IN THE MIDDLE OF NOWHERE
— Ровена, пожалуйста, — Сэм с надеждой и почти мольбой смотрит на экран телефона, светящийся на капоте Импалы. Дин рядом шипит от боли, когда встаёт на раненую ногу, но все равно упорно пытается залезть на этот же самый капот: Сэму нужно обработать руку, стоять он не может, а в багажнике дурнем орёт башка Кроули. — Выкину тебя к хуям на футбольный стадион, — почти рычит он, когда из багажника раздается особенно благозвучный матерный рёв. Сэм все ещё гипнотизирует взглядом телефон. Таймер разговора переваливает за минуту. — Ладно, черт тебя дери, ладно, — Ровена сдается. В её голосе слышно раздражение, но Сэм знает, что раздражена она своим решением и внутренней борьбой, которую только что проиграла. — Ладно, я сделаю это сама. Сэм выдыхает с таким облегчением, что Дину самому кажется будто с его плеч свалился стотонный камень. — Ты нравишься моей матери, — почти ревниво замечает Кроули, который снова взял бразды правления телом несчастного Джимми. — Потому что Сэм — зайка, а ты гандон бесноватый, — бросает Дин, закрепляя последний кусок пластыря на плече Сэма. Смахнув мусор в карман, Дин, шипя и прихрамывая, идёт к багажнику, Кроули с любопытством следует за ним. Щелчок замка заглушают адские вопли. Дин со злостью хватается за внутренний край багажника в поисках упора, задирает здоровую ногу и несколько раз смачно бьет подошвой ботинка орущую голову. — Я сожру тебя с говном, уебан! Сука! — Да завались ты, мать твою! — орёт Дин в ответ и бьёт особенно сильно, когда голова кусает его за носок. — Совсем озверел, блядь! Крышка с грохотом захлопывается, заглушая бесноватый вой. Дин отряхивает руки, поворачивается к Кроули и поднимает ладони в подобии примирительного жеста: — Ничего личного, просто душу отвел. — Да меня он тоже заебал, — Кроули дергает плечом. — Но, не могу отрицать, ощущения как дома. В Аду.За 69.5 часов до этого
19 июня, 11:20
ANGEL`S SAVIER. КАСПЕР, ВАЙОМИНГ.
— Вижу, я вовремя, — голос Кроули звучит в рёве безумного зверя едва слышно, но Кастиэль все равно вскидывает голову, щурясь от слишком яркого солнца, чтобы убедиться, что ему не показалось. — Что ты здесь делаешь? — Солнышко тебе загораживаю, чтобы смотреть удобнее было, — язвительно произносит Кроули, смещаясь на шаг влево, чтобы действительно загородить собой ослепляющие лучи. Второй Зверь с диким ревом беснуется за его спиной. Лицо Кастиэля мрачнеет. Он отряхивает ободранные ладони, опирается запястьем об осколок валуна, за которым прячется, и предпринимает попытку встать. — Тебя только что швыряло по всей долине, — Кроули засовывает руки в карманы, оглядывая небольшие воронки в сухой земле и вырванные клочья желтоватой травы, — я бы на твоём месте не спешил. — Мне надо… — Кастиэль снова стискивает челюсти, но на этот раз встать ему все же удается. Боль в лодыжке пронзает его, равновесие на секунду теряется, но рука Кроули крепко хватает его за локоть. — Ничего тебе не надо, уймись, — спокойно и все так же тихо говорит он. — Я уже обо всем позаботился. Кас непонимающе хмурится, вырывая локоть из поддерживающей его руки. Он делает буквально два шага в сторону и замирает, глядя как Зверь с рёвом мечется в окружении десятка демонов. Хоть и с трудом, но они удерживают цепи, которыми обвиты его лапы и шея, не позволяя Зверю покинуть круг. — Они горят, — Кастиэль не спрашивает — утверждает, глядя на бурлящую кожу у демонов на руках. Горелой плотью воняет даже здесь — в трех десятках метров от круга. Кроули пожимает плечами: — Расходники. Матушка по доброте душевной поделилась заклинанием, но оно не сможет сдерживать его вечно. Так что в ваших же интересах придумать как обезвредить эту зверушку как можно скорее. Кастиэль поджимает губы, смахивая с лацканов плаща остатки земли. — Тебе это зачем? — все же спрашивает он, кривясь от боли под ребрами. Кроули какое-то время продолжает молча наблюдать за тем, как трескается земля под ногами Зверя, как он мотает из стороны в сторону громадной рогатой головой. Пыль в воздухе стоит уже так густо, что чувствуется на языке. Звон цепей, оглушающий рёв, рычание демонов и адский жар из разлома в земле, откуда зверь только что вырвался на свободу — Кроули рассматривает это всё с таким любопытством, будто перед ним какая-то очень занимательная игрушка. — Хочу нового домашнего питомца, — вдруг бросает он с ехидным смешком, поворачивая голову обратно к Кастиэлю. — А теперь, если ты, конечно, не против и не желаешь оплакать свой порванный плащик, — Кроули достает из кармана небольшой холщевый мешок и протягивает ему клочок бумаги, — займемся делом. — Ты так и не сказал откуда ты здесь, — спрашивает Кас, упрямо впиваясь в Кроули взглядом. Тот так и остается стоять с протянутым заклинанием в руке. Какое-то время они просто играют в гляделки: Кроули смотрит слегка насмешливо, склонив голову к плечу на какие-то сантиметры; обжигающий ветер треплет его волосы и на миг Кас видит красный проблеск в его глазах. Кастиэль отвечает твердым тяжелым взглядом — внутренний голос говорит, что знакомое зло лучше неизвестного, но опыт напоминает, что лучше бы они пристрелили и прикопали Кроули лет пять назад где-нибудь под плинтусом — спокойнее было бы. — Знаешь, для небесного существа ты бываешь иногда поразительно туповат, — с легким прищуром замечает он. Кастиэль закатывает глаза, вырывая из протянутой руки бумагу с заклинанием. — Можно подумать, что у тебя отсох бы язык, скажи ты, что это Сэм и Дин. — Может и так, — хмыкает Кроули. Они оба разворачиваются лицами к зверю. — Это будет очень занимательное дельце, — Кроули тянет это почти с наслаждением, а мешочек в его руке охватывает пламя.За 29 часов до этого
21 июня, 3:20
НАШВИЛЛ, АРКАНЗАС
BETWEEN HEAVEN AND HELL
Сэм устало трет руками лицо и откидывается на спинку стула: всё, что ему удалось найти в интернете о проклятой библии — пара статей из мира игр и какое-то третьесортное литературное произведение, едва ли имеющее отношение к их ситуации. Он складывает руки на животе, запрокидывает голову назад и, уперевшись головой в пожелтевшие обои, прикрывает глаза. Он позволяет себе немного покачаться на стуле; ему нужна минутка. Всего одна. Переключиться. Он все ещё весь покрыт грязью и пылью, а его одежда едва ли успела просохнуть от пота после той стычки со Зверем в забегаловке. Сэм трет запястьем у виска — корка пота и грязи стирается, снова проступает липкая теплая кровь — он скривившись смотрит на красный след, который пачкает основание большого пальца и тянется дальше к ладони. — Эй, мыться пойдешь? Сэм медленно смаргивает сонную дымку перед глазами и качает головой. Полоса загрузки нужного архива из библиотеки Просвещенных почти дошла до конца, и Сэм надеется, что ему хватит сил на то, чтобы пролистать его хотя бы наполовину. — А может пойдешь? — снова спрашивает Дин. Сэм чуть хмурится, поворачивает голову, собираясь снова отказаться, но вместо этого замирает. Дин стоит в дверном проёме между ванной и комнатой, засунув одну руку в карман джинсов — такой же грязный и потрепанный, но расслабленный и слегка пьяный. Он смотрит спокойным долгим взглядом, покачивая в руках стакан с остатками виски; жидкость плавно перетекает от одного края к другому — и так по кругу. Дин медленно подносит стакан к губам, допивает остатки и ставит его на поверхность потёртого комода рядом. Он тихонько даже не напевает — намурлыкивает — ту идиотскую песню из закусочной, которая орала как саундтрек к гребанному боевику. Сэм знает этот взгляд: Дин так на него смотрит, когда они едва выбираются из передряги. Долго, цепко, внимательно. А на дне его глаз плещется адреналиновое сумасшествие вперемешку с алкоголем. — Сейчас приду, — обещает Сэм, и ножки стула на котором он только что раскачивался глухо стукаются о выцветший ковролин. В конце концов, архив никуда не денется. Руки у Дина горячие — он сразу лезет ими под футболку, которую Сэм не успел снять; оглаживает его живот и спину, касается кончиками пальцев едва ощутимо тонкого и незаметного шрама вдоль позвоночника — того самого, чуть выше поясницы — и тут же убирает руку, словно обжегшись. Глаза закрыты, лоб прижат ко лбу. — Всё хорошо, — шепчет Сэм, а Дин согласно мычит. Скажи он это хоть сотню раз — Дину нужно проверить, нужно потрогать, убедиться. Сэм позволяет ему эту отчаянную потребность — он сам такой же. Сейчас они оба думают об одном — лишь бы не зазвонил телефон или не стукнула входная дверь. Им нужно всего полчаса наедине и, может, пару часов на поспать. Иначе они могут дать этому Апокалипсису случиться. Дин часто дышит и его движения становятся хаотичными и голодными. Он прижимает Сэма к стене, зарывается рукой ему в волосы на затылке и целует так крепко, что ноги на секунду подкашиваются. Сэм глухо стонет в чужой рот, прижимая Дина за бедра к себе. В моменты такой близости они оба ощущают себя в безопасности больше, чем когда-либо еще. Буквально за минуту до того, как Сэм входит в ванную — Дин включает воду в душе, и комнату уже вовсю заволакивает густым теплым паром. Они пожалеют о сделанном совсем скоро — мотельные бойлеры не предназначены для такого беспечного расхода горячей воды, но с другой стороны… Может они вовсе и не заметят. Как Сэм не замечает того, как они полностью раздетые оказываются у бортика ванны. Он присаживается на край, жмурится и шумно выдыхает, когда Дин сначала ведет губами по шее вверх, а затем осторожно прикусывает его нижнюю губу. От Дина пышет жаром. Он упирается ладонями Сэму в бедра, сжимает их крепко, гладит, а Сэма совсем ведёт от этих прикосновений. Шлепок по бедру обжигает. Сэм смаргивает, видя, как шевелятся губы Дина, и слегка трясет головой — воздух тяжелый и влажный, и глубокий вдох ничуть не помогает сосредоточиться. Дин тихо смеется, прижимаясь к его уху губами: — Сэм, залезай, говорю. "Грязный секс" о котором ты читал в книжках — не значит грязный от всякого дерьма. Сэм фыркает, легко бьет Дина по плечу, но послушно перекидывает длинные ноги через борт. Дин забирается следом. Он тут же прижимается сзади так тесно, что пульсация его члена ощущается кожей. Сэм сжимает челюсти и совсем слегка наклоняется, упираясь руками во влажную стену. Ему кажется, что руки Дина везде: гладят волосы, спину, скользят по груди и тут же оказываются на ягодицах, мнут их и следом оттягивают ноющие яйца. Сэм теряется в ощущениях, шумно дышит и мелко дрожит, изредка напоминая себе дышать. Он нетерпеливо вжимается задницей в чужой пах, трется, но тут же получает шлепок. — Блядь, Дин! — Сэм почти обиженно рычит, оборачиваясь назад. Дин улыбается хитро, накрывает рукой его член и прижимает головку своего к сжатым мышцам. У него темные, полные желания глаза и совершенно охрипший голос. Сэм снова вздрагивает и отворачивается обратно, чувствуя как обжигает в паху. — Ты в прошлый раз меня до трехэтажного мата довел, пока зашевелился наконец. — Ты любишь когда я так делаю, — глухо шипит Сэм на выдохе. Кажется, ему нужно все терпение мира сейчас. — Это уже нюансы, — в голосе Дина слышна все та же улыбка, но Сэм заражается ею и почти расслабленно смеется в ответ. Немного смазки, чуть больше терпения и Дин наконец входит до влажного стука кожи о кожу. Он тянется за рукой Сэма на стене, накрывает ее своей и крепко сцепляет их пальцы, пока пытается отдышаться, уткнувшись лбом между лопаток. Сэм отводит ногу в сторону, ставит ее на бортик и сжимается вокруг Дина, вырывая из глотки того глухой стон. Хорошо даже так. И никаких мыслей об Апокалипсисе. Короткое прикосновение губами к лопатке и Дин перехватывает Сэма поперек груди. Всё, что происходит после — очень быстро. Дин срывается сразу на глубокие размашистые толчки — он выходит почти до конца, оставляя внутри только головку и тут же входит обратно, вжимаясь в ягодицы Сэма до болезненного, тянущего ощущения в паху; глухо рычит, сквозь плотно стиснутые челюсти, а когда Сэм начинает подмахивать — позволяет себе все же очень тихо застонать. Вода медленно остывает, комнату наполняют звуки стонов и шлепков. Сэм сжимается вокруг члена Дина, накрывает ладонью свой и когда слышит у себя над ухом тихое “давай” — позволяет оргазму захлестнуть их обоих одновременно и с головой. Еще минуту они стоят тяжело дыша и вжимаясь друг в друг так плотно, что почти больно. А потом Дин начинает смеяться: — Я уже всю задницу отморозил, а нам еще мыться. И Сэм только тогда замечает, что вода из крана течет почти ледяная. — На улице под девяносто, могу согреть тебя на капоте Импалы. — Хрена с два, Сэмми, — Дин весело шлепает его по бедру. — Согреюсь потом с адском котле.
Автомагистраль #270,
координаты 34.558937, -93.159064
НОВЫЙ ПАССАЖИР
Кажется, он не ел уже целую вечность. Не спал, впрочем, он по ощущениям в два или в три раза дольше. Желудок сводит и это первое, что он чувствует, очнувшись. Он моргает, но картинка остается той же: Дин за рулём, Сэм на пассажирском. Небо чистое, безоблачное; первые звёзды зажигаются на небе. Он смотрит — жадно вглядываясь в проносящиеся мимо поля, деревья, кусочек неба; вдыхает полной грудью, и, хотя воздух в машине оставляет желать лучшего, а про запах вообще не стоит говорить, это приносит столько удовольствия… Он снова жив, он снова в своем теле. — А есть... — начинает он, но тут же кашляет, не узнавая свой голос; тот кажется совсем чужим, принадлежащим кому-то другому. — Есть чё пожрать? — С тобой рядом, в пакете. Господи, Кас, ты можешь думать о еде се... — Сэм оборачивается и осекается на полуслове; Кастиэля характеризовало характерное выражение лица, некая печать блаженства, спокойствия и умиротворения, даже в самые хреновые моменты Кас оставался таким же — одухотворенным. Ангел, что с него было взять. — Кас? Джимми коротко мотает головой, приоткрывая бумажный пакет и запуская туда руку. Пальцы цепляются за первое попавшееся под руку: гамбургер. Джимми был не слишком религиозен, даже зная о существовании бога и ангелов и всей нечисти, но сейчас он был близок к тому, чтобы прочесть молитву. И непременно прочёл бы, не будь у него занят рот. Огромный, сочный гамбургер: большая булка, толстая, жирная котлета, огурцы, помидоры. — Джимми? — Дин подает голос. Винчестеры переглядываются; появление Джимми непредсказуемо, неожиданно, и совершенно точно не сулит ничего хорошего. Наверное. Видимо, день такой: очень неудачный для Сэма и Дина. Джимми Новак кивает, впиваясь зубами в бургер. Сэм слегка склоняет голову на бок, оценивая бульдожью хватку. Дин шлёпает Сэма по руке, Сэм шикает на Дина. Новак бурчит что-то с набитым ртом. — Чего? — переспрашивает Дин. — Проглоти, — тут же советует Сэм. — Дину эту хуйню пиздеть будешь, — говорит голова Кроули из багажника. Проснулась, значит, голова. Джимми вздрагивает, оглядываясь, но решает ничего не спрашивать — думает, что так для его психики будет спокойнее. Глотает, жадно глядя на оставшийся гамбургер. Тот манит и тянет к себе. — Сейчас, ребят, я поем, и всё... Сэм перехватывает его руку, крепко сжав запястье. Сэм явно надеется на то, что Джимми не перепутает его руку с гамбургером. — Где Кас? — твёрдо и мрачно спрашивает Сэм. — И где Кроули? — тем же тоном интересуется Дин. Они явно рассчитывают на ответ в духе: «Нихера я не знаю, отъебитесь и дайте пожрать». Голова Кроули в багажнике явно плохо влияет на их словарный запас. Джимми с тоской смотрит на гамбургер. Взгляд в духе: «Любовь моя, мы всегда будем вместе». Дин понимает это лучше, чем кто-либо — по крайней мере, среди пассажиров Импалы. — Они с Касом удалились. Ненадолго. Ну, — Джимми мнется. — Слияние. — Они же уже... — начинает Сэм и снова осекается. — Погоди, ты нам сейчас про ангельско-демонскую оргию затираешь? — Дин не удерживается, оглядываясь. Сэм хлопает его по бедру, считая, что лучше ему не отвлекаться от дороги. Джимми пожимает плечами: — Ну, вроде того. На лице Дина отражается возмущение в самом ярком его проявлении. — То есть, эти двое решили замутить групповуху, — Дин шлепает Сэма по руке, которая уже тянется снова к его бедру. — Дин, оргия — это когда народу больше двух, и участники между собой незнакомы, — уточняет Сэм. — А групповуха — когда знакомы, но их всё ещё больше двух. Кастиэль и Кроули... — Мне плевать, в каком количестве проходит эта ебля! — взрывается Дин. — Нашли время поебаться! Джимми, наконец, принимается за гамбургер, потому что Сэму, чтобы успокоить Дина, нужны обе руки — одну на предплечье, одну на бедро. — Кто бы блядь ебальник свой раскрывал насчёт неподходящего времени, — вкрадчиво произносит голова Кроули из багажника. Джимми открывает рот, но вместо слов предпочитает за лучшее откусить ещё кусок. — Не спрашивай, — машет рукой Сэм, тут же возвращая ее обратно на предплечье Дина. Джимми бурчит что-то с набитым ртом, снова. — Хер изо рта вытащи, — советует голова Кроули. Джимми давится, заходясь в кашле. — Копят силы, — наконец, говорит Джимми. — Для нового заклинания. — Пиздец, — заключает голова Кроули. — А я вместо посланника небес. Ну, или около того, — Джимми покачивает головой и смачно облизывает палец. — Насчёт библии и всей остальной ерунды.