Этот суровый Скайрим

А вот и Алдуин! – Это что еще такое, Обливион его побери?! – заорал кто-то из легионеров. В ответ ему раздался чудовищный грохот – исполинский дракон приземлился на ближайшую башню, которая, несмотря на свою монументальность, при этом развалилась до основания. Алдуин был огромен – его игровая версия даже близко не отражала истинный размер чудовища. По грубой оценке, размах его крыльев составлял едва ли не больше сотни метров. Согласно моим скромным познаниям в физике, настолько исполинское создание не могло летать никак иначе, как с помощью могущественной магии – на силе мускулов он мог бы в лучшем случае дышать и вяло ползать, придавленный к земле собственным весом. – Часовые, куда вы смотрели?! – завопила капитанша. Боюсь, часовых уже не было в живых – земля ходила ходуном, и кое-какие части имперской крепости начали осыпаться. Сквозь грохот послышались первые крики людей, упавших со стен и придавленных кусками каменной кладки. Алдуин с видимым удовольствием маньяка в горящих рубиновым огнем глазах водил взглядом по Хелгену, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Взгляды каждого участника казни были прикованы к дракону. Даже палач был занят тем, что пытался удержаться на ногах, крепко ухватившись за упершуюся в дрожащую землю секиру. Алдуину же, казалось, было мало произведенных разрушений. Он поднял огромную голову к небу и Крикнул. Из-за чудовищной громкости Крика, от которой заложило уши, не представилось возможности расслышать его слова. В ту же секунду небо затянулось тучами цвета адского пекла, и с него на землю полетел огненный град. Локир, оставшись без присмотра капитанши, завизжал и куда-то драпанул со всех ног. Никто не винил везучего бродягу в трусости – большинство окружающих последовали его примеру, в том числе мои бравые попутчики. Лишь самые стойкие легионеры подняли луки и выпустили в Алдуина жалкий десяток стрел. Смешно – даже если бы их была сотня или тысяча, вряд ли бы они нанесли исполинскому дракону какой-либо урон. Огненные градины тем временем ударялись с шипением о дрожащую землю и стены крепости, прожигая лунки даже в камне. Судя по воплям зевак, имперцев и, кажется, даже кого-то из пленников, им тоже здорово доставалось. Два дюжих легионера подняли щиты над Туллием и убежали с ним втроем куда-то прочь. Стратегический ум имперского генерала мгновенно оценил исход битвы и решил сохранить себя для будущих побед. На моих глазах жрица Аркея, вскрикнув, упала замертво с пробитой головой, охваченная пламенем, пожирающим ее желтые одежды. В нос ударил запах крови и горелого мяса. Я бы блеванул снова, если бы было, чем. Однако, это зрелище придало мне сил и мотивации убираться подальше от торжествующего Алдуина, принявшегося поливать из пасти огнем храбрых лучников. Я, мыча от боли, причинямой впивающимися в босые ступни дробленым камнем, неуклюже побежал к ближайшей башне вслед за Локиром, Ульфриком и Ралофом, переваливаясь, как хромая утка. Внезапно меня кто-то сбил с ног, и я чуть было не приложился головой о камень. Пытаясь встать и найти взглядом покрываемого мной обильным матом бегуна, я увидел, как дверь спасительной башни закрывается, и понял, что этот поезд ушел. Впрочем, я бы, скорее всего, переломал бы себе ноги, прыгая с разрушенной башни в горящий дом, если бы ситуация развивалась, как в игре. Я ведь не был ни паркурщиком, ни альпинистом и не умел правильно прыгать с большой высоты. Алдуин неспешно взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Я уже почти смог встать на ноги, но потоком ветра от его крыльев меня снова швырнуло на землю, в этот раз гораздо сильнее. Я покатился кубарем по грязи – к счастью, меня отшвырнуло прочь от каменной дороги. У меня была куча ушибов, но, кажется, я умудрился до сих пор ничего себе не сломать. Более того, я все еще каким-то чудом избегал огненного града, сжигающего людей вокруг меня дотла в считанные секунды. Понимая, что везение не могло длиться вечно, я пополз то ли червячком, то ли на четвереньках – руки у меня оставались связанными – в сторону ближайшего здания. Мне казалось, что шанс погибнуть под его обломками несколько меньше, чем быть сожженным заживо огненными градинами, с шипением тонущими в грязи вокруг меня. Я несколько потерялся в пространстве от творящегося вокруг ада, но, тем не менее, смог заползти в какую-то деревянную двухэтажную постройку с сорванной с петель дверью. Внезапно где-то надо мной раздался жуткий вой и треск, и по верхнему этажу загрохотали рушащиеся части крыши и какие-то камни. Один из них пробил здоровенную дыру в потолке и покатился в сторону, хрустя досками пола, проломив стену в паре метров от вашего покорного слуги. Меня здорово посекло щепками – кожа горела от ссадин. Сквозь дыру в крыше я увидел хвост Алдуина, перемещающегося куда-то в другую часть погибающей в огне и тряске крепости, а также... грязные пятки Локира, сигающего сквозь пролом вниз. Верно говорят, что от судьбы не уйдешь – я умудрился заползти в тот самый трактир. – Локир, сука, стой! – завопил я. Однако вокруг стоял такой чудовищный шум, что мой крик утонул в симфонии разрушения, учиненного первенцем Акатоша. Локир, кажется, даже не заметил меня, и припустил прочь из здания навстречу дальнейшим приключениям. Я в ярости пополз в сторону пролома с иррациональным намерением отгрызть бродяге его быстрые ноги, но тут сверху на меня упало что-то тяжелое и вонючее, и я вырубился. Тьма, блаженная тьма. Пробуждение было тяжелым. Голова раскалывалась, а во рту будто кошки нассали. По крайней мере, примерно так я себе представлял этот вкус. Нос защекотал запах гари. Я застонал и открыл глаза. Надо мной сверкало звездами ночное небо и тлели стропила крыши трактира. Вокруг было тихо – Алдуин, судя по всему, накуражился и улетел поднимать остальных драконов или по каким-то иным, ведомым лишь ему, драконьим делам. Интересно, чем местные жители пропитывали дерево, раз трактир не сгорел дотла? Я услышал поскуливание и ощутил мокрый шершавый язык у себя на лице. – Локир, сука... Однако, это был пес, чудом выживший, как и я, в огненном аду. А может, он прибежал сюда уже позже, кто знает? Я попытался приподняться на локтях. Пес тут же отскочил прочь. Никогда не любил собак. Пес был лохматым, довольно крупным и чертовски худым. На его всклокоченной черной морде блестели глаза – разумные, как у многих собак. У меня внутри все замерло. Вдруг он захочет меня сожрать? С другой стороны, вокруг должно было быть полно трупов, и любой нормальный зверь не стал бы возиться с живой добычей, когда в наличии столько свежей падали. По крайней мере, мне хотелось так думать. Пес внимательно смотрел на меня, смешно приподняв ухо. Он совсем не выглядел агрессивным. – Что, собачка, не будешь меня есть? Может, тогда принесешь мне бочонок коньяка, как сенбернар в горах? – невовремя решил я сострить. – Это бы меня сразу на ноги поставило. К моему удивлению, пес развернулся и куда-то убежал. – Если он и правда притащит мне коньяк, я пойму, что точно с ума сошел. Я замерз настолько, что едва мог пошевелиться, даже дрожать от холода не было сил. Неужели я выжил во время атаки дракона лишь для того, чтобы потом банально замерзнуть насмерть? Сбоку послышались тяжелые шаги. Совсем не собачьи. Я напрягся – и не зря. В разрушенный трактир вошла огромная фигура в звериных шкурах, сжимающая в мускулистых, болотного цвета лапищах двуручный меч. Орк! Настоящий орк! Точнее, орчиха – мысленно поправился я, повнимательнее вглядевшись в фигуру. Пока ее глаза не привыкли к тени, я поспешил притвориться мертвым. Брать с меня нечего, так что мой труп бандитам будет неинтересен. А вот живого могут и заколоть, чтобы не доставлял лишних проблем. Черные, словно маслины, глаза бандитки обшаривали внутренность трактира, задержавшись на мне на пару мгновений. Я старался не дышать, глядя на нее сквозь ресницы полуприкрытых век. Орчиха шмыгнула носом, и обернулась в сторону выхода. – Хьяр! Тут пусто, только тело какого-то оборванца лежит! – хрипло вырвалось из клыкастой пасти. – Обыщи его, вдруг на нем амулетик или колечки какие есть! – послышался снаружи мужской голос. Сука. – Я не вижу на нем никаких побрякушек! Только грязное тряпье, не стоящее ни септима! – Обшарь его получше, он мог спрятать ценности где-нибудь за пазухой! – уничтожил затеплившуюся было у меня в душе надежду голос снаружи. Орчиха сквозь зубы выругалась, вложила меч в ножны, болтающиеся за спиной и подошла ко мне. Я затаил дыхание, молясь всем богам и даэдра, чтобы она не почувствовала мой пульс и скорее убралась отсюда. На меня пахнуло странным запахом, напоминающим мокрую шерсть, когда бандитка опустилась подле меня на одно колено с высоты своего двухметрового роста и начала ощупывать мое тело. Будь у меня заточка и умей я ею владеть... – Хм, еще теплый. Может, дышит? – пробормотала орчиха и поднесла к моему лицу огромную ладонь. На ее мизинец было надето любопытное кольцо с литой волчьей мордой. А еще этот запах. Боги... Я не дышал, поэтому она вздохнула (или мне показалось?) и продолжила обшаривать меня на предмет ценностей. Ее руки торопливо приближались к чувствительной зоне, и я усиленно стал думать о мертвых щенках, их полуразложившихся трупах и своей бывшей учительнице географии, чтобы не выдать себя естественной реакцией на прикосновения огромной, страшной, клыкастой, но все-таки женщины. К моему удивлению, бандитка оказалась довольно целомудренной особой и ловко обогнула опасное место, проведя ладонями по моим ногам. Закончив осмотр, она поднялась и направилась к выходу. – Как я и говорила, ничего! – Ладно, пойдем выломаем дверь в башню, вдруг там нам повезет больше. Слава богу. Я радостно задышал. Снаружи послышался треск дерева и кряхтение мародеров, ломающих дверь в башню, куда ранее убежали мои соседи по повозке. Я продолжал лежать, надеясь, что они вскоре обыщут все вокруг и покинут разрушенную крепость. Интересно, куда делся пес? Тем временем дверь, судя по звукам снаружи, поддалась и с грохотом ударилась о камень стен, отворившись. Я напряг слух. – Тут нет ничего, кроме обломков камня. – послышался голос орчихи. – Посмотри получше. Вдруг тут есть хотя бы что-то ценное. – ответил ей Хьяр. – И правда! Смотри, на лестнице блестит секира! – Вижу. Это, наверное, Брат Бури выронил, когда его камнями засыпало. Видишь тело сверху? – Ага. Шмотки снимать? – Не стоит, слишком приметные, и выручить за них не получится ничего. Бери секиру и пойдем. Послышалось шуршание и скрежет, затем шаги стали удаляться прочь от башни. – Харза, гляди, у этого сожженного трупа на шее что-то есть! – Ну так снимай. – Ты сними. – Сам снимай, Хьяр, мне противно. – А трахаться с командиром стражи Фолкрита было не противно? – У этого борова хотя бы хватило сил продержаться дольше тебя. – Мылась бы ты почаще, я продержался бы подольше. – Ну ты и свинья. И вообще, тот раз был не по любви. – Надо же! – Заткнись. – Ладно, ладно, так и быть, я сниму. Ты уж не обижайся, нам еще не одну ночь вместе коротать, хе-хе... – Свинья. Несколько секунд стояла тишина, я вслушивался, но безуспешно. Наконец тишину нарушил Хьяр. – Это амулет Аркея! Верил бы я в богов, повесил бы на шею. Тебе он нужен? – Нет, выброси эту дрянь. Только руки об него марать. – Что значит выброси? Уж десяток-то септимов у каджитов-караванщиков выручить за него можно. Подержу у себя. Снова шаги, но уже в другую сторону. Затем я услышал хриплый голос орчихи, Харзы. – Опа! Это что, сундук? – Сундук! Ломай скорее замок! – Почему все время я? – Потому что ты сильная, как мамонт. И вообще, я мозг нашего отряда. – Ладно, мозг, отойди, чтобы не зашибло! Послышался звонкий удар, затем скрип откидываемой крышки. – Что это за хренотень? – Похоже на огромный бриллиант. Только мутный. – Скорее на какую-то магическую штуковину. За этот кристалл в Феллглоу нам отвалят целое состояние. – Какой же он... красивый... – Ты права, так и манит взять его в руки... – Я его забираю себе, моя находка. – Ничего подобного! Я глава отряда, и это моя добыча! – Глава? Не смеши мои клыки! Это мое! – Убери от него лапы, Харза, это приказ! – Приказ? Кто ты такой, чтобы мне приказывать? – Только попробуй забрать его, лишишься пальцев! – Убери меч, Хьяр, или я за себя не отвечаю! – Когда ты умрешь, тебя будет легче грабить! Судя по всему, мародеры не поделили найденную ценность и дело грозило окончиться смертоубийством. Что ж, я не против, лишь бы без меня. Однако вместо ожидаемого лязга мечей друг о друга я услышал утробный рык и испуганные вопли Хьяра. – Харза, ты чего, я же пошутил! Не-е-е-т! Крик прервался стуком и мерзким звуком разрываемого мяса. Затем раздалось чавканье и леденящий душу вой. Я похолодел и покрылся испариной. Кажется, даже ветер перестал шуметь, я слышал лишь бешеный стук своего сердца. Затем послышалось шипение и ругань орчихи. – Драный скампом кристалл! Мои руки! Аргх! Кажется, что-то обожгло ее руки. К трактиру стали приближаться тяжелые шаги. Я снова замер, став молиться всем богам всех пантеонов, каких только смог вспомнить. Шаги стихли у входа. Сквозь ресницы полуприкрытых век я увидел перемазанную кровью орчиху. Ее темные, звериные глаза смотрели прямо на меня. – Я чую, что ты жив, оборванец!