***
Марк разбирает принесённые курьером пакеты, стараясь не накосячить хотя бы в том, чтобы правильно разложить выбранные им согласно базовому списку из Pinterest продукты по этим совершенно непонятно чем отличающимся отсекам и полкам холодильника, когда поднырнувшая ему подмышку обнажённая рука корректирует траекторию перемещения коробки яиц с привычной долгой практикой дверцы на дальнюю стенку затенённой нижней полки. - Please, say that you’re wearing on at least something.. - Sure, something.. - Хёк довольно мурлычет, оставляя тёплый влажный поцелуй между сильно напряжённых лопаток старшего, и ведёт по этому самому местечку ладонью, надеясь хоть немного расслабить. - Я одолжил кое-что из твоего гардероба, расслабься, Макы. Можешь смотреть. Марк уже готовится возносить привычную хвалу Господу, разворачиваясь и... очевидно торопясь с выводами. - Oh my.. love, please.. - Марк накрывает глаза ладонью, опираясь для надёжности второй рукой о столешницу. - What? - и совершенно “не улавливая” сути претензии, младший выуживает из пакета последнюю упаковку острой перечной пасты и тянется повыше, желая поставить именно на ту, идеально подходящую для таких целей, узкую полку на са-а-амом верху, попутно давая старшему возможность по достоинству оценить свой выбор одежды. Марк оценивает. Ещё как оценивает, подглядывая сквозь пальцы одним глазом. Оценивает и впечатляющую воображение длину стройных обнажённых ног, и выбор его любимой светлой футболки из сверх тонкого, почти прозрачного на просвет трикотажа, и тёмные пятна прилипшей к влажной спине, точно вторая кожа, ткани... и полное отсутствие на чужом теле хоть чего бы то ни было ещё, кроме этой чертовой майки. Включая отсутствие самого главного в текущих обстоятельствах - нижнего белья. - Ты в душ не пойдёшь? - Донхёк преспокойно ведёт непринуждённую беседу, всё же немного изменяя стратегию старшего по распределению тех или иных продуктов и сохраняя в этом рутинном процессе такое непоколебимое спокойствие, точно и не он тут соблазняет одним фактом своего существования и дыхания в чужую сторону. - Я бы пока нам небольшой ланч приготовил.. мы же так ничего и не поели в школе, а я.. голоден. Марк едва сдерживается от пошлой и крайне низкосортной шуточки о том, что “его еда прям тут, перед ним, подана.. осталось только грамотно сервировать”, но вместо этого шумно вдыхает и уносится раньше, чем его руки или язык успеют сделать то, за что непременно станет стыдно позже. Донхёк тихо-тихо угорает, прекрасно понимая, что именно и зачем сейчас делает, и, только услышав нервный хлопок ведущей в ванную двери, подходит ближе к высокому барному стулу на котором заранее успел незаметно пристроить пару марковых хлопковых... трусов, что для Хёка вполне могли сойти сейчас за короткие домашние шорты. - Oh! Great! - Марк несдержанно бьёт себя по лбу, запоздало сожалея о содеянном, так как умудряется зацепить ещё неприятно тянущую ссадину у виска. - Теперь ты значит в... трусах. - Я бы всё же предпочёл назвать их шортами, - Хёк подходит ближе убирая от всех не подготовленных к лишним прикосновениям участков травмированной кожи пусть и чистые, но всё же кривые руки, недовольно ворчит на насквозь промокший эластичный бинт на запястье и утягивает старшего поближе к, действительно, накрытому для простого уютного ланча столу, с пристроившимися на самом краю уже знакомыми мазями и тюбиками. - Я хотел спросить, - Марк послушно опускается на стул и подставляет лицо под процедуры, заведомо прикрывая глаза, чтоб не выдать, что вся эта медицинская херь с её запахами немного пугает. - Почему ты носишь всё это с собой? I mean.. it’s not a big deal anyways.. - Это не моё, - один глаз старшего открывается в прищур, недвусмысленно требуя развёрнутого ответа со всеми деталями, именами и пояснениями без мелкого шрифта и звёздочек. - Это всё джеминово добро. А так как наша дива не признаёт большие сумки и не желает их на себе тягать, то все нужные ему в течение дня вещи равномерно оседают у представителей его ближнего круга, то есть, нас: книги у Джено, конспекты у Ренджуна.. иногда у меня, ну а косметичка, со всем необходимым для обработки покоцанного тела оттренировавшегося самоеда и не только, трофей у нас переходящий. Сегодня вот, достался мне, и очень кстати... надеюсь, тренировка Джено пройдёт без происшествий, иначе наш милый Нана мне голову оторвёт. Старший Ли мычит, снова расслабляя набежавшие на лоб складки, и как-то тяжело вздыхает, очевидно, после упоминания о забытом и брошенном им баскетболе. - Просто предложи ему поиграть вместе, - в этот раз Хёк справляется со своей задачей ещё быстрее, завинчивая жирными пальцами вертлявую и неподдающуюся ему крышку тюбика. - Уверен, Джено будет вне себя от радости. - Если только он, - Марк замечает его затруднения и с радостью берётся помочь хотя бы в такой малости. - Ну, вероятно при случае, Джонни пару раз попадёт в тебя мячом. Случайно, - Донхёк принимается высвобождать чужую кисть из плена абсолютно омерзительно остывшего сырого бинта. - Полагаю, спрашивать тебя о наличие в доме аптечки будет наивно и бессмысленно, да? - старший кивает, стараясь скрыть сбившее волнением дыхание от того, как слово “дом” голосом Донхёка ложится на марков слух. “Идеально...” Впрочем, младший его всё равно замечает, довольно улыбаясь, находит в джеминовых запасах, пусть и не первой свежести, зато вполне сносный, а главное, чистый и сухой бинт. - Вот, коротковат немного, но походи пока так. Завтра я куплю всё, что нам будет необходимо. - Спасибо тебе, - Марк обнимает, очевидно, уже завершившего со всеми процедурами парня по талии и своевольно опускает на собственные бёдра, запечатывая возмущение коротким поцелуем. - За всё спасибо. - Пожалуйста, - Донхёк оплетает плечи руками, принимаясь невзначай ворошить старшему волосы на затылке. - Я тебя не достоин. - Факт. - И Ренджун непременно попытается меня кастрировать, как и обещал. - Определённо, - Хёк крайне уверенно кивает. - Я у него даже распечатанное пособие видел, - Марк в шоке открывает рот, но закрывает обратно, видя как заливисто принимается хихикать над его реакцией младший. - В принципе, это более, чем в его стиле, - Хёк довольно угукает и, обнимая чуть крепче, прижимается ближе. Они даже не двигаются , находя друг в друге тот самый необходимый и достаточный комфорт, чтоб ни больше, ни меньше, просто был. Звонкий дилиньк нарушает только воцарившуюся тишину, и желудок младшего отзывается обиженным урчанием на мысль о том, что “рис тоже уже готов”. - Что ты приготовил? - Марк не отрицает, что и сам давно успел проголодаться.. во всех смыслах, однако, цель утоления физиологического голода младшего оказывается сейчас выше его низменных около эротических поползновений. - Ничего особенного, - Хёк чуть ворочается так, чтоб оказаться лицом к столу. - Скрэмбл с томатами и кимчи. Рис, - парень неловко тычет в неровный ряд классических закусок и салат из битых огурцов, которому его таки соизволил обучить великий шеф и гуру одного полублюда, Хуан Ренджун. - Хотелось чего-то простого и лёгкого.. вот, - отчего-то, Донхёк ощущает неловкость, точно всё это между ними уже слишком и вот-вот грозит скатиться в очередную игру, одна из которых в прошлый раз его уже чуть не сломала. - Спасибо, - Марк жмётся поцелуем к чужой щеке, и нисколько не препятствуя отстранению младшего во имя и горячего риса, тут же тянется за палочками, внезапно действительно чувствуя приступ голода. Они, на удивление, никуда не торопятся, не спеша смакуя самую простую и, видимо оттого, самую вкусную еду, задают друг другу по десятку важных уточняющих вопросов каждый, но, кажется, нисколько не приближаются к чувству насыщения. Пока Донхёк принимается споласкивать использованную посуду и загружать посудомойку, Марк удаляется в гостиную, обещая, что ему нужно совершить всего пару звонков, чтобы подтвердить собеседования после праздников, а младший тем временем отписывается в общий чат, заверяя, что он помнит о завтрашнем “семейном обеде”, и они с Марком всенепременно присоединятся к их нескромной компании. Донхёк находит старшего, действительно завершающим какой-то деловой, если судить по тому, разговор. Марк на фоне начавшего зажигать вечерние огни Сеула действует на его мозг критически. И возможно Хёка немного, всего капельку тревожит факт того, что парень говорит на английском, но он не даёт мысли закрепиться и спутать уже намеченные дальнейшие планы. Видя, что старший попрощался и, сбросив звонок, опустил руку, скинув гаджет на стоящий неподалёку диван, Донхёк подходит ближе, подныривает руками в просветы воздуха между предплечьями и торсом и, словно притягивая самого себя ближе к чужой спине, устраивает ладошки на широкой груди. Сердце старшего тревожно бьётся ему в безымянный пальчик, рикошетом уходя в самый холм Венеры, и Хёк снова прижимается губами между чужих лопаток, надеясь немного успокоить. - Что-то не так? - не то чтобы ему сильно хотелось ворошить то, что очевидно не стоит, но они вроде договорились строить отношения открыто, не оставляя места вранью и секретам. - I don’t know.. it’s just like.. shit, - Марк позволяет голове совершенно немужественно повиснуть, едва ли не упираясь подбородком в грудь. Он глубоко вдыхает и накрывает пальчики младшего своими. - Я просто правда не уверен в том, что сейчас делаю, а ошибиться чертовски страшно! - Донхёк даёт ему необходимое время и пространство для мыслей. - It’s all about him.. my “dad”.. he’s just like there.. like still everywhere I go, - младший высовывается из-за его плеча и, устроив подбородок на плече, устремляет взгляд в ночной город. - Меня не отпускает чувство, что как бы я ни пытался, я сам не могу отделить себя от него. Он занял всё свободное место, куда не успел проникнуть я сам. Сделал выбор за меня, - младший вяло моргает, слушая исповедь, но заставляя свой мозг концентрироваться на подсчёте огоньков, что уже начинали уверенно собираться на мосту в традиционную вечернюю пробку. Он не проявляет бесчувствие, просто старается не присоединяться к этой боли, понимая, что Марку нужна опора в его лице. - Он всё решал за меня, всегда. Я хотел заниматься музыкой, а он сказал, что все эти танцульки и ля-ля-ля для девчонок и пидоров.. и отдал меня в бизнес школу. Интернат со строжайшей системой правил и христианских канонов. После выпуска, я смирился с бизнес направлением, но... хотел развиваться в музыкальной индустрии. Отец устроил меня на отделение финансов и мировой экономики... Несмотря на его старания, у меня появились друзья, свой круг, свои интересы... и он отправил меня в Корею под предлогом расширения границ и приобретения опыта. I even didn't have enough guts to adopt a dog... I wanted it so fucking badly... - Донхёк прижимается чуть крепче, словно лишний раз напоминая, что он здесь, он точно рядом. - Gosh.. I'm fucking pathetic and miserable... - Stop cursing, - Хёк оставляет мягкий поцелуй на одеревеневшей от напряжения шеи, и это хоть немного, но срабатывает. Марк шумно выдыхает, опуская плечи и тем самым давая младшему чуть удобнее разместиться на нём щекой. - Как давно, ты говоришь, вернулся в Корею? - это даже не попытка отвлечь, скорее повод продолжить. - Первый раз я вернулся месяца два назад, - Марк и продолжает, чувствуя эту острую необходимость выговориться веред кем-то помимо собственного тревожного мозга. - Нужно было сделать хоть что-то, предпринять хоть какие-то первые шаги, чтобы запустить процесс, чтобы обозначить, что я не шучу и не играю. Венди помогла с риелтором, и я наивно полагал, что этот процесс просто не может занять у меня дольше пары дней, - Хёк заранее фыркает, предвещая его облом. - Hella wrong I was! Рынок недвижимости Сеула это какой-то... В общем, я оставил этот вопрос на специалиста и вернулся в Ванкувер. В прошлом месяце я прилетал всего на пару дней.. нужен был финальный обзор квартиры, чтобы уже полноценно подписать договор и завершить сделку... если бы ты знал, как я надеялся случайно увидеть тебя, - младший переводит на него фокус внимания. - Но я даже к Университету приблизиться опасался. Опасался, что он узнает, что выследит, что опять... - старший ведёт головой, шумно выдыхая. Ему требуется пара секунд, чтоб вернуть обратно самообладание, и Донхёк, как всегда дарит свою поддержку, мягко перебирая пальчиками по груди. - Anyways, я не мог рисковать, а пересечься с тобой где-то между юридическими конторами, национальными банками, посольствами и аэропортом было маловероятно. - Но теперь я здесь, - вероятно он желал бы продолжить этот неприятный разговор, и очевидно они к нему ещё вернутся, но уже не сегодня. Марк спинным мозгом чувствует пробежавшую по телу волну электричества. Он оборачивается в этих мягких объятиях, встречаясь с полными всего и сразу глазами, чтобы окончательно убедиться в том, что не ошибся. В Донхёке мешается и горечь сочувствия и сладость триумфа, и это уже достаточно для того, чтобы не жалеть ни о чём. Марк обнимает прозрачно улыбающееся ему лицо ладонями и прижимается губами к губам. Это не тянет даже на детский чмок - чистое касание кожи к коже, - но в нём оказывается столько чувств, благодарности, преданности, что у Донхёка невольно подкашиваются коленки. Старший уверенно подхватывает его, поднимает на руки, побуждая для надёжности сцепить щиколотки за собственной поясницей, пока сам Донхёк своевольно переводит тот самый, невинный чмок, в развязно многообещающий поцелуй. Глаза младшего распахиваются только от соприкосновения спины с прохладным постельным бельём. В спальне царит приятный полумрак, а неонового свечения ночного города в окнах оказывается вполне достаточно для того, чтобы увидеть главное, не нарушая ничьих границ. Хёк хихикает, замечая ворчливое раздражения стягивающего с него бельё старшего. - Зачем ты их вообще надел? - Марк не даёт ему ответить, отвлекая на очередной поцелуй, и да, он прекрасно помнит, что ровно точно также ворчал на прежнее отсутствие на парне белья не далее, чем пару часов назад. Донхёк может быть и решился бы ему возразить, апеллируя очевидными фактами, но его мозг плавится от перегрузки и, стремясь себя сохранить, полностью отключает всё рациональное и аналитическое, оставляя действующими одни лишь подогретые страстью инстинкты. - Марк, пожалуйста... - он зарывается в спутанные после быстрого душа волосы старшего и тянет ещё настойчивее. Из них двоих он, вроде как, не должен быть самым нуждающимся, но... - Patience, love, - Хёк определённо не самый нуждающийся, просто старший держится лучше, понимая, что если сорвётся, то позже определённо пожалеет. - Вот и будешь тогда трахать своё терпение! - Донхёк по-детски дуется и злится, ощущая себя внезапно уязвлённым в своей отчаянной нескромности. - Love? - Марк пресекает его хаотичные метания, не более самого Донхёка понимая их природу. - Что случилось? Почему ты злишься?.. - внезапная догадка простреливает сознание, но почему-то кажется чуждой и малоправдоподобной. - Хёкки, - он самыми кончиками пальцев ведёт по вскипячённой изнутри коже, чувствуя, как в чужом теле унимается дрожь, - ты боишься? - младший замирает, обращая на него полный такого же внезапного осознания взгляд. - Детка, что случилось? Чего ты испугался? - Донхёк поджимает губы, думая о том, что разреветься именно сейчас будет самым тупым, что он только может себе позволить, просто... он слишком долго держал всё в себе, слишком много и долго терпел. И видимо сам Марк это тоже понимает. - Иди ко мне. Он обнимает мягко, но крайне уверенно, вроде и не удерживает, но Хёк просто не видит возможности ему противиться. Поцелуи покрывают каждый миллиметр золотой кожи, пока ладони оглаживают бока, разводят в стороны манящие длинной и формой ноги, и младший окончательно проваливается в пучину, попустительственно позволяя эмоциям взять над собой контроль. - Love? What’s wrong? - марковы поцелуи стекают всё ниже, и сознание Донхёка отлетает всё дальше от бренного тела. - Я... я не знаю, - он сглатывает, снова зарываясь в спутанные волосы на чужой макушке, чтоб обрести хоть какой-то якорь. - Не понимаю, почему сейчас.. просто, я почти смирился, я уже и сам поверил, что потерял тебя... - Донхёк вздрагивает, внезапно вспоминая всю ту грязь и ненависть, что отец ли Марка лично, его ли люди, вёдрами выливали на него, убеждая, заверяв в том, что “им-то определённо лучше известно, какого места он в этой жизни достоин…” Донхёк и сейчас боится рассказать об этом старшему, и словно считывая все эти его подкожные мысли, Марк прикусывает чувствительную кожу у самого пупка, возвращая младшего себе. - Я не знаю, чего я боюсь, но я боюсь. Точно, это очередной сон... и когда я проснусь, - их взгляды пересекаются, и теперь старший точно уверен, что должен довести начатое до самого конца, - тебя не будет рядом... Й-ай! Донхёк обиженно вскрикивает, чувствуя болезненный щипок по слишком чувствительной внутренней стороне бедра, и рефлекторно лишь шире разводит коленки в одно короткое порывистое движение. Словно этого заранее и добиваясь, Марк именно этим его движением и пользуется, уверенно занимая нужное ему сейчас положение. Глаза младшего широко распахиваются, когда он чувствует... - Ну что, малыш, проверим, насколько глубоко ты спишь? - Марк медленно, но неуклонно ведёт бёдрами, срывая следующий выдох младшего в низкий задушенный стон. Хёк царапает ему руки, жмурится до звёзд, но ничего не спасает его от шквала обрушившихся ощущений. - Чёрт возьми, Марк ЛИ! - младший сходит на вскрик, всё же останавливая старшего упёртой в нависающую над ним грудь рукой. - Мне казалось, люди.. и их отдельные части после двадцати уже не растут, так что с тобой не так? - Ну так то, существует мнение, что уши и нос растут до старости, так что... - Это не о носе мы сейчас говорим! - Донхёк пытается вытянуться, выгнуться, хоть куда-то деться от тяжёлого тянущего ощущения внизу. - Сколько можно... ты там ещё не всё? - Love, - Марк зарывается пальцами во взмокшие у висков волосы, перебирает по коже, оставляя тихий поцелуй за ушком. - Дыши. Попробуй расслабиться, - его губы растягиваются в тупую улыбку, и он точно знает, что непременно получит от младшего за свои низкосортные шуточки, но лучше уж так, чем через слёзы. - Поверь мне, я прежний, просто кто-то стал возмутительно маленький и непростительно миленький... - Донхёк замирает, переставая ёрзать и непроизвольно сжиматься. - Почти как в самый первый раз, - и Марк уже в какой раз за эту ночь пользуется моментом, входя до упора. Вдох, выдох на привыкание, и следующее его движение стоном расплёскивается по углам. Хёк внезапно забывает о всех своих страхах и тревогах, едва ли он имя собственное сейчас по буквам сможет произнести. В голове бьются друг о друга искры, и собственный голос лишь блёклым эхом вскользь касается сознания. Марк дополнительно отвлекает его градом поцелуев, и в ответ получает полные отчаянной страсти царапки по спине и укусы по плечам, и стоны, что лучше любой музыки ложатся на слух. Чувство почти забытой эйфории обволакивает, подобно кокону, изменяя саму плотность воздуха вокруг них. Донхёк выгибается дугой, находя зыбкую опору в расползающемся между пальцев хлопке простыни. Этого мало критически, и его неминуемо заваливает на бок, чем Марк, уже вполне привычно пользуется. Толчок сзади побуждает младшего кошкой выгнуться на кровати, опрокидывая глаза в темноту. Марк склоняется ниже, становится ещё ближе, крепким захватом одной руки сковывая вытянутые над головой запястья. - Ма-кы.. - Донхёк задушено пищит, надеясь хоть как-то подать сигнал, что он очень близко, уже почти... - Cum for me, love, - это уже слишком. Это переходит всякие границы, с какой стороны не посмотри... и Донхёк переходит их вместе. Он ощущает скользящие вдоль низко гудящего позвоночника пальцы, отдалённо слышит шёпот, но тот оказывается ещё слишком далеко, так что слова слипаются друг с дружкой в пушисто-шероховатые комки, образуя уволакивающий ещё дальше белый шум. Касание за ухом чуть выше по температуре, наверняка, должно оказаться поцелуем, и собственные губы по контуру гаденько пощипают свежие ранки и трещинки. Донхёк пробует пошевелиться, подозревая, что старший, как обычно, может начать накручивать себя и волноваться, но тело под сторонний контроль возвращаться отказывается, предпочитая остаться в томной лености и блаженном бездействии. Слух приобретает относительную чёткость, и он пробует разобрать слова, надеясь, что это поможет скорее вернуться. - Love? Do you hear me? - младший вздыхает вне рамок устоявшегося ритма, и Марк понимает, что он тут, с ним. - Спасибо, малыш, - лёгкий поцелуй в россыпи родинок по щеке, и у парня в ответ вздрагивают ресницы. - Я так тебя люблю.. so awfully badly, you just have no idea, - он убирает липкие от пота прядки от лица и просто продолжает говорить, желая поделиться ещё одной стороной себя. - Знаешь, мы ещё об этом не говорили, но когда я уехал.. я всё думал, как я теперь буду спать? Что будет, когда я вернусь в Канаду? И знаешь, ничего не было. Ничего не случилось. Ни-че-го, - ресницы Донхёка дрожат, передавая сигнал, что он тоже, тоже думал и тоже через это прошёл. - Наступила просто тупая тишина и пустота. Я закрывал глаза ночью и открывал утром, и между двумя этими моментами не было ничего. Донхёк предпринимает над собой нечеловеческое усилие и открывает глаза, давая прочитать в своём взгляде отчётливое желание услышать продолжение. - Помнишь, мы боялись, что нам придётся каждую ночь до конца жизни проводить в здании школы? - младший согласно моргает. - Gosh! I was an idiot.. Если бы я только мог представить, как отчаянно я буду стремиться попасть туда позже... Младший гнёт уголок губ, собирая в себе достаточно энергии, чтобы накрыть точёные высокие скулы своей мягкой ладошкой. - Теперь нам нечего бояться, - Хёк хрипит, с лёгким сожалением отмечая, что безбожно сорвал голос, и завтра пошлых шуточек Джемина и довольного улюлюканья Ченлэ ему не избежать, хотя... о содеянном он не сожалеет от слова совсем, и планирует повторить при первой же возможности. - Будем спать? - Марк улыбается, прижимая тёпленькое тельце чуть ближе, и зарывается лицом куда-то в гнутый излом чужого плеча - у него ещё вся ночь впереди, чтоб надышаться любимым ароматом, но он уже торопится, боясь не успеть. - Спать...***
- Куда мы идём? - Донхёк очевидно смущается, когда Марк берёт его за руку в публичном месте, кишащем незнакомым людом и самыми близкими, которые отчего-то кажутся сегодня крайне подозрительными. Ну да, Ренджун шипит и ершится на старшего при каждом удобном и вовсе не относящемся к делу случае, Джемин обиженно хмурится, демонстративно отворачивая нос, но всё его глубоко оскорблённое нутро словно лишний раз ищет повод прильнуть к поджимающему губы Джено. На этом собственно и всё, то ли Джено с Джисоном своим спокойным принятием выражают какую-то самцовую солидарность, то ли чего-то не договаривают... а Ченлэ, вообще, как всегда опаздывает к назначенному времени уже на час! Собственно этим вся стадия обратного принятия блудливого канадца в семью и завершается, и... Донхёк, конечно, рад, но тех самых “но” в его голове остаётся по-прежнему слишком много, чтобы он мог претендовать на какое-то там мифическое душевное спокойствие. - Марк.. - Let’s go, Sunshine, - Марк игнорирует, кажется, всё на своём пути, заставляя своей упёртостью лишний раз нервничать, как всегда, не готового к его фокусам младшего. - Тут рядом, всё равно пикник откладывается, пока Ченлэ не придёт! Это наш шанс! - Шанс на что? - Донхёк тормозит, неожиданно нос к носу оказываясь с болезненно ярким автоматом, похожим на один из тех, что печатают фото из сетей, но надписи и символы на нём говорят о несколько ином его назначении. - Марк? Это что?! - What? - старший оборачивает своё полное энтузиазма лицо и поправляет тонкую оправу очков на переносице, что сегодня призваны дополнительно перекрыть все искусно замаскированные Хёком синяки и ссадины. - Это аппарат по виртуальному заключению актов гражданского состояния, love! - Ты издеваешься надо мной? - выражение лица младшего остаётся нечитабельным. - What?! Why? No, I mean nothing like that! - судя по его внезапному смятению, старший и правда не был готов к столь яркому отрицанию идеи. - Oh my gosh.. - Донхёк разворачивается, глубже натягивая на дико краснеющее лицо капюшон, и предпринимает попытку уйти, но старший его эффективно останавливает. - Sunshine, look, если ты перестанешь суетиться, то на нас в этом углу никто и внимания не обратит... тем более, когда ты в таком миленьком розовом худи.. - Марк Ли! - Хёк уже привычным за последние сутки жестом бьётся ладошкой о чужое плечо. - Хёкки, просто расслабься! Это же весело! - Марк мягко удерживает его за обе ладошки, но сам расслабляется, замечая заинтересованный взгляд вновь брошенный на тот самый аппарат. - Come on, love.. Марк как-то подозрительно быстро для прилетевшего накануне канадца ориентируется в настройках, и Хёк опомниться не успевает, как старший уже успевает дописать их имена в полях “жениха” и “невесты”. - И почему я “невеста”? - Хёк выгибает на старшего бровь, желая изобразить какую-то мнимую обиду, но расползающиеся в улыбку губы его выдают. - Потому что я тебя замуж зову. Следовательно, “жених” я! - так-то с ходом его мыслей сложно поспорить, но младший даже и не собирается, отвлекаясь на болтовню аппарата про грядущие вопросы для проверки их совместимости. “Выберете ли Вы любовь с первого взгляда?” И да же не сомневаясь ни секунды, оба парня синхронно жмут на экран, зажигая огонёк напротив выбора “да”. Лицо старшего рискует треснуть от радости, но он старается держаться. “Сколько длится настоящая любовь?” У Марка не возникает вопросов и на этот раз - он с самого детства знал, что любовь у него может быть только одна, настоящая и на всю жизнь. Донхёк бросает на его огонёк несколько удивлённый взгляд и делает свой выбор молча. “Что Вы подумали о своей второй половинке на первом свидании?” - Здесь нет нужного мне ответа, - Донхёк шкодливо хихикает, припоминая их сумбурную прогулку по парку. - А что ты подумал? - Марк испуганно смотрит своими вдруг округлившимися глазами, и младшему нестерпимо хочется помучить его подольше. - Что я, должно быть, псих, раз решил влюбиться в до жути смущающего своим нелепым поведением канадца, устроившего танцы вокруг несчастной сеульской белки! Марк смеётся, решая никак не комментировать тот эпизод их общей истории, и жмёт в окошко с самыми подходящими на его взгляд словами: “у нас будут красивые дети”. “Закончите фразу: я тебя...” Марк всё ещё улыбается, принимая за достойное продолжение “Я тебя никому не отдам!” В то время как Донхёк поджимает губы, тыча в вариант “Я тебя предупреждал!” - Эти вопросы кончатся, или нам тут до пришествия Ченлэ торчать? - на самом деле младший уже просто сгорает от нетерпения, желая поскорее увидеть результат, однако следующая же фраза, выданная роботом, несколько сбивает с него это пузырящееся изнутри веселье. “Сколько детей Вы хотите?” Донхёк бросает на старшего полный сомнений взгляд, но тот даже бровью не ведёт, уверенно кликая на изображения двух мальчишеских мордашек. - What? Who knows what’s gonna happen! - Хёк его ответ принимает и решает тоже играть без правил, делая свой выбор в пользу мальчика и девочки. “Нам необходимо сравнить ваши отпечатки пальцев. Приложите большие пальцы к экрану”. - Хочется верить, что они их потом ни в какое министерство не отправят, - Донхёк ворчит, но указаниям послушно следует, предвидя скорый конец всего этого цирка. “Поцелуйтесь, чтобы замкнуть цепь. Не убирайте пальцы от экрана!” - Что?! Ну нет, это уже слишком.. - Come on, love, - Донхёк не успевает вовремя среагировать, когда второй свободной рукой Марк притягивает его за край капюшона, скрывая от любых посторонних взглядов и на короткое мгновение соединяя губы. - We need to follow the rules! Момент совместного фотографирования и вовсе выпадает из поля внимания младшего, возвращая его в очередной раз пошатнувшуюся психику в реальность только тогда, когда чёртов аппарат предлагает забрать им капсулу с кольцами и дождаться распечатки свидетельства о заключении брака. Марк выуживает из нужного окошка ярко-жёлтый пластиковый корпус, и пока дезориентированный Хёк протягивает ему свою дрожащую от шока кисть, подменяет пластиковые безделушки теми, что всё это время покоились в заднем кармане его джинс, дожидаясь своего часа. - Это что? - Донхёк во все глаза таращится на пару парных колец, мало походящих на те, что может выдать аппарат в игровом центре. - Ты... - Помнишь, ты обещал кое-что надеть? - старший смотрит с неподдельным страхом, останавливая движение кольца по пальчику на середине, точно давая младшему сделать свою часть выбора самостоятельно, и ещё не вполне понимает, перешёл ли он границы или всё же нет. - Чёрт бы тебя побрал, Марк Ли! - Донхёк в одно движение проталкивает палец в подставленное кольцо и, на сей раз, сам прячет старшего в свой широкий капюшон, скрепляя сделку поцелуем. - We need to follow the rules, love! - Айгу! Ну и кто оказался прав, детишки? - улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных, Ченлэ даже не пытается скрыть, что снимал весь процесс на камеру от самого начала до этого самого момента. - Кто соизволил проснуться всего-то... - Ренджун недовольно косит на часы, - к часу дня! Донхёк понимает, что наблюдал за ними не только неугомонный Леле, но и полный состав свидетелей, в числе приговорённых к донхёковой каре пяти провинившихся душ. - Как бы сказала сейчас моя бабушка: “Праздничный сон до обеда,” - Ченлэ такие колкости и комментарии не смущают нисколько. Он лишь стирает невидимые пылинки с телефона и прячет хранилище ценного компромата в карман куртки. - Ok guys! Let’s go eat! Ренджун, как эпицентр всего сегодняшнего недовольства, смиряет старшего строгим взглядом. - Ли Донхёк, будь так добр, передай своему супругу, что мы всё ещё в Корее! Пусть сделает над собой усилие, и всё же освоит корейский! Пока я не заставил его китайский учить! Под смех и непрекращающиеся причитания они устремляются на выход из шумного развлекательного центра в ближайший парк, где у реки их уже давненько дожидается занятое заранее местечко с пледом и подушками, и даже не замечают отставшую от них единицу. Джисон забавно дует щёки, сводя брови и устремляя на искрящий переливающимися лампочками аппарат обиженный взгляд. Его рослая фигура удивительным образом не выбивается из гармонии его поистине детской откровенности. Вероятно потому, что он не играет и не притворяется, а лишь слишком честно показывает то, что чувствует. - Джисон? - Ченлэ приспускает свои тёмные очки, аккуратно тормоша младшего за плечо. - Пойдём! Все уже ушли, - это непростительно жестоко с его стороны, но он исключительно правдоподобно делает вид, что ничего ровным счётом в сложившейся ситуации не понимает. И Джисон, как всегда, прячет обиду за маской своего стоического спокойствия, позволяя ему так обходиться с собой. Он шагает, выбиваясь своим широким шагом вперёд, чтоб и самому привести себя в норму, не видя любимого образа перед собой, и Ченлэ дать ту необходимую пару минут, чтоб собрать в себе достаточно сил для отыгрывания выбранной заранее роли.***
Марк с Донхёком сидят на полу спортивного зала, что за минувший год стал практически родным обоим. Вокруг привычно разбросан с десяток, если не два, ярких оранжевых баскетбольных мячей, но никто им должного внимания не уделяет. Парни держатся за руки, тихо перешёптываясь и глупо хихикая на вставленные между поцелуев нелепости. - Что мы здесь опять делаем? - в голосе младшего нет ни претензии, ни сожаления, ему лишь интересен до сих пор не разгаданный алгоритм работы их нестандартных сновидений. - Не знаю, - Марк коротко чмокает парня в нос. - Может это такой свадебный подарок от подсознания? - Скажи честно, ты ведь заранее всё это продумал, да? - Хёк чувствует, как старший ненавязчиво прокручивает кольцо на его безымянном пальце, тихо радуясь тому, что все эти важные детали перенеслись и в это странное место. - Продумал, - он кивает, встречаясь с младшим взглядами. - То, что я хочу хотя бы номинально надеть на тебя кольцо, я понял ещё будучи в Канаде, так что эти ребятки давно в моём кармане трутся. А с аппаратом помог Ченлэ, - Донхёк удивлённо выгибает бровь. - Ты же знаешь, что он с самого начала понимал моё положение... - Я знаю, знаю. Просто.. немного удивлён. Сапожник без сапог... - Sunshine, - Марк заключает чужое лицо в плотный захват ладоней, - уверен, они скоро и сами во всём разберутся. На самом деле, ситуация в семье Чжон в отношении младших её представителей не настолько печальна, как привык думать Ченлэ. Всё будет хорошо! - Марк! - взгляд Донхёка убегает от того, к кому он обращается. - Смотри! Вытянутый палец указывает на расположенное слишком высоко ленточное остекление по всему периметру здания. - Пошли! - старший реагирует быстро, чувствуя какую-то неясную вибрацию в теле и в самом пространстве вокруг. Они оба слишком хорошо знают эту дорогу, а потому их перемещение от зала до выхода на кровлю пролетает в считанные мгновения и даже не откладывается в памяти. Донхёк прижимается животом к высокому ограждению и чувствует согревающие объятия старшего со спины. - Как ты думаешь, что это значит? - он говорит неожиданно шёпотом, не смея оторвать глаз от ярких световых всполохов по рассветному небу. - Это наш первый рассвет здесь... - Guess, it's gonna be the last one as well, - Марк неожиданно чувствует подступивший к горлу ком - прощаться с этим странным местом оказывается сложнее, чем он предполагал. - Я буду скучать, - Донхёк глубоко вдыхает, чувствуя первые признаки скорого пробуждения, и расслабленно откидывается спиной назад, глубже проваливаясь в объятия. - Я тоже, - Марк оставляет косой поцелуй на виске и жмурится на ярко красный край показавшегося из-за линии городского горизонта солнце.***
Донхёк торопливо бежит по ступеням, то и дело думая о том, как бы не запутаться в полах этой нелепой яркой мантии. Он чувствует себя подобно птичке, готовой вырваться на свободу, но которой почему-то кто-то, ака Ректор Мён и иже с ним помощник О Сехун, так и норовит прикрыть дверцу клетки, приставая со своими несвоевременными предложениями о магистратуре и заключении рабочего договора на ведение подкаста... Возможно Хёк рассмотрит их и даже согласится, но не сейчас, когда его уже должно быть заждались такие же друзья выпускники, пара полувыпускников и, вроде как, не совсем законный супруг, желая всем вместе отпраздновать такое долгожданное событие. - Простите! Извините! Я не... - Донхёк настолько увлекается, что даже не замечает, как врезается в высокую фигуру... их школьного врача. Хёк внезапно ощущает смутное мельтешение пёстрых картинок в голове, что-то вроде сна или дежавю. - А! Ли Донхёк! - доктор Ким, больше известный как “просто Чону”, улыбается своей добрейшей улыбкой и заглядывает младшему в глаза, точно в самую душу. - Ну как твои дела? Давно тебя не видел! - Чону... - Хёк трёт висок пальцами. Странное ощущение медленно возвращающихся воспоминаний не отпускает, заставляя чувствовать лёгкое головокружение. - Как там со сном? Режим наладился? - Чону улыбается так, точно и не замечает ничего, но им обоим хорошо известно, что это не так. Донхёк моргает и только сейчас вспоминает, как приходил в кабинет Чону, надеясь выпросить какие-нибудь пилюли, чтоб легче засыпалось. На самом деле, все каникулы он безбожно рубился во всё что только можно было и нельзя по сетке, новый семестр подкрался ожидаемо неожиданно, а Хёк и его сбитый к чертям режим сна и бодрствования столь быстрому переключению из ипостаси тотального расслабления на рабочие рельсы были не обучены. Вот он и припёрся в медицинский кабинет, мямля найденный в гугле симптомы ранней депрессии и, естественно, не планируя выдавать и крупицу правды. - Ну что, помог мой рецепт? Ты следовал совету “больше спать”? - возвращая парня в реальность, Чону коротко выдувает поток воздуха ему в лицо, рассыпая вокруг переливающийся ореол лавандовых блёсток. - Что это было? - Донхёк вздрагивает и во все глаза теперь таращится на обоснованно кажущегося крайне подозрительным врача. - А, это?! Это просто глиттер, - Чону с интересом рассматривает искры света в своих ладонях, - остался после занятий с младшей группой. Проказники, вечно норовят засыпать его мне в карманы! Что ж, хорошего дня, Sunshine. - Хорошего... подожди, какой ещё младшей группой?! И откуда... - Донхёка кроет полнейшим ощущением сумасшествия. В голове возникает столько мыслей одновременно, что он ни одной из них не успевает ухватить. - Ченлэ! Чжон Ченлэ! - глаза Ли расширяются, когда он замечает невесть откуда взявшуюся перед дверью медпункта фигуру друга и окликающего его Чону. - Мне передали, что ты меня искал. Заходи, я уже освободился и готов заняться твоим вопросом! - доктор Ким хлопает младшего по плечу, и Хёк поклясться готов, что только что, вот прямо там, своими собственными глазами видел всполох лавандовых блёсток. - Sunshine, ты чего застрял? Донхёк оборачивается на голос и смотрит на Марка так, точно видит в этом свете впервые. Пазл складывается окончательно, когда он сопоставляет даты своего визита в тот самый кабинет с появлением на территории кампуса Марка, что шли аккурат друг за другом. Младший улыбается, протягивая парню ладошку так, чтоб непременно невзначай мазнуть кончиками пальцев по холодной ленте металла на безымянном пальце. Точно такой же, что вот уже несколько месяцев красуется на его собственном. - Да так, свою Фею Крёстную встретил. Хотел попрощаться.