Равный

В салоне пахло духами, аромат которых легким шифоновым шарфом парил в воздухе. Плечи водителя попеременно приподнимались, когда линейная траектория пути сменялась поворотом. Механические, четкие, выработанные за годы службы движения шофера находили странную аналогию с роботоподобными. Возникшее в голове сходство тотчас декорировалось пикантными добавлениями из арсенала моей фантазии. Я представил себя жителем постапокалиптического мира, который в сопровождении андроида последней модели спешил на крупномасштабное совещание по правам человека и человекоподобных существ. Из магнитолы доносилась композиция группы «Muse», которая сонным, «внеземным» стилем добавляла атмосферности моим измышлениям. Фантастический мир растаял, как только неторопливый ход машины прервался на заполненном автомобилями и муниципальным транспортом перекрестке. Я оглянулся вокруг. Черные, тускло-серебристые, грязно-белые корпуса легковушек идеально сочетались с буднями. Повседневная рутина, охватившая даже расцветку средств передвижения, нагоняла невыносимую тоску. Я скользнул взглядом по зеркалу заднего вида, в котором виднелось мое лицо, выражающее крайнюю степень незаинтересованности. Серые глаза с приличной долей скепсиса уныло смотрели в ответ. Русые волосы с допустимой учебным этикетом небрежностью спадали на лоб. Я провел рукой, раздраженно заглаживая их назад. Светофор замаячил зеленым светом, и машина тронулась вперед. Подперев рукой подбородок, я вернулся к бесцельному разглядыванию городского пейзажа. В салоне становилось слишком тепло, поэтому я вытряхнул себя из кожаной куртки и бросил её на колени. Белая майка с коротким рукавом осталась прикрывать тело от весенней прохлады. Я поднял руку, чтобы посмотреть время на часах. Стрелки упрямо показывали без двадцати восемь, что означало скорейшее завершение поездки. За невысокими зданиями показался университет. Выполненный в стиле хай-тек, он представлял собой действительно шикарное зрелище. Обтянутое гибкими стеклами здание было покрыто крупными бликами и переливами, словно алмаз под настольной лампой ювелира. Высокое, величавое, модернизированное, оно вызывало гордость от того, что я числился студентом этого высшего учебного заведения. Преподавательский состав и условия обучения славились своим высоким уровнем, в чем я убедился не раз на протяжении почти пяти лет. Впрочем, учитывая колоссальные капиталовложения толстосумов, неудивительно, что качество преподавания здесь считалось лучшим в стране. Моя и многочисленные семьи из принципа не отправляли отпрысков за границу на основании того, что жизнь за рубежом без родительского контроля окажет пагубное влияние на их детей. Лично меня устраивало то, что обучение проходило в родном городе, а не в известных мегаполисах. Тем более студентов часто направляли за границу, поэтому жаловаться на отсутствие "дорог" в Европу мне не приходилось. - Александр, машину парковать около центрального входа или бокового? – механическим, ровным голосом поинтересовался водитель. - Около центрального, – безэмоционально, но вежливо ответил на повторяющийся изо дня в день вопрос. Шофер кивнул и повел автомобиль в необходимом направлении. Сладкий аромат маминых духов окончательно выветрился. За окном показалось ограждение из черных металлических штыков, готический стиль которых не вязался с осовремененным пошибом главного здания. Ответ на вопрос о парковке имел подобные указания не по причине простого желания покрасоваться дорогой машиной с личным водителем, а служил своеобразным ритуалом в показе своего высокого положения в обществе. Дети политиков, крупных бизнесменов и прочей элиты просто обязаны были, по крайней мере, в первые дни семестра, величественно демонстрировать свой статус. Я никогда не считал себя пленником общественных правил и часто заходил в университет не с «золотого» входа, а с бокового, потому что там удобнее парковаться, когда отправной точкой пути служил отцовский дом. Но некоторых основных принципов даже я придерживался, чтобы не давать повода для пересуд. - В какое время за Вами заехать? – спросил водитель, не поворачиваясь ко мне лицом. Я открыл дверцу автомобиля и с удовольствием вдохнул свежий весенний воздух, который легкой прохладой отдавался в горле. - В три часа. Я попрощался с шофером и уверенным шагом направился к главному корпусу. Железные цепочки и вставки приятно звенели, когда подошва кожаных сапог встречалась с мощеной дорогой. Ветер слегка трепал волосы прохладной рукой, будто заботливый отец, подначивающий сына. Подходя к ступеням, я ощутил легкий толчок в плечо. Взгляд зацепился за угольно–черные волосы, темно-карие глаза и издевательскую ухмылку на пол-лица. Брюнет сидел на ступеньках и курил. Вокруг него стояло трое парней. Ах да, Андрей Вержицкий - сын нашего компаньона по транспортировке сырья, золотая шишка с мозгами набекрень. Веселье началось? Максим, попытавшийся меня толкнуть, был известен как лучший друг Андрея, которого он по поводу и без беспрестанно восхвалял, поэтому вполне логично, что теплых отношений между нами не сложилось. Оставшиеся двое – Денис – высокий блондин по привычке копался в телефоне последней модели, постоянно что-то читая или переписываясь с девушками. Настоящий житель киберпространства. Впрочем, он, по моим меркам, являлся самым безобидным из всей компании. Последним штрихом знакомого квартета служил Кирилл – покрашенный в насыщенный красный цвет парень с ярко-зелеными глазами. Он тыкал в мою сторону пальцем и глупо смеялся, еще раз подтверждая таким поведением свое ориентированное на одну плоскость чувство юмора. - «Добрый день» как приветствие уже вышло из тренда? Или так соскучились, что нет сил подобрать нужных слов? Впрочем, в любом из вариантов, здравствуй, Андрей и его жалкие человекоподобные придатки. Не рад вас видеть. Не отрывая от меня взгляда, Андрей поднялся. В черных джинсах, белоснежной рубашке с темной полоской частых пуговиц и накинутым на плечи черным пиджаком Дрон выглядел обманчиво правильно и галантно. Даже Денис учуял запах намечающегося конфликта и перевел свое внимание с сенсорного экрана на главного и единственного оппонента в моем лице. - С ничтожествами не здороваются, – раздраженно ответил Максим. - Ладно, - с напускной доброжелательностью в голосе я согласился. - В следующий раз воздержусь от приветствующих реплик в ваш адрес. Максим, выведенный моими короткими фразами, не сдержался и рванул вперед. Агрессивные порывы лучшего друга Вержицкого не отличались ни техникой, ни силой, ни напором, а поэтому потенциальной опасности для меня не представляли. Я спокойно стоял и смотрел на разгоряченного парня, примеривая в уме место для удара. Но не успел тот сделать и пару шагов, как ему путь перегородила вытянутая рука Дрона, слегка ударившая Макса по груди. Уверенный жест лидера компании беззвучно приказывал успокоиться и не лезть «вперед батьки в пекло». Спокойно затянувшись, он поправил рукой джинсы и медленной походкой подошел ко мне вплотную. Его черные глаза, смотрящие немного снизу вверх, так как Андрей был ниже на несколько сантиметров, гипнотизировали насыщенным цветом. От такого пронзительного взгляда мне всегда становилось не по себе, внутри все сжималось, как полиэтилен, брошенный в огонь. Я в противовес Вержицкому никогда не выделялся особым стремлением понукать людьми и заставлять их одним резким взглядом или фразой выполнять мои приказы. Я не лидер, но и роль ведомого играть не собирался. Сам по себе. Ни за всех и ни за кого. Вержицкий усмехнулся и медленно, демонстративно выдохнул облако дыма мне в лицо. Я повернул голову в сторону, отклоняясь от бледно-серой струи. Дрон в один момент бросил сигарету под ноги и резко ударил меня в живот. Я согнулся пополам и сквозь боль услышал пренебрежительное: - Мудак. Андрей отвернулся, однозначно удовлетворенный собой, и проследовал к автоматическим входным дверям. Дружки, довольные исходом ситуации, сыто улыбались, как трусливые шакалы. Я проводил взглядом «великолепную четверку» и после трех глубоких вдохов-выдохов выпрямился. За секунду до удара я успел напрячь мышцы пресса и слегка отойти назад: рефлекс, выработанный за годы упорных тренировок и драк. Удар оказался несильным, но ощутимым, ибо рука у Андрея тяжелая. Начало последнего семестра поспешило обрадовать меня стабильной расстановкой дел и неизменными отношениями с некоторыми из студентов. Я бросил взгляд на часы и последовал за людским потоком внутрь здания. Логично предполагаемая обида на оскорбление не возникла. Шанс взять реванш всегда свободен и вакантен, от меня лишь требуется немного фантазии, а от судьбы - удобного случая, который за недлинный учебный день всегда предоставлялся по несколько раз. Я подошел к стенду, чтобы записать очередность предметов, название дисциплин, время их проведения и номера аудиторий. Первым стоял общий предмет: философия, которая по рассказам студентов из других вузов славилась своей трудной сдачей из-за большого теоретического материала. Гуманитарные науки - вообще не мой профиль, но стабильное "отлично" я всегда получал на экзаменах по этим курсам. Я с долей ужаса заметил, что предмет весь семестр стоит первой парой. С третьей по семнадцатую неделю! Знаки, посылаемые буквально со всех сторон, недвусмысленно намекали о начале не самого спокойного полугодия. Мое настроение, которое всегда радовало своей стабильностью, в этот раз совершило резкий скачок от скучающе-позитивного до злобно-мрачного. Я спрятал письменные принадлежности в сумку и тяжелой поступью направился в аудиторию, которая располагалась на восьмом этаже. Поднявшись на злосчастный этаж и пройдя по коридору пару метров, я нашел нужную дверь. Отличники уже успели оккупировать первые ряды, показательно выложив новенькие толстые тетрадки и канцелярские принадлежности на отполированную поверхность парт. Середнячок сконцентрировался на рядах повыше, разбрасываясь по аудитории небольшими кучками из знакомых и приятелей. Кто-то постоянно перебегал из одной компании в другую, весело здороваясь и увлеченно рассказывая о своих похождениях на каникулах и практике. На галерке расположились либо очень умные и ленивые, либо особо популярные личности нашего учебного заведения, либо просто двоечники, занимающиеся посторонними делами. В общем, довольно разношерстая публика просиживала лекции на задних рядах. Я, относясь к первой категории и отчасти ко второй, занимал по праву место на предпоследнем ряду. Когда я переступил порог комнаты, многие из присутствующих обернулись. Девчонки пытливо рассматривали мою одежду и общий вид. Одобрив и поставив зеленую галочку над строкой «он то, что надо» и включив на автоматический режим появление улыбки, они стали дружно здороваться, предлагать сесть рядом и спрашивать, как я отработал практику в Лондоне. Сухо отвечая на приветствия и вопросы короткими фразами, я направлялся на свое законно отсиженное за четыре года место. Парни, являясь более адекватными, чем девчонки, пожимали руку или коротко бросали в мою сторону «Йоу», «Здорово» или «Как жизнь, Саня?». Будем откровенны, дружелюбие рождалось не от моей классной персоны, а от того, чьим сыном я являлся. Однако доброжелательность быстро сползала при появлении «золотой четверки». Между двух зол выбирают меньшее. И этот закон распространялся на всю находившуюся здесь публику. Редким исключением из правил были мои друзья, которые в данный момент пересекали Атлантический океан, так как отрабатывали практическую часть в США, и должны были вернуться с другого материка в родной город не сегодня-завтра. Пробираясь сквозь "бла-бла-бла", я наконец-то добрался до родимой галерки. Андрея и свиты не наблюдалось в радиусе десять-двадцать метров, поэтому всеобщая любовь негласно присваивались мне, как это обычно бывало при отсутствии "золотой четверки". Разложившись и устроившись поудобнее, я достал телефон, делая вид, будто переписываюсь с кем-то из друзей. Иногда я задавался вопросом, что лучше: издевки Дрона или лживая доброжелательность этих бесхребетных моллюсков, и, что удивительно, не находил исчерпывающего ответа. Прозвенел звонок и в аудиторию зашел молодой мужчина, который представился как Антон Георгиевич. Освободившись от паутины невеселых размышлений, я включил iPad и принялся, слушая лектора, делать стилусом пометки. Три пары пролетели быстро. Знакомство с новыми преподавателями и их предметами утомляло, но я продолжал схематично записывать ключевые моменты занятий и копаться на перерывах в телефоне, стараясь не сильно раздражаться при виде девушек, которые подходили уточнить несколько дат из первой лекции. Предпоследней парой в расписании стояла физкультура. Так как большинство студентов посещали спортклубы или имели личных тренеров, университету оставалось только фиксировать результаты, составляя разницу и, конечно же, рейтинг. Поэтому занятий, как таковых, было много только в начале и в конце семестра, на каждом из которых сдавали по нормативу. - Саня, я тебе место занял, – помахал мне рукой высокий, крепкий парень с рыжими волосами, указывая на свободный шкафчик и скамейку. Очередной мобильный приятель, который при виде Андрея быстро переключал свой дружеский напор в обратном от меня направлении. Коротко кивнув, я бросил сумку рядом с его вещами. Надев спортивные шорты красного цвета с белой полоской по бокам и белую майку с высокопарной надписью «Слишком горяч для тебя, детка», я пробирался к выходу на открытую площадку. Я представлял, как смотрится мой серьезный аристократичный вид с футболкой, «точно» отражающей богатство моего внутреннего мира. - Вы посмотрите, кто явился, – послышался сбоку противный голос Максима. - Прикольная майка, – оглядел меня Денис, сидящий чуть в стороне, и, как ни странно, без своего смартфонного друга. Громко рассмеялся Кирилл, хлопая по плечу блондина: - Для мудака в самый раз. Парни дружно хохотали над своим недоразвитым остроумием. Андрей как формальный и неформальный лидер вальяжно развалился на скамейке, устроив голову на коленях Максима. Увидев меня, он засунул телефон в карман спортивных бридж и чуть улыбался над репликами, брошенными в мой адрес. Сам, как обычно, молчал, хоть и славился своим вспыльчивым и импульсивным характером. - Господа, только сегодня наша галерея представляет Вашему вниманию полотно «Голубая лагуна». Холст. Масло. Художник не известен, - поспешил я с ответом. Улыбки, как дешевый грим после сильного ливня, сползли с довольных лиц. Максим порывался встать и защитить свою незапятнанную честь натурала, но Дрон продолжал спокойно лежать на коленях, потому пыл пришлось чуть поубавить. - Сейчас местный ценитель живописи костей своих не соберет и богатый папочка не поможет, – скалился Максим. - Лондонский денди воспылал страстью к искусству нетрадиционной направленности? – скорее утверждая, чем спрашивая, добавил Андрей. Ублюдки дружно рассмеялись. - Ты меня явно с кем-то путаешь. С парнем из твоего паспорта, например, – ухмыляясь, ответил я, хитро посматривая в сторону прыгающих через барьер сокурсников. - Тебя я вряд ли с кем-то перепутаю, dumbass,* - сказал Дрон и принял сидячее положение. Он часто ездил в США, где находились основные партнеры по бизнесу, поэтому непроизвольно переходил на иностранный язык, особенно, когда ругался. - Столько внимания мне одному, – я картинно прижал руки к груди. – Так приятно иметь личный фан-клуб из дегенератов с голубым лозунгом свободы. После сказанной реплики в моем исполнении наступила эффектная пауза, которая являлась признаком того, что фраза оказалась излишне ядовитой. - Язык совсем распустил, – заметил Денис. - Укоротим, – холодно пообещал Дрон, щуря глаза. Кирилл стоял рядом и раздраженно подкидывал вверх свой телефон, который по меркам многих стоил целое состояние. Неблагодарные бездари. С дружками Дрона можно было долго перекидываться мелкими, задевающими самолюбие шпильками, но с ним самим дело обстояло всегда несколько иначе. Если перепалка продлится еще минут пять - это конец: Андрей выйдет из себя и драки не миновать. Начинать первый учебный день с насилия и синяков мне совсем не хотелось. Придется искать альтернативный вариант. - Докажи, – сделал я первый ход в намеченной в моей голове провокации. - Кто быстрее сдаст норматив, тот и выиграл. Я заметил тень сомнения на лице парня и поспешил добавить: - Или слабо? Нечестно, конечно, брать людей «на слабо», но Андрей никогда не был образцом деликатности и честности. Рыбка клюнула на наживку и с язвительной ухмылкой стянула свою чешую в виде майки. Андрей скомкал материю и кинул мне в голову. Ловко поймав тряпку, я внимательно следил за движениями Дрона. Пройдя мимо, он несильно задел меня плечом и подошел к стартовой полосе. По свистку преподавателя брюнет рванул вперед. Я отвернулся спиной к летящему по площадке на всех скоростях Дрону. Как он сдавал бег, я и так знал. Присев на корточки, я перевязал шнурки на кроссовках покрепче и сделал несколько упражнений, чтобы размяться. Когда я закончил с суставной разминкой, то обернулся к финишной полосе. Дрон с прилипшей ко лбу челкой, покрасневшим лицом и приоткрытым ртом ловко перепрыгнул последний барьер и довольно улыбнулся, когда услышал результат. Девушки удивленно заохали, вытесняя напряженную тишину волной аплодисментов. Дрон самодовольно хмыкнул в мою сторону и победно вскинул голову. Не обращая на меня внимания, он присел на скамейку и расставил ноги, продолжая рвано дышать. Парни, улюлюкая, похлопали его по плечу. Судя по всему, они уже решили без моего пробега, кто вышел победителем в нашем соревновании. Я последовал примеру Андрея и стянул с себя майку. Не торопясь, достал компактный плеер, закрепив его специальным держателем за карман шорт. Засунув один наушник в ухо, я включил на всю громкость «Muse – The Supermassive Black Hole». Довольно потянувшись, я специально прошелся около Дрона, который оценивающе меня рассматривал. Следуя его фамильярному примеру, я кинул в него свою майку. - Подержи, коротышка. Парни, стоящие рядом, уже собирались на меня наброситься, но Андрей только махнул рукой, призывая их повременить с наказанием. Засунув второй наушник, я встал к старту, не слыша лестных высказываний в свой адрес. Бег с препятствиями - мой козырь. Музыка подогревала азарт, заставляя адреналин с высокой скоростью циркулировать по крови. У нас с Дроном негласная договоренность: если я выиграю, он мне не ответит за оскорбление, если же я проиграю... Я не проиграю. Учитель махнул рукой - и я рванул. Не чувствуя ног, своего тела, я летел. На тот момент имело значение только музыка, мелодичный, сонный голос солиста и ветер, бьющий по разгоряченной коже. Никого не существовало вокруг. Только мое дыхание: вдох через нос, выдыхаю ртом. Пробежав почти всю дистанцию, я, не снижая скорости и ловко перепрыгивая невысокие барьеры, еще больше ускорился, когда заметил напряженный взгляд черных глаз. Перед последним барьером, представляющим собой резную перекладину, я резко прыгнул, приземлившись подошвой кроссовок на деревянную поверхность. В следующий же момент, не теряя ни секунды, оттолкнулся ногами от опоры и, сделав в воздухе сальто, легко, как кошка, приземлился на линию финиша. Преподаватель по физической культуре довольно улыбнулся и сообщил, что у меня самый лучший результат. Девчонки заохали, а парни скорчили недовольные лица. Я провел рукой ото лба к затылку, заправляя волосы назад. Попросив у девушек бутылку с водой, я ополоснул лицо и, проходя мимо Дрона, победно хмыкнул: - Не забудь пришить на майку букву S. И довольно потянувшись, направился к раздевалке, замечая, как Андрей стиснул зубы и нервно кинул майку через плечо. Проигрывать он не любил, и этот факт мне был прекрасно известен. Приняв душ и удивившись, что меня никто не побеспокоил, как это обычно бывало поначалу, я уже решил, что Андрей сдержал слово и первый раз в жизни поступил как мужчина: принял поражение достойно. Надев джинсы и обувь, я принялся за майку, которая к моему появлению была безнадежна испорчена: помятая и чем-то разрисованная. На белой ткани отчетливо выделялась надпись «шлюха». Абсолютно необоснованное оскорбление, скорее всего, это дело рук Максима, так как Дрон хотя бы приблизительно, но был знаком с понятием «логика». Заметив валяющийся в углу баллончик с черной краской, я принялся исправлять ситуацию. Набросив куртку и не застегиваясь, чтобы все отчетливо видели подкорректированную мной майку, я вразвалочку шел на последнюю пару, где со стопроцентной вероятностью ожидал моего прихода Дрон со своей свитой. В коридоре удивленно оглядывались студенты, преподаватели возмущенно поднимали брови, кто-то показывал «пять». Когда я появился в аудитории, то все присутствующие на секунду замерли. Андрей сидел спиной к выходу, поэтому не сразу заметил моего торжественного появления. Максим, увидевший меня, побледнел и кивнул Дрону в мою сторону. Я понял, что сейчас необходимо незамедлительно действовать, и быстро направился к парню. С довольной улыбкой и напускным счастьем на лице я подоспел к Андрею и с кислотой в голосе протянул: - Андрей, что же ты так долго от меня это скрывал? Вся аудитория слышала, что я сказал, и видела эту ужасную надпись, которая теперь имела вид «Моя шлюха Андрюха», поэтому кто-то восхищенно на меня смотрел, кто-то напряженно замер, а кто-то, еле сдерживая смех, хихикал. Андрей, пробежавшись глазами по надписи на майке, слишком спокойно поднялся, поправил складки на джинсах и вкрадчивым голосом прокомментировал: - А ты, оказывается, шутник, – хищно улыбнувшись, он холодно отрезал: - Снял ее. Быстро. Ухмылка на смуглом лице так не сочеталась с холодным блеском в темно-карих глазах, отчего моментально стало не по себе. От Андрея просто веяло какой-то ненормальной силой, бешеной, еле контролируемой энергией, которую я фактически чувствовал кожей, покрываясь неприятными «мурашками». Но сдаваться не было смысла: слишком далеко зашел. - Значит, снять её. Еще и быстро, - я с понимаем кивнул, не меняясь в лице. А после с жесткой улыбкой протянул. - А... зачем? Вот теперь я натурально нарвался. Реально нарвался. Максим что-то возмущенно сказал в мой адрес, и я рефлекторно повернул голову на звук, пропуская момент, когда Андрей сжал руку в кулак и, словно играя, в полсилы ударил меня в грудь. Я отступил к стоящим позади столам... Примечание: *dumbass - кретин.