная дверь особняка тихо закрылась, скрывая от её взгляда фигуру женщины. В саду стояла тяжёлая, густая тишина. Марк заговорил первым. — Едем? — Да. Ты с нами. Поговорим в машине. Лу оглянулась на особняк на прощание. В проёме окна на первом этаже, стояла фигура, мягко освещённая оранжеватым светом. Она неожиданно для себя махнула рукой в знак прощания. Мадам Годар повторила её жест. Лу вглядывалась в темнеющий на фоне окна силуэт ещё несколько секунд, затем быстрым шагом нагнала Иво и Марка. Отдав указания охранному кортежу, выдвинулись в обратный путь. Марк расположился на заднем сидении, придвинувшись к ним ближе. Раздалось негромкое тиканье поворотника. Марк вновь нарушил молчание, не дожидаясь, пока остальные начнут разговор. Несмотря на собственную усталость, Лу невольно улыбнулась его неутомимости. Впрочем, обсуждать им действительно было что. — Итак. Суммируя. Есть некая организация — братство, сообщество — помогающее Годар сбежать. Иво полагает, что среди них есть человек, владеющий телепатией. Организация нацелена на, предположительно, подрывные цели. Мотивы ясны — угнетение псиоников, несовершенство действующей системы, ничего нового. Девушка им нужна, скорее всего, как дополнительный арсенал к уже имеющемуся оружию. Следовательно, можно предположить, что эти люди собирают некий… отряд из псиоников, обладающих мощным и выдающимся ресурсом для потенциального переворота. Однако, учитывая показания Моро, на момент поисковых действий в Термитнике, девушка была одна, в очень плохом физическом состоянии и, судя по всему, не планировала оказывать им сопротивления. Иво подтверждал его выстраивающуюся теорию короткими кивками, не сводя глаз с ночной дороги. — Значит, Давид уже являлся их целью на момент освобождения Рене, и они бросили её на эту миссию — если мы предполагаем, что таковая имелась — в угнетённом состоянии, едва способную стоять на ногах и, скорее всего, не обладая уверенностью, что она сможет его устранить. Это мне кажется маловероятным. Люди, у которых хватило сноровки, ума и организационных способностей, чтобы увести её из изолятора незаметно, скорее всего, выждали бы ещё, чтобы дать ей окрепнуть и быть уверенными в результате. Это, конечно, если мы берём отправной точкой то, что ликвидировать Давида действительно входило в их планы. Также нельзя исключать очевидную вероятность того, что именно эти люди стояли за чередой покушений на твою жизнь. — Тем не менее, её пси хватило на то, чтобы вывести из строя весь отряд, несмотря на физическую слабость. Но я согласен с тобой. События развивались очень быстро — больше похоже на случайное стечение обстоятельств. — Да. Значит, скорее всего, ей удалось как-то скрыться от них, если на момент поджога она была одна. Почему? Угрожали, пытали? Иво слегка поморщился. — Могли. Это более чем вероятно. — Каковы наши дальнейшие действия? — Естественно, в первую очередь начать с базы данных зарегистрированных псиоников. В том числе проверить тех, что работают у нас. — Проверить на пример потенциально подозрительных связей? — Да. Также ближайшее окружение. Работы будет очень много. Параллельно продолжать поисковые мероприятия. Вполне возможно, что одно приведёт нас к другому. Искать нужно максимально оперативно и быстро — если нужно, брось на это три или четыре отряда. Пусть прочёсывают Термитник — сгодится любая информация. Записи с камер, возможный маршрут передвижения, любая активность, связанная с пирокинезом. Фотографии должны быть в базе, её наблюдали постоянно. Лу отчаянно пыталась вникнуть в разговор, понимая его важность, но почти двое суток без сна давали о себя знать, наваливаясь мучительной, непреодолимой усталостью. — Поспи, Лу. Кей сможет сменить тебя завтра, я уже связался с ним. Это не последняя совместная беседа, уверяю тебя. Она подавила чудовищный зевок. — Он уже в норме? Мне хватит нескольких часов, чтобы отоспаться. — Вопрос в твоей эффективности в том числе. Недосып не лучшим способом сказывается на реакции. Охраны вокруг достаточно. Девушка кивнула, признавая его правоту. Лу из последних сил набрала сообщение Кею — хотела действительно удостовериться, что тот в порядке. Мужчины продолжили обсуждать ситуацию, обмениваясь предположениями и намечая план дальнейших действий. Под звук их негромких и отчего-то успокаивающих голосов и ровный шум мотора Лу, наконец, позволила себе задремать, прижавшись виском к боковому стеклу машины.