Игра «Пасхальное яйцо» #1

– ...Разве ты не заметил? Когда мы встретили Лу Жэня, среди нас уже был предатель. – Что? – воскликнул Линь Цзюэ, дрожь пробежала по его спине. Прежде чем он осознал, его спина уже насквозь промокла от холодного пота. Когда? Кто? Как он не понял, что там был еще один человек? – Когда мы покидали площадь, было восемь выживших, и с учетом того, что нас было шестеро, кроме нас должно было быть еще двое. Однако, если хорошенько подумать, Лу Жэнь тоже оказался выжившим, а еще был человек, которого съели в спортзале. Тем не менее, Лу Жэнь убил еще одного человека, и он сказал, что сделал это сразу после звонка. А это значит, что, когда мы покидали площадь, кроме нас было еще трое выживших. Следовательно, количество выживших, показанное на экране на площади, не соответствовало реальному числу. И с намеком на «Иуду» причина очевидна. Иуда уже был среди нас. Холод поднялся от подошв ног Линь Цзюэ. Он задрожал от ужаса: – Так вот почему ты решил уйти? – Это была главная причина, но не единственная... К тому времени у меня правда была такая мысль. – Пластиковая бутылка с водой протестовала под крепкой хваткой Сун Ханьчжана, его брови нахмурились. – Меня по-прежнему больше всего беспокоит «Иуда», ведь мы ничего о нем не знаем. Это конкретная роль, которую должен разыграть игрок, или это какой-то искусственный интеллект, притворяющийся человеком? Каковы его мотивы и как он действует? Обладает ли он какой-то силой, например, знанием местоположения каждого игрока? Или какой-то ненаучной сверхспособностью? Информации недостаточно. Я не могу выносить никаких суждений и могу только смотреть, к чему это приведет. Линь Цзюэ сразу почувствовал, как подкрадывается головная боль. Он почесал в затылке и спросил: – А может, это Лу Жэнь? Разве этот парень не вел себя странно с самого начала? Сун Ханьчжан покачал головой: – Будь это он, мы все были бы уже мертвы. Его семья управляет додзё¹ – для него не проблема выйти против десяти человек. Слова больше походили на комплимент, но на лице Сун Ханьчжана не было никаких признаков одобрения. – Тогда как появился Иуда? Стал ли им выживший уже в середине игры или с самого начала? – пробормотал Сун Ханьчжан себе под нос. – Я... не думаю, что лишний человек был с самого начала, – внезапно вмешался Линь Цзюэ. – Почему? – Сун Ханьчжан проявил редкое выражение интереса и посмотрел в сторону Линь Цзюэ. Линь Цзюэ внезапно почувствовал, как у него сжалось горло. – Эм... как бы... Я имею в виду, всего было тринадцать пасхальных яиц. Если мы предположим, что Иуда был четырнадцатым, значит, у него не должно быть яйца. И он не мог знать, что на нем написано. – Линь Цзюэ чувствовал, что чего-то недопонимает, но все же решил высказать свою догадку: – Раньше, на площади, каждый приводил цитату из пасхального яйца. Если Иуда был четырнадцатым, то не смог бы ничего сказать. – Уже лучше, – беспечно сказал Сун Ханьчжан, но, прежде чем Линь Цзюэ успел поздравить себя, продолжил: – Но ты не думал о том, что Иуда мог просто подобрать пасхальное яйцо другого человека, как Лу Жэнь? Или он просто что-то выдумал? Также возможно, что человек, который позвонил нам вначале, дал ему подсказки относительно информации, содержащейся в пасхальных яйцах, чтобы позволить ему притвориться обычным игроком. Или, возможно, с самого начала это был звонивший. Линь Цзюэ поперхнулся и удрученно посмотрел на свои ботинки. Он действительно не продумал все варианты. – Не расстраивайся сильно. – Сун Ханьчжан похлопал Линь Цзюэ по плечу. – Является ли Иуда четырнадцатым человеком или нет – не самый важный вопрос прямо сейчас. Я подумал о возможности... Линь Цзюэ подняла глаза на Сун Ханьчжана, не понимая, как этому человеку всегда удавалось выдвигать идеи. Несмотря на то, что они оба были студентами университета, когда Линь Цзюэ смотрел на него, то ему казалось, что первые двадцать лет его жизни были потрачены впустую. Холодный голос Сун Ханьчжана эхом разнесся по пустым коридорам четвертого этажа: – Сначала Иуда был последователем Иисуса, верным учеником, но в конце он предал его². Имя символизирует предательство и обман. История подразумевает, что вначале Иуда мог быть обычным игроком, таким же, как мы, но в определенный момент все изменилось. Когда это произойдет, будет смена личности или, скорее, смена команды? – Сун Ханьчжан спросил Линь Цзюэ, как будто проверял ученика. – В пасхальном яйце Чжоу Юйсю было сказано: «Клыки поворачиваются боком», значит ли это, что любой укушенный станет Иудой? – Линь Цзюэ испытал шок. – Среди нас кого-нибудь уже укусили? – Это одна из возможностей, но есть и еще кое-что, чего нельзя объяснить. Человек превращается в зомби через час после укуса, но произойдет ли то же самое с Иудой? И если он каким-то образом получит антитело и использует его на себе, то все равно будет предателем? Существует слишком много возможностей, и я больше склоняюсь к другой: кто-то умер, и Иуда заменил мертвого человека, действуя как обычный игрок вместо мертвого человека. – Голос Сун Ханьчжана был спокоен, настолько спокоен, что казался диссонирующим с окружающей обстановкой. – Благодаря своим способностям Лу Жэнь не умрет так просто, так что это не он. Линь Цзюэ посмотрел на выражение лица Сун Ханьчжана и почувствовал, как дрожь без причины пробежала по его спине. Он поджал губы и спросил словно в трансе: – Тогда кто это может быть? Сун Ханьчжан прислонился к стене, пустая пластиковая бутылка потрескивала в его руке. Он взглянул на Линь Цзюэ, прислонившегося к стене напротив него, их взгляды встретились, они обменялись эмоциями, которые даже они сами не понимали. Несмотря на то, что до сегодняшнего вечера они были совершенно незнакомы, теперь благодаря череде совпадений они были вместе; даже несмотря на то, что в глубине души они все еще были настороже, они пытались доверять друг другу. – Ты не боишься? Может быть, я тот человек, который умер в самом начале? – тихо сказал Сун Ханьчжан. В этот момент Линь Цзюэ почувствовал, как будто его сердце остановилось, прежде чем начать биться с удвоенной скоростью. Он попытался найти на лице Сун Ханьчжана какое-нибудь выражение, которое могло бы указать на то, что это была просто шутка, но был разочарован, обнаружив, что на нем все та же невыразительная маска. – Это не ты. Определенно не ты. – Линь Цзюэ глубоко вздохнул и постарался, чтобы его голос звучал более расслабленно. – Иначе какой смысл в том, что ты спас меня в самом начале? У тебя было много шансов заставить меня исчезнуть. Это определенно не ты. Что действительно заставило его расслабиться, так это слегка изогнутый рот другого парня. – Точно так же я уверен, что это не ты. Промежуток времени между телефонным звонком и встречей с тобой был слишком мал. Самое большее, что ты мог сделать, – это обнаружить что что-то не так и спуститься на первый этаж. Еще я заметил, что на тебе не было ран, а одежда была целой. Тебе я верю больше, чем другим. По сравнению с методом Линь Цзюэ следовать зову сердца, а затем находить доказательства, Сун Ханьчжан проанализировал все с логической точки зрения, почти на грани безжалостности. По крайней мере, доверие между ними не было разрушено появлением Иуды, и этого было достаточно. Договорив, Сун Ханьчжан выпрямился и размял суставы, прежде чем продолжить: – Мы слишком мало знаем об Иуде; все, что мы знаем, – это то, что он не считается выжившим. Неясно, как он появился, но он притворяется игроком. Его цель, скорее всего, обмануть и предать, возможно, даже убить. Его существование означает, что станет чрезвычайно трудно сотрудничать с другими без сомнений. Линь Цзюэ кивнул, но в его голове промелькнула фигура, которая всегда настораживала его. Кто знал, это действительно мог быть тот человек. Но у него тоже не было доказательств. Сун Ханьчжан вздохнул и сказал в самоуничижительной манере: – Как бы то ни было, какой смысл думать об этом. В конце концов, это не реальный мир. Не стоит удивляться тому, что произойдет дальше. – Не реальный мир? – удивленно спросил Линь Цзюэ. – Разве это не очевидно? – Сун Ханьчжан посмотрел в сторону дверей лифта и тихо сказал: – Разве подобное могло бы произойти в нормальном мире? Все вокруг превращаются в зомби; выжившие – это те, кто получили пасхальные яйца; телефоны таинственным образом теряют сигнал после еще более загадочного телефонного звонка; а стены внезапно достигают невероятной высоты... Вместо того чтобы говорить, что мы внезапно были поражены каким-то вирусом, более уместно описать это как ужасающую игру, и каждого, кто получил пасхальное яйцо, заставили в ней участвовать. Мы как мыши в кошачьих когтях. Если подумать, может, даже прямо сейчас есть кто-то вне игры, наблюдающий за нашей борьбой за выживание и взволнованно комментирующий: «Хах, умора». Бутылка с водой хрустнула в его крепкой хватке. Внезапная ярость Сун Ханьчжана заставила Линь Цзюэ почувствовать себя неловко. Сун Ханьчжан всегда казался таким спокойным, но теперь внезапно он вышел из-под контроля... это было очень необычно. Звуки хрустящего пластика прекратились, и пустая бутылка из-под воды была выброшена в мусорное ведро. – Извини, мне просто не нравится, когда меня контролируют другие. У помешанных на контроле есть проблемы: по их мнению, каждый должен следовать своему сценарию, как марионетка, и, как только марионетка овладевает собственными мыслями, они делают все возможное, чтобы заставить тебя следовать их правилам, потому что, по их мнению, это единственный правильный путь. – Сун Ханьчжан прислонился спиной к стене, приложив руку ко лбу и спокойно глядя на свет, его голос звучал устало. Линь Цзюэ не знал, что сказать, и мог довольствоваться лишь сухим утешением: – Все будет хорошо, если мы доживем до рассвета. Давай не будем слишком много думать и просто переживем эту ночь. Сун Ханьчжан согласился: – Это правда; мы даже не знаем, сможем ли пережить сегодняшнюю ночь, так что нет смысла думать об этом. Другая группа должна идти в сторону центра студенческой активности, а Лу Жэнь не из тех, кто будет избегать зомби в таком месте, как это. Мы единственные выжившие во всей библиотеке, так что давай подождем еще немного. Линь Цзюэ послушно кивнул, молясь, чтобы оставшееся время прошло без помех. Но если бы за пределами этой игры действительно существовал дьявол, полный злобы, контролирующий все, он определенно не позволил бы этому случиться. Среди тишины внезапно раздался тяжелый звук движущегося лифта. Двое немедленно повернулись к лифту. Число, которое долгое время оставалось неизменным, сменилось с «4» на «3», затем на «2»... Лифт опускался! Кто-то нажал на кнопку лифта!