Кис-кис, мяу

      Атмосфера модного пафосного итальянского кафе совсем не нравилась Чимину. Бетонные стены со странными рисунками и деревянная мебель совершенно не способствовали ощущению уюта. Ему хотелось скорее уйти отсюда, остаться в одиночестве и продолжить думать над тем, что произошло, но, к сожалению, друзья после учёбы потащили за собой, фактически не спрашивая его. Вокруг было много народа, все фотографировались и выкладывали еду, себя и интерьер кафе в социальные сети. — Ты сегодня так вписываешься в обстановку, — ржёт Хосок. — Иди на хрен, — отвечает Чимин. — Сливается, я бы сказал, ещё вид такой угрюмый, — поддерживает шутку Тэхён. — Он прям чувствовал, в каких цветах надо сегодня одеться, — хрюкает Чон. — Вы просто два придурка. Надеюсь, хотя бы пицца тут будет вкусная, — ворчит им в ответ друг. — Да не парься ты, подумаешь, по цвету джемпера со стульями совпал, — Тэ откровенно смеётся и прикрывает рот, — А помните того Чонгука из котокафе? — Да, конечно? А что? Ты всё же запал? — с любопытством уточняет Хосок. — Да не, мы просто друзья. Он же потом появился и даже извинился, что пропал тогда. Сказал, что нашёл себе кого-то интересного и необычного, того, кого даже не ждал. Говорит, он старше его на десять лет. — Ого, вот это разница! — восклицает Чон. — Ну, его походу это совсем не парит, им интересно вместе, особенно в постели. Спрашивал меня про всякие штучки, я даже несколько охренел. Не, я конечно тот ещё ловелас, но вот обычно по классике, а там… Уууу… Но я сказал ему не париться, если всё устраивает. — Он там куда попал? В кружок БДСМ? — продолжает шутить Хос. — Ну около того. — Да лааадно! — Чон выпучивает глаза и наклоняется ближе к Тэхёну. — Ты это, смотри за ним, а то потом будет плакаться у тебя на плече. — Он уже, — вздыхает Тэ, — только причина другая — у него с отцом проблемы, всё никак не могут договориться о карьере. Тот его заставляет работать на компанию, а у Чонгука мечта. Омеги, блин. Я вот даже не рассматривал других вариантов сначала, думал меня без разговоров впихнут в компанию отца, но ничего, согласились с моим выбором, ведь врачи тоже уважаемая профессия. Ну, в общем, он весь расклеенный, ещё и работает без продыха, у того второго, его сменщика, оказывается течка началась, а я хотел с ним увидеться. — Ты про Юнги? — поднимает голову Пак. — Да, про него, а что? — Я лишил его девственности… Кажется… Хотя нет, точно лишил… — выдаёт Чимин. — Что?! — выкрикивает Ким. — Что слышал, — тихо отвечает Пак, — я не знаю. Я не готов это обсуждать, но мне нужен совет. — Так, дружище, а давай-ка подробнее, — серьёзно просит его Хосок. — Да я даже не знаю с чего начать! — немного психует Чимин и смотрит на друзей, — я же не страдаю никогда подобным и мне как-то неудобно… — Про наши похождения ты часто слышал в подробностях, теперь твоя очередь поделиться, а мы поможем чем сможем. — Ладно, вы правы, надо рассказать. А то я съем себя этими мыслями в одиночку. На самом деле, Юнги мне понравился ещё в первую встречу. Я узнал его расписание у Чонгука и приехал поговорить, потому что тогда он так смотрел на меня, будто я сделал ему что-то плохое, и я не смог выпустить это из головы. Только вот не рассчитывал застать его в течку, блять, к которой тот был не готов. И, в общем, я не сдержался… — Пауза. — Лишил его девственности. Но, знаете, мне было так хорошо, как никогда. Не было мягкой постели, взглядов, заигрываний, просто вот так случилось, мне голову снесло от его аромата. Я попытался увезти его домой в самом начале, но не получилось. После, я всё же подбросил его и оставил свою вещь, чтобы ему легче было пережить остальные дни. Не трогал несколько дней, не напоминал о себе, потом написал ему, но он не отвечал, и я приехал — Чимин рассказывает сбито и рвано, словно торопится успеть выложить всё за раз. — Во второй раз припёрся к нему с попыткой поговорить и выяснить, как он себя чувствует. Течка ещё не до конца прошла и, в общем, я снова… Ну, без секса… Обошлось только минетом. Я ни к чему его не принуждал, а сам по итогу пошёл дрочить в ванну, чтобы выпустить пар, но вот дальше…       Чимин погружается в воспоминания.       Когда он возвращается в комнату, то видит, как омега, скрутившись в комочек, лежит на кровати. Чимин подходит, садится и нежно гладит того по спине. Пак не знает, как начать разговор. Вместо того, чтобы приехать и нормально поговорить, он снова затащил Мина в постель и сделал ему минет. Не лучшее решение, конечно, зато тот успокоился. Чимин вообще не знает, как успокаивать истерики омег, обычно он отстраняется и уходит сам, или корректно прогоняет случайного партнёра. Только вот сейчас случай другой. Теперь Пак сам буквально постоянно думает о Юнги и старается расположить его к себе, но сейчас, когда рука касается тёмных волос и пальцы аккуратно перебирают их, он задаёт сам себе вопрос: «А точно ли я всё это делаю только ради того, чтобы успокоить самого себя и выяснить, откуда меня знает этот сгусток колкости и необходимости в заботе?» — О чем ты хотел поговорить? — О том, кто я для тебя. — А что не ясно? — Юнги поднимается с кровати и садится. — Ты тот, кто трахнул меня в течку, лишил девственности, кто припёрся ко мне сегодня домой и снова почти трахнул. — Вот только не говори, что тебе не понравилось. Ты же кайфовал, — удивляется Чимин. — Ха-ха, ты говнюк, Пак Чимин! — Мин отворачивается и садится на другой край постели, свесив ноги.       Его спина напряжённо вздымается в такт дыханию. Чимин хочет прикоснуться, прижать к себе и в очередной раз успокоить, но решает пока этого не делать, хотя свой аромат усиливает, помнит, как проще стало с омегой после этого. — Объясни мне, почему я такой плохой для тебя? Не понимаю. Я же не сделал тебе ничего плохого. Помог, отвёз домой, оставил кофту, писал, хотел узнать как ты, а не получив ответа, припёрся сюда и получил собственной вещью в лицо. Что не так?! — Пак немного повышает голос в конце. — А я тебе расскажу, что не так! — Юнги разворачивается, и его лицо словно смесь обиды, разочарования и злости. — Ты никогда ни во что никого не ставил! Особенно омег! Ты не знаешь, что такое чувства, и играешь с ними как тебе вздумается! Ты — типичный альфа, который только и думает куда присунуть свой хер получше. О, течный омега — самое то! — Так, стоп! Я не собирался спать с тобой с самого начала! Я приехал поговорить, но твоя течка! — Чимин вдыхает уже ослабший запах горошка и встряхивает головой, — Я не удержался, и не вижу ничего плохого в этом. К тому же, ты сам был так нетерпелив, котёнок, — Пак тянет руку к Мину и получает по ней удар. — Ничего плохого?! А обо мне ты подумал? Я лишился девственности на работе, прямо на ресепшене, как этого не увидел ещё никто — просто чудо! И ещё с кем?! С тобой! Хуже не придумаешь! Лучше бы вместо тебя там оказался кто угодно! — Юнги… — Чимин начинает злиться, что ему ничего не объясняют и только бесконечно обвиняют. — Скажи мне, за что ты так ненавидишь меня. — Уходи, Пак Чимин. Больше не появляйся в кафе или здесь. Однажды ты уже сделал мне очень больно, давай не будем повторять? — в глазах Мина блестят слёзы, — Я не выдержу. Пожалуйста… — Юнги складывается пополам на кровати и начинает плакать.       Чимин сидит в шоке. Только что он злился на себя, на Мина, а теперь снова хочет обнять и приласкать. Ему непонятны такие перепады настроения. Он проводит рукой по голове омеги, и тот тут же вскидывается: — Не трогай меня! — истерично выкрикивает Юнги. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — Да! Свали уже! — Хорошо, оставляю тебя, — Пак на каменных ногах выходит из комнаты. Он не знает, как можно оставить сейчас омегу в таком состоянии, но и не представляет, как действовать. В голове дурацкая идея, но он решает, что это хоть как-то поможет.       Чимин идёт в прихожую, снимает свою футболку, и надевает на голое тело ту самую кофту, которую он оставлял Юнги. На ней смешанные запахи, больше пахнет омегой и совсем немного им самим. Пак сгребает её в кулак и притягивает к носу. Ему нравится это странное сочетание горошка, гиацинта и мандарина с сандалом. Он быстрым шагом направляется в комнату к Мину и кидает свою футболку на постель. — Может это поможет тебе прийти в себя, — выдаёт Пак. — Иди на хуй! — кричит Юнги и швыряет вещь обратно, в сторону Чимина.       Тот стоит, смотрит сначала на футболку в ногах, потом на Мина. — Никогда не понимал омег, вы такие неуравновешенные. — Свали нахрен отсюда! — С удовольствием!       После короткого рассказа друзья сидят молча. Они даже не двигаются, будто не дышат. На столе новомодного ресторанчика остывают пицца и кофе. Слышать подобное от Пака было непривычно, он никогда особо не распространялся о своих взаимоотношениях с омегами. — Я не понимаю, что мне с ним делать. Вроде бы меня послали, и в обычной ситуации я бы уже свалил и забыл, а тут не могу. Не знаю, меня тянет к нему. Он правда такой котёнок… Выбрал работу себе под стать, — усмехается Чим. — Ну ты, конечно, в конце перегнул, мне кажется. Но знаешь, к чёрту этого странного омегу, — говорит Тэ, — Ничего не объясняет, дуется на что-то, к тому же посылает. — Да как? Я не могу перестать прокручивать наш последний разговор в голове, — хмурится Пак и отпивает кофе. — Тогда, может, клин клином? — предлагает Ким. — Это как? — уточняет Чимин. — Переспи с другим омегой и всё, быстро забудешь этого. — Возможно, ты и прав, я никогда так не зацикливался ни на ком, — кивает Пак. — Отлично, начнём терапию сегодня же вечером! — Тэ радостно хлопает в ладоши. — А я вот не думаю, что тебе стоит идти и спать с первым встречным, — задумчиво произносит Хосок. — А что ты предлагаешь? — поднимает брови Пак. — Поговори с ним ещё раз. Ты всё правильно делаешь, если Юнги обижен на тебя за что-то, надо выяснить. Ты же именно поэтому цепляешься за него. — Я не уверен, но есть такие мысли. — Сила духа проявляется не только на высоте или на глубине. А ещё — тогда, когда приходится принимать верные решения, — выдаёт Ким. — Бляяя, — Хосок ржёт, — ты как всегда. — А чё? Ну правда же, надо помочь другу в сложной ситуации. — Да уж. Чимин, решать тебе, я своё мнение сказал. — Спасибо вам. Я, пожалуй, для начала попробую вариант Тэ. — Не пожалей об этом потом, — просит Чон. — Всё будет в порядке, — уверяет его Пак.       Юнги приходится выйти на работу уже в конце течки, но с блокаторами, потому что Чонгук слёзно просит его подменить. Объясняет, что ему необходимо срочно решить проблему с родителями. Мин без разговоров соглашается, да и сидеть дома он больше не хочет. Оставаться в комнате, в доме, в котором был Чимин, оказывается тяжелее, чем он думал. Он постоянно вспоминает, где тот сидел, стоял, что делал, и прокручивает в голове разговор. Он всё сделал правильно. Надо было сразу прогнать его, а не запускать домой. Тем же вечером Мин сообщает папе и брату, что завтра выходит работать, те обеспокоенно уточняют, сможет ли он. Юнги заверяет, что всё в порядке. К тому же, он безмерно благодарен им обоим, что ни один ни слова не сказал про чужой запах в доме. Он так любит своих родных за тактичность и понимание. Они не лезут в его личную жизнь. Мин, в своё время, пытался уговорить папу найти себе нового альфу, ведь тот ещё красивый и молодой, но старший отказался, сразу дав понять, что сам разберётся со своей жизнью. Попросил не вмешиваться, так же, как и он не будет лезть в личную жизнь сына, исключение будет только в одном случае, если тот сам его попросит. С тех пор они редко обсуждали отношения друг друга, только младшенький Мин Джихун постоянно рассказывал им о своих планах на богатого и красивого альфу.       Чонгук звонит отцу и просит того сегодня вечером быть дома. Говорит, что не хочет в ресторан и, раз уж он сам мог выбрать место для разговора, то приготовит ужин дома. Чон Дасом искренне удивляется, даже забывает, что злился на сына за то, что тот отложил разговор из-за своей текущей работы. Чонгук с особым трепетом проводит день за изучением различных блюд, а вечером выгоняет папу в спа-салон, чтобы отдохнул, сам же крутится на кухне. Он очень редко готовил сам, поэтому считает, что этот жест порадует отца и расположит. Чон не хочет повторения прошлого разговора и выставления условий. Он понимает, что действительно пора поговорить по-взрослому. Вскоре Дасом возвращается с работы, сегодня кстати гораздо раньше, чем обычно — ему не терпелось посмотреть, что же приготовил его вредный сын-омега для своего родителя. — Я дома, — говорит с порога отец. — Рад видеть тебя, — выглядывает Гук, — я как раз накрываю на стол, иди переодевайся и мой руки. — А папа где? — удивляется альфа. — Я отправил его отдыхать, хотел с тобой наедине поговорить, ты не против? — Нет, просто удивился.       Через пятнадцать минут Дасом заходит на кухню и тянет носом приятные ароматы. — Так вкусно пахнет, Гуки, вот почему ты редко нас балуешь? — жалуется явно подобревший отец, — Предлагал же идти поваром, уверен, что ты добился бы успехов. — Отец, я не хочу. Готовлю только тогда, когда есть желание. — Что сегодня в меню? — Я не стал сильно заморачиваться и приготовил рис, острую курочку и закуски. И ты не против немного выпить? — А ведь мы ещё ни разу не пили вот так вдвоём. Совсем взрослый ты у меня уже. Давай соджу — улыбается Дасом. — Ну, мы были в несколько натянутых отношениях, но больше я так не хочу. Знаешь, я люблю вас с папой и нам просто надо найти варианты, которые всех устроят, — Гук достаёт из холодильника напиток. — Куда дели моего бунтаря омегу? — удивляется отец. — Скажем так, мне подсказали, что всегда можно посмотреть на ситуацию шире. — И кто же такой мудрый? — Есть один человек, — спокойно отвечает омега. — Ты в кого-то влюбился? — раскрывает рот Дасом. — Нет, мы просто хорошо общаемся. Да, он мне нравится, но там много вопросов. В общем, мы оба пока не знаем, что будет дальше. — Главное, чтобы ты не страдал. — Спасибо, отец. Вот почему обычно мы так не разговариваем? — Потому что я вечно занят, — он склоняет голову, — давай будем исправлять это упущение. — Я редко вижу тебя таким спокойным, довольным и счастливым, — говорит Гук. — А я выключил телефон, мне мой сын приготовил ужин, и я с ним впервые пью и спокойно разговариваю. Что ещё надо для отцовского счастья? Разве что, найти тебе достойного альфу и внуков понянчить, но для этого у тебя и у меня вся жизнь впереди. Я не тороплю. — Как мало тебе надо, — улыбается Чонгук. — А ты думаешь, я всегда жёсткий и думаю только о работе? — Примерно так я и думаю последние несколько лет. — Тогда это моё упущение. Прости. — Отец… — Гук подходит к нему и обнимает, — Я правда очень люблю вас, давайте не ссориться больше? — Не будем, малыш. — Эй, мне двадцать уже! Какой малыш! — возмущается Чонгук, отходит от отца и тоже садится на стул. — Для меня ты всегда останешься тем самым малышом с пухлыми щёчками и заразительной улыбкой, — смеётся Дасом. — Ладно, только никому не рассказывай, видишь, какой я крутой теперь! У меня образ! — Да, да, только не забывай, что альфам чаще нравятся мягкие и покладистые омеги. — подмигивает Дасом, — Наливай. — Отец, я нравлюсь людям и таким, — Гук разливает соджу по стаканам. — Я люблю тебя, сын, — взяв напиток в руку, говорит Дасом, — и желаю тебе только счастья. За тебя и твоё будущее.       Они чокаются и вместе выпивают. Впервые. Гуку очень непривычно видеть отца таким. Оба голодные и сразу накидываются на еду. Одним из объединяющих факторов между сыном и отцом была любовь к острой курочке. После того, как оба немного набили животы и ещё выпили, они сидят, и каждый не знает, как продолжить разговор и не разрушить ту лёгкую атмосферу, которая установилась. — У тебя выходит отличная курица. Всё еще не думаешь быть поваром? — решает начать Дасом. — Нет. Я хочу рисовать. — Тогда давай так. Рисуй. — Правда?! Отец, спасибо! — Чонгук почти подскакивает на стуле. — Подожди, — Дасом поднимает палец вверх и этим жестом останавливает сына, — Я поддержу и оплачу учёбу, но есть условие — ты выберешь университет в нашей стране. — Но я же мечтал о Лондоне! — Чонгук, я сказал, что поддержу, но мне важно, чтобы ты оставался рядом. Я хочу, чтобы моя семья была вместе. Я только что вновь обрёл возможность общаться с тобой, и не хочу её терять. Ты уволишься со своей работы, будешь готовиться к поступлению. И я уверен, что поступишь. А дальше придёшь к нам работать дизайнером. Посмотрим, куда применить твои навыки и таланты. — Снова ты мне условия ставишь! Да почему нельзя просто позволить делать мне то, что хочется? Я не понимаю. Я иду вам навстречу, а вы озвучиваете всё новые и новые условия! — Успокойся! Не кричи ты. — Да как не кричать! Как? Вы запрещаете мне учиться, запрещаете заниматься тем, чем хочу, или чего хуже — предлагаете выдать мой зад с пользой для вас! — Чон Чонгук! — Дасом стучит стаканом по столу и Гук внезапно успокаивается. — А теперь послушай меня. Ты уходишь с работы. Готовишься к поступлению, найдём тебе курсы. Даже не так — сам выберешь, я всё оплачу. Выбирай любое учебное заведение в рамках страны и занимайся любимым делом, изучай всё, что тебе хочется. Дальше сам поймёшь, как ты можешь вписаться в наш бизнес. Может, новое направление какое вообще откроем, мало ли. Тут я даю тебе возможность выбора и свободы. Я даже дам тебе после окончания университета отдохнуть. Давай будем обсуждать всё постепенно. Моё единственное условие — это остаться в стране с семьёй. С работой уже как получится, но тут скорее моё желание.       Чонгук молча сидит и старается обдумать услышанное. Если, на самом деле, отбросить всё в сторону, то ему правда не запретили сейчас ничего. Остаться в стране даже звучит не так плохо. Тут Намджун, с которым не придётся расставаться. Есть много плюсов в такой договорённости. — Хорошо, отец. Я согласен со всем. — Тогда увольняешься завтра же. — Но Юнги там не справится, пока найдёт смену мне. — Чонгук, я не хочу, чтобы ты там работал. — Хорошо, я сообщу, что ухожу, — кивает Гук. — Вот и прекрасно. Я очень рад, что мы смогли договориться, — улыбается Дасом.       Когда папа Чон возвращается в дом, он застаёт удивительную картину — двое его самых дорогих людей сидят на кухне, выпивают и смеются над чем-то. — Пока я расслаблялся на массаже, мир перевернулся или я в параллельном? — говорит Чон Лиён. — Дорогой, присоединяйся к семейным посиделкам, — весело предлагает Дасом. — И мужа точно подменили, — удивлённо смотрит на них папа, подходя к ним. — Папа, мы всё решили. Я увольняюсь и иду учиться, — радостно сообщает Чонгук. — Ну наконец-то, — восклицает Лиён.       Семейный вечер заканчивается только к полуночи. Сегодня вся семья Чон, впервые за долгое время, была вместе, и каждый — с лёгким сердцем. Гуку не терпелось позвонить Намджуну и рассказать, как всё прошло. Они за прошедшие пару дней почти не общались. Мужчина был сильно занят работой. — Привет, не спишь? — Всё ещё на работе, бумаги перебираю, спасибо, что позвонил и отвлёк от этих мелких букв, глаза уже плывут, — благодарит Ким. — У меня хорошие новости. — Делись. — Я поговорил с отцом и он согласился, чтобы я учился там, где хочу. Правда, поставил одно условие. — Какое же? — Попросил остаться в стране. Поэтому ты от меня никуда не денешься, — заигрывая, проговаривает Чонгук. — Так значит ты остаёшься. Рад слышать, что у тебя всё хорошо. Правда, теперь будут другие проблемы… — Проблемы? Какие? — Пока не думай об этом, забудь. — Ты издеваешься? Намджун, что происходит? — Всё хорошо. Я готовлю новый проект, буду очень занят. — Я хотел бы прямо сейчас тебя увидеть. — Прости, но у меня много дел и мы обязательно встретимся и поговорим. — О чём? — удивляется Чон. — Нам надо будет многое обсудить, — серьёзно говорит Намджун. — Ты меня пугаешь. Серьёзных разговоров стало слишком много в моей жизни. Но я надеюсь и этот пройдёт так же легко. — Ничего такого, просто обсудим кое-что. — Хорошо, спокойной ночи, — нервно говорит Гук. — Спокойной ночи, Чонгук. — Как же мне сказать тебе теперь?..