salvation

а хёнджин действительно думает, что ему не поможет уже ничего. он закрылся ото всех и стал никем, в принципе, он и был никем. мало что поменялось, однако. хотя нет, отличие всё-таки есть — теперь он остался совсем один. если его спросят о том, что у него случилось, то он просто пожмёт плечами. люди лишь покрутят пальцем у виска и скажут: «глупый», а хёнджин и не против. у него нет сил на то, чтобы спорить, у него нет сил вообще ни на что. он сам не знает, что с ним просходит. просто наскучило всё, вообще всё: друзья, походы на вечеринки, учёба, рисование, да даже соц. сети. то есть, ну, вообще всё. хёнджин не видит смысла своего существования, но о смерти не задумывается. в последнее время он всё чаще думает о жизни и о том, какой у неё смысл. для чего вообще это всё? для чего деньги, для чего любовь, для чего карьера? всё, что происходит вокруг — для чего? он настолько отчаялся, что даже на такие, казалось бы, сложные вопросы, легко нашёл ответ: ни для чего. он и не думает особо, когда отвечает на подобное. потому что зачем думать? всё и так очевидно. вот только мысли о веснушках и блондинистых волосах не дают покоя который день. «это нормально» — думает хван, но когда углубляется в эти мысли всё больше, то понимает, что нет — это совершенно не нормально. разве может сломаться то, с чем он так долго живёт? он привык быть один и мысли о других людях он и близко не пускает себе в голову. ну, пытается. он правда пытается. пытался.

***

новый день ничем не отличается от предыдущих, а хёнджин перемены и не любит. он снова встаёт рано утром, снова надевает первую попавшуюся под руку одежду, с горем пополам приводит себя в порядок, а в голове лишь: «зачем я это всё делаю?». снова давно выученная наизусть дорога до университета, учёба в котором удовольствия никакого не приносит. да, он поступил туда по собственному желанию и да, ранее ему это нравилось. но месяцев десять назад что-то сломалось, и теперь хвану не нравится ничего. он любил искусство и мечтал связать с этим свою жизнь. чего уж таить — он и сейчас хочет, но только думает, что не сможет. он ничего больше не сможет. мотивация — главное, говорили они. но только где эту мотивацию взять? искусство — в особенности живопись — то, что всегда приносило ему удовольствие. он этим жил и наслаждался, и только это приносило ему хоть какие положительные чувства, больше ничего. ещё тогда, когда он не был таким, как сейчас, он нередко посещал тусовки, потому что друзья звали. уже тогда в нём что-то ломалось, но хван натягивал улыбку на лицо, часто кивая и повторяя «всё в порядке». вот только ничего не в порядке, и хёнджин сам не понимает, что послужило тому причиной. это называют эмоциональным выгоранием, так? хёнджин об этом знает и ничего с этим делать не собирается. ему кажется, что то, как он живёт (существует) сейчас — правильно. потому что у жизни человеческой смысла нет. бесполезно пытаться искать какие-то развлечения и хобби, бесполезно начинать что-то новое, зная, что в этом деле ты полностью провалишься. а хёнджин и никаких усилий не прикладывает. он просто плывёт по течению с одной только мыслью: «всё образуется». вот только что образуется — непонятно. хван устало кидает взгляд на свою группу, оглядывая каждого. все такие же — такие же серые, такие же одинаковые. хёнджина раздражают их бесконечные взгляды на него. он знает, что люди считают его красивым, но самому ему плевать. пусть считают, ему до этого дела нет. ему кажется, что они, вероятнее всего, разглядывают его огроменные синяки под глазами — снова поспал менее двух часов. ничего нового. — привет, хёнджин, ты не мог бы мне помочь? — невысокая худощавая девушка подбегает к хвану, — одногруппница. она невинно хлопает глазками, а хёнджину откровенно хочется рыгать. — с чем? — выдыхает темноволосый. ему хочется просто как можно скорее остаться наедине со своимии мыслями. — к нам сегодня переводится человек с другой группы. не мог бы ты устроить ему небольшую экскурсию по нашему крылу? хёнджин, совершенно не ожидавший такой просьбы, смотрит на одногруппницу с ног до головы взглядом «ты головой ударилась?», но вслух он этого не озвучивает. он лишь ещё раз вздыхает, как бы показывая всё своё раздражение, возникшее от этой ситуации: — почему именно я? — ему просто хочется человеческого выпрыгнуть с окна аудитории. и плевать, что там второй этаж и максимум, что может случиться — перелом всех возможных частей тела. ну ничего страшного, зато в универ не надо будет ходить. — все заняты, и.. — она не успевает договорить, так как её перебивает ещё более раздражённый голос хвана: — я тоже занят. — ты не понял. наша группа готовит номер к какому-то конкурсу, думаю, тебе не особо интересно.. — правильно думаешь. — снова перебивает. — так вот. ты один из группы, кто не участвует, поэтому я и обращаюсь к тебе. если бы был ещё кандидат, то не обратилась бы. хёнджин, пожалуйста, выручи. — что мне за это будет? — старается во всём найти выгоду. да, подло, но иначе и нельзя. иначе это будет бесполезно, а хёнджина уже тошнит от этой бесполезности, что окружает его со всех сторон. она не только окружает, она уже въелась во все органы и неприятно давит на горло, заставляя задыхаться. чудно. — я договорюсь с преподом по истории живописи, чтобы он тебе минимум четыре за семестр поставил. пойдёт? хёнджину кажется это бесполезным. ну получит он хороший балл, и что? что это ему даст? но лучше уж так, чем совсем без ничего, поэтому: — ладно. но это единственный раз. — спасибо большое, хёнджин! — она счастливо сверкает глазами, машет ему на прощание и идёт к своему месту. хёнджин же продолжает сидеть на своём месте, никак не отреагировав на её последние слова и жесты. потому что, ну, зачем? а та и вовсе не обижается. и никто из знакомых бы не обиделся, потому что знают, что от хёнджина другого ожидать и нельзя. забавно. хван кладёт голову на свои руки, что лежат за столом. ничего нового. снова оглядывает студентов, имён которых не помнит, хотя учится с ними не первый год, и даже не второй. но зачем запоминать, если он с ними всё равно не общается, а максимум, что вызывает взгляд на них — наверное.. ничего? ничего вперемешку с отвращением. но ничего всё же чуточку больше. очевидно, хёнджину противно находиться среди этих людей. потому что он всю жизнь мечтал завести друзей, да таких, чтобы тоже в искусстве видели нечто тонкое и неосязаемое. но всё, что он получил — отбитых тинейджеров, у которых на уме лишь секс. он и сам пару лет назад таким был. хотя нет, не совсем таким. различием всегда было то, что хван ценил искусство, реально ценил и предавал этому большое значение. а сейчас ему плевать. сейчас ему на всё уже плевать. проходит первая половина пары, кажется, это была история живописи. иронично, однако. но ничего не меняется. хёнджин — точно так же, как и до этого — лежит на столе и смотрит в никуда, разговаривая со своими мыслями. он себя мечтателем не называет, хотя в глубине души и понимает, что как раз-таки таким и является. но лучше думать по-своему — так спокойнее. преподаватель его не трогал и трогать не собирается, потому что прекрасно видит его состояние. хуже делать не хочется, хотя он понимает, что такой вид студента — не самый лучший. но преподаватель не говорит ему ни слова, ибо это не его работа, не его забота. так даже лучше. и он бы и дальше лежал, дальше бы ничего и никого не слушал, дальше бы понуро глядел в окно, если бы прямо над его ухом не раздалось: — можно я сяду рядом с тобой? хёнджин медленно поднимает глаза на того, кто осмелился потревожить его уединение. но монстра не видит — видит ангела, или не ангела — кого угодно, только не человека. хёнджину всё ещё плевать, но свой взгляд на веснушках незнакомого парня он непроизвольно задерживает. ему, в принципе, нравятся красивые люди, как и всем. этот парень определённо из таких. нет, хёнджин не может сказать, что он просто красивый. он словно неземной. да, точно. неземной. — почему именно сюда? — лениво тянет хван. — так это.. все места заняты. — неловко переминается с ноги на ногу блондин. хёнджин поднимает голову и понимает, что аудитория действительно заполнена, что действительно бывает нечасто. видимо, все уже наслышаны о том, что к ним сегодня переводится новенький. но хван относится к этому так же, как и ранее — скептично. а почему должно быть иначе? — ну садись. — темноволосый коротко кивает головой на место рядом с собой, отодвигаясь в противоположную сторону от парня, как бы показывая то, что ему не нравится вся эта ситуация и разговаривать он точно не собирается. — спасибо. — хёнджин слышит это тихое «спасибо», но никак не реагирует. то есть, абсолютно никак. блондин это замечает и не понимает, что не так с этим парнем. это он обязательно узнает позже, а сейчас — лекция. перед началом второй половины пары преподаватель просит студентов не издавать вообще никаких звуков в течение пяти минут, потому что ему нужно сделать какое-то важное объявление. все тут же начинают шевелиться ещё больше, понимая, что вот оно — тот самый новенький. хёнджину тоже ума хватает, чтобы сложить дважды два и понять, какова цель этого объявления. — ли феликс, подойдите, пожалуйста, ко мне. хёнджин, возможно, совсем немного удивляется тогда, когда замечает, что рядом сидящий парнень спешно поднимается со своего места и направляется к преподавателю. хван, понимая, что с новым человеком поступил некультурно ранее, неловко прячется в рукавах собственного свитера. зачем? непонятно. и почему его вообще волнует, как себя чувствует этот парень? — здравствуйте, я ли феликс. имя может показаться вам странным, ибо я из австралии. пожалуйста, позаботьтесь обо мне. — блондин смущённо улыбается, оглядывая аудиторию, задерживая взгляд на хване. тот слегка тушуется, замечая на себе пару глаз, пристально смотрящих на него. это как-то ново и как-то недоубно. хочется спрятаться. — хорошо, феликс, присаживайся обратно и слушай лекцию. ещё раз добро пожаловать. — сдержанно улыбается ему преподаватель, легко подталкивая его к рядам аудитории. — спасибо. ли больше ничего не говорит, лишь молча присаживается обратно рядом с хваном. ему это молчание только на руку. он не готов на разговоры, он никогда не готов на разговоры. но его счастью не суждено было длиться долго: — эй.. как тебя зовут? хёнджин, понимая, что обращаются к нему, кидает беглый взгляд на блондина, что слегка улыбается ему, спрашивает в ответ: — зачем тебе? — может, познакомиться хочу.. хёнджин ошарашен. — знаешь ли, феликс. — называет его по имени хван, как бы пробуя то на вкус. — я — точно не тот человек, с которым тебе следует знакомиться, уж тем более — общаться. — почему? — спроси у любого человека из группы. попрошу меня не отвлекать: я веду диалог со своей головой. ли лишь нервно хихикает, поворачивая голову в ту сторону, куда смотрит хван. ничего примечательного не видит и обещает себе не оставлять попыток разговорить темноволосого.