***
Сначала Штык хотел напомнить, что вызвался идти первым, но Предвестник только молча отмахнулся. Сталкер возражать не стал. Ему и самому было как-то некомфортно топать первым в незнакомой местности. Когда они удалились от места стычки с Цвергами, было за полдень и погода улучшилась — по крайней мере, не было ощущения, что в любой момент снова пойдет мерзкий дождик, который уже достаточно подпортил настроение. Из леса они вышли на относительно открытую, сухую равнину. Кроме какой-то пустынной растительности, представляющей собой редкие колючие кустарники и одиночные, хлипкие деревья, тут более ничего не росло. Населенный пункт был уже совсем рядом, только теперь маршрут пролегал по местности, испещренной множеством расщелин. Иногда они достигали нескольких метров в ширину, и потому приходилось вечно петлять. Между делом Штык отметил, что проводник вечно озирался по сторонам, как будто чего-то опасался, и в целом вел себя слегка нервно. Впрочем, сталкер уже усвоил, что местное гостеприимство оставляло желать лучшего, поэтому такое поведение отчасти было понятно. Большую часть времени они топали в тишине. Предвестник словно не замечал спутника, плетущегося позади, уделяя все внимание ковырянию в портсигаре, в котором виднелась куча разных сигарет вперемешку. А Штыку не хотелось особенно тревожить его — он не оставлял впечатления общительной персоны. — Шевроны сними. Штык дернулся, когда услышал голос. Предвестник не обернулся, только топал дальше, прикуривая сигарету спичкой. — Ась? — Я говорю: сними шевроны, спори их ножом и выкинь куда подальше, не мозоль глаза. Ах, да, шевроны. Штык мысленно хлопнул себя ладонью по лбу. Ныне покойный Фил упомянул, что шевроны выдавали в нем пришельца из другого мира, а значит, по логике местных, с ним можно делать что угодно, в том числе и всякие гадости. Из-за усталости он как-то это и подзабыл. Надо бы собраться, а то я так далеко не уйду. Нужно, конечно, нормально поесть и отоспаться. Эта гонка на протяжении трех безумных дней начинала порядочно надоедать. Благо, они были почти на месте — после петляний по испещренной разломами равнине наконец подбирались к… чем бы это ни было. — Слушай, а что это было, там, в лесу? — Штык не был уверен, что стоило пытаться заводить разговор с рогатым, тем более тот явно не был заинтересован в этом, но хоть какую-то информацию узнать стоило. Тем более, за спрос денег не берут, по крайней мере, ему хотелось так думать. — Ты про Цвергов? — собеседник откликнулся, пусть и без особенного энтузиазма. Это лучше, чем просто молчание в ответ. — Никто о них толком ничего не знает, кроме того, что их зовут Цвергами. Довольно странно. Штык до сих пор помнил странное ощущение — слово будто всплыло у него на уме, стоило посмотреть на тварей, состоящих из сверхплотного тумана. Предвестник меж тем продолжал — кажется, ему эта тема была интересна. — Они… Как бы это сказать… Формируются в густом тумане. Всегда выглядят по-разному, как помесь нескольких других существ. Всегда настроены агрессивно по отношению ко всему, что Цвергом не является, а вот трупы не трогают. Получается, что убивают просто так. И всегда чувствуют тебя, где бы ты ни находился, так что даже не пытайся от них спрятаться. Появляться они начинают только в преддверии и во время Сезона Катастроф, так что это верный признак. Для начала знать бы еще, что это такое. — Толку с них ноль — если получится убить, распадаются на части и исчезают, а вот проблем могут создать массу. Если Цверг небольшой или их мало, отбиться еще можно, но порой туман порождает таких тварей, что в кошмаре не приснятся. Нам, можно сказать, повезло. Который день Штык слышал, что ему повезло, и начинал раздражаться. В конце концов, плохо шутить — это вообще-то его прерогатива. Да я прямо-таки самый счастливый человек на свете, раз мне так беспробудно везет третий день подряд! — А есть какие-то способы борьбы с ними? Ну, как вот то, что ты сделал? — Ты имеешь в виду, кроме вспышек яркого света? Не думаю. Дело в том, что анатомия Цвергов — штука странная. Если грубо — это просто живой туман, настолько плотный, что обрел некую… Даже не знаю, как сказать… Осязаемость? О какой вообще анатомии в таком случае можно говорить? И тем не менее, строение Цвергов влияет на то, насколько сложно их убить. Есть те, которых можно только хорошенько пнуть и этого будет достаточно. Есть такие, с которыми может не справиться отряд хорошо вооруженных профессионалов. Говорю же: почти каждый Цверг индивидуален, а значит, и методы борьбы с ними разнятся. Но лучше просто обзавестись световыми шашками, если есть, на что их купить, а в идеале — не соваться в густой туман, если не уверен в своих силах. Можно еще попробовать удрать от них — за пределами тумана они исчезнут, но чаще всего это ничем хорошим не кончается — как я уже говорил, Цверги чувствуют живых существ и преследуют их до последнего. Сталкер хмыкнул про себя. Рогатый своей манерой описывать тварей в деталях и рассуждать на тему их особенностей отдаленно напомнил Ловчего, и Штыку вновь взгрустнулось. Сосредоточься. Сейчас надо думать о том, как помочь себе, а Ловчий справится. — Слушай, а что это за странная такая штука — когда я посмотрел на одного из них, я сразу понял, как они называются. Телепатия? — Представиться — это все, на что у них хватает вежливости. Не знаю, что это, и никто точно тебе не скажет. Да и какая, собственно, разница? — рогатый, казалось, даже слабо улыбнулся, впервые за все время, что они разговаривали. Он в целом был довольно угрюмым, чем еще сильнее напомнил Штыку друга. Вежливые, значит. Представляются перед тем, как тебя угробить. Вспоминается анекдот про свободовца и мухоморы, которым тот обещал их больше не есть… Пока получалось разговорить проводника, стоило узнать еще пару важных вещей. — Слушай, ты вот упомянул про Сезон Катастроф. Что это? Звучит как название какой-то дешевой фантастики. — Зато хорошо обрисовывает суть. Ты же сталкер, да? Ну, из этого… откуда ты там. Ты меня понял, в общем, — собеседник впервые за все время обернулся в сторону Штыка, глядя выжидательно. Сталкер молча кивнул. То, что он услышал, казалось странным. Он уже понял, что такие, как он, не были здесь диковинкой. Вспомнился еще один анекдот. Сталкера Петрова как-то спросили, кто такие сталкеры. А он на это ответил: как же, кто, мол, вы спрашиваете, это все знают, даже маленькие дети. Вот они, под столом, пьяные валяются. — Ну, вот. У вас там есть эти… Выбросы, да? Когда в один прекрасный момент ни с того ни с сего начинает твориться всякая непотребщина и мир переворачивается с ног на голову. Сезон Катастроф — примерно то же самое. На самом деле, существует много названий для этого феномена. Кто-то называет его Сопряжением, кто-то Штормом хаоса. Самые лаконичные особо не морочатся и называют просто пиздецом, и с ними я солидарен, но только отчасти. Штык снова усмехнулся про себя. Нет, у него все-таки есть какие-то крупицы юмора. — Только пиздец — он бывает всякий, знаешь ли, а Сезон Катастроф — это особый сорт пиздеца. Грубо говоря, в какой-то момент ткань мироздания словно истончается и пространство становится зыбким, нестабильным. Повсюду появляются пространственные искажения, которые вы называете аномалиями. Иногда маленькие и незначительные, а иногда огромные пробоины в… Даже не знаю… В другие миры? Реальности? Временные потоки? Может быть, все сразу. Так или иначе, из этих пробоин начинает вырываться дикая магическая энергия, так нужная всем обитателям этого райского местечка, но одновременно губительная для всего живого. А, точно, тебе же нужен контекст, чтобы понять… В общем, магия — это такая штука… — Я знаю, что такое магия. Можно сказать, с этой частью инструктажа я уже ознакомлен. — Даже так? Хотя, ты же у нас огнем дышишь, я как-то об этом не подумал. В общем, магия, да, только в своей первозданной форме. Она вытекает из… одного стремного местечка, которое находится за пределами нашего мира, но при этом как бы всегда рядом. То, что там творится, в том измерении, нормально объяснить невозможно. Главное, что стоит знать — населено оно массой очень неприятных созданий, которые нам ничего хорошего не желают. Так вот, в Сезон Катастроф грань между нашим миром и тем местом, о котором я говорю, становится тонкой, и все содержимое этой клоаки начинает выплескиваться сюда. Когда это случается, начинает происходить всевозможная хрень. Цверги — это так, ерунда по сравнению с тем, что иногда можно встретить. А набор очень обширен: магические катаклизмы, пространственные штормы, твари, от одного вида которых наизнанку выворачивает, и далее по тексту. Идею понял? — Да, звучит действительно как наш всеми нелюбимый Выброс. В общих чертах, конечно. — С той лишь разницей, что длится это все не пару часов, а по нескольку месяцев. Иногда и дольше, и разбивается на несколько этапов, как вот сейчас, например. Сезон Катастроф только начинается, но его проявления уже можно заметить, и дальше будет веселее. Если еще кто-нибудь скажет, что я очень везучий, отправлю их в пешую эротическую кругосветку. — Еще начинаются портальные штормы. Сюда начинает заносить таких, как ты, — чужеземцев из других миров, которым не повезло жить в зонах… Э-э, как бы сказать… Пространственной нестабильности, во! Ну и, конечно, всякий хлам из ваших миров — вещи там, оружие, иногда довольно интересные штучки. Так что от этого явления даже есть определенная польза, для нас, в смысле. Появляется возможность пространственных перемещений, телепортации, что упрощает логистику для отдаленных мест. Помимо этого, есть целая категория народа, которая ждет портальных штормов, чтобы залезть в другие миры в поисках ценностей. Чаще всего они, правда, попадают в эту вашу Зону, но и там есть, чем поживиться. Ага, это мы уже поняли. Определенно нужно подкинуть кому-нибудь идею межпространственной таможни, а то бардак какой-то: шарятся всякие, уводят «Бумеранги» из-под носа. — Весело у вас тут… И как вы его переживаете, этот ваш Сезон? — Да как придется. Ты не думай, что мы сидим под землей все время, пока длится свистопляска, нет. Просто… Ну, жизнь становится сложнее. Приходится быть внимательнее, слушать прогнозы ветров. И наоборот: те, кто ищет наживы, в это время работают вовсю. Тем, кто не умеет за себя постоять, приходится несладко, но — се ля ви. — Ветра? — Штык начинал жалеть, что решил копнуть сразу глубоко. Информации нужно было усвоить немерено, и усталый мозг протестовал. А вот собеседник не замолкал. Казалось, он только и искал возможности как следует наговориться, и теперь его понесло. — Дикие ветра. Тут так называют потоки магии, которые всегда присутствуют в нашем мире, как аномальная энергия в вашей Зоне. Невидимые глазу, они тут, на самом деле, краеугольный камень, вокруг которого крутится вся местная жизнь. Маги черпают оттуда силу, чтобы колдовать, но помимо этого их еще используют в качестве источников энергии буквально для всего. Интенсивность ветров не постоянная, и в обычное время они не представляют особенной опасности. Но вот во время Сезона Катастроф потоки магии усиливаются и растекаются по всему миру, и на их пути лучше не оказываться. Мутации, безумие, да и просто смерть — на выбор, так сказать. За движением ветров наблюдают, мониторят направление и интенсивность, а вокруг этого всего простой люд выстраивает свою жизнь. — Весело у вас тут, — повторил Штык без энтузиазма. — Да так же, как и у вас. В целом, ничего хорошего, но жить можно, даже припеваючи, если уметь. Такие, как ты, если в первые неделю-две выживают и не становятся жертвой работорговцев, обычно неплохо устраиваются. Действительно, Штыку подумалось, что привычные к выживанию в бесконечном аду, коим являлась Зона, сталкеры будут комфортнее себя чувствовать в похожих условиях, нежели если попытаются выбраться из Зоны и жить, как нормальные люди. — Слушай, и что, это творится везде? И монстры, и дикая магия, и все, что ты перечислил? — В целом, да, но не везде в одинаковой степени. Где-то совсем плохо — там люди рвут друг-другу глотки за крохи еды. Где-то наоборот процветают вопреки всему, а где-то умудряются находить время и силы для междоусобиц. Одни тут вообще отделили себя от окружающего мира стеной и никого не пускают, потому что считают себя лучше всех на свете. У нас люди огородили Зону от мира, а эти, получается, сами отгородились? Иронично получается. Услышанное вгоняло в уныние. Штык, конечно, не рассчитывал, что попадет в какое-нибудь райское место, где «Бумеранг» будет дожидаться его на блюдечке под ближайшим кустиком. Но он никак не рассчитывал попасть в мир, где люди не живут, а выживают, как сталкеры в Зоне. Все на местах: и страшные твари, и бандиты-работорговцы, и всевозможная необъяснимая хренотень, а среди этого всего люди, которые грызут друг другу глотки, несмотря ни на что. Да, это все Штыку слишком знакомо. В поисках ответов на свои вопросы сталкер поднял глаза. Дело шло к вечеру, солнце лениво клонилось к горизонту, окрашивая небо в оттенки розового. Штык полюбовался, как по мирному, но чужому небу плывут гонимые ветром облака. Почему все так? Почему с ним? Что он сделал, чтобы заслужить все это? Ответов, конечно, никто не дал. Да и странно это было бы, как-то неинтересно, что ли. Подумалось, что он неправильно ставит вопрос. Ничего он не сделал, нет такого понятия «заслужил» или «не заслужил». Он здесь потому, что сам пришел, потому, что так надо. И он сделает, что надо, и вернется, сколько бы времени на это ни ушло. — Почти пришли. Спрашивай, если что еще хотел узнать, пока есть время, — голос Предвестника вырвал Штыка из собственных мыслей. Он даже и не заметил за разговором, что до этого видимый вдалеке город теперь был совсем рядом. — Да пока хватит. Пусть хоть это в голове уложится. Поселение выглядело не слишком большим — пара десятков построек, какие-то из кирпича, какие-то, видимо, из дерева. Высокая металлическая башня, укрепленная снизу несколькими тросами, напоминала чем-то радиолокационную антенну Выжигателя Мозгов, но отдаленно. Штыку вновь подумалось про профдеформацию. По периметру городок был обнесен высоким забором, в основе сделанным из дерева, но укрепленным во множестве мест металлическими распорками и листами. Виднелись несколько сторожевых башен, так же укрепленных металлическими элементами. Когда двое подошли ближе, Штык увидел неожиданную деталь — каньон шириной в десяток метров и глубиной в несколько десятков, которого не было видно из-за горизонта, но получилось разглядеть теперь, когда они подошли ближе. По дну каньона струилась речушка, не сильно полноводная, но это был первый серьезный источник воды, который Штык увидел за последние дни. Более того, когда они приблизились еще, сталкер увидел, что городок вовсе не такой маленький, просто большая его часть находится прямо в каньоне. В высоких стенах были выдолблены огромные ниши, в которых виднелись дома и другие постройки, со всех сторон окруженные металлическими подпорками. Два берега каньона соединялись множеством подвесных мостов, по которым активно сновали местные жители. Причем мосты были не деревянные, а тоже из железа, и с каждой стороны крепились на солидного вида площадках. Все это в совокупности создавало очень странное впечатление. На ум сразу пришел Маркарт, где жители тоже жили, по сути, внутри огромной скалы. Отметив собственную избалованность странными ландшафтами, Штык окинул взглядом оборонительные сооружения. На каждой башне виднелись бойницы, из которых торчали стволы каких-то орудий. Пулеметы, что-ли? Солидно они тут окопались. Слова Предвестника теперь не казались преувеличением. Судя по всему, местные жители за себя постоять умели. Подходя к массивным воротам, Штык заметил, что подходы к городу усеяны рядами деревянных кольев, покрытых запекшейся кровью. Волей-неволей на ум пришла ассоциация со входным КПП бара «100 Рентген», который члены группировки «Долг» превратили в настоящий оборонительный рубеж. Послышался лай собак, на стенах началось движение — кажется, их приближение заметили. — Не делай резких движений. Местные могут показаться не слишком гостеприимными, но, если будешь себя хорошо вести, убедишься, что они милейшие люди. Испытывать местных Штыку вовсе не хотелось, поэтому он расслабился, насколько мог, и наблюдал за происходящим. Между тем над воротами показались две фигуры в плащах-палатках. — Рогатый! Ты, что ли? Кто это с тобой? — послышался голос с одной из башен. — Да вот, чужеземца притащил, из сталкеров, — ответил рогатый без враждебности. Вроде бы, пока все нормально. — Тоже мне, сестра милосердия! Может, ты его еще и грудью покормишь? — Очень смешно. Открывай давай, хрена ли мы тут стоим у твоих орлов на прицеле?! С той стороны послышался смешок, а затем ворота медленно поползли вверх со скрипом и грохотом. Сразу за ними стоял здоровенный верзила, которого Штык сначала спутал с обычным человеком. Собственно, он и выглядел как человек, только на голове у него виднелись огромные закрученные рога, как у заправского барана. В каждой руке он держал по длинному поводку, которыми удерживал сторожевых собак. В породах Штык не разбирался, но понял, что не очень хочет давать попробовать себя этой милой зверине. Но собаки перестали лаять и больше враждебности не проявляли, наоборот — при виде Предвестника они уселись на землю и завиляли хвостами. Рогатый подошел и легко потрепал их за ушами. Штыку показалось: если одна из них захочет, прямо сейчас может откусить тому руку по локоть. Предвестник обернулся и вопросительно посмотрел на него: — Чего встал? Заходи, они не кинутся. Еще одна дурная привычка, связанная с Зоной: собаки — это не к добру. Либо военный патруль рядом, либо стая слепышей, или, что хуже — псевдопсов. Но Штык не подал виду, что животные его смущают. С детства его учили, что свои опасения животным лучше не показывать, они такие вещи хорошо чувствуют. Рогатый внезапно обратился к своему до сих пор невидимому собеседнику. — Так и будешь там торчать или спустишься поздороваться по-человечески? Штык услышал возню на одной из вышек. Из-за края показалось молодое лицо, на этот раз без рогов, копыт и прочих странностей, человек как человек. Он улыбнулся ехидно, а затем спрыгнул прямо с башни. Сталкер ожидал, что сейчас он расшибется со всей дури о землю, но тот выпустил из странного устройства, закрепленного на левой руке, какой-то трос, зацепился за край башни и плавно опустился на землю, довольно улыбаясь произведенному эффекту. Впрочем, сталкеру на ум пришло, что с помощью похожей штуки Предвестник обезвредил Цверга-богомола в лесу. — Понторез хренов, — раздался голос Предвестника. — На месте мой транспорт? — Конечно! Эта рухлядь даже скавам на мусор не сдалась. Забирай, пока к дому не приржавел, — хохотнул белобрысый парень, а затем уставился с интересом на Штыка. — А это, значит, сталкер. Как звать? Пажжи, не говори, я угадаю. Какой-нибудь… эм-м… Гриша Вентилятор? Или не, Фома Артист? Гена Пират? Матвей Коматозный? — Штык, просто Штык, — энтузиазм молодого парня немного раздражал, хотя, кто знает, может, это нормально для этих краев. На секунду Штык почувствовал себя в шкуре Ловчего, и ему стало немного стыдно. Предвестник что-то пробурчал себе под нос и пошел дальше. — Просто Штык? Скучно как-то… Но ладно, Штык так Штык. Добро пожаловать в Содружество Каньона, прекрасный город Питвейл. Дыра еще та, но это лучшее, что есть на ближайшие километры. Веди себя хорошо, пушкой просто так не свети, проблем не создавай и все такое в этом духе. Ну, ты понял, да, приятель? Если нет, лучше пойми поскорее, мы тут приколистов не очень любим, — как бы в подтверждение серьезности своих слов он хлопнул по кобуре, которая покоилась на поясе. Штык дураком не был. Ему хватило происшествий с местными, чтобы не создавать себе новые неприятности. Ну, эти хотя бы не пытаются заковать меня в цепи. Приятная смена обстановки. — Если возникнут вопросы, ищи укрепленное здание рядом с вышкой, там найдешь Дядю Перри, нашего местного Шерифа. Он мужик суровый, но правильный и в душе добрый, ответит на вопросы, какие будут, может, работы какой подкинет, если крови не боишься. Штык кивнул и молча последовал за Предвестником, стараясь не терять того из виду и снова погружаясь в мысли. Если не просто не сверлят недоверчивыми взглядами, а еще и говорят про возможную работу — значит, все идет в верном ключе. Сталкер на секунду задумался о том, сколько же таких, как он, оказывалось здесь во время Сезона Катастроф. И почему никто из сталкеров не знает про это место? Неужели никто не возвращался? — Чуть не забыл! — окликнул его белобрысый парень. — Тут сейчас в городе один из ваших, чужеземцев, в смысле, с торговым караваном приперся. Иди, пообщайся, может, поможет тебе освоиться. А вот это совсем хорошо! Если я его еще и знаю, таки вообще чудесно. Живем, в общем! Сразу за воротами находилось место, похожее на разгрузочную платформу для железной дороги, только без, собственно, железной дороги. Несколько невысоких кранов на электрическом управлении смотрелись особенно странно на фоне городских построек. Угадывались складские помещения и куча народу, возившаяся с ящиками и прочим скарбом, перетаскивая тот с места на место. Что самое интересное: не все они были людьми, что, в целом, уже не удивляло. Некоторые из них, хоть и выглядели похожими на человека, несли на себе отдельные признаки животных, как тот громила с собаками или его проводник. Рога, уши, хвосты, прочие особенности… Но Штык видал и более нестандартную публику в Нирне. Пока что по его меркам все выглядело вполне нормально. У склада дежурили двое коренастых мужчин с густой бородой почти до пола, правда, оба очень низкого роста — буквально Штыку по пояс. На ум сразу пришли гномы из разномастных книжек, которые он читал в детстве, про невысоких и сильных обитателей глубин, которые копают землю на предмет ценных металлов и пьют пиво днями напролет. Оба смерили чужеземца подозрительными взглядами и и вернулись к своим разговорам. Вот и славно, вот и хорошо. Штыка радовало, что выглядел он по местным меркам вовсе не примечательно, а значит, никому толком не было до него дела. Они вместе с Предвестником прошли мимо склада и двинулись по улицам дальше, в сторону «антенны». Улочки города были узкими, из-за чего на них было темно — стены домов срезали остатки уходящего солнца. Штык поправил свои пожитки, стараясь выглядеть естественно — не очень хотелось, чтобы у него что-нибудь сперли на первом же заходе в город. Вскоре улицы вывели их к площади, откуда виднелись сразу несколько интересностей — например, самая натуральная церковь, с крестом и всеми делами, как положено. Архитектура, правда, была незнакомой, возможно, похожие он когда-то видел, но не вживую. А вот это интересный нюанс. Получается, религиозные обычаи тут, ну, на первый взгляд, примерно как у нас? Ему стало интересно, но спрашивать куда-то спешащего проводника по таким мелочам не хотелось — сам как-нибудь потом узнает. Вскоре показалась вышка, назначения которой он пока не знал. Подойдя к ней, сталкер обратил внимание на здание, которое по описанию было похоже на то, о чем говорил охранник на воротах: двухэтажная постройка из кирпича, по всему периметру усеянная длинными металлическими кольями, словно еж. Над входной дверью уныло покачивалась на ветру выцветшая табличка, гласящая, что здесь находится пристанище местного Шерифа. Рядом со входной дверью был припаркован старый, как мир, кроссовый мотоцикл, зацепленный на жесткую сцепку с металлическим колышком, вкопанным в землю. Предвестник повозился с замком минуту, а затем обернулся к Штыку. — Ну, вот и все. Цивилизация, как ты хотел. За сим я откланиваюсь. Он начал заводить свой агрегат, несколько раз глухо затарахтевший, но с горем пополам двигатель завелся. Штык внезапно спохватился, доставая из нагрудного кармана перевязанную пачку купюр, но рогатый притормозил его жестом. — Оставь себе. — Ну уж нет, я в должниках оставаться не люблю, — чистая правда, хоть Штыка и смутило, что рогатый стал отказываться от денег. — Слушай, сделай одолжение — не беси меня, оставь себе деньги и ступай с миром, ищи своих приятелей-сталкеров. Ничего ты мне не должен. Но постарайся здесь особо никому не доверять, не советую, — тон его внезапно сделался раздраженным, Штыку даже показалось, что его слегка потряхивает. Не давая больше ничего сказать, Предвестник надавил на газ, и мотоцикл, сорвавшись с места, понес его на скорости прочь. Штык еще пару минут молча провожал взглядом недавнего проводника, слегка озадаченный резкой переменой в его настроении и стремительным уходом. Когда они подходили к городу, рогатый в какой-то момент сделался очень разговорчивым и в целом был довольно спокоен, даже доброжелателен, а тут его словно подменили. Впрочем, а какая ему, Штыку, собственно, разница? Стоило подумать о более насущных вещах. Например, о еде и ночлеге — уже темнело, а он еще не начал думать о том, где провести ночь. Штык сел на пороге дома Шерифа и задумчиво уставился в небо. Нужно просто немного привести мысли в порядок и буквально минуту перевести дух. Захотелось рассмеяться вслух при мыслях о том, как же, черт побери, он вляпался в этот раз. Сталкер прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз, отсчитывая по нескольку секунд. Стало легче, нервишки больше не шалили, а значит, можно двигаться дальше. Только сначала Штык достал флягу и сделал несколько глотков, а затем полил воды на лицо, которое от пыли и грязи, казалось, превратилось в сплошную маску. — Выглядишь потерянным, приятель, — сталкер чуть не подавился, когда понял, что обращаются к нему. Закрутив крышку и убрав флягу, Штык обернулся, чтобы увидеть говорившего. У входа в здание стоял, облокотившись на стену, седой человек в красной рубашке, поверх которой была надета черная жилетка с несколькими наружными патронташами. Лицо его показалось знакомым, даже слишком. Штык сначала немного смутился — видел этого человека он впервые, но вот белобрысый охранник на воротах словно был его более молодой копией. Родственники, что ли? — Да я это… устал малеха. Сижу, дух перевожу, ничего плохого вроде не сделал, — выражение лица у мужчины было серьезным, но в то же время не вызывало опасений. — Нет, сиди, сколько хочешь, все в порядке. Элоиз Перрот, слежу тут за порядком, — он протянул руку, и Штык, вставая, ответил на рукопожатие. Несмотря на то, что мужчина выглядел худым, хватка у него была стальная. — Новенький в городе? — Да, можно сказать, только пришел. Штыком меня зовут. — Ну и славно. Мой сын, надеюсь, объяснил тебе правила поведения в нашем тихом городке, и мне не надо ничего повторять? Сын? Теперь понятно. — Все кристально ясно, яснее не бывает. — Чудно. Рекомендую посетить наш постоялый двор. Судя по всему, тебе нужно поесть и отдохнуть, а еще помыться заодно. Отсюда прямо до каньона, там каменная лестница и на один ярус вниз, всюду будут знаки, так что мимо не пройдешь. Показав направление, шериф молча удалился внутрь своего дома, оставляя Штыка наедине с самим собой. Его слова звучали не как рекомендация, а скорее как указания. Что ж, было бы невежливо с моей стороны пренебрегать советом уважаемого человека, так ведь? Пока совсем не стемнело, Штык решил найти упомянутый постоялый двор, благо, указатели действительно были натыканы повсюду. Следуя им, он прошел до самого обрыва, где виднелась уходящая вниз каменная лестница. Спуск вел в одну из ниш в стене каньона, где Штык смог получше рассмотреть местные реалии. Некоторые здания здесь были даже не постройками, а скорее выдолблены в стенах, с окнами и всеми остальными удобствами. Под темными сводами горели тусклые электрические лампы, вокруг которых роились насекомые, отовсюду торчали металлические трубы, которые, казалось, пронизывали каждый сантиметр каменных пещер. Невольно возникал вопрос — как местные не спотыкаются об это все, ходя по улицам? Всюду рябили неоновыми огнями разномастные вывески, но ярче всех горела одна большая. Штык проморгался от слепящих в темноте огней и вчитался. «Фрифолл — бар, теплая еда, гостиница или что угодно». Что же, вот и оно! Заведение находилось прямо над обрывом и удерживалось на месте огромными металлическими сваями, которые уходили глубоко в камень. Перед входом было открытое место, где стояло множество местных явно в не самом трезвом состоянии. Люди и не только громко переговаривались, кто-то дрался, пока остальные радостно подбадривали дерущихся и делали ставки. Обычное зрелище для обычного заведения такого рода, Штыку было не привыкать. Другое дело, что на обрыве не было никаких мер безопасности — ни перил, ничего, так что говорящее название начинало обретать смысл. Около входа красовалась еще одна табличка, гласящая: «Туалет на ваш страх и риск», указывающая на сомнительного вида деревянную конструкцию, висящую над обрывом. Да уж, точно — свободное падение. Интересно, как часто тут хоронят народ, который слегка выпил и решил сходить отлить в местный туалет? С юмором у этих местных, видимо, все нормально. По крайней мере, вполне в сталкерском духе. Штыку вспомнилась байка, которую он слышал от Неумехи, про то, как какая-то сталкерская бригада обустраивала себе базу в отдаленных районах Зоны. Чтобы не морочить голову с устранением бытовых отходов, они решили сделать туалет прямо над лужей «холодца», которая стабильно плескалась в небольшом углублении уже несколько Зональных циклов. Штык не помнил, чем там у них все кончилось, но явно ничем хорошим. Конечно, это все могло быть и просто выдумкой, но Штыку нравилась эта идея, тем более, теперь у нее появился серьезный конкурент. Аккуратно миновав шумную компанию на входе, Штык просочился внутрь. В предбаннике его ждал еще один бородатый коротышка, который стоял, облокотившись на грозного вида дубину, размером, пожалуй, превосходящую его самого. — Сдавай оружие, umgi, и проходи, не задерживайся. Хорошо, Жорик, только не торопи, ладно? Штыку подумалось, что каждому уважающему заведению нужен такой вот вышибала, чтоб смотрелся грозно и говорил только одну заветную фразу. Оставаться без оружия было неуютно, особенно после всех событий крайних дней, но тут вроде как безопасно. — Значит так, слушай сюда: если приспичит подраться — с этим на улицу, хозяйка не любит, когда тут устраивают мордобой. Если приспичит по другому поводу, — он хохотнул, разглаживая свою бороду, — советую сильно не напиваться, а то мы только вчера одного вытаскивали из пропасти. Основное помещение было освещено довольно тускло, но чего еще ждать от места, расположенного в своде пещеры?.. Множество столов, барная стойка, шумный народ — не хватало только официанток в провокационной одежде, которые встречались теперь почти в каждом уважающем себя заведении в Зоне. Штык выбрал самый тихий уголок и решил забиться туда, но, не дойдя буквально пары метров до отдаленного стола, услышал восторженный возглас: — Чтобы меня Зона сожрала, если я ошибаюсь. Штычок?! Брови сталкера поползли вверх. Он отчетливо помнил этот голос, и обернувшись, сначала не поверил своим глазам. Сын шерифа не врал, когда говорил, что в городе зависает другой сталкер. — Номос? Какого черта?***
Очнулся Штык непонятно где — какой-то склеп или подвал. Вокруг одни засаленные стены и ободранная штукатурка. Голова была мутной, соображалось очень туго. Кто-то кричал, хрипел, пахло свежей кровью. Когда зрение сконцетрировалось, стало ясно, где он — в плену у Греха, сидит, припав спиной к железной клетке, в компании еще пятерых таких же бедолаг. Ну, и как так вышло? В одну секунду я почти выбрался из подземки, а в другую, получаю по башке и сижу… здесь, где бы это ни было. Как же так, госпожа Фортуна? В углу сидел какой-то человек, рассказывающий свою историю: — А я вот решил до… Это самое… До Рудни сходить. Когда ходил тут раньше, артефакты хорошие были, а «стекловату» собирать надоело — хоть и калека, а чутье у меня есть, и снаряга была. Взял лучшее из того, что было, детектор новый, пошел, а тут… Эх, а у меня ж жена еще осталась, в «Лейке» пашет. Как же она? — сталкер пустил слезу, и Штык заметил, что у него действительно вместо одной ноги самодельный деревянный протез, который набух и измялся от сырости. — Ну ты и сволочь, с женой — и в Зону! Да калекой! Тьфу, — прикрикнул какой-то другой сталкер. Штык потер ушибленную голову и попытался размять шею. Почему негодяи из Страны Негодяев никогда не соблюдают технику безопасности? И снова по голове… Совсем дурачком стану, и никто не заметит разницы! — Слышь, мужик, и без тебя тошно — у меня, может, утюг дома не выключен, — участливо обратился Штык к калеке. — Лучше расскажи, где мы. Только без очевидных истин наподобие «у Греха в плену». Думай, голова, думай, шлем куплю, как денежка будет! Надо срочно валить отсюда нафиг! Морщась от головной боли, он осмотрелся. Конечно, гниловатая затея — вряд ли возможность побега не предусмотрена, но лучше намотать всё на шерстяные покровы — любая мелочь может пригодиться. — Где-где — в полной жопе, блядь! — сказал один из сталкеров — худющий паренек с белокурыми волосами, слипшимися от грязи. — Ну, просили же без очевидностей. В склепе мы каком-то, под церквушкой рудненской. Когда я тут был, такого здесь нема было, только монстров до чертиков, — сказал калека и отвернулся. Парочка сталкеров тяжело вздохнула и уткнулась в пол, думая о чем-то своем. Вдруг калека спросил: — Сколько времени? — Восемь доходит, скоро ужинать начнут, — ответил, поглядев на поцарапанные часы, худой сталкер. И как в подтверждение его словам в другом углу подвала кто-то громко заорал и также неожиданно затих. Штык резко дернулся. Не то, чтобы он был непривычен, просто кричали с таким надрывом, что холод пошел по спине. С освещением было плоховато — горели какие-то керосинки, не более, так что хорошо разглядеть что-либо не представлялось возможным. Разве что даже под светом таких ламп было видно, что в другом углу комнаты стоит стол, весь заляпанный кровью, а рядом — разнообразные инструменты из набора начинающего хирурга-кулинара, и небольшая переносная плита. Штык поморщился: он не строил иллюзий о том, чем ужинают «греховцы», да и обстановка намекала. Окей, эти ребята хотят посоревноваться с пространственными аномалиями в противности, и выиграть соревнование собрались самым бесчестным путем. Все сталкеры выглядели очень исхудавшими, и лишь одного Штык мог назвать более-менее бодрым — чернявый мужчина лет сорока, с длинным крючковатым носом. Когда в проходе появился другой сектант с изуродованным лицом и позвал местного «повара» на ужин, крепкий сталкер подполз к Штыку. — Короче, все это баранье — безнадега, но с тобой, я вижу, может что-то получиться. Сейчас большая часть фриков этих тут, на базе сидит, но к утру их становится меньше. Наверх поднимаются, какие-то свои дела делать и новых неудачников ловить. Утром приходят двое и забирают одного неудачливого на «завтрак». У меня в перчатках по два маленьких ножичка зашито. Не ахти что, но ничего другого не успел сообразить. Нужно попытаться прирезать их, захватить оружие и бежать, а лучше высвободить остальных. Ты согласен? — вполголоса спросил сталкер. — А ты умеешь делать предложения, от которых сложно отказаться, — ответил Штык. — Я не против интимного полумрака, но не в таких условиях. Да и ногти без ножика ковырять не удобно. Конечно, побег — та ещё авантюра, но ситуация, когда все кричат и стреляют, была ему куда ближе, чем когда кричит кто-то один и это не подстреленный враг. — Рад, что есть кто-то, кому есть дело до своей жизни. Держи, утром разбужу. Меня, кстати, Номосом звать, — сказал сталкер и сунул Штыку в руку небольшой ножичек, что больше походил на перочинный, однако весьма острый, даже непонятно, как такой можно было хранить в перчатках. В общем, неплохой инструмент, когда решил сбежать из плена, если не сравнивать с экзоскелетом, газовым резаком и пулеметом. — Просто я ещё не придумал шутку, с которой можно умереть, — откликнулся Штык, пряча нож. — Меня Штыком прозвали. Ножик ему сразу понравился. То ли владелец ухитрялся всегда находить время на свои игрушки, то ли за время отсидки успел наточить. Круче был бы только браунинг-пятидесятник, но такой, как подозревал сталкер, в перчатке пронести проблематично. Нормально отдохнуть перед побегом не получалось, но отбитая голова делала своё дело, и в какой-то момент Штык провалился в сон. Один раз пришлось проснуться, когда утащили визжащего и дергающегося что было сил одноногого. Штык мысленно пожалел бедолагу, но такова Зона: умереть может каждый, и даже самые живые здравствуют лишь потому, что вместо них умирает кто-то другой. Когда крики стихли, он снова заснул и даже увидел какой-то сон. Правда, какой именно — забыл сразу по пробуждении, когда Номос растолкал его. — Давай, не отоспимся перед царством Аида! На улице уже светлеет, а ещё скоро завтрак. — Нет, мам, я не хочу кашку… — пробормотал сталкер, прежде чем разум вспомнил, где сейчас находится. — Уже? Он мотнул головой, отгоняя остатки сна, и коснулся припрятанного ножика. Скоро пойдет потеха. Навалилось волнение — всё-таки это большая авантюра, но, в любом случае, лучше погибнуть при попытке побега, чем изучать «греховскую» кухню изнутри. И вообще, за смерть в бою полагается вечный мальчишник на том свете. Надо будет стащить чуток человеческой еды, если у них есть. В смысле, для людей, а не из них. — Уже. Через десять минут восьмой час, тогда у них примерно и завтрак. Давай ближе к двери, — сказал Номос, и присев неподалеку от дверного проема, сложил ноги по-турецки, и стал ждать. Через какое-то время вернулся охранник — в керосинки то ли новый керосин залили, то ли Штык привык к темноте, но он разглядел изувеченное лицо и оружие, которое тот держал — ПП-91 со сложенным прикладом. Вполне удачное оружие, если использовать, когда охраняешь живую еду. Медленно шло время, текуче, как битум, и волнующе. Вскоре показались двое «греховников». У одного в руке был хорошего вида P226, который владелец неплохо кастомизировал, через всякие целики и переходники поставив прицел, а второй держал связку ключей. В кобуре у него виднелся обыкновенный ПМ, зато за спиной висел СТГ-44. Отперев скрипящий замок клетки, тот огляделся. В камере кроме Штыка и Номоса сидел худющий сталкер, какой-то еще, толстоватый и смердящий, как бомж, который со стороны был похож на покойника, а также какой-то новенький, весь в синяках и с заплывшим глазом, которого, видимо, притащили ночью. — Давай этого, у него гематомы, так вкуснее. — Все равно же отбивную из каждого делаем! — Ну, так с этим и возни меньше, — ответил «греховец» с связкой, и оставив висеть замок с ключами на решетке, пошел к бледному от страха сталкеру. Фанатик с Зауэром в руках остался у выхода. Номос кивнул Штыку на пистолетчика, к которому тот был ближе, а сам заготовил нож в руке, разглядывая спину зашедшего за «едой» фанатика. Штык полюбовался подпорченной физиономией охранника и оружием в его руках. Может, они берут в группировку тех, кто по вкусу не пришёлся? Действовать нужно было решительно и быстро. Главное — не ошибиться. Мальчишник мальчишником, но и среди живых ещё есть чем заняться. К счастью, в качестве отбивной выбрали не его, а какого-то избитого парнишку. Видать, не дался так легко. Как только момент стал, по его мнению, достаточно удачным, Штык ударил противника ножом. И вдруг подвал церкви взорвался звуками. Удар вышел откровенно такой себе. Всё-таки старые навыки подвели в самый ответственный момент, не говоря уже о том, что его до сих пор мутило после удара по голове — ножик ушел куда-то в район ключицы. «Греховод», выживший после удара ножом, извернулся и ударил кулаком по лицу Штыка. Смачный получился удар — губа разбилась, по лицу потекла кровь, а спина сталкера встретилась с мокрым полом камеры. Номос справился получше — облокотившись на стену, лежал умирающий фанатик, зажимая кровоточащую шею, а сам Номос, суетясь, вытаскивал из его кобуры пистолет. Кроме бульканья умирающего «греха» и мата со всех сторон, вклинилась вдруг очередь из «Кедра», пригвоздившая к земле тощего сталкера, побежавшего с отчаянным криком на фанатика с пистолетом. Однако стрельба резко прервалась с каким-то странным хлопком, за которым последовали ужасные звуки агонии «греховца». Глянув в сторону охранника, Штык увидел развороченную коробку пистолета-пулемета, оторванную руку и кусок железа, попавший «греху» в глаз после разрыва ствольной коробки. Что это было, сообразил Штык, как ни странно, быстро — охранник снарядил слишком сильные патроны, например, ПБМ, и поплатился за свою глупость. Оставшийся в комнате «грех» отвлекся, и один из веселых рикошетов «Кедра» угодил ему в грудь, и только потому Номос еще был жив. Время опять стало тягучим, как смола, и Штык видел, как опешивший от рикошета «грех» наводит на Номоса прицел своего зауэра. — Эй, сзади! — заорал Штык, пытаясь хоть немного отвлечь людоеда, и от души пнул его, целясь по ногам. В голове промелькнула гаденькая мысль, что если он сейчас не собьёт негодяю прицел и Номос не сможет поймать момент, страна вечного мальчишника примет их обоих в свои объятия. Прицел Штыку сбить удалось, и девятимиллиметровая пуля прошла в паре сантиметров от головы Номоса. Тот наконец разобрался с кобурой и вытащил Макаров. «Греховод» еще раз от души стукнул сталкера, правда, уже по ребрам, и Штык, не успевший встать, опять повалился наземь. На несколько секунд стало не до сложившейся ситуации, зато рёбра уцелели и пуля в лоб не прилетела ни ему, ни Номосу. Соображать снова он начал, когда в клетке послышалось несколько знакомых выстрелов Макарова, а людоед с дыркой в башке упал замертво. Тем временем, остальные сталкеры в клетке, видимо, решили не дожидаться смерти, и побежали с ключами открывать клетки. Из соседних помещений послышались звуки стрельбы и крики. Организовавшийся хаос стал чем-то самим собой разумеющимся. Так, по идее, и случаются массовые побеги. — Бери пистолет! Кажись, нам повезло больше — сегодня понедельник, они на кладбище у церкви полдня будут че-то свое делать! — крикнул Номос, и выбежав из камеры, приблизился к столу, стоящему в углу. — Там выход потаенный. Тяжелый, млять, помоги-ка! Схватив пистолет и проверив патроны в обойме, сталкер поднялся и, сквозь зубы ругая «грешника», отметелившего его ногами, подошел к своему соучастнику. — Откуда ты вообще всё это знаешь? — спросил Штык, помогая со столом и кривясь из-за отбитых ребер. — Куда дальше? — Да так, может, потом расскажу. Помогай давай! — крикнул Номос, и, навалившись на стол, пыхтя, как паровоз, стал толкать. Когда присоединился Штык, стол начал сдвигаться, и вскоре действительно стал заметен небольшой проход, в который можно было пролезть в приседе. — Короче, Штычок, если я правильно понимаю, там тварины какие-то обитали. Катакомбы, мать их, — затараторил Номос, вернувшись в клетку, чтобы забрать с трупа немецкий автомат и магазины к нему. — Надо будет кого-нибудь притащить сюда, вместе веселей помирать. Так что ты пока прикрой дыру. Не будет меня минуты три — беги. И еще до того, как Штык успел придумать ответ, Номос убежал. Тем временем, в катакомбах продолжалась все та же катавасия: выстрелы, крики, стоны. Из люка веяло холодом, от которого становилось неуютно, да и темнота в нем не делала ситуацию лучше. В голове витали подбадривающие мысли о побеге из Шоушенка, но лучше снова вернуться в катакомбы, чем пытаться прорваться через логово фанатиков–людоедов. К разномастным выстрелам добавился неровный и довольно громкий звук стрельбы из СТГ. Спустя несколько мучительно долгих минут ожидания наконец вернулся Номос. Раненный в ногу и хромающий, людей для побега он все-таки нашел. За ним плелись трое побитых молодых парней, вооруженных все так же из рук вон плохо, всем тем, что можно было достать за пять минут. У одного был АПС, у другого виднелся обрез горизонталки, зато у третьего Штык заметил то, во что не поверил — АН 94 «Абакан». Потом выпрошу… или возьму попользоваться, если что случится. — Притащил я нам народик, а остальные пускай дальше пиздячат «грехов» палками. Кстати, скоро некому будет — там такая мясорубка, что аномалия одноименная обзавидуется, «греховодам» будет кстати открыть сельпо по торговле человечиной. Ну все, полезли, пацаны! — все так же быстро проговорил Номос, и повесив на плечо СТГ, полез в проход. Беглецы выглядели паршиво — на некоторых была залитая чужой кровью одежда, да и своей хватало. — Ладно, парни, следите за тылом кто-нибудь. Толпой они сюда не пролезут, но попытаются при первой же возможности нас настигнуть. Всё, догоняем Номоса, — разъяснил Штык, надеясь, что молодняк не станет тянуть время и обсуждать, и полез за Номосом. Долго идти не пришлось — всего через пару минут неудобного пути на корточках они оказались в каком-то коридорчике, слабо освещенном редкими факелами. Казалось, этот лаз был сделан вручную. Из-за низкого потолка пришлось пригибаться, чтобы не нанюхаться газа от факелов. Какой-то новичок взял один со стены. — И что дальше? — спросил он, посветив в коридор впереди себя. — Да будто кто-то знает… Тикаем, пока можем. Эти коридоры явно идут дальше катакомб в деревне. — А ты откуда знаешь? — Да долгая это история, выбраться бы сначала, — отмахнулся Номос, и поманив новичка с факелом идти впереди, дал команду двигаться дальше. Зауэр хорошо лежал в руках у Штыка, а в условиях такой темноты коллиматорный прицел был довольно неплохим дополнением. Звуки перестрелки за стенами затихали и вскоре заткнулись совсем. Дальнейший путь оказался очень напряженным, и все пятеро замолкли, но периодически кто-то из группы кряхтел от боли — всем остальным, кроме Штыка, досталось изрядно, но и у него гудели ребра. Штык шевелился наравне со всеми, благо энтузиазма было выше крыши. Все напряженно вглядывались в темноту и пытались расслышать — не идут ли сзади преследователи? Впереди вдруг послышались какие-то шорохи. Ощетинившись стволами, отряд молча разошелся в стороны, чтобы не перебить друг друга ненароком. И тут темноту коридора впереди разорвала очередь. Чей-то вскрик, звук падающего на пол тела, короткая очередь из СТГ Номоса, факел, который нес один из беглецов, упал на пол и погас. В коридорчике за спиной послышался топот, и своих оттуда явно ждать не приходилось. Звуки приближались — топот человеческих ног в крепких ботинках по мокрому полу. Еще одна очередь Номоса полетела в другую сторону, пару раз пальнул АПС. Хотя и казалось, что темнота тормозила время, с момента, когда они спрятались, прошло всего около полминуты. — Приятного аппетита, — прошептал Штык, оборачиваясь, и дважды выстрелил на звук. Два выстрела девятимиллиметрового Зауэра в таком замкнутом пространстве ощутимо вдарили по перепонкам, однако и промахнуться было сложно, и судя по всему, две пули не ушли «в молоко». Что-то разобрать за две вспышки Штык не успел, но сломленный двумя пулями противник истошно завыл и задёргался на полу. Со стороны Номоса и остальных новичков конфликт вроде бы кончился. — Штычок, ты живой там? У нас два двухсотых, тот, что с автоматом и другой, с обрезом. Давай уже драпать, пока еще не прибежали. Штык стрельнул ещё разок, чтобы наверняка, и преследователь затих. Остальные тоже, кажется, решили свои проблемы. Номос был тут как тут. — Окей, разоружаем фриков и дальше двигаем, — Штык бросился к месту, где в последний раз слышал выстрелы, на всякий пожарный держа пистолет наготове. — А кто это был? «Грехи» за нами выехали? — Ага, прикинь: они на секретном проходе караул выставили, суки! Давай, собирай с этого покойничка «Абаканчик» и в темпе вальсирующего псевдогиганта валим отсюда, — сказал Номос. Быстро сцапав автомат и оставшиеся патроны, Штык поспешил за проводником. В совпадения, конечно, верилось слабо, но отчего-то сталкер был уверен, что это именно его автомат, отобранный фанатиками. — И куда ж мы шли? Назад бы не вернуться. Лана, давай пальцем в небо. За мной, — велел Номос и стал ждать пока остальные соберутся. Вскоре отряд беглецов встал обратно на маршрут. Оставшийся парень с АПС обзавелся Шпагиным, снятым с трупа, и встал позади, а Штык — в середине. Еще минут через двадцать нервных петляний в полуприседе — и темный проход кончился. Номос аккуратно протиснулся в большую дыру в кирпичной стене, и они оказались в каком-то коридоре, освещенном тусклым светом электрических ламп. Штыку показалось, что он видел этот переход буквально вчера, когда почти выбрался из подземелий после бесконечных скитаний. А может, показалось? В конце концов, катакомбы все выглядели почти одинаково: бесконечные, ведущие в никуда переходы, где-то освещенные, где-то нет, порой обрушившиеся из-за бесконечных выбросов. Однако сейчас важно было не ошибиться. Если опять свернуть к тому выходу, где караулят в засаде людоеды, будет совсем не смешно. — Слушай, Номос, я, кажись, здесь проходил, и вроде как если мы сейчас пойдем направо, то выйдем аккурат к засаде «Греха», в которую я попал. Номос почесал репу, поглядел направо, затем налево. Видимо, он здесь впервые. — Ну, и хрен с ним, пойдем налево, значит. Штыку, конечно, не хотелось ошибиться. Бродить еще неделю под землей ему бы не позволило полное отсутствие каких бы то ни было съестных припасов. Адреналин в крови утихал и наваливалась усталость. Ну, вот еще, не спать! Вот выберемся, буду дрыхнуть неделю напролет. Группа двинулась по освещенному коридору. Все периодически оборачивались и прислушивались, порой ускоряя шаг. Но погони больше не было — видимо, «греховоды» решили, что пропитания хватит на несколько дней вперед, чтобы тратить еще людей на погоню. Штыку самому, конечно, было неуютно, но он концентрировался на первостепенных задачах. Выбраться, найти пожрать, найти патроны. Вернуться к проблемам, озаглавленным «Ловчий» и «Мудрейшая». И, что самое важное — придумать приветственную речь для встречи с первым. Тишину катакомб внезапно перебил странный звук — будто впереди кто-то шаркал босыми ногами. Штык его услышал — его чувства были все еще обострены. Номос, кажись, тоже что-то почувствовал и приложил автомат к плечу. Новичок, шедший с ними, обратил внимание на странное поведение напарников, и нервно забегал глазами, пытаясь понять, что происходит. — Да не боись ты, — Штык несильно ткнул его в плечо. — Бояться надо до, после или вместо действия. Вдруг из-за поворота медленно вышел высокий человек. По крайней мере, так сначала подумалось Штыку. Приглядевшись, он заметил изрешеченную шинель, непропорциональность тела и длинную шею. Правую руку незнакомец прятал под шинелью. Палец уже пошел на спусковой крючок АН-94, но тут излом заговорил противным голосом, будто ему голосовые связки отбили: — Убери автомат, еда. Не буду убивать. Хозяин сказать вывести — Каштан сделать вывести. Штык остановился. И как это понимать? Для изломовской уловки было слишком мудрено — обычно они давят на жалость или прикидываются дурачками, но никогда сходу не раскрывают карт. Кто-то отправил его помочь? Шайтан? Очень мило с его стороны, если это был действительно друг Ловчего. Опасно, если это уловка — излому ничего не стоит поубивать всех троих в пару мгновений. Штык решил все-таки надеяться на лучшее. — Выводи, стало быть, — он опустил оружие и на всякий случай обернулся на товарищей. Номос сначала вопросительно глянул на Штыка, но потом тоже расслабился и опустил ствол, а вот третий ошарашенно смотрел то на него, то на Номоса, явно не понимая, что происходит. — Чего?! Куда веди?! Ты в своем уме? Номос, ты ему веришь? Да он же убьет нас, самоубийцы чертовы! — занервничал новичок с ППШ. — О’кей, может, у тебя есть идеи получше, как отсюда выбраться? — Да хоть как, только не с ним! Сбежали с одного обеда, чтобы попасть на другой?! Пожалуйста, милости прошу, только я тогда как-нибудь сам, — бросил новичок и быстро повернул в какой-то из множества сторонних коридоров, бубня себе под нос, что единственные выжившие беглецы оказались полными психами. — Эй, ствол хоть подари — всё равно он тебе скоро не нужен будет! — крикнул Штык вслед уходящему сталкеру. Конечно, терять лишнего напарника неприятно, но каждый имеет право идти на тот свет своим путём. Горбатого могила исправит, как говорится. — Дело хозяйское. Давай, иди, коли дорожку знаешь, изломчик, — сказал Номос и последовал за изломом, уже шагавшим дальше. Недолгий путь через запутанные катакомбы был на редкость спокойным. Хотя, Штык не удивился: кто, кроме безмозглых аномалий и особо крутых мутантов, рискнёт связываться с изломом, да ещё в компании двух вооруженных людей? В конце концов они оказались в каком то коллекторе. Штык ахнул — в потолке находился открытый люк, через который виднелось серое небо Зоны. Правда, ведущая к нему лестница лежала на полу, проржавевшая начисто. Это, в целом, не было проблемой — можно подсадить одного и тот поможет залезть второму. — Над нами завод. Там сталкеры, «Свобода», много. Трубы из него, — сказал хриплым голосом излом. — Все, еда идти. Излом уже повернулся спиной и поплелся куда-то, но приостановился и оглянулся на Штыка. Тот занервничал — под давящим взглядом мутанта было неприятно. Он отдаленно напоминал человека, но при близком рассмотрении его лицо словно было сделано из подтекающего воска. Поговаривали, что у них есть какие-то пси-способности, не такие страшные, конечно, как у контролера, но тем не менее. Излом вдруг залез огромной рукой в карман шинели и что-то бросил Штыку — Еда быть с пером. Хозяин сказать вернуть перо. Каштан вернуть перо. Каштан домой, — пером оказался немного погнутый, с вмятиной на одном боку НРС. — О, привет, родной! Я скучал, — сталкер слабо улыбнулся. — Спасибо, Каштан. Хозяину привет. Излом криво улыбнулся и, ухватившись своей мутировавшей рукой за край люка, в одно движение оказался наверху и пропал из виду. Спрятав нож, Штык оглянулся на Номоса. — Ну, что, выбираемся? К людям, «Свободе» и трубам! — Ну, тип того, Штычок, — сказал Номос и подошел к отверстию в потолке коллектора. — Давай сюдым, потом меня подтянешь. Когда Штык грязным берцем встал на замок из его кистей, он более-менее доставал руками до отверстия. Конечно, пришлось все-таки поднапрячься, чтобы выбраться наружу, но после всего пережитого это были мелкие неприятности. Номос физкультуру явно не прогуливал и на удивление ловко залез, когда Штык протянул ему руку. Они оказались на поверхности, чему оба были несказанно рады. В паре километров виднелась Рудня, куда Штык теперь зарекся ходить, пока кто-нибудь не зальет ее катакомбы напалмом. В другой стороне торчали трубы завода, о котором говорил излом. Номос тоже осмотрелся на местности, и погладив немецкий автомат, заговорил в своей манере: с уменьшительно-ласкательными формами слов: — Ну что ж, Штычок, шмогли, агась. Вопросик нескромный задам: куда путь держишь?