Пьянь

            Душа Марьяны — закрытая книга, в обложку которой наглухо вбился смех Виктории, который несколько часов назад бродил по гримерке, заставляя Марьяну смеяться за компанию. Душа Вики — нечто приоткрытое — она не могла определиться: лучше пусть кто-то знает о ее чувствах, или пусть все останется тайным, нераскрытым.       — Как ты думаешь, смогу ли я вырваться дальше, если опять буду в тройке с кем-то вроде Димы? — спрашивает зачем-то Марьяна. Она сидела в номере Райдос и тянула купленный незадолго до встречи кофе из коричневого бумажного стаканчика, — В последнее время мне стало труднее принимать поражение.       Тонкими лапками липкий страх добрался до Виктории. Она чувствовала его от соперницы, кажется, в тройке с которой она более не встретится. По крайней мере — в ближайшее время. Женщина долго думала над словами Марьяны, ведь этот страх теперь пробирался и внутрь ее. Отмахнув все мысли, Вика повела бровью и усмехнулась. Ей впервые приходилось видеть Марьяну такой. Тем более странно было слышать слова о том, что эта, ничем непоколебимая женщина, чего-то боится. Райдос вообще считала Марьяну бесстрашной, ведь она выбрала себе такой образ на Битву: решительная, смелая… Такая, порой, стервозная. А стервой еще нужно уметь быть и принимать низкую оценку за характер!       Не сказать, кстати, что Романову это задевало. Можно предположить, что ее это только раззадоривало и заставляло продолжать лепить себе другую маску, скрываясь от телезрителей в постах ВК и телеграмма. Кажется, там она тоже была не совсем откровенна, но частичка её души тонким шлейфом тянулась сквозь буквы.       — Сможешь, — пожала плечами Вика. И она действительно так считает. Несмотря на то, что ей в какой-то степени нравится, что баллы Марьяны и ее собственные находятся в приличном разрыве, она все равно желала лучшего для этой женщины ведь теперь они связаны чем-то большим, нежели Битвой, — И я уверена, что ты справишься.       Теперь их связывали чувства, которые появились у каждой случайно и на разном этапе их только зарождающихся отношений. Если вспоминать: Вика почувствовала не привычный гнев или злость, когда Марьяна в очередной раз «укусила» её своей фразой, а некоторого рода тепло, и Вике даже не захотелось отвечать. Не потому, что она согласна или не потому, что ей было нечего ответить, в тот момент ей просто не хотелось.       Марьяна же симпатию чувствовала чуть ли не с самого начала. Не сказать, что женщина влюбчивый человек, но Вика однозначно и, главное, прочно засела на корочке льда её непробиваемого сердца. Женщина продолжала кидать саркастические фразы, разно комментировать слова и действия Райдос, но в этом не было более той Марьяны. Кажется, именно с этих пор вражда между ними пропала, осталась только картинка, которая закрывала доступ к ним настоящим.       В номер внезапно постучали. Внезапно, потому что Вика никого не ждала. Райдос поднялась и приоткрыла дверь, делая шаг назад.       — Ой, — послышался голос Гецати, Марьяна устало и в какой-то степени грустно вздохнула, — Не думал, что застану вас вдвоём. Мне казалось, что вы переваривать друг друга не можете.       — Кость, когда кажется, креститься надо, — Марьяна, произнеся это, перевела свой взгляд на аланского провидца, готовая убить его прямо сейчас.       Вика хотела что-то сказать, но её перебили:       — Ведьм сжигали, — зачем-то сказал мужчина, поправив галстук, — Сжигали, потому что антихристами считали, — добавил Гецати, намекая на то, что Романову тоже можно было бы сжечь, — Так что не тебе говорить о крещении.       Марьяну такой выпад не задел. Она слишком много в своей жизни видела и слышала, чтобы обижаться на подобные слова. Сейчас же ей было неприятно, что такую спокойную атмосферу портил Константин, который мало того что на испытаниях ее постоянно доставал, так еще и тут он!       — Либо ты сейчас уходишь, либо жалеешь о том, что пришел, — Марьяна натянуто улыбнулась и поставила кофе на столик, поправляя свое платье, — Мешаешь слегка. Атмосферу портишь.       — Сексом тут не пахнет, чтобы я мог что-то испортить, — открыто стебется Костя, а щёки Марьяны вспыхивают. Что-что, а шутить про их взаимоотношения с Викой не может никто.       Вика, смекнув, что сейчас что-то будет, если она не вмешается, кинула беглый взгляд на собирающуюся встать Марьяну и повернулась обратно к нежданному гостю.       — Во-первых, тебе такое даже не снилось, — Вика улыбается, ведь прекрасно знает, что все кроме Марьяны воспримут это за шутку, — А во-вторых, если ты зашел просто так или поинтересоваться о том, как мы тут — можешь идти, у нас все хорошо.       Романова подошла к Вике, стараясь держать себя в руках. Мысленно она уже давно прокляла бедного Костю на пару столетий вперед.       — Меня вообще-то отправили позвать вас на общий сбор, Шепс старший тусовку устроить хочет, а как же мы без нашей глубоко уважаемой дамы и её подружки-стервы справимся? — Гецати посмотрел на Марьяну спокойным взглядом, после переведя его на Райдос.       — В честь чего такая милость? — интересуется Романова.       — Да просто так, — отмахивается Костя, а потом, вспомнив, добавляет: — Отказы, кстати, не принимаются, — провидец быстро удалился, оставляя дам в замешательстве.       Марьяна села обратно на диван, перед которым стоял маленький круглый стол из тёмного стекла. Скрещивая руки на груди, женщина сверлила Вику взглядом, ведь ей явно хотелось что-то сказать, причем если бы Вика опять не спасла всю ситуацию, говорила бы Романова долго. Райдос присела рядом.       — Все в порядке? — робко задаёт вопрос женщина.       — Повтори-ка, что ему там даже не снилось?       — Секс с такой прекрасной женщиной, а что?       Марьяна встаёт и пересаживается на колени к Райдос, рука которой так неприлично ползет по чужой заднице, скрываемой тканью лёгкого платья.       — То, что ты рассказываешь об этом Гецати, Вика! — Марьяна тяжело выдыхает и наклоняется к самому лицу любимой, — Я понимаю, что для тебя и тем более для него — это просто шутки, но мне не нравится, что ты используешь такие грязные методы стеба над ним.       Марьяна замолкает и в следующее мгновение накрывает своими губами губы Вики. Женщина улыбается в поцелуй, когда Райдос скрещивает руки на её спине.       Вика целует нежно, но с ясно диссанирующими нотками страсти, стараясь передать всю любовь и свое желание. Женщина тянет на себя Марьяну, прижимает, углубляя поцелуй. Марьяна прикрывает глаза и шипит, когда Райдос кусает её нижнюю губу. Вика отстраняется.       — Ты в чем пойдешь? — интересуется она.       — Мне не хватило времени на подумать, потому что твои слова слишком сильно возмутили меня, — жмёт плечами Романова, — А ещё больше меня возмутило, что ты у нас прекрасная дама, а я подружка-стерва. Разве я настолько раздражительна?       — Знаешь, есть в этом… Как ты там говорила? — женщина театрально вскинула голову, — Какая-то там парадигма, но мы назовём это правдой: лучший секс — секс после ссоры, — Вика усмехнулась.       — Я тебя поняла в общем, — Марьяна неодобрительно посмотрела на Райдос, — В следующий раз когда захочешь секса — говори, мы перед этим обязательно должны будем устроить скандал.       Женщина хотела встать, но Райдос не позволила ей это сделать, хватая за руку и заставляя подчиниться. Вика прильнула к шее Марьяны, оставляя сильно выделяющееся на шее пятно. В глазах напротив вспыхнул огонь, однако высказаться Романовой не дали.       — Без декольте и открытых плеч, дорогая.       Марьяна, глядя на нахальную улыбку Вики, победно улыбнулась. Эта улыбка вызвала некоторого рода непонимание у питерской ведьмы, которая сама была готова начать ликовать.       — Назло надену. Пусть все знают, — Марьяна коснулась губами щеки Райдос, провела рукой по волосам и отстранилась, — И я своего решения не изменю.

***

      Решений Марьяна действительно не меняет, и в бар, где уже все собрались, она пришла в темном, идеально сидящем на фигуре платье с открытыми плечами. Для правдоподобности она даже «попыталась» замазать оставленный Викой засос, но как бывает обычно, у нее это «не получилось».       Женщина среди всех в толпе нашла Лину и подошла к ней. Все же, с женщинами ей находить общий язык гораздо легче, а с Джебисашвили они уже дважды пили кофе и трижды, пока Вика с оператором ходили всем им за едой, бегали в ближайший супермаркет и покупали вино. Наверное, их даже друзьями можно было назвать. Ну на крайний случай — собутыльницами, ибо Вика вообще редко выпивала, а Лине одной было скучно.       — Доброго вечера тебе, — улыбается Марьяна, — Смотрю: вы тут уже во всю веселитесь?       — Вообще нет, мы тебя с Олегом ждали, — Лина улыбается.       В это время Марьяна взглядом ищет Вику, даже не замечая, как Лина теряется в смешанной толпе знакомых и незнакомых лиц. В следующее мгновение чья-то наглая рука ложится на талию Романовой, и если бы та обернулась и не увидела знакомую усмешку, так бы и треснула сумкой.       — Меня ищешь? — Вика улыбнулась, скользя рукой вниз. Она была одета в черный костюм, который идеально сидел на фигуре женщины. Под незастегнутым пиджаком был кожаный топ. На лице Марьяны появилась усмешка и она наклонилась к Вике.       — Еще бы, — Романова говорила шёпотом. Рукой она мельком коснулась выпирающих ключиц Райдос, — Скорее остерегаюсь.       — Остерегается она, — усмехается уже Райдос, — Пойдем уже к ним, а то без нас сейчас напьются.       Вика отстранилась от Марьяны как можно дальше, чтобы не вызывать лишних подозрений и каких-либо вопросов, ведь отвечать на все просто не хотелось. Их компания, состоящая из обоих Шепсов, Надежды, Лины, Кости, Димы и их самих, разделилась на две части. Влада сегодня не было, ведь он не мог оставить своего ребенка, да и вообще, как оказалось, алкоголь любит не он, а Толик, а компания, состоящая из «противных» лиц не заменила бы ему в этот вечер жену и сына. В принципе, оно так и было.       Спустя какое-то время, когда компания уже расходилась по интересам, а потом по пристрастию к алкоголю, Вика оказалась в непьющей части. Их можно даже назвать голосом разума всей Битвы. Гецати, кстати, как оказалось, хороший собеседник, да и молодой Матвеев — тоже. Шепса старшего женщина знала давно, так что в принципе каких-либо впечатлений от общения с ним она не испытала. Зато, кажется, вторая половина испытывала ой какие эмоции.       — Ну так короче, говорю им: я не беру денег за свою работу, — рассказывает Шевченко, — А они удивляются: почему, довольные прям ужас уходят.       — Думаю, им рано знать, что ты берешь на самом деле, — подмигивает Марьяна.       — Опять про какие-то души пиздят! — вырывается у Лины, и она с грохотом ставит кружку с пивом на стол, — Ничё вы у них не берете, че за брехня, — ругается она, не веря своим соперницам.       — Видимо, тебя обмануть будет также легко, — подмигивает Романова.       — Да ну вас, — машет рукой Олег, — Лично мне мнение Лины ближе.       — Два самых умных медиума нашлись тут, — закатывает глаза Надежда.       — Просто две ведьмы не могут принять, что ничего они на самом деле не берут, — парирует Лина, глядя на Надежду.       — Ну я бы поспорил, — Олег осушает бокал вина, — Надежда, например.       — Ты на мой возраст намекаешь что ли? — возмущается Шевченко.       — Ну…       Начался довольно горячий спор на тему, кто прав. Совсем разбуянившаяся Надежда начала угрожать колом, пока Лина смеялась в голос, а Олег и Марьяна продолжали бурно обсуждать, кто, кого и зачем. К выводу они никакому так и не пришли, лишь создали шум.       — Я говорю: нашлись тут два самых умных медиума, — повторяет Шевченко и, неодобрительно смотря на своих оппонентов, она отпивает вино из бокала, — Марь, давай мою сумку, сейчас колоть будем.       — Ты осиновые колы с собой носишь? — искренне удивляется Марьяна, — Вот это нам повезло, конечно.       — И не только, — усмехается ведьма.       — Не надо никого колоть! — вступается Олег, — Всё, мы нашлись, обозначились, теперь сворачиваемся.       — Ага… Нашлись и обозначились, — улыбается Лина, — Марьяна, кажется, тоже кого-то нашла, и этот кто-то её обозначил, — указывает женщина на приоткрытое плечо второй, — Кто же это?       Джебисашвили играет бровями, всем своим видом показывая, что ей эта информация известна, и если бы не подошедший Гецати, она бы это озвучила.       — Мне кажется, вы уже вдоволь напились, — констатирует он, — Буйно у вас слишком. Мы думали, что просто посидим, поговорим тут о разном, а не в стельку накидываться будем, — он скрестил руки на груди, окидывая взглядом эту четвёрку, — Вика предложила расходиться. Я беру на себя Олега и Надежду, Лину проводит Саша, а Вика тебя, Марьян, — мужчина обратился к женщине, сидящей ближе к нему, — Я всё еще пребываю в шоке от того, что вы так сильно напились, господа. Вроде культурная встреча, — устало протянул Костя.       — И поэтому позвали нас в бар! — воскликнул Олег, — Если бы это была культурная встреча, то… — он не договорил, потому что его одернула Лина.       — Напомнить, чья была идея? — улыбнулся Гецати.       — Не надо, — буркнул Шепс, отводя взгляд.

***

      — Вика, отпусти меня, — Марьяна вырвала руку из руки старшей, — Я не маленькая, чтобы ты вела меня за ручку в номер! — женщины шли по коридору отеля.       — Ты просто наглая пьянь, — Вика тяжело вздыхает, — У тебя испытание не за горами, а ты накидываешься как в последний раз, — Райдос вновь берет Марьяну за руку и открывает дверь номера, — У меня иногда создается впечатление, будто тебе не сорок лет, а лет пятнадцать, и то, вероятно, я сейчас преувеличила.       Дверь закрывается, а Вика оказывается прижатой к ней спиной. Марьяна беспорядочно целует женщину. Влажно, мокро и страстно. Женщина улыбается, когда питерская ведьма наконец сдается и отвечает на поцелуй. Марьяна, возбуждение которой переваливало за грань, отстранилась, шепча одними губами неясные пошлости, которые Райдос старалась уловить.       — Мне кажется, что отличным наказанием для тебя будет отсутствие секса ближайшую неделю, не думаешь? — улыбнулась женщина, зная, что Марьяну это лишь позлит, — Ты себя очень плохо вела.       — Я слишком взрослая, чтобы меня наказывали, Вика, — улыбается Марьяна и приближается к уху Райдос, кусая мочку. Женщина спускается к шее и оставляет несколько влажных поцелуев.       — Удивительно, что даже под градусом ты хорошо ориентируешься в пространстве, — заметила Райдос и, воспользовавшись секундным замешательством, она повалила Романову на кровать, садясь на неё сверху.       — Эй, — все, что может выдавить из себя Марьяна, когда платье с неё буквально срывают и откидывают куда-то в сторону.       Женщина сводит ноги и прикусывает губу. Она, лёжа на локтях, смотрит на Вику, действия которой можно назвать ураганом. Она водит руками по светлой коже, оставляя красные контрастные следы, касается губами шеи, добавляя влажность происходящему, заставляя Марьяну поскуливать от удовольствия. Райдос одним лишь движением снимает с Романовой бюстгальтер и наконец прикасается к груди губами.       — Какая же ты… — договорить Романовой не дают — Вика кусает внутреннюю часть бедра, заставляя слова Марьяны перетечь в сладкий стон, после чего Вика проводит одним пальцем по ткани белья, чувствуя, насколько влажная и горячая Романова сейчас.       — Иногда мне кажется, что ты либо нимфоманка, не имеющая возможности жить без секса, которая возбуждается от любого прикосновения, либо чересчур озабоченная, — Вика улыбается, глядя не то на пьяный румянец не то на румянец, появившийся от смущения.       — Я… Я не возбуждаюсь от каждого прикосновения, — женщина расплывается в довольной улыбке, когда последняя часть ее белья отказывается в руках Вики, а после — где-то кровати, — Только от твоих.       — Ну я говорю: озабоченная.       Вика улыбается и входит в Марьяну двумя пальцами. Женщина вздрогнула, когда к ним подключился и язык. Марьяна, все еще лёжа на спине, сжимала покрывало, которым была застелена двуспальная кровать, извивалась под руками Вики и стонала, получая удовольствие от происходящего.       — Вика… Райдос!.. — голос Марьяны сорвался на стон, и она, выгибаясь, сжала ноги, а Райдос, поднявшись, провела пальцами по напряженному животу, щекоча его твердыми подушечками.       — Ты такая красивая, — улыбается питерская ведьма, целуя Марьяну, — Люблю тебя.       — Нашла время для признания в любви, — Марьяна закатила глаза.       — Признанием в любви от меня послужит стакан воды и таблетка от головной боли завтра утром, а сейчас я предлагаю ложиться спать, ибо завтра нас ждет отъезд в другой город.       Вика дала Марьяне, которая прибиралась в комнате сейчас, а после ушла в душ, свою футболку и расстелила кровать. Она не стала отпускать женщину сейчас, ведь кто знает, куда Марьяна могла бы пойти в таком состоянии, и, судя по всему, Романова и сама бы на этот вопрос не ответила.       — Пиздец, я так тебя люблю, — Марьяна обняла Вику, которая сидела в телефоне.       — Я тебя тоже люблю, но я не люблю алкоголиков, — улыбнулась Райдос.       — Ага-ага, — передразнила Марьяна, — Меня же любишь, — женщина положила голову на плечо Райдос и, утыкаясь в шею, шумно выдохнула.       — Ну ты ведь признаешь своё нездоровое пристрастие к алкоголю, значит, уже на пути к восстановлению, — Вика активно что-то печатала, — Блять, Романова, почему бухаешь ты, а опровергаю разного рода слухи я.       — А что пишут? — Марьяна повернула голову, смотря в экран телефона Вики.       — Что ухажёр появился, которого ты явно не скрываешь, и кое-кто думает на меня! — Марьяна прекрасно понимала, о чём речь, — В чате битвы обсуждают, к слову, Марьяна!.. — Вика быстро заблокировала экран, когда губы Романовой оказались на её шее.       — Ну вот, ухажёр не только у меня, — женщина провела пальцами по оставленному засосу на шее соперницы.       — Что-то между сорока и пятнадцатью, — повторила свою мысль Райдос, обнимая Марьяну, — Невыносимая женщина.       — Так все-таки сорок?       — Блять, Романова, спи уже, завтра вставать рано, а тебе ещё отходить от водки.       — Вина вообще-то!       — Да похуй.