your finger on my hairpin trigger

Восемь недель, наполненные ехидно смеющимися визитами его друзей — Билл принес букет цветов с карточкой «Бутоны роз для твоего бутона» — и раздражающим количеством продуктивной работы за столом для работы стоя, который купил ему его агент, тянулись мучительно медленно и скучно. Он, стендап комик, за всю жизнь так много не стоял, как на этой неделе. Ричи наконец-то может назвать себя «исцеленным». Сидеть больше не невыносимо, и его полный диапазон движений, кажется, пришел в норму. Ему разрешено сидеть, бегать трусцой и заниматься сексом, когда ему заблагорассудится. Хотя для него секс на самом деле — это «тщательная мастурбация на некое непостижимое и незабываемое воспоминание о неком сексуальном докторе, которого он больше никогда не увидит». Это, может быть, не лучший способ воскресить его личную жизнь, но он кончает менее чем за три минуты и требуется для этого только воспоминания о пальцах в его заднице, так что ему пока не нужно заниматься акробатикой. Одним особенно одиноким, но прекрасным утром Ричи решает выйти из дома, чтобы сделать перерыв на латте от писательства. Он выходит из кофейни как раз в тот момент, когда мимо пробегает невысокий, худой, немного загорелый мужчина в самых маленьких красных шортах, которые он когда-либо видел в своей жизни. — Доктор Каспбрак? — промурлыкал он, увидев его лицо. Эти нахмуренные брови и тонкие губы, сжатые в сосредоточенную линию, прямо перед ним. Он останавливается и дважды моргает, прежде чем слегка улыбнуться. Он вытаскивает наушники, и Ричи видит, как по его адамову яблоку стекает бисеринка пота. — Мистер… Тозиер, — он говорит, и Ричи испытывает восторг от того, что его помнят. Он, в конце концов, доктор в неотложке. Он, должно быть, вправляет тысячу вывихов копчика за ночь. Ричи смотрит на его ловкие пальцы, заправляющие наушники в маленький дурацкий чехол, закрепленный на бицепсе. — Как Ваш копчик? — В порядке, я думаю, — смеется Ричи, потирая поясницу. — Впрочем, Вы могли бы проверить сами, если хотите. Моментально он понимает, что это ошибка. Он не может пересечь этическую границу между доктором и пациентом. Мастурбировать на то, как эти пальцы разрывают его на части — это одно, но на самом деле флирт с ним заходит слишком далеко. Он на улице средь бела дня, в чем, блять, его проблема? Он реально в таком отчаянии? Ему стоит… — Ты зовешь меня на свидание? — отвечает доктор Каспбрак, его голова склоняется набок, как у любопытной собаки. Прямой вопрос ошеломляет, как и парень перед ним. Ричи пытается подобрать нужные слова, но все, что у него осталось, — это то, что крутится у него в голове. — Эм, да. Да, я думаю, да, — он издает самоуничижительный смешок, пытаясь оценить реакцию доктора. Он выглядит… напряженным. Он всегда выглядит таким чертовски напряженным. — Ты горячий, так что… — Правда? — отвечает доктор, проводя языком по нижней губе. В животе у Ричи разливается тепло. — Блять, да, чел. Смеешься что ли? Доктор смеется, запрокидывая голову назад, длинная, гибкая линия его шеи выглядит идеально представляется Ричи идеальным местом для небольшого укуса. Даже если Ричи откажут, это стоило того только ради банка воспоминаний для дрочки. Доктор Крошечные Красные Шорты делает шаг к нему, затем лезет в свою маленькую сумку на бицепсе и достает карточку. — Тогда, я думаю, мой ответ: блять, да, чел, — Он вкладывает визитку в руку Ричи, их пальцы соприкасаются, и у Ричи кружится голова от мускусного запаха пота с примесью одеколона. Он вставляет свои наушники обратно в уши и, черт возьми, подмигивает, прежде чем возобновить пробежку. — Напиши мне. Ричи настолько охвачен похотью, замешательством и абсолютным шоком, что все, что ему удается сказать, это «Э-э-э», когда доктор… Эдвард Каспбрак убегает от него. Эдвард. Эдди. Эдстер. Эдс. Ричи пытается выждать хотя бы двадцать четыре часа перед тем, как написать, но, когда он садится за свой обыденный тайский ужин на вынос, черный экран телефона на столе соблазняет его. Ричи: Что ж… значит ли это, что я должен записать тебя в телефоне как «Эдвард»? мне следует прислушаться к своему чутью и оставить «Доктор Горячий красавчик»? Три точки появляются на экране еще до того, как он успевает заблокировать телефон. Доктор Горячий Красавчик: Никто не зовет меня Эдвард. Только студенты-медики, которых я хочу напугать до усрачки. Ричи фыркает. Ричи: Один голос за «Доктор Горячий красавчик» Доктор Горячий Красавчик: Отъебись. Ричи моргает, его конечности покалывает. Этот парень — гребаный джокер. Он задается вопросом, должен ли он на это ответить, но затем появляются точки. Доктор Горячий Красавчик: Большинство людей зовут меня Эдди. Ричи: Что ж, тогда отлично, доктор Эдди. Теперь у тебя есть мой номер. Доктор Эдди: А как люди зовут тебя? Ричи: Оу, у меня множество имен. В основном Ричи. Ричи останавливается и задумывается. Прикусывает губу. Они уже открыто флиртуют. Черт, Эдди согласился пойти с ним на свидание. Ему уже сказали отъебаться. Он делает глубокий вдох и прислушивается к своему внутреннему голосу. Ричи: Ты можешь звать меня Рич, кстати. Доктор Эдди: Тебе понравилось? Ричи: Ага. Мне совсем немного понравилось. Доктор Эдди: Я буду иметь это в виду. Напряжение чувствуется через экран. Возможно, Ричи придется подрочить до конца этого разговора. К счастью, тема переходит на что-то менее горячее, когда Эдди спрашивает его о работе, и они болтают следующие несколько часов, время от времени прерываясь. Он узнает много об Эдди в течении дня. Он почти никогда не использует эмодзи, несмотря на то, что Ричи постоянно и настойчиво использует их. Он пишет идеально грамматически правильно и дразнит Ричи, когда тот использует сокращения и начинает коверкать слова. Оказывается, он охренительно веселый. Он впитывает дурацкое чувство юмора Ричи и выплескивает его обратно. Он притворяется раздраженным, и, когда Ричи наконец добивается от него «😡», он устраивает сеанс прыжков в стиле Тома Круза[1] на своем диване, пока не успокоится. Оказывается, он работает в неотложке четыре года. Сразу после школы он занимался частной практикой, потом его старший партнер ушел на пенсию, взвалив на него нагрузку, с которой он не мог справиться без посторонней помощи. Вместо того, чтобы нанять кого-то другого, он вдобавок ко всему «разъебал» свою личную жизнь и сменил курс жизни. Он немного уклончив, когда Ричи пытается понять, что за этим кроется. Доктор Эдди: Может быть я расскажу тебе об этом на свидании. И я хочу узнать немного о тебе. Прости, что весь день болтал о себе. Ричи: Не парься, Мистер Эд[2]. Это было охренительно здорово. Доктор Эдди: Мало того, что я потерял степень доктора медицины, так меня еще и понизили до гребаной лошади? Ричи: Это комплимент! Он был говорящей лошадью. Очевидно, очень умной лошадью! Эдди не торопится отвечать, три точки то появляются, то исчезают, и Ричи готовится к абзацам ругани. Доктор Эдди: Есть ли на этой штуке сраные эмодзи со средним пальцем? Как ты их так быстро находишь? Ричи гогочет. Электронное посылание нахуй — одно из его любимых развлечений, поэтому Ричи в считанные секунды отправляет нужное эмодзи. Ричи: 🖕🖕🖕 Доктор Эдди: Где БЛЯТЬ ты их нашел??? Ричи: Они, должно быть, доступны только для тех, кто младше 80. Простите, доктор Эдс. Доктор Эдди: Не называй меня Эдсом, Ричард. Тело Ричи горит. Он откидывает голову на диван и стонет. Возникает сильное желание швырнуть телефон в дальний угол комнаты и принять холодный душ. Как будто Эдди издевается на ним уже несколько часов. Жестко флиртует, а потом переключается на новую тему, и Ричи может, блядь, гарантировать, что он знает, что делает. За то время, которое требуется Ричи, чтобы прийти в себя, Эдди уже написал ему снова. Доктор Эдди: Так на какое свидание ты меня приглашаешь, Рич? Ужин и кино? Танцы и выпивка? Секс-подземелье и тако? Ричи смеется. Боже, как этот парень может быть смешнее него? Ричи: Динь-динь-динь! Фуд-трак прямо на парковке у ресторана Мистера Даркхолма[3] имеет лучшие тахитос, которые я когда-либо ел. Не могу дождаться, когда вы их попробуете. У тебя ведь есть что-то кожаное в шкафу? Доктор Эдди: Нет, если только ты не имеешь в виду лоферы. Ричи: БОЖЕ, ты ебаный сноб. Хорошо, что мы идем есть суши. Доктор Эдди: О, звучит неплохо. Ричи: Да? Завтра? В семь? Доктор Эдди: Я могу заехать за тобой. Ричи: Доктор и джентельмен. Моя мама будет в восторге. Ричи засыпает с телефоном на груди вскоре после того, как отправляет Эдди свой адрес. Когда он просыпается утром, в его груди зарождается тревожное волнение. Он не был на обычном свидании больше года, и даже оно закончилось еще до ужина. Это человек, который ему очень, очень нравится, и это делает все происходящее еще страшнее. Ставки велики. Если все пойдет не так, как надо, сердце Ричи, возможно, будет совсем немного разбито. По крайней мере, он к этому привык. Эдди появляется на большом черном кадиллаке эскалэйд без двух минут семь и Ричи чуть не выпрыгивает из штанов от восторга. — Что это, блять, такое? — говорит он, когда садится на пассажирское сидение, и видит кожаные сидения, подстаканники с подогревом и столько USB-портов, что здесь без труда можно записать подкаст. Эдди хмуро смотрит на него. — И тебе привет. О чем ты? — Это! — Ричи показывает жестом на машину. — Ты говорил, что лоферы — единственное, что у тебя есть из кожи, — он изо всех сил шевелит бровями и видит, как красный румянец заливает щеки Эдди. О боже, это будет весело. — Ты снова называешь меня снобом, не так ли? — Эдди переключает передачу и проверяет зеркала, прежде чем выехать. Он без труда выглядит сексуально. Во рту у Ричи быстро пересыхает. — Эм… — Его мысли не успевают за ним. Эдди искоса смотрит на него, а затем откидывается на спинку сиденья, почти незаметно раздвигая ноги. Честно говоря, возможно, он даже не делал этого. Ричи просто достаточно возбужден, чтобы представить себе, как доктор Красавчик распутничает после свидания. — Я не называю тебя снобом, нет, — поправляется он, — я называю тебя Кожаным Папочкой. — Без комментариев, — Эдди быстро отвечает, не отрывая глаз от дороги. Ричи усмехается, наблюдая, как они выезжают из его района. — Подожди. Ты знаешь куда мы едем? Я отправлял тебе адрес? — Нет, — Эдди отвечает, поджав губы. Его пальцы барабанят по рулю. Он выглядит почти… нервным. — Ты отправил мне название заведения. И свой адрес. Так что я все выяснил. — Жуткая детективная работа. Мне нравится. — Это не жутко. Просто… находчиво. — Точно, — Ричи уступает, его сердце колотится. — Мне нравятся мужчины, которые знают, что делают. — Я вижу, — Эдди едва ухмыляется, и Ричи чувствует себя так, словно он сбросил сексуальную атомную бомбу прямо на крышу машины. Он сгибает пальцы ног в туфлях, отчаянно пытаясь не казаться таким пораженным. Он не переживет это свидание. Эдди — хороший водитель, но немного агрессивный. Очевидно, члену Ричи это нравится. Когда они паркуются, он вынужден думать о старой немецкой овчарке своей бабушки, которая трахает его ногу, пока его кузен наблюдает, просто чтобы успокоиться. Это проверенная и верная техника, но он чертовски ненавидит ее использовать. Как только Ричи успокаивается и выходит из машины, они подходят к ресторану, их руки болтаются рядом друг с другом, и когда пальцы Эдди касаются пальцев Ричи, он чувствует искру, не похожую ни на что ранее испытанное им в этой жизни. И вдобавок ко всему Эдди придерживает для него дверь. И вдобавок ко всему, оказывается, что Эдди забронировал для них столик. — На всякий случай, — он объясняет, пока они сидят за столом, освещенным свечами и накрытым на двоих. Ричи никогда не видел этого укромного уголка ресторана, и он задается вопросом, не потянул ли Эдди за некие ниточки, чтобы забронировать этот стол. Хорошо, что Ричи никогда не был из тех, кто отказывается от привилегий. — Итак, — вздыхает Эдди, и на его лице появляется неуверенная улыбка, — расскажи мне о себе. — Ох, — Ричи расправляет салфетку и кладет ее себе на колени, улыбаясь Эдди. Он не может не улыбнуться, видя эти большие ямочки на щеках, эти сияющие темные глаза. — Ага, ты у меня в долгу. — Я у тебя в долгу, — повторяет Ричи с ноткой скептицизма. Эдди кивает, обхватывая тонкими губами край своего стакана с водой, и делает глоток. — О чем ты? — Да ладно, чел. Я рассказал тебе все о себе! — он соблазнительно ерзает на стуле. Ричи задается вопросом, раздвинуты ли его ноги снова. — Я даже не знаю, чем ты занимаешься. — О, пф, это легко. Я комик. — Комик? — брови Эдди поднимаются. — Не говори так удивленно. Мы живем в Лос-Анджелесе. — Да, но… — Эдди наклоняет голову, словно оценивая Ричи. — Угу. — Угу? — Перестань, блять, повторять за мной. — Это ты повторяешь за мной! — Что ж, пиздец раздражает, когда ты это делаешь! Ричи откидывается в кресле, восторг ударяет его, как пощечина. Волнующий и неожиданный укус удивления, и уж точно не нежелательный. Этот парень — блядская искра. Ричи одержим. На самом деле, ему хочется броситься через стол прямо на его член, но, наверное, сначала надо закончить ужин. Или… может быть сразу приступить к десерту. Господи, они еще даже не заказали еду. Блять, переживет ли он это свидание? Официант появляется до того, как Ричи успевает ответить, спасибо блять. Эдди заказывает несколько роллов, которые кажутся ему интересными, включая один с острым тунцом, на который положил глаз Ричи, но Ричи просто добавляет немного эдамаме и вегетарианский ролл, что заставляет Эдди дважды посмотреть на него. — Мало ешь? — спрашивает Эдди, и Ричи пожимает плечами. — Возможно, надеюсь на продолжение сегодня, — говорит он, его пальцы покалывает от смелого шага, но, если он не получит член Эдди в себя сегодня вечером, он действительно планирует рыдать, пока не уснет. Он быстро меняет тему, прежде чем Эдди успевает что-либо сделать, кроме как уставиться на него. — Кстати, я в основном занимаюсь стендапом, если ты закончил издеваться надо мной по поводу моего выбора карьеры. Но в последнее время я пробую свои силы в писательстве, так что, думаю, технически можно сказать, что я таким образом зарабатываю себе на жизнь. Эдди прочищает горло. — Писательство, — он делает еще один глоток воды. — О, так ты не закончил, — поддразнивает Ричи. — Я думал, что писательство — это более респектабельно. — Всё верно! — Эдди настаивает, затем наклоняется вперед, ухмыляясь. — Куда более… респектабельно, — Ричи чувствует, как рука под столом касается его колена. Он немедленно погружается в это прикосновение, его сердце бьется быстро и сильно. — Хорошо, — он проводит ладонью по руке Эдди и прикусывает губу. Эдди льстит ему, но его пальцы дрожат под его рукой, а глаза темнеют. Когда приносят еду, они все еще обсуждают блядское шоу Ричи, и Эдди приходится убрать руку с его колена. Это ощущается как порыв холодного воздуха. Ричи откашливается. — Что ж, я рассказал тебе о себе… — он поднимает брови. — Ты на что-то намекаешь? — Ммм. Мне нужна информация, — Ричи вытирает рот и наблюдает за тем, как Эдди отслеживает движение. — Ты сказал, что… разъебал свою личную жизнь. Что случилось? — А, — Эдди проводит языком по зубам, откинувшись в кресле с язвительным взглядом. — Необязательно рассказывать. Я просто люблю сплетни, — Ричи усмехается, но Эдди уже качает головой. — Не, я просто… Я только… Ну, — он снова качает головой, на этот раз так, как будто готовится к чему-то. — В конце концов, это когда-нибудь всплывет, — Он перебирает неиспользованные столовые приборы, его палочки для еды все еще идеально лежат на пустой тарелке. — Я… Разведен. Я развелся. Когда я сменил работу, я… да. — Оу, — Ричи оседает, — Я подумал, что это было что-то более дерзкое, доктор Эдс. Например, зависимость от таблеток или иск о врачебной халатности или что-то в этом роде. Он бросил тебя или наоборот? — Я отличный ебаный доктор, придурок. Это не… — он снова качает головой, и Ричи сдерживает смех. Что такого в этом парне, что заставляет его доебываться, пока тот не выйдет из себя? Он чертовски мил, когда волнуется, вот почему. — И я бросил… ее. Ричи на мгновение задумался. — Хм. Теперь в этом есть немного больше смысла. — Что, блять, это значит? — Эдди кричит самым громким шепотом, который когда-либо слышал Ричи. — Ничего! — Ричи смеется, раскатисто и с чрезмерным энтузиазмом. — Просто это значит, что… звучит немного драматичнее, чем обычный, повседневный гей-развод. — По опыту знаешь? — Эдди успокаивается, но при этом приподнимает бровь. — Кто? Я? — Ричи оглядывает ресторан. — Черт возьми, нет. Может это и презентует меня не с лучшей стороны, но я точно не любитель отношений, — на лице Эдди появляется что-то, что Ричи не удается разобрать. — Понимаю. Что ж, не мне судить, поскольку я сидел в шкафу до тридцати девяти лет и в процессе разрушил свой брак. — Прости. Звучит стремно, — Ричи морщится. — Ага, — Эдди вздыхает, тяжело и несчастно. — Так оно и было. В основном потому, что она ебаная стерва, а я ебаный идиот. Но мы… теперь мы исчезли из жизни друг друга, так что это к лучшему, — он складывает пальцы домиком, постукивая большими пальцами друг о друга. Ричи не из тех, кто любит делиться сокровенным. По крайней мере, не нарочно и не с какой-то толикой искренности. Он всегда готов выложить неловко откровенную правду, если это означает, что натуралы будут чувствовать себя неловко, но в вопросах личной жизни быть уязвимым ему нелегко. Но что-то в Эдди заставляет его… хотеть говорить. Хотеть сопереживать. — Я, эм. Я сидел в шкафу, пока мне не перевалило за тридцать. Если это поможет. — Серьезно? — густые брови Эдди взлетают вверх. — Ага, — говорит Ричи, выдыхая воздух, который он не осознавал, что задерживал. — Да, мне… мне потребовалось некоторое время. — Чтобы осознать? — Не-а, я понял, как только в детстве посмотрел Балбесов[4] и захотел отсосать член Шона Эстина так сильно, что плакал до тех пор, пока не заснул, — знакомое чувство, думает он, но отмахивается от этого. Эдди с отвращением хмурится. — Что? Ты не можешь сказать мне, что не был влюблен в этого ангела с детским личиком! — Если я и знал, то, конечно, не осознавал этого. И я определенно не представлял, что могу отсосать ребенку, — Эдди оглядывает ресторан так, словно полиция нравственности собирается разрушить завесу, отделяющую их от остального заведения. — Да ладно тебе. Я тоже был ребенком. Это ты делаешь все странным. Но в любом случае. Я знал. Просто не мог… подобрать правильные слова. Это отрезвляет Эдди, и выражение его лица снова становится задумчивым. Ричи съеживается под сочувствующим взглядом. Обычно он отпускал шутку по этому поводу, чтобы снять напряжение, но он продолжает. — Мои друзья относятся к этому очень спокойно, да и мои родители тоже. То есть, моя мама тоже. Мой отец умер несколько лет назад, но ему было окей с этим. — Оу, — Эдди фыркает. — Это… это действительно здорово, — он возится со своей вилкой. — Моя мама… она не была… Я никогда не говорил ей. До самой ее смерти. — Бля, — волна жалости прокатывается по его животу. Потеря родителя была одним из худших переживаний в жизни Ричи. — Были ли вы… близки? — Да, — быстро говорит Эдди, потом морщится. — То есть… нет. Типа того. Она так считала. Она была… она была довольно контролирующей. И гомофобной. — Оу, — Ричи барабанит пальцами по столу. — Мы можем не говорить об этом, если тебе не комфортно. Эдди поднимает глаза, и Ричи видит, как он раздумывает над тем, что делать, прежде чем скривить губы и улыбнуться: — Я снова это делаю, не так ли? — Что? — Болтаю о себе слишком много. — Не-а, — Ричи тихонько хихикает, просовывая руку под стол и кладя ее на колено Эдди. — Мне нравится слушать тебя. На лице Эдди отражается удовлетворение и то, что Ричи назвал бы изумлением, если бы знал его получше. И они действительно продолжают разговаривать. На какое-то время. Так долго, что заведение пустеет, и Ричи замечает это только тогда, когда к ним подходит официант и буквально заставляет их оплатить счет. Он берет карточку Ричи, проводит транзакцию, откашливается и уходит. — Эй, я собирался заплатить, — Эдди громко шепчет, его рука снова пробирается к колену Ричи, крепко сжимая. Это было наказание? — Ты слишком медленный, — Ричи пожимает плечами. Эдди облизывает губы, его зрачки расширяются в свете свечей, выражение лица игривое, но вызывающее, как будто Ричи вызывает его на гребаную дуэль. Как будто он хочет сожрать Ричи целиком, что очень плохо, так как Ричи планирует сделать с ним то же самое. — Давай уже съебем отсюда, — говорит Эдди, как будто он не был так же увлечен разговором, как Ричи, но Ричи быстро вскакивает со своего места и следует за Эдди из ресторана. Их руки сцеплены за спиной Эдди, они оба улыбаются легкомысленно и глупо. Если Эдди и выказал какой-то намек на нерешительность — чего, честно говоря, не было, с того момента, как Ричи выпалил свой «комплимент» на тротуаре перед его любимой кофейней — то к тому времени, когда они возвращаются к машине Эдди, она полностью улетучивается. — Ко мне? — говорит он, когда Ричи закрывает дверь и тянется рукой за ремнем безопасности. Ричи таращится на него, его лицо горит, но он быстро кивает, чтобы не оставалось места для сомнений. — Угу, да. Да. — Хорошо, — Эдди утвердительно хмыкает, как будто иного ответа он и не ожидал. Затем он опускает руку прямо на ногу Ричи, нащупывая пальцами шов его брюк. Его рот открывается, губы беззвучно шевелятся, прежде чем он наклоняет голову и подается на полдюйма вперед, достаточно, чтобы сердце Ричи громко и неровно стучало в ушах. — М?, — Ричи почти хнычет, и Эдди слегка приподнимает брови, на что Ричи отвечает кивком. Потому что да. Он говорит да всему этому. Даже наклонившись над коробкой передач, с подлокотником, упершимся в ребра, и под таким неудобным углом, какой Ричи когда-либо испытывал при первом поцелуе, это все равно лучше всего, что он когда-либо ощущал. Эдди не осторожничает, но и не давит, по крайней мере так, как этого мог бы хотеть Ричи, когда они приедут к нему домой. Тем не менее, рука Эдди поднимается, чтобы обхватить его шею сзади, обнимая его нежно, но уверенно, поэтому Ричи немного подается навстречу руке. Когда рот Эдди приоткрывается, их губы издают странный звук, который на самом деле не должен быть сексуальным, но Ричи чувствует покалывание во всем теле, начиная с кончиков пальцев на ногах. Эдди слегка хмыкает, поэтому Ричи наклоняется ближе, подстраиваясь, чтобы снова извлечь этот звук из Эдди. Когда ему это удается, он почти вынужден отстраниться, чтобы не потерять голову. К счастью, Эдди отстраняется сам, его глаза прикрыты, губы влажные и покраснели. Ричи хочет укусить их еще сильнее. Ричи хочет скользнуть ртом вниз, оставить фиолетовый засос на изгибе красивой шеи Эдди. Если бы только нейронное соединение между его мозгом и ртом не было поджарено перед лицом сексуального маленького доктора, действительно желающего его. Вместо этого Эдди прикусывает губу, и Ричи догадывается, что он сдерживает улыбку, по тому, как раскраснелись его щеки. — Готов? — спрашивает он, и Ричи кивает. Слова ему неподвластны. Он кладет свою руку поверх руки Эдди, которая все еще лежит на его ноге, чтобы тот не убирал ее. Дом Эдди в двадцати минутах езды. Эдди не шевелит рукой все это время. Ричи всю дорогу буквально заставляет свой член не вставать. Они вылезают из машины, как озабоченные подростки, и хихикают, когда Ричи спотыкается об излишне широкий порожек. Ричи следует за Эдди до крыльца, и в вечерней темноте он не может разглядеть никаких деталей дома, кроме того, что он огромный. Большой. Охренительно большой. Ричи привык к таким вещам — его лучшие друзья — известный писатель, богатый дизайнер и бухгалтер, — но, оказавшись внутри, Ричи с удивлением замечает отсутствие претенциозности в оформлении. Эдди включает свет, его виду предстает скромная гостиная с коричневыми пухлыми диванами и креслами с цветочным узором. На стене висит большой телевизор и красиво расставлены картины. У него даже есть растения в большом эркере возле двери. — Не думал, что ты любитель растений, — говорит Ричи, проводя пальцем по лепестку орхидеи. Эдди пожимает плечами, улыбаясь ему. — Моя мама не была хороша в садоводстве, но ей нравилось наполнять наш дом растениями. В итоге я ухаживал за ними, а потом привык к этому, — он прищуривается, наклоняя голову так, что Ричи не может подобрать другого слова, кроме как милый милый милый. — Кстати, почему ты так решил? — Хрен его знает, — он переходит к ярко—красному цветку, который выглядит особенно ухоженным. — У меня не получалось сохранить что-либо живым после смерти моего тамагочи в старшей школе. — У тебя был тамагочи в старшей школе? Разве это не для, например, четвероклассников, обучающихся на дому? — И это говорит мне ребенок, ухаживающий за орхидеями… Эдди фыркает на это, и Ричи бросает в жар. Ричи всю жизнь старался рассмешить людей, но что-то в том, что у Эдди получилось рассмешить его, расставляет все на свои места. Он не такой сдержанный, как сначала показалось Ричи, когда они встретились несколько месяцев назад в той маленькой больничной палате, когда Эдди не отрывал взгляда от планшета. Сейчас в его взгляде только похоть и жар. Эдди делает пару шагов вперед к Ричи, и, когда его взгляд останавливается на нем, Ричи клянется, что чувствует его своей душой. — Могу я показать тебе спальню? — Эдди спрашивает, его рука поднимается, чтобы найти свое место на бедре Ричи. — Вперед, Эдс, — говорит Ричи, его член в штанах поднимается. Эдди не опускает глаз, держа его так уверенно, что Ричи кажется, будто все это — лихорадочный сон. — Блядь, да, пожалуйста, руководи процессом. Эдди закатывает глаза. Ричи хочет сбросить штаны прямо здесь. Черт, его фишкой всегда были «мужчины, которые не заинтересованы в нем», но Эдди выводит всё на новый уровень. Кто бы мог подумать, что глупый трюк в нелепом джакузи Билла может привести к таким удачным сексуальным приключениям. Он должен отправить Биллу открытку или что-то в этом роде. Спальня Эдди находится наверху по лестнице и дальше по коридору, и, если бы Эдди не оглядывался на него каждые несколько секунд, Ричи, честно говоря, мог бы потеряться в тумане предвкушения. Это все выходит за рамки его ожиданий, но даже после этого Ричи не уверен, что готов. У него не было секса уже несколько месяцев. Дохрена… месяцев. Может быть, дольше. Может быть, он не хочет признаваться, что вел подсчеты. Что если он облажается? Что если он вообще забыл, как заниматься сексом, и он просто неловко прижмется к самому сексуальному мужчине, которого он когда-либо встречал в реальной жизни, пока больше не сможет смотреть ему в глаза, и это свидание и последовавшая за ним катастрофа с попыткой перепихнуться навсегда останется в его кошмарах наяву? И вдруг Эдди останавливается перед дверью, за которой, по предположению Ричи, находится пункт назначения, поворачивается к нему, прижимает ладони к груди Ричи и медленно скользит ими вверх, пока они не упираются в его ключицы. Теперь Ричи совершенно, блять, теряется. — Ты тоже очень горячий, знаешь? — говорит Эдди. Ричи моргает. Его карие глаза, идеальные волосы и легкая щетина, начинающая покрывать его маленький подбородок. Он выглядит идеально. — Ты… да? Эдди смотрит на него, кивая и утвердительно мычит. Он чувствует грудь Эдди своей. Возможно, он, блядь, сходит с ума прямо сейчас. Ему прямо сейчас нужны губы Эдди. — Ты можешь, блядь, уже поцеловать меня? — Нетерпеливый, — шепчет Эдди, но все же целует его, как будто он был, блять, создан для этого. Он так же хорошо целуется, как Ричи помнит, черт возьми, с того самого момента в машине, который, честно говоря, кажется, был целую жизнь назад. Этот поцелуй размеренный, как будто он ждет чего-то, ждет, чтобы вложить в это все свои силы, и, возможно, это потому, что Ричи явно сдерживается. Эдди мог назвать его горячим всего несколько секунд назад, но это была случайность, верно? Он не может быть серьезным. Он не может быть… — Блядь, — выпаливает Эдди, не отрываясь от рта Ричи. Это так сильно заводит Ричи, срывая все предохранители. Губы Эдди влажные, его язык проникает внутрь, и Ричи впускает его, позволяет ему взять себя в руки и затащить Ричи в спальню, а затем они прижимаются друг к другу сильнее, пока Ричи не чувствует пульсацию собственного члена на члене Эдди через его штаны. — Кровать? Тут есть… — Ричи отстраняется, а Эдди кивает, ведя их за собой, пока они не падают на кровать, кувыркаясь вместе в неуклюжей куче, но все же сохраняя относительно вертикальное положение. Эдди садится на бедра Ричи, на его лице появляется мрачная улыбка. Он дергает за край рубашки Ричи, которую каким-то образом уже вытащил из штанов, а Ричи возится с поясом, чтобы помочь ему. Ричи уже переступил черту скромности — это случилось еще тогда в машине — но ничто не может подготовить его к тому, как нежно Эдди задыхается, видя обнаженную грудь Ричи. И то, как он обхватывает рукой член Ричи через боксеры, издавая глубокие и нуждающиеся звуки. — Я так хотел прикоснуться к тебе. И он касается, он, блядь, трогает его с большей заботой и желанием, чем Ричи когда-либо знал. Голова Ричи кружится. — Сегодня? — говорит Ричи, его голос внезапно высокий. Эдди хихикает, низко и тихо. Он едва подбирает слова, когда Эдди отстраняется и смотрит на его член, торчащий над поясом боксеров, словно это охренительный деликатес, а он умирающий с голоду человек. — Да, сегодня, — Эдди гладит его по голове. — Тогда на улице возле кофейни, — Эдди прикусывает губу и выглядит почти застенчивым. — В больнице. — В… Господи, Эдс. Крайне непрофессионально, — Ричи почти проглатывает язык. — Я никогда раньше не испытывал таких чувств, — говорит Эдди, игнорируя его. — Хотеть пациента. Хотеть тебя, — его глаза вспыхивают. Отчаянные, горячие. — Хотеть забрать тебя домой и засунуть в тебя свои пальцы. — Блять, — Ричи шипит, когда Эдди освобождает его член от боксеров. — Тебе не было достаточно расширенного обследования простаты? — Думаю, нет, — бормочет Эдди, затем опускается на колени и обхватывает ртом головку члена Ричи. — Блять, черт, окей, хорошо, — бормочет он, в основном про себя. Эдди слишком быстро поднимает голову, не сводя с него глаз. — Ты всегда такой во время секса? — он двигает рукой по стволу члена, пока ждет ответа. — Типа… какой? — вся кровь в теле Ричи прилила к его члену. Он не ожидал целого списка вопросов. — Громкий и разговорчивый. Ричи чувствует, что начинает мысленно отступать. Опять. Даже после того, что он считал довольно успешным свиданием, если то, как Эдди практически затащил его сюда, было каким-то показателем. И все же его пиздлявый язык снова все ломает. Он прикусывает внутреннюю сторону своей щеки, отодвигаясь на дюйм назад по кровати, пока его член не начинает вырываться из хватки Эдди. Брови Эдди немного приподнимаются. — Я… да. Думаю, ты заметил, но я… вообще-то, друзья зовут меня Балаболом, — Ричи облизывает губы. — Не могу, блядь, заткнуться. Эдди продолжает смотреть на него, практически прожигая в нем дыру. Затем он наклоняется, просовывает руку под бедро Ричи и облизывает уздечку его члена. — Балабол значит, — губы Эдди тонкие, но им все равно удается покраснеть и блестеть, когда они двигаются прямо к основанию члена. — Хорошо. Мне нравится слышать тебя. Это горячо. — О? — Ричи моргает, отшатывается. Но Эдди просто кивает и громко мычит, и Ричи думает, что он действительно может ему поверить. — Да, — говорит Эдди, поднимая голову снова. И после говорит, — Сними свои штаны, это тупо, — и Ричи с удовольствием выполняет его приказ. Эдди буквально стоит, постукивая ногой, все еще полностью одетый, но тяжело дышащий, и Ричи хочет поиздеваться над ним. Эдди не кажется особенно терпеливым, когда он возвращается к делу, если Ричи и подбирает слова, на что у него вряд ли хватит мозгов. Эдди делает все небрежно. Облизывает головку, смачивает кончик, сглатывая излишки слюны, стекающей по бокам, и обхватывая своей сексуальной маленькой ладошкой то, что не может вместить рот, в то время как внутренности Ричи немного расплываются. Эдди тоже громкий, слава богу, потому что Ричи не может представить, что может быть горячее звуков, которые он издает, как будто он тоже от этого возбуждается. Просто от того, что член Ричи у него во рту. Ричи едва может смотреть, но когда он все же опускает взгляд, то видит, что глаза Эдди открыты, брови сведены в сосредоточенности, как будто он отрабатывает каждое свое движение. Ричи нерешительно поднимает руку, чтобы запустить ее в волосы Эдди и провести по шее. Эдди стонет, рот заполнен и бесконечно занят. — Ты так. блять ты хорош, — говорит Ричи, внезапно вспомнив, что Эдди сказал, что ему нравится, когда он говорит. Он не хотел бы разочаровать его так скоро. Особенно не в том, в чем он чертовски хорош. — Ты так хорошо выглядишь с моим членом во рту. При этих словах глаза Эдди затрепетали. — Да, — Ричи тихо стонет. — Блядски хорош. Хочу… господи, можно я просто…? — Ричи едва успевает вцепиться в волосы Эдди, прежде чем Эдди кивает, что-то мыча, подталкивая руки к нижней части бедер, будто он в отчаянии. Ричи отстраняется на секунду, наслаждаясь тугим, влажным вздохом, который вырывается из горла Эдди, прежде чем он проводит головкой члена по губам Эдди. Они уже красные и использованные, мягкие и грязные, так и хочется вылизать их дочиста, но Ричи поцелует его позже. Пока же он снова погружается в него, продвигаясь все дальше и дальше, пока Эдди не расслабит горло и не примет его полностью. Тогда он начинает двигаться. Ричи обычно не трахает рты на первом свидании. Он джентльмен, в конце концов, или, по крайней мере, ему нравится воображать себя таковым, когда романтические начинания действительно постигают его. Но когда Эдди смотрит на него широко раскрытыми, полными слез глазами, когда он вводит свой член в рот Эдди без малейшего сопротивления его горла и обратно, он не уверен, как он может сопротивляться. Эдди принимает всё как гребаный чемпион, как будто он создан для этого. — Боже, Эдс, ты потрясающий. Принимаешь мой член так охуенно, — Ричи стонет без остановки, трахая рот Эдди с большей самозабвенностью. Эдди держит рот открытым и берет, и берет, и берет, и блять… он скоро кончит, прямо в горло Эдди, если он не будет осторожен, поэтому, как только глаза Эдди закрываются в изысканной демонстрации экстаза и своего мастерства, Ричи с сожалением отстраняется. — Ты в порядке? — Эдди бормочет, его голос срывается, и драгоценное самообладание Ричи, ориентированное на поцелуй, трескается пополам. Он наклоняется — его член неуклюже зажат между ними — чтобы атаковать рот Эдди, облизывая его язык, пока не попробует себя на вкус. — Угу, — думает он в ответ, прижимая руки к слегка заросшим щетиной щекам Эдди. — Да, хорошо, как раз собираюсь кончить. — Оу, — Эдди краснеет, ошарашенный, его рот слегка приоткрыт. — Оу, смазка. Я принесу… — Эдди быстро встает и, спотыкаясь, направляется к одному из маленьких ящичков прикроватной тумбочки. Его брови приподнимаются, и он прикусывает верхушку, сдирая слой пластика. — Воу, совсем новая? Ты действительно знаешь, как заставить парня почувствовать себя леди, — Ричи шевелит бровями. Эдди смотрит на него, потом смягчается и разражается задорным смехом. Черт, он милый. — Ага, — Эдди заползает на кровать и погружает Ричи в глубокий поцелуй, от которого его член начинает пульсировать. — Я использовал последний тюбик, думая о тебе. — Блядь, Эдс, — Ричи сжимает основание своего члена, чтобы не кончить прямо сейчас. — Ложись на спину, — говорит ему Эдди, и Ричи подпрыгивает, приподнимается и кладет голову на причудливо пушистую подушку Эдди. — Раздвинь ноги, — выражение его лица меняется, когда Эдди сбрасывает свои собственные брюки и рубашку, стоя там в сильно натянутых трусах, мокрое пятно непристойно растеклось по его члену. Ричи гладит себя и крепко зажмуривается. — Ты убьешь меня, чел. — Я еще даже не начинал, — Эдди трогает свой член через трусы, как будто ему все равно, что они, блять, запачканы. — Оу, да? — Ричи прыскает со смеху, наполовину нервничая и наполовину радуясь, когда Эдди переползает на кровать к нему. — Трахать твой рот было просто прелюдией? — Увидим, ага? — улыбка Эдди опасная и решительная. Он смачивает пальцы, бросая презерватив на кровать рядом с головой Ричи. Ричи стонет. — Ну, я жду, доктор Кей, — Ричи пытается поддразнить, но то, как дрожит его голос, выдает его. Эдди только фыркает и прижимает большой палец к сфинктеру Ричи. — Это то, чего ты хотел? — Блять, — Ричи пытается подрочить себе, но Эдди перехватывает его руку и заменяет ее своей. — Блядь, блядь, да. Эдди нависает над ним, между его ног, рука на его члене, пальцы вращаются вокруг его отверстия, это как плавание в бассейне ощущений, в котором Ричи хотел бы утонуть. Он думал, что травма копчика убьет его, и что ж, это была отсроченная реакция, но в конце концов она привела его к этому. Эдди везде, пальцы нежно проникают внутрь, рот прижимается к его тазовой кости, рука скользит от члена вниз к яйцам. Ричи не нужно много времени, всего два пальца, чтобы почувствовать, что он готов кончить. И еще меньше времени уходит на то, чтобы перейти к мольбам. — Эдди, пожалуйста. — Пожалуйста, что? — Эдди продолжает наседать, продолжает трахать его, продолжает скользить ртом по головке члена Ричи, словно это какая-то шутка. — Я сейчас кончу, блять… Эдди поднимается, захватывая его рот необычным, кружащим голову поцелуем. — Перевернись, — говорит он, и Ричи едва слышит его из-за звона в ушах. — Чт… — Я собираюсь тебя выебать, — торопливо говорит Эдди, и Ричи стонет. — То есть, могу я…? — Да, да, — настаивает Ричи, переворачиваясь на живот, шипя сильно и протяжно, когда его член скользит по пледу Эдди. — О боже, блядь, Эдс… Эдди забирается на Ричи, уткнувшись носом в пространство за ухом Ричи. — Назовешь меня еще раз так и я тебя…— он вдавливает свой член, все еще прикрытый этими гребаными трусами, в задницу Ричи и боже. Боже. — Что? Выебешь меня? — Ричи делает толчок назад. Эдди стонет ему прямо в ухо. — Вы хотите еще раз побывать в моей заднице, доктор Кей? — Блять, Рич. — Пожалуйста, — стонет Ричи самым отчаянным голосом. Эдди отступает назад и впихивает Ричи в кровать, затем тянет его за икры, пока его ноги не свисают с края. Ричи не смеет оглянуться, он не думает, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы Эдди вошел в него, если увидит, как он сейчас выглядит, но он слышит звук Эдди, смазывающего свой член, и шипение, которое он издает, натягивая презерватив. Ричи тянется назад, чтобы погладить себя и в следующее мгновение Эдди уже прижимается к нему. — Ты блядски горячий, — Эдди говорит, пока насаживает Ричи на свой член, без колебаний, но и без нетерпения, просто идеальный темп и идеальный размер, чтобы Ричи почувствовал себя идеально разобранным на части. — Двигайся, пожалуйста, — Ричи хнычет, как только Эдди входит полностью, и Эдди даже не делает паузы, чтобы отдышаться. Он держит Ричи за бедра и, блять, двигается, грубое шлепанье кожи об кожу как поэзия для ушей Ричи. В данной позе он не может ничего сделать, кроме как принимать, что он и делает. — Да, да, прямо здесь, — бормочет Ричи, его поток сознания, не отфильтрованный «говори, говори, говори, ему нравится, когда ты говоришь», проносящимся по голове. — Ты… блядь, Эдди, блядь, я сейчас кончу. Он знает, что еще слишком рано, но, черт возьми, он был близок к этому, как только Эдди посмотрел на его член. Это была доблестная попытка, но это, несомненно, самое горячее, что когда-либо случалось с ним. Быть обласканным, накормленным и абсолютно оттраханным поразительно симпатичным и сварливым доктором? Просто мечта. Достаточно, чтобы он подумал, что попал в другое измерение, где его счастье действительно имеет значение. Тем не менее, Эдди застонал, как будто Ричи только что сказал что-то очень сексуальное, и потянул его за бедра, пока его ноги не коснулись пола, обреченный превзойти себя в процессе сексуальности. — Ну же, Рич, — настаивает он, и Ричи исчезает, совершенно разбитый, пока Эдди вбивается в него, попадая в это место чаще, чем не попадая, трется членом о кровать и хрипит, как будто бежит марафон. — Ну же, детка… Ричи вскрикивает на полпути к оргазму, сжимаясь вокруг члена Эдди, и, скорее всего, пачкает плед Эдди, кончая сильнее и дольше, чем он помнит за долгое время. Толчки Эдди затихают, он стонет, наполняя презерватив до краев, потом смеется и шлепает Ричи по заднице, прежде чем выйти из него, и, честно говоря, Ричи, возможно, даже нравится этот маленький ублюдок. Ричи переворачивается на спину и осматривается. Эдди ушел в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, но довольно быстро появляется снова с мочалкой и парой прядей волос, прилипших так, что у Ричи сжимается сердце. — Вот, — говорит Эдди, а сам уже трет мочалкой живот и бедра Ричи, затем спускается к его члену и яйцам. Он снова стал нежным и немного застенчивым, если Ричи правильно все понял. — Спасибо, Доктор Кей, — Ричи демонстративно потирает поясницу. — Но я думаю, что тебе, возможно, придется еще раз вправить мне копчик после того, как я повалялся на сене. — Повалялся в… — Эдди в ужасе отшатывается. Затем его глаза широко распахиваются, лицо бледнеет, и Ричи сразу же начинает скучать по этому милому маленькому розовому румянцу. — Подожди, ты серьезно? Ебаный в рот, я сделал тебе больно? Ричи гогочет, падая спиной на кровать. — Да, я разъебываюсь, чел. — Иди нахуй, — говорит Эдди, мочалка шлепает Ричи по груди с мокрым шлепком. — Это не смешно, — говорит он, но улыбается, и Ричи думает, что, возможно, у него хорошо получается читать этого парня. — Чуть-чуть смешно, — Ричи вздыхает, приглашая Эдди вернуться в постель, двигая бровями. Это легкий ход, который Эдди может проигнорировать, если хочет закончить уборку и завершить этот вечер. Ричи привык к тому, что после таких ситуаций его отпихивают, но, опять же, он чувствует, что здесь всё может быть иначе. Эдди кладет мочалку на тумбочку и забирается на кровать. Они погружаются в комфортную тишину, неизвестную, но приятную. Ричи пытается запомнить ощущение дыхания Эдди на своей груди. Пальцы Эдди, вычерчивающие неопределенные узоры на его бедре. Запах Эдди, лицо Эдди, улыбку Эдди. — Что ж… Хочешь остаться на ночь? — спрашивает Эдди, и сердце Ричи подскакивает к горлу. Он подпирает себя пушистой подушкой Эдди и улыбается в карие глаза Эдди, полные нервозности. — Блядь, да, чел, — отвечает Ричи. Эдди закатывает глаза и быстро наклоняется, чтобы поцеловать его.