Цветочная история

Шерлок наблюдал за химической реакцией, когда в гостиную вошёл хмурый парень лет двадцати с пышным букетом белых и розовых лилий. Следом за ним шла миссис Хадсон. В руках она держала большую пёстро расписанную вазу. — Ваза не подходит к букету, — с сожалением сказала миссис Хадсон. — Но другие слишком маленькие, цветы в ни в одну из них не поместятся. Миссис Хадсон поставила вазу на стол, парень воткнул в неё цветы и пошёл к двери. — Подождите, молодой человек! Разве я не должна расписаться в получении? — Я практикант, леди, а не работник службы доставки. И если бы не крайняя нужда в подработке, никогда бы не стал таскать эти веники. — Но почему вам поручили разнести цветы? Разве врачи не могут забрать их сами? Что плохого в том, если бы букет доктора Ватсона постоял до вечера у него в кабинете или в ординаторской? — В больнице нельзя держать цветы. Нигде нельзя — ни в кабинете, ни в ординаторской, ни даже в подсобке. Это нарушает санитарный режим. Но скудоумные пациентские мозги не способны уразуметь даже столь элементарную истину. А потому, когда пациенты или их чрезмерно впечатлительные родственники притаскивают врачам всякий бурьян, студенты, вместо того, чтобы учиться, вынуждены развозить докторам домой веники всех сортов и размеров. Миссис Хадсон успокаивающе улыбнулась и протянула парню чаевые. Тот сунул деньги в карман и немного повеселел. — Всего хорошего, леди. Парень вышел из гостиной, хлопнул входной дверью. — Вот грубиян, — сказала миссис Хадсон. — И что за врач из такого получится? Шерлок подошёл к столу, осторожно прикоснулся к нежным лепесткам лилий, вдохнул тонкий, дразнящий аромат. — Тебе нравятся цветы? — удивилась миссис Хадсон. — Цветы — одно из немногих оправданий существования этого мира. А возможно, и доказательство существования Бога. Религия плохо уживается с логикой. Но цветы побуждают принять существование Высшего Совершенства, не требуя иных доказательств. Всё остальное, что у нас есть — жилища, одежда, техника, еда — необходимы для выживания. А цветы — это то, что существует сверх того. У них нет практической пользы. Однако именно они заставляют помнить, что человек — это не только тело и разум, но ещё и душа. Цветы украшают жизнь, а не являются условием её существования. Поэтому пока есть цветы, мы можем надеяться на лучшее. Миссис Хадсон смотрела на него с изумлением — до сих пор Шерлок не проявлял интереса ни к живой природе, ни к философии. — И какие цветы тебе нравятся больше всего? — спросила она. — Розы. Но это не значит, что я не люблю и другие цветы. Он нежно прикоснулся к лилиям. — У флориста отличный вкус. Он не испортил дизайном красоту цветов, а это высшее, на что способен человек. Миссис Хадсон улыбнулась: — Да ты, оказывается, романтик. — Ничего подобного! — отрубил Шерлок и ушёл на кухню, к колбам и микроскопу. ............. ............. Вечером Джон, даже не глянув толком на букет, отдал его миссис Хадсон. Шерлок отвернулся, скрючился на диване. — Идём ужинать, — сказал Джон. — Ешь сам, — огрызнулся Шерлок. — Нерегулярное питание приводит к гастриту. Тебе объяснить, насколько это неприятное заболевание, или сам догадаешься? Шерлок сел, хмуро глянул на Джона: — Тебе объяснить, что передаривание подарков — это дурной тон, или ты соизволишь вспомнить, что говорили тебе родители о хороших манерах? Джон только головой покачал — Шерлок и хорошие манеры? Но объясниться всё же следовало. — Это был не подарок, а всего лишь знак признательности. Обычная, ни к чему не обязывающая вежливость. К тому же миссис Хадсон проявляет воистину ангельское терпение, если до сих пор не выгнала нас с квартиры. И цветы — совсем небольшая компенсация за неудобства. Они ей так понравились. — В качестве компенсации более чем достаточно квартплаты, которую она с нас дерёт. Совсем не обязательно отдавать цветы. — Тебе так нравятся лилии? — удивился Джон. — Не только лилии. — Ну хорошо, когда в следующий раз принесут цветы, сам решай, отдать их миссис Хадсон или оставить здесь. Но учти, делиться цветами с миссис Хадсон необходимо, и делать это нужно сразу, а не на другой день. — Почему ты так уверен, что цветы ещё будут? — Потому что я очень хороший врач, а среди пациентов муниципальной больницы много людей восточного происхождения. В их культуре принято дарить цветы по любому поводу. ............. ............. Джон оказался прав: следующий букет, жёлтые хризантемы, принесли через два дня — пять прелестных пушистых солнышек, которые согревали сердце. Шерлок с приятностью провёл в их обществе почти полдня, пока не пришёл Джон и всё не испортил. — Представляешь, — сказал он, — дама выращивает хризантемы в собственном саду. Садик совсем крошечный, но японцы потрясающе умеют экономить пространство. В саду множество цветов. А жёлтый цвет на Востоке, в отличие от Европы, означает пожелание всех возможных благополучий. И японцы, как сказала внучка пациентки, не исключение. — Внучка? — нахмурился Шерлок. — Да. Пациентка выздоровела, но ходить ей ещё тяжело, и дама попросила внучку принести цветы. Шерлоку, в отличие от Джона, намерения старой карги были очевидны. Ходить ей тяжело, как же. Чёртова бабка присмотрела хорошего жениха для внучки, и теперь пытается свести её с доктором. «Вечно вокруг него какие-то девицы, — с недовольством думал Шерлок. — То Сара Сойер, теперь эта японка». Строго говоря, личная жизнь Джона никоим образом Шерлока не касалась, но известие о потенциальной помолвке стало крайне, почти болезненно неприятным. Причин такого неприятия гениальный детектив никак не мог понять. «Если Джон женится, — спешно подобрал объяснение Шерлок, — то переедет, и мне придётся искать нового соседа. И крайне сомнительно, что он будет столь же удобен, как Джон». — Надо отдать цветы миссис Хадсон, — сказал Шерлок вслух. — Ей нравятся хризантемы. — Отдал бы сразу, зачем ждал до вечера? — Но это твои цветы. Я не мог без твоего разрешения, а звонить на работу ты запретил. Джон посмотрел с удивлением — с каких пор у Шерлока появилось уважение к чужой собственности? — Хорошо, — ответил Джон. — Я сам отнесу букет миссис Хадсон. «С японкой у него ничего нет, — понял Шерлок. — Иначе он не отдал цветы». Не известно почему, но от этой мысли настроение резко улучшилось. ............. ............. В понедельник, прямо с утра, принесли новый букет. На этот раз полевые цветы — очаровательные в своей изысканной простоте, душистые и милые. Шерлок даже сыграл им «Полёт шмеля», чтобы не скучали в городской квартире. А вечером пришёл Джон и, само собой, не смог удержать язык на привязи. — Этот парень здоров как бык, но из-за офисной работы у него гиподинамия, да и житейское однообразие вызывает нервное перенапряжение. Я прописал ему загородные прогулки, и вот результат — куча новых впечатлений, хороший тонус и гербарий в придачу. Парень оказался сентиментальным, если во время воскресной прогулки собрал букетик для врача. «Для врача, как же, — вмиг разозлился Шерлок. — Только слепой и Джон Ватсон не увидят, что никакая это ни благодарность, а самое настоящее ухаживание. Парень надеется компенсировать недостаток физических нагрузок, упражняясь в постели Джона». — Быть может, — неуверенно предложил Шерлок, — отдать цветы миссис Хадсон? — Да, конечно, — сразу же согласился Джон. Парень его не интересовал. «Но почему это так интересовало меня?» — недоумевал Шерлок. ............. ............. Очередной букет прислали в четверг. Великолепные тёмно-красные розы, девять пышных крупных цветков. Шерлок вперил в них мрачный взгляд. «Кто подарил ему такую красоту? И зачем? Не слишком ли дорого для обычной благодарности?» Шерлок осторожно прикоснулся к шелковисто-бархатным лепесткам. Сладкий, слегка тревожный аромат кружИл голову. «Они восхитительны и прекрасны. Очень правильный выбор — Джон достоин самого лучшего, что есть в мире». Но почему же тогда так больно, как будто шипы этих роз вонзились в сердце? ............. ............. Время перевалило далеко за полночь, Джон давно спал в своей комнате, а Шерлок то метался по гостиной, то скрючивался на диване. То, что с ним творилось, у обычных людей называлось «смятение чувств». Но Шерлок никогда не считал себя обычным. «У меня нет чувств! Это абсурд!» Он вскочил с дивана и вновь заходил по гостиной. Схватил скрипку. Шерлок редко понимал себя, но скрипка знала о нём всё. И ещё ни разу не ошиблась, давая совет. — Шерлок! — закричал с лестницы возмущённый Джон. — Прекрати! Два часа ночи. Шерлок опустил смычок. — Мне необходимо подумать, — сказал он. — А музыка стимулирует мыслительный процесс. — Включи плеер и надень наушники! — Я не слушаю музыку в записи. Даже самое лучшее цифровое качество бессильно передать её истинное звучание. — В таком случае отправляйся музицировать в Сохо. А я хочу спать. Мне завтра на работу! С растрёпанными волосами, в полурасстёгнутой из-за летней жары пижаме Джон был бы смешным, если бы не был... Если бы не был столь желанным. Джона хотелось повалить на ближайшую горизонтальную поверхность и овладеть им полностью, без остатка. Или... Или отдаться ему всецело. О том, что такое секс, Шерлок знал не только в теории. В выпускном классе школы он попробовал основные варианты соитий — с девушкой, с парнем-активом, с парнем-пассивом и со всеми групповыми комбинациями, которые имелись у основных вариантов. Прочие сексуальные альтернативы были отвергнуты на стадии обдумывания как неприемлемые. Занятием секс оказался приятным, но не настолько важным, как казалось большинству уныло-скучного человечества. Их утлых мозгов просто не хватало ни на что другое. А Шерлоку решение сложных интеллектуальных задач приносило яркости впечатлений и удовольствия гораздо больше, чем самая страстная интрижка. «Так почему же теперь желание так сильно, что от него перехватывает дыхание и почти полностью отключается разум?» — Шерлок? — встревожился Джон. — С тобой всё в порядке? Ты здоров? Дай, я тебя осмотрю. — Нет! — Шерлок отшатнулся от него, как от огня. — Я в полном порядке. Ты спать хотел? Вот и иди спать! А я в душ. Заперев дверь ванной, он открыл воду, чтобы заглушить стоны, и принялся удовлетворять себя руками, а затем пальцами, словно прыщавый подросток, которому даже думать нечего заполучить настоящий секс. Но Шерлок желал не просто секса. Ему нужна близость — впервые в жизни. Скрипка не может ошибаться и не умеет лгать. Из огромного множества известных Шерлоку мелодий он выбрал «Ленто Соль-минор» Паганини, а это произведение не просто говорило, оно кричало «Я умру без твоей любви!». Это именно желание любви, а не только секса. Шерлок прислонился спиной к двери, закрыл глаза и бессильно уронил руки. «Что со мной? Ведь я никогда не интересовался такими вещами. Как тебе это удалось, Джон Хэмиш Ватсон? Что ты со мной делаешь? Зачем? И что теперь делать мне?».