***
Он старался запомнить дорогу, как внезапно сердце панически забилось. Ощущения чего-то знакомого были неприятные, и волшебник сглотнул. Это напоминало какое-то слишком яркое де-жа-вю. Он похлопал Даниэля по плечу и сдавленным голосом пробормотал: — Погоди, кажется у меня немного кружится голова... Эдуард резко остановился рядом, дабы не тянуть парня, у котрого закружилась голова. Красно-глазый забеспокоился и начал внимательно наблюдать за другом, то и дело поджимая губы, нервно осматриваясь. Все таки у Фонсеки нет прям таких друзей как Евгений, из-за этого он не хочет терять его. Но вот кажись парню стало лучше, а сам немец более менее успокоился, тяжко вздыхая, облизывая пересохшие от напряжения губы. Сам брюнет недоверчиво глядит на бледного Евгения. Все таки у него была довольно серьёзная головная травма и головные боли. Это "нормально" Так сказала мадам Помфри.***
В голове Влада всплыл тёмный коридор, освящённый свечами. Он смотрел на себя от третьего лица, и видел двоих мальчишек, что торопились на ужин. Это был третий курс, и они сильно опаздывали после того, как засиделись, но над чем так и не вспомнил. Фёдорович вспомнил, как они спешили, чтобы их отсутствие не заметили старосты и не пожаловались декану. Он словно прожил эти несколько мгновений, а потом его откинуло ещё дальше — он увидел некоторые уроки и то, как его распределяли. Постепенно темнота в глазах рассеялась и парень выдохнул.***
Надо было успокоить Эдуарда, всё таки тот слишком бурнно реагирует на происходящее. — Я в порядке. Вспомнил, куда идти. И тебя немного. Третий, вроде, курс... — он слегка улыбнулся и выпрямился, — Пошли скорее. Мне не терпится задать тебе кучу вопросов. – Точно все в порядке? - с подозрением спросил Фонсека, но все же послушно пошёл дальше в сторону гостиной, к которой они уже подошли. Практически доходя до входа, юноша, постучав дверным молотком. Слышится вопрос, на котрый парень без проблем отвечает, и двое парней легко поскользнули в стены в гостиной, которые прорезывают изящные арочные окна с шелковыми занавесями. Куполообразный потолок расписан звездами. В нише напротив входа к спальням находится мраморная статуя Кандиды Когтевран. Цветовое оформление представлено оттенками синих и голубых тонов, но парень, хмыкнув, прошмыгнул в сторону спален. Зайдя в комнату на двоих Эдуард отпускает Долохова и легко, едва заметно улыбается, подходя к собственной кровати, дабы снять неудобную мантию, ведь он больше предпочитал ходить в пальто или же плаще.***
Евгений дошёл до башни сам, а вот дальше пропустил Фонсека вперёд, позволяя ему показывать путь. Парень не то, чтобы беспокоился за загадку или путь до комнаты, но предпочёл бы, чтобы ему всё показали — вдруг его память обманывает. Послушно следуя за другом, Влад дошёл до их двери. Только теперь его руку отпустили. Не то, чтобы он был против подобного проявления дружбы — он и сам был тактильным, — но сейчас ему было интересно наполнение комнаты, поэтому он с любопытством оглядывался. Вообще, ему нравилось то, что он видел. Это была комната на двоих — две кровати, два стула, два ящика у изножья. Вид из окна был красивым, цвет комнаты был от ультрамарина до почти светло-голубого. Приятно, глаз отдыхал. Парень присел на свою кровать а после завалился на спину. Прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох. Пахло книгами и чем-то сладковатым, словно бы цветами. "Наверное, эльфы чем-то обрабатывают простыни..." — пронеслась шальная мысль. Он повернул голову вбок, чтобы легче было видеть друга. Он приоткрыл один глаз и улыбнулся. — О чём ты ещё хотел поговорить, Сека? Ты выглядел так, словно в нетерпении. Мы одни, теперь же можно говорить нормально? И, прости если это прозвучит грубовато, но-о-о... почему ты так нервничаешь из-за меня? - Не то, чтобы он совершенно не беспокоился на счёт происходящего, но куда более его интересовало то, что ему хотят сказать. Если хотят, конечно. Если же другу нечего ему сказать — что ж, тогда у Владислава есть достаточно вопросов, которые надо бы задать за закрытыми дверьми.***
Молодой маг, сняв черную мантию, слаживает её в шкаф, по пути уменьшает давление галстука на шею, зевая. Нервозность исчезла. Наблюдая за ним, можно понять, что парень расслаблен и готов говорить без остановки пару часов, пока в зоне видимости не появится очередной человек, которого черноволосый явно будет игнорировать, сняв серую кофту, что обязательно входила в школьную форму, так же убирая её в шкаф. Иногда взгляд тёмных глаз глядел на соседа по комнате, потягиваясь до приятного хруста в позвоночнике. Фонсека довольно улыбнулся уголками губ. Но вот вопрос Долохова немного пошатнул эту лёгкую непринуждённую улыбку, а вот взгляд довольно открыто говорил, что у Евгеши нет чувства такта. Вообще никокого. Но, отмахнувшись от этих мыслей, Эдуард все же ответил. — Не каждый день твой единственный друг теряет память. Знаешь ли, общаться с другими у меня выходит не так уж хорошо, как хотелось бы, - проговорил парень, в глазах танцевали бесы, а на лице играла лёгкая полуулыбка. — Прости, - пожал плечами Евгений. Он определённо не раскаивался, в его словах не было ни капли искренности. Он сел, кулаком потирая левый глаз. Тёмные волосы наэлектризовались и встали дыбом — как будто он стал одуванчиком в самую пору его "беления". Чуть щурясь, он внимательно слушал друга, задумчиво теребя покрывало. Его не смущало лёгкое осуждение во взгляде — привык уж. — Ну, тебе придётся привыкнуть к глупым вопросам. Я ощущаю себя только что родившемся, - мысленно он ухахатывался с последней фразы. Ведь он на самом деле заново родился. И под вопросом было всё. Кроме его знаний будущего, того, что ещё предстоит. И то, не было известно доподлинно, насколько верны его знания. Парень вздохнул, немного задумавшись. В это время он взглядом обводил комнату, витая где-то в облаках. Он зацепился за фразу "единственный друг" но не стал допытываться, почему Сека так и не смог завести друзей побольше одного. Фонсека явно не был душой компании. Он подружился с Евгением лишь потому, что тот был его соседом, а это дало какую-то надежду на общение с кем-то помимо книг и его ворона. Облизнув пересохшие губы, волшебник тоже присел на свою кровать, снимая берцы и залазит на кровать с ногами, принимая позу лотоса. – Что-ж, время рассказать тебе, что же тревожит тебя, - спросил Фонсека, ожидая ответа от друга, который с того света выбрался. — Ну, на самом деле, проще спросить, что меня не беспокоит. Моя память словно пустой лист, - он слегка нахмурился, дëргая кончик чёлки, — Например, я даже себя не знаю. Кто я вообще такой, что с моей семьёй, с кем я дружу? Кем я хотел быть... это всё я не помню, и чувствую себя от этого некомфортно. Очень страшно осознавать, что я просто оболочка... и не хотел бы обидеть кого-то. Но, подозреваю, ты так же мой единственный друг? — Он улыбнулся почему-то именно об этом он подумал первым делом и теперь объяснялось, почему он почувствовал какую-то радость и облегчение, когда услышал тогда ещё незнакомый голос. Думая об этом, он внимательным взглядом осматривал парня напротив, цепляясь взглядом за каждую мелочь.***
Диалог продлился не так долго, как хотелось бы, но из него бывший Влад понял, что крупно попал в самую гущу той жопы, в которую его закинули неизвестные силы. И теперь ему остаётся гадать, что делать, куда бежать, стоит ли хоть как-то улучшить жизнь мелкого Поттера или же самому пытаться выжить.