***
Луч света фонаря выхватил в кромешной темноте символ бесконечности, нарисованный черной краской, которая, казалось, еще не успела высохнуть. Фонарик несколько раз моргнул, а затем свет сделался совсем тусклым — садились батарейки. Надо экономить, а то буду бродить по этим тоннелям вслепую, как крот. Для верности Штык выключил фонарь и про себя присвистнул. Тот факт, что символ был отчетливо виден в на фоне темных стен пещеры, говорил только об одном — это определенно «метка». Значит, артефакт близко, идти осталось совсем чуть-чуть. Сталкер обернулся, но входа в пещеру уже не было видно — луч фонаря только скользнул по монолитной скале, которая расположилась на месте прохода. Ему хотелось верить, что когда он найдет «Бумеранг», эта дорога не понадобится. Это успокаивало… пока что. Больше он переживал о судьбе напарника — их с Ловчим разделило аномалиями еще до входа в пещеры под Долиной. Штык знал, что охотника на мутантов просто так не убить, и ему хотелось верить, что Ловчий найдет выход и из этой ситуации. Всегда находил. Опять обстоятельства не дали нам нормально попрощаться. Ну ты, Штык, даешь! Исчезаешь на несколько лет, потом появляешься из ниоткуда и уходишь в никуда. Он и так задержался в Зоне намного дольше, чем хотелось бы, а поэтому, не желая больше терять времени, Штык двинулся вглубь пещеры, туда, куда указывала «метка». С каждым шагом воздух вокруг него будто густел, а темнота становилась все более непроглядной. Штык был готов поклясться, что чувствует, как она обволакивает его со всех сторон, словно живая. Звуки его шагов сделались приглушенными, пока не пропали вовсе, а на грани слышимости появился странный гул, который нарастал с каждой минутой. Радовало только то, что ни дозиметр, ни детектор аномалий не подавали признаков жизни. В конце концов, после блужданий в непроглядной тьме сталкер вышел в большое помещение. Здесь было относительно светло, но Штык не совсем понимал, где находится источник освещения, — казалось, свет источают высокие своды пещеры. Гудение здесь достигло своего апогея. Его источником была огромная черная полусфера, расположившаяся в огромной каверне под потолком. Что это такое, Штык сказать не мог — такие аномалии ему еще не встречались. Антрацитово-черная сфера слегка переливалась и при более близком рассмотрении можно было увидеть, как от нее отделяются более мелкие сферы, словно капли, и почти сразу растворяются без следа. Вскоре Штык понял, что источником освещения, судя по всему, был он сам — свет его фонаря странно преломлялся, соприкасаясь со сферой, а затем словно «растекался» по стенам. Когда он двигался, освещение менялось, становясь то ярче, то тусклее, причудливые световые контуры двигались от каверны к полу, разрезая кромешный мрак. Это, возможно, могло быть красивым, если бы не было так завораживающе-жутко — один вид этой субстанции вызывал стойкое чувство отторжения, словно нечто такое в принципе не должно существовать. — Завораживает, не так ли? Штык резко развернулся на месте, оторванный от любования странной аномалией. Фонарик на плече моргнул и погас, видимо, окончательно, но это не помешало сталкеру увидеть его. — Простите, если напугал вас, — незнакомец сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и что-то держал в руках. Несмотря на то, что Штык едва ли мог услышать что-нибудь из-за гудения, незнакомца он слышал отчетливо. — Вы, Виталий Витальевич, по прозвищу Штык, надо отметить, очень далеко забрались в поисках. Незнакомец сидел на непримечательном стуле, за непримечательным столом, на котором виднелись две большие тарелки. В одной лежали мандарины в кожуре, а в другой — без кожуры. Одетый в красные рубашку и брюки, он аккуратно чистил мандарины и перекладывал из одной тарелки в другую. Несмотря на то, что помещение погрузилось в кромешную темноту, его было хорошо заметно, словно контуры его силуэта подсвечивались. Штык попытался сдержать нервный смешок. Получилось плохо. Вот так, наверное, и сходят с ума. Жаль, что с собой нет пси-блокад, если, конечно, это еще актуально. — Да вот, помимо всех других неприятных свойств, имею привычку лезть, куда попало, — Штык решил плыть по течению и довести абсурдность ситуации до предела. — А с кем, собственно, имею честь? — Ах, с моей стороны это так некультурно! Можете называть меня… — незнакомец на секунду призадумался. — Продавцом! Да, так и зовите, вы же здесь любите прозвища. Сколько бы Штык ни всматривался, черт лица чужака разобрать не мог, но в целом охарактеризовал бы его как непримечательное — сотни таких лиц, возможно, тысячи он видел в своей жизни и никогда бы не вспомнил, если бы не увидел снова. Незнакомец меж тем жестом пригласил сталкера присесть. Возражать он не стал, в конце концов, порядочно набегался за сегодня. — У вас, наверное, множество вопросов, но для начала я бы хотел заверить, что вы все еще находитесь в трезвом уме и добром здравии, и все происходящее вокруг так же реально, как и вы сами. Все сумасшедшие так говорят. Никакого облегчения эти слова не принесли. Все происходящее напоминало на сумбурный бред. Впрочем, пока его жизни напрямую ничего не угрожало, вроде бы. — Мои слова вас, скорее всего, не обнадежат, но вы сами позже убедитесь в том, что я не вру. Собственно, воспринимая ваше молчание как согласие, я, пожалуй, продолжу. Чистая правда — сказать Штыку было нечего. — Упреждая ваши вопросы, я бы хотел сказать, что искомое вами аномальное образование действительно находилось в данном месте. До недавнего времени. А вот это вот уже за пределами того, что Штык мог воспринимать хладнокровно. Еще до начала этого разговора было мерзкое ощущение что все происходящее как-то связано с конечной целью его путешествия. А вот когда незнакомец заговорил про «находилось» и «до недавнего времени», сердце Штыка словно бы пропустило удар. Только не говорите мне… Вдох — Боюсь вас огорчить, но «Бумеранга» здесь больше нет… Выдох — …артефакт был украден… Вдох — …и на данный момент находится очень и очень далеко… Выдох — Но есть и хорошая новость! Тон у незнакомца был настолько будничный, как будто он говорил про кражу какой-нибудь мелкой безделушки, ничего не стоящего хлама, но никак не про один из самых могущественных артефактов, которые могла породить Зона. Он почему то был уверен, что незнакомец не врет. Только как же так могло получиться? Мудрейшая и Картограф не могли ошибиться. Или могли? Штык кое-как подавил желание рассмеяться прямо здесь и сейчас, но вместо этого просто расплылся в идиотской ухмылке. Защитная реакция, мать ее, хотя ему было вовсе не до смеха. Но насколько же забавна мысль о том, что само мироздание устало от его постоянных шуток и решило пошутить в ответ! Осознание ироничности происходящего навалилось так сильно, что он даже не смог разозлится. Уверенность в чем-либо моментально покинула его, голова сделалась легкой, как пушинка. — Вечно так: чувство юмора помогает ворам выжить. Пока одни дают юмористические концерты, другие их обносят, — резюмировал Штык, пытаясь разрядить обстановку. Ему показалось, что собеседник хохотнул. — Вы что-то говорили про хорошую новость? — Да, вы не ослышались. Действительно, не все так плохо. Тот, кто украл искомый вами артефакт, был здесь совсем недавно и проход, по которому он пришел, еще не успел закрыться. А это значит, что вы вполне можете пойти по его следу, если еще не передумали. Вот так все просто, да? — Вынужден также добавить, что природа данного места подразумевает некоторую… пространственную нестабильность, а это значит, что проход может очень скоро закрыться. Впрочем, у нас есть время на ваши вопросы, если таковые имеются. — Куда ведет этот проход, в который ушел вор? — раз времени немного, стоило ограничиться самыми простыми, но важными вещами. — Там, на той стороне, целый новый мир. Могу лишь сказать, что вас там ждут сложности, а остальное уже вероятности. Но не то, чтобы смена обстановки — большая проблема для вас. Показалось, или это был сарказм? И вообще, только сейчас до Штыка дошло, что незнакомец знал его имя, хотя Штык не представлялся. Он вообще никому не представлялся по имени. Впрочем, чужак начал первым. — Кем бы я был, если бы этого не знал? — в его голосе послышались слегка издевательские нотки, и Штык решил, что эту тему лучше не развивать. — Что это такое за нами, на потолке? Это аномалия? — И да, и нет. Это определенно аномалия, но аномалии Зоны неразрывно связаны с подпиткой аномальной энергией. Данное же образование представляет собой самоподдерживающийся пространственно-временной парадокс в… — Так-так-так! Вы уж простите, но я не физик-ядерщик, да и времени, как я понял, у нас не так много. Можно попроще и покороче? — не то, чтобы Штыка не интересовало увиденное, просто мозг был слишком перегружен происходящим, чтобы пытаться вникнуть во всю эту терминологию. — Если совсем коротко: эта пространственная аномалия поддерживает существование Долины в том виде, в котором она предстала перед вами, а Долина дает ей благодатную почву для, собственно, существования. Ну и, конечно же, она ответственна за формирование того, что вы, сталкеры, называете артефактом «Бумеранг». Ага, вот, значит, и Папа-Мама, очень приятно, Штык, ищу вашего блудного сына. Услышанное порождало только больше вопросов в голове запутавшегося в конец сталкера. Штыку очень хотелось иметь какой-нибудь клапан прямо в голове, открыв который, можно было бы выпустить все лишние мысли, чтобы летели куда подальше. — Что ты здесь делаешь? — Штыку хотелось спросить более прямо — кто он, но по какой-то причине обсуждать личность Продавца показалось ему крайне опрометчивым решением. Незнакомец усмехнулся и продолжил так же спокойно и буднично, как и до этого: — Разве не видно? Я сижу, любуюсь красотами и жду, когда появится следующий артефакт. Глаза сталкера поползли на лоб. — Значит… — Да, я же довольно прямо сказал, что артефакт появляется именно здесь, — перебил его незнакомец. — И ты, конечно, можешь подождать вместе со мной, но есть несколько нюансов. Я не могу точно предсказать, когда появится новый артефакт. Циклы его формирования и принципы, по которым это происходит, увы, я не смогу объяснить доступным языком. Всегда формируется только один экземпляр и всегда здесь, но дальше начинаются вероятности. Во-первых, между формированием артефактов могут пройти дни, недели, месяцы, иногда годы или гораздо более длительные сроки. Во-вторых, иногда артефакт формируется здесь, но затем смещается в рамках аномального пространства, по причинам, не совсем мне понятным. Ну, и в-третьих — артефакт вполне может появиться в этом же месте, но совершенно в другой вероятности. Черт подери, может он разговаривать понятно, а не как ученые с Янтаря? — Я не… — Другие, кхм, временные линии или временные потоки, называй как удобнее, — не то, чтобы это многое объяснило, но Штык, кажется, понял идею. — В таком случае, артефакт окажется совершенно вне досягаемости для тебя, — Продавец подождал минуту, пока информация слегка уляжется в голове сталкера, и продолжил: — По моему разумению, у тебя есть два варианта: если есть время, ты можешь остаться здесь и мы подождем артефакт вместе. Я как раз соскучился по хорошей компании. — Будем в карты играть и анекдоты рассказывать, пока я плесенью не покроюсь? — Штык усмехнулся вслух. Собеседник говорил об этом так просто, как будто вероятность ожидания артефакта на протяжении, возможно, черт знает скольки лет абсолютно не смущала. Про себя Штык решил, что так и есть. — Если такой вариант тебя не устраивает, то в проходе за моей спиной находится пространственная аномалия, через которую пришел и ушел тот, кто украл артефакт. Ты можешь пройти следом и догнать его, пока он не ушел слишком далеко, но если будешь медлить, проход закроется, и гарантировать его повторное появление я уже не могу. Не в ближайшее время уж точно. Еще ты, наверное, мог бы попытаться найти выход из пещер, а затем и из Долины, и вернуться в Зону, но мне почему-то кажется, что такой исход тебя не устроит. Возвращаться в Зону он не собирался уж точно, в этом собеседник прав. Оставалось целых два варианта. Большие возможности меня погубят. Сидеть тут в темноте и ждать возможного появления нового «Бумеранга» в компании странного незнакомца? После скитаний по Долине еды у него оставалось на день, воды и того меньше, а вероятность найти что-то из этого здесь, в пещерах, была откровенно ничтожна. Да и собеседник его порядочно напрягал. Это даже важнее, чем абсурдность идеи сидеть и ждать чего-то, что, возможно, не произойдет в ближайшие годы. Значит, выход только один — пройти через пространственную аномалию, двигаться дальше, искать украденный «Бумеранг» в этом самом другом мире. После всего, что он прошел, справедливо ли это? После вынужденного возвращения в Зону на целых полгода, после плена у сектантов, где он чуть не стал чьим-то ужином, после недельных скитаний под землей в попытках выбраться с Болот, после марш-броска по самым гиблым местам, в том числе по Лиманску, в который он поклялся больше не возвращаться после того, как им с Ловчим пришлось месяц искать следы Картографа, чтобы узнать, как попасть в Долину… После этого узнать, что все было впустую? Он снова стоял на пороге пространственной аномалии, как и полгода назад, вернувшись в самое начало пути. Справедливо? Никак нет и не могло быть, но, впрочем, где вы ее видели, эту справедливость? Что же, видимо, хозяйка Судьба со мной не наигралась. Вот он, ваш покорный слуга Штык, готовый к новым приключениям. Штык молча встал и проследовал туда, где, по словам незнакомца, находилась аномалия. Больше он ничего не стал спрашивать и вообще хотел поскорее убраться подальше от этого места. — Да, и еще! Там, дальше по коридору, тебя ждет кое-кто. Ты его знаешь. Когда сталкер обернулся, позади него никого не было, только кромешная темнота. И разошлись, как в море корабли. Вот и ладненько, вот и хорошо. Штык прошел дальше, пока не увидел уже знакомые очертания пространственного перехода. Рядом стояла фигура в черном плаще, и Штык никогда бы не подумал, что будет так рад видеть его. — Привет, Рэд.***
Поняв, что бродить по дну нет смысла, Штык попробовал забраться по крутым склонам промоины наверх. Получилось не сразу — когда он начинал карабкаться, земля под ногами осыпалась и он вновь скатывался на дно, как буквальное, так и моральное. Но в конце концов умудрился выбраться, зацепившись за выступающие из склона корни какого-то дерева, и обнаружил себя посреди довольного густого леса. Местность выглядела до боли знакомой — серая земля, засыпанная редкими гнилыми листьями, явно больные деревья со скрюченными ветвями и облезлой корой. О том, что они вообще живы, говорили только остатки листьев. Над ним нависали свинцовые тучи, подсвеченные со стороны уходящим закатом. Боги, это совпадение или я умер, а Чистилище так похоже на Зону? Небеса ответили раскатами отдаленного грома. Не имея на уме ничего лучше, кроме как пойти куда-нибудь в поисках чего-нибудь, Штык двинулся наугад. Темнело стремительно, а значит, нужно хотя бы выйти на открытую местность, может, получится найти… А что найти? Котел изобилия и благоденствия, рядом с которым будет услужливо дожидаться искомый артефакт? Не худшая идея, но, стоило подумать про котел, как в животе заурчало. Он специально растягивал запасы еды, опасаясь, что может не хватить, а теперь все они остались где-то. Где? А черт знает. Вот и думай, какой урок извлечь из этой ситуации. Не экономишь — страдаешь, а экономишь — то же самое. Никакой справедливости. Менее чем через час окончательно стемнело и поднялся прохладный ветер. Он раскачивал ветки деревьев из стороны в сторону, отчего в темноте они становились похожи на уродливые когти каких-то громадных существ, готовых, казалось, вот-вот схватить незадачливого сталкера и утащить в темноту. Чтобы не думать об усталости и голоде, Штык думал о том, что если умрет, останется без премии Дарвина. Благо, к холоду он был привычен и об этом пока не переживал. Сколько он бродил по ночному лесу, Штык не знал, но когда вдалеке вроде бы замелькал костер, он не сразу в это поверил. Однако ему не показалось — метрах в двухстах на открытой поляне горел едва заметный из-за деревьев огонь. Ты меня балуешь, госпожа фортуна? Внезапное предчувствие опасности заставило пожалеть о дерзких мыслях. Проснулось чутье, которое вырабатывается за годы топтания Зоны, в постоянном напряжении от ощущения пристального взгляда в спину, от близости смерти, нереальности всего происходящего. Сколько бы он ни проводил времени вдали от этого проклятого всеми богами куска аномальной земли, оно всегда включалось, стоило пересечь невидимые границы, а отпускало не сразу. Штык помнил первые месяцы адаптации после Зоны слишком хорошо. Он обернулся, надеясь, что просто показалось. Да что же это такое… Перед ним, совсем близко, стоял здоровый волк. Он, кажется, поймал на себе взгляд человека и остановился, пристально наблюдая за действиями сталкера. С одной стороны, Штык был рад видеть обычного волка, а не уродливую массивную харю псевдособаки или чернобыльца. С другой, это все еще здоровый хищный зверь, который шел следом явно не для того, чтобы показать заплутавшему человеку направление. Хороший волчок… Стой, где стоишь, а я шаг назад, два назад, мимо иду, никого не трогаю и совсем не вкусный. В отличии от тварей Зоны, которых не корми, дай только убить все, до чего можно дотянуться, волками движут обычные инстинкты, а значит, надо плавно отходить назад. Шаг. Еще шаг. Вот так, плавно перенести вес с носка на пятку. Главное… Главное… …без резких движений. Хруст ветки выбил его из колеи. Сегодня явно не мой день. Волк, до этого пристально наблюдавший за его движениями, словно ждал чего-то такого и тут же сорвался с места. Пытаться убежать было глупой затеей, поэтому Штык, не долго думая, вытащил из пояса ремень и перехватил его поудобнее, как хлыст. Невесть что, но ничего лучше под рукой не было. Дождавшись, когда зверь приблизится, Штык что было сил саданул ремнем, целясь в глаза. Плохой мальчик! Честно говоря, сталкер ожидал худшего. Удар, видимо, пришелся куда надо и волк отскочил в сторону, жалобно скуля и суча лапами по земле. Вот он, шанс, лишь бы хватило прыти. На ходу надевая ремень, Штык рванул что было сил вперед, туда, где горел костер. Поскольку никто не бросился в погоню, он решил, что волку хватило одного удара, чтобы потерять аппетит. Но Штыка это интересовало мало. Не обращая внимания на ветки, которые били по лицу, он бежал, пока не оказался на грани освещенного пространства. У костра сидело трое, и стоило Штыку выйти из зарослей, как все одновременно вскочили, вскидывая оружие. — Какого хера?! Кто там шарится в потемках, а ну, выходи! — послышался грубый мужской голос. Троица была одета в разносольный походный скарб, который Штык видел так часто, что уже забыл, как выглядит обычная гражданская одежда. Плащи, пончо, потертые штаны с заплатками… Выглядели они, слава богу, как обычные люди, хотя по лицам было видно, что это вовсе не почитатели большого театра, мягко говоря. У одного в руках была полновесная двустволка, у двух других — что-то вроде коротких карабинов. Госпожа фортуна, смиренно и ничтожно прошу — пусть это будут не бандиты, только бы не бандиты. — Я пришел с миром! — Штык поднял руки, стараясь выглядеть максимально безобидно, насколько мог. — И, если честно, немного заблудился. Трое переглянулись между собой, но оружие опускать не стали. — Джентльмены, джентльмены, ну вы чего, в самом деле? Разве так в наших краях встречают ночного путника? — откуда-то из-за спин вооруженных людей показался четвертый. Это был невысокого роста коренастый мужчина в клетчатой рубашке и широких штанах, которые, кажется, назывались чапсами. На голове красовалась шляпа с широкими полями, наподобие тех, что вечно носил сталкер-пижон по прозвищу Ковбой. Что-то у него было с лицом, как будто он нацепил сварочные очки, но Штык эту мысль откинул — какой идиот, кроме него самого, будет носить сварочные очки ночью? А вот дальше начинались странности: его левая рука выглядела так, как будто была сделана из металла, причем каким-нибудь токарем-самоучкой за пару пузырей паленой водки. Руку по локоть заменял грубый протез, который, тем не менее, был вполне рабочим. Оружия у него в руках не было, но на поясе виднелись две кобуры. Мать честная, куда это я попал? — Эй, незнакомец, ходи сюда. Говорить будем. Только смотри, без шалостей, ладно? Шалить сейчас Штыку не очень хотелось, равно как и идти к этим странным типам, но вариантов было немного. Чуть помявшись, он подошел ближе к костру. Типы с оружием опустили стволы, но не убрали, а только чуть разошлись в стороны, что Штыку не очень понравилось — его словно брали в кольцо. «Ковбой» окинул Штыка беглым взглядом. Не показалось — это действительно сварочные очки, как он в них ночью что-то видит?.. — Откуда ты такой взялся, странник? Да вот, обожаю освежающие прогулки в лесу, особенно после пространственных аномалий, знаете ли. — Я обычный путник. Шел своей дорогой, никого не трогал, но потом на меня напали волки и я сбился с пути. И вот хожу тут по лесу, нарезаю круги, а потом увидел костер вдалеке и решил, вот, подойти, узнать дорогу. Звучало, конечно, отвратно, тем более что врал Штык плохо, но это, в общем-то, была не ложь, а скорее… определенная перспектива на правду. Однако мужчина в шляпе то ли поверил, то ли ему было все равно. — Волки, говоришь? Да, частенько они нападают на путников в этих местах… Ходить одному ночью через эти леса — дело гиблое. Оружие-то у тебя хоть есть? — Было, но потерял по дороге. — Ах, потерял… Ну, что же ты так неаккуратно, — на последнем слове он внезапно вскинул левую руку, сжимая ее в кулак. Штык не успел ничего сделать. Механический кулак врезался ему в живот с такой силой, что сталкер отлетел и завалился на спину. В глазах потемнело, воздух вышибло из легких, никак не получалось вздохнуть. Он успел только отметить, что целился незнакомец в солнечное сплетение, а так бы спокойно проломил ему ребра и все, пиши пропало. Кое-как вздохнув, Штык подобрал под себя ноги и попытался встать на четвереньки. Проморгавшись и подняв голову, Штык столкнулся лицом к лицу с тем самым волком, которого отогрел в лесу ремнем. Понял он это по заметному кровавому следу над глазом у зверя. Волк скалился, но почему-то не нападал. — …пятый уже? Всего за неделю, как грибы после дождя, но это хорошо для бизнеса, — где то за спиной «ковбой» разговаривал с кем-то из своих подручных. Штык бросил в сторону беглый взгляд, пытаясь понять, чем его так отогрели. Железный кулак волочился по земле, привязанный на какой-то трос, а затем вернулся обратно к металлической руке. Обидчик «размял» свою металлическую кисть и криво усмехнулся. — Кажется, Бесси проявляет к нашему полуночному гостю недюжинный интерес. Людей стало больше, откуда-то взялись еще несколько человек с оружием, и все они окружили Штыка. Внезапно кто-то резко схватил его за волосы и потянул в сторону. Штыка развернули на месте, и его виду предстал какой-то чудной зверь, похожий на риклинга, только более горбатый и с длинным крючковатым носом, и весь зеленый. Одет этот чудила был в какие то лохмотья, а в руках держал длинное металлическое копье. — Эй, грот, это ты сделал?! Ты?! Отвечать! — он ткнул Штыка кончиком этой странной штуки, и тот вздрогнул от ощутимого удара током. — Эй, какого хрена?! — Малчать! Я тебя спрашиваю: это ты сделал?! — Штык наконец понял, что зеленокожий указывает на волка, который все еще скалился и пристально смотрел на сталкера. — Ты, да?! Босс, этот грот ударил малышку Бесси! Штык про себя усмехнулся: «малышка» Бесси могла с легкостью уместить в своей пасти этого зеленого карлика, если бы захотела. Но в целом-то, было не до смеха: шестеро человек, не считая главного, этого зеленого и волчицы, и все они вооружены. — Это правда? Он действительно это сделал? Мне очень жаль это слышать, — в голосе «ковбоя» сквозила нескрываемая фальшь. — Малышка Бесси — часть нашего скромного коллектива, а согласно местным законам, нападение на одного из членов группы путешественников приравнивается к нападению на всю группу, что, в свою очередь, дает нам право использовать любые методы самообороны. Кто посмеялся, кто просто усмехнулся, но зеленый все никак не унимался и продолжал надрывать глотку на весь лес. — Да, босс, да! Давайте, скормим его заживо Бесси, пусть будет справедливо! — волчица при этих словах сделала несколько шагов вперед. Остальные принялись ее подбадривать, но «ковбой» поднял железную руку вверх в примирительном жесте, и все поутихли. — Джентльмены, ну что же вы, право, как дикие звери! Давайте не будем уподобляться всякому отребью. Местные порядки в том числе позволяют мне пленить обидчика и распоряжаться им по собственному разумению. Тем более, как мне кажется, от него живого будет гораздо больше пользы, чем от мертвого. А еще, спешу всем напомнить, что Бен Конагер, в отличии от своих поганых братьев, отличается милосердием и добрым нравом. Штыку ой как не понравилось, куда клонил этот «джентльмен», и приятельский тон типа с металлической рукой не сулил ничего хорошего. Но это все же лучше, чем стать ужином волчицы. «Ковбой» тем временем подошел к Штыку и склонился над ним. Не торопясь, он выудил выудил пачку сигарет и подцепил одну зубами. Намеренно растягивая все свои действия, поднес механическую руку к лицу, и из указательного пальца выскочил маленький огонек. «Ковбой» закурил и затянулся. Его губы расплылись в кривой ухмылке. В следующий миг механическая рука сомкнулась на шее Штыка, и улыбка пропала с его лица. — А теперь слушай внимательно, приятель. Меня зовут «Большой» Бен Конагер. Ты теперь моя собственность, — рука сжалась сильнее, и Штык почувствовал, что дышать больше не может. — Тебе же будет лучше, если усвоишь это как можно скорее. В глазах стало темнеть. Он попытался кивнуть и, кажется, получилось. Рука разжалась, и Штык снова повалился на колени, жадно глотая воздух. Сегодня определенно не мой день. Кто-то подошел к нему. На этот раз это был зеленый мерзкий карлик, который держал в руках какое-то подобие молотка. — Если ты, сквигово дерьмо, хоть подумаешь о чем-то не том, я переломаю тебе все пальцы до единого. Штык подумал, что понятия не имеет, что было «тем» или «не тем» в понимании этого уродца, но вслух спрашивать не стал. — Это было бы неприятно. На испорченный товар придется искать очень специфичного покупателя, а мы не хотим идти в этом направлении, правда, приятель? — Штыку не понравились овертоны в голосе этого Бена. — А теперь тащите его к остальным, пусть подрыхнет малость. Завтра долгий переход. Один из подручных Бена поднял Штыка с земли и повел куда то в кусты, где, как оказалось, был разбит небольшой лагерь. На окраине этого лагеря виднелась группа людей, скованных одной цепью, которые спали на земле. Когда Штыка подвели, они нехотя поднялись, глядя на него сонными глазами. Сказать, что выглядели они убого — ничего не сказать: понурые уставшие лица, пустые глаза, порванная одежда и общая истощенность. Пленники без особого интереса наблюдали за тем, как сталкера заковали в ту же цепь, в которую были закованы и они. Как только охранник закончил, Штык почувствовал, будто оставшиеся силы стремительно уходят, как если бы весь окружающий мир разом навалился на него. — Цепь заколдована, — вяло пояснил один из заключенных. Штык отметил, что зубы у него вставные — из золота, и он единственный, кто держался более-менее нормально. Остальные сразу же завалились обратно спать. — Обычная практика: работорговцы покупают цепи, зачарованные на выкачивание сил из живых существ, чтобы мы не могли ничего выкинуть. Ты не местный? Работорговцы? Ну да, спасибо, госпожа фортуна, что не бандиты. Огромное человеческое тебе спасибо. — Можно и так сказать, — Штык посмотрел вслед уходящему охраннику. Вскоре движение в лагере закончилось и, видимо, остались только караульные. — А что, по мне заметно? — Именно так. Думаешь, как он тебя раскусил? Одетых, как ты, с этими странными шевронами, в последнее время многовато. Падают с неба, бродят тут по глуши, пока не наткнутся на работорговцев, бандитов или кого похуже. Ни оружия, ни связей… Кому вы тут нужны, кроме тех, кто может получить за вас прибыль? Тебе, можно сказать, повезло. — Повезло? — Штык хохотнул. — Вот это да, я, черт подери, везунчик. — Да, повезло. Ты выглядишь крепким и ладным, и не слишком буйным, а значит, тебя могут продать как слугу какому-нибудь господину. И если думаешь, что это плохо, то я тебя разочарую — может быть намного хуже. Те, кто не могут работать или слишком свирепы… скажем так, я им не завидую. Я всякое слышал про особые заведения для особых клиентов и про Арены, даже про Цирк Мясника. Поверь: то, что тебя ждет, куда предпочтительнее. Звучало это все удручающе. Вовсе не было желания опробовать на своей шкуре полный набор несчастий, которые был готов предложить новый мир. С другой стороны, его хотя бы не собирались есть, по крайней мере, пока. Как только в лагере все затихло, Штык принялся озираться, отчаянно пытаясь сообразить, что же делать. Значит, цепи зачарован. Магия? С этим феноменом Штык знаком, и это дало бы небольшой простор мысли, если бы не всепоглощающая усталость, которая делала мыслительный процесс невыносимым. Остальные пленники уже спали, кроме типа со вставными зубами. Кажется, тот уловил его мысли и слабо усмехнулся. — Забудь об этом. Стали бы они оставлять нас просто так без охраны? Тут вокруг шныряет эта бешенная дрянь. Ей не составит труда тебя загрызть, если попробуешь сбежать. А даже если и убежишь, что дальше? Будешь слоняться по лесу, пока тебя кто-нибудь не сожрет? Мой совет — экономь силы. Завтра будем идти от заката до рассвета. Замолчав, он отвернулся и лег, как ни в чем не бывало. Штык посмотрел ему в спину какое то время, а затем, решив, что сейчас все равно никаких светлых мыслей его уставший мозг произвести не сможет, завалился сам. Ненавижу пространственные аномалии. Ненавижу. Эта мысль была последней перед тем, как усталость наконец одолела Штыка и он провалился в беспокойный сон без сновидений.